Осенняя женщина – осенняя кошка

Ольга Назарова, 2023

Как жить дальше женщине, когда вдруг выясняется, что любимый муж уже четыре года ей изменяет из-за того, что она стала для него привычной и скучной, а ему хотелось волшебной феи и чуда? Что именно Арине нужно сделать, чтобы удержать свою жизнь на плаву, не дать ей разбиться о чужие прихоти и желания? Её рецепт довольно прост – берётся она сама, плюс осень, дача, выброшенная кем-то кошка, прогнавшая её одиночество вместе с бессонницей, но минус муж, его родственники и лишние обязанности, которые навесила на неё родня. Правда, выясняются очень интересные вещи – муж, оказывается, вовсе не готов к жизни с «феей», потому что с Ариной ему было удобнее, сын жаждет сохранения привычного комфорта, родственники со стороны мужа не жаждут его возвращения, а Аринины родители ратуют за приличия и никакого развода. Вот и получается, что на стороне Арины только её кошка, хорошие дачные соседи, подруга с ураганным темпераментом и осень, готовая подарить ей гораздо, гораздо больше потерянного…

Глава 2. Одно на двоих тепло

Кошке всего-то нужно немножко

Света немножко, немножко тепла.

Кошка по мокрой осенней дорожке

В дом незнакомый тихонько пришла.

Сколько их было домов по дороге?

Сколько закрывшихся было дверей?

Кошка, останься, не бойся, ты дома!

Здесь ты нужна, заходи поскорей!

Арина никогда не писала стихов — как-то не получалось. А вот сейчас словно из ниоткуда напелась несложная мелодия и на неё нанизались слова.

— Надо же! Оказывается, мне для того, чтобы стихи сочинить, надо всего лишь узнать об измене мужа, о том, что моя семья напрочь не желает даже минимально меня понять… Услышать от мужа о том, что в его измене, оказывается, я и виновата, вышибить его с помощью мясорубки и подобрать кошку. Это я хорошо на дачу съездила! — одобрила себя Арина.

Она кормила голодную кошку курицей, которую вчера абсолютно случайно сварила — почему-то переклинило, что надо обед приготовить, что сейчас все придут, а обеда-то и нет… Только сварив курицу, Арина опомнилась!

— Кто? Кто придёт? Сыночек под два метра высотой, который в университете на парах сидит и скорбит о том, что зарядник не нашёл, а мать трусы не постирала? Родители? Так они на меня обижены, что я их слушать не хочу, муженёк? Вообще не смешно!

Вот и вышло, что приготовление обеда притормозилось на готовом бульоне и тоскливо возлежащей в нём курице.

— А вот оно, оказывается, для кого я варила! Для кисаньки! Бедная ты моя, мокрая, замёрзшая! Интересно, как их вытирают?

У Арины животных никогда не было — родители были категорически против, а потом — Саша не хотел.

— Милая, ну, зачем нам это? Надо будет в отпуск поехать, а животных куда? А потом… кормить-убирать-прививки-порванные занавески-ободранные углы… Нет, это нам с тобой не нужно, правда? А собаку ещё сложнее содержать — с ней же гулять надо! Я уж лучше с тобой погуляю!

Тёмка о собаке когда-то мечтал, приставал к отцу с этим вопросом, но после того, как Саша его несколько дней подряд будил в шесть утра, демонстрируя каково оно — на прогулки с собакой ходить, вопрос как-то заглох сам по себе.

— Ну, теперь-то я сама разберусь, кого мне заводить! — вдруг поняла Арина, осторожно погладив влажную шерстку.

Кошка оторвалась от блюдца с нарезанной курицей и тёплым бульоном, и внимательно на неё посмотрела.

— Ты серьёзно или так? — она вглядывалась в бледное заплаканное лицо, а потом переступила лапами, чуть шагнув к Арине, потянулась к её руке, готовая независимо отпрянуть, если человек отстранится, недовольно махнёт рукой.

— Ты ко мне идёшь? Правда? — Арину охватило удивительное чувство — предвкушение чего-то хорошего, словно в детстве ожидание подарка.

-Ну, если ты не против… — посомневалась кошка, приблизившись к Арине. Она вздохнула, а потом прислонилась головой к ноге человека.

— Ой… ты моя хорошая, ты же… ты ласкаешься, да?

— Как бы да… я ещё не знаю, можно ли с тобой так, понимаешь? Людям не всем нравится, когда незнакомые кошки их касаются. Я чего только не наслушалась и про заразную, и про больную, и про пошла-вон-ничего-не-получишь…

— Бедная моя, обижали тебя, да? Ты так осторожно подходишь… Я, честное слово, тебя не обижу! Правда!

— Уверена? Точно-точно? Ну, хорошо! Тогда я иду к тебе!

На коленях кошка не ощущалась почти никак — набор лёгоньких косточек в тонкой шкурке…

Арина несмело гладила впалые бока, рёбра, отлично прощупывающиеся под кожей, хребет, выпиравший как горный гребень.

— Уши прозрачные, глаза огромные. Как же ты на улице-то очутилась?

— Ну, как-как? Привезли, а потом не забрали… — понурилась кошка. — Я думала, что в магазин поехали, удивилась, зачем они туда столько вещей везут, а потом уже поняла — они и не думали возвращаться. А я ждала, ждала, ждала… Я так боялась уйти, думала, вот, решат вернуться, приедут, а меня нет — испугаются, искать будут. А потом ко мне пришёл чёрный кот, который уже так оставался и объяснил, что они не приедут! Я его сначала побила, чтобы он про моих людей нехорошее не врал, но они так и не вернулись, и я поняла — он правду сказал. Они меня не забыли, а даже и не собирались брать.

Может, потому что Арина пережила за последние дни много болезненных и тяжёлых часов, может, из-за дождя, который словно переводчик, шептал что-то за окнами, ей так ясно представились габаритные огоньки машины, которая уезжает и не возвращается. Как наяву увиделась кошка, терпеливо, как у мышиной норы ожидающая своих хозяев, которые от неё отреклись, предали её, оставили на верную смерть!

— Бедная ты моя! — Арина сидела в объёмном тёплом сером кардигане, поэтому уже даже не задумываясь сгребла кошку поближе к себе, обняв её и укутав полами одежды, и уставилась в два зелёных глаза, оказавшихся так близко.

— Моя хорошая, милая моя! Ты не бойся, я тебя не брошу. Меня саму так бросили… только возвращались и врали, а потом опять уходили и так четыре года!

— Ой, это же гораздо больше, чем я живу! — ужаснулась кошка.

Она представляла себе, как это, бросать, а потом опять бросать, и снова, ей стало так жаль Арину, что она прижалась покрепче и замурлыкала, стараясь её утешить.

На улице лил дождь, он и не думал прекращаться. Два забытых на крыльце одиночества давно растворились под его струями и растаяли, а в доме в глубоком уютном кресле спали двое — женщина и кошка, завернувшись в один на двоих кардиган и в одно на двоих тепло…

Арина давно так спокойно и хорошо не спала — словно плыла на мягких и тёплых волнах, чуть покачиваясь, ощущая себя в полной безопасности, безо всяких снотворных, к которым в последнее время прибегала частенько. Она даже не поняла, как же это вышло, что она так уснула, а потом скосила глаза и увидела практически растёкшуюся по её рукам тощую серую кошку. Крепко-крепко спящую.

— Дрёма… Ты — Дрёмушка, — прошептала Арина беззвучно, но кошка как-то услышала, подняла голову с ещё прижмуренными глазами, а потом раскрыла их и внимательно-внимательно уставилась в лицо Арины. — Дрёма моя, Дрёмушка, дождливое солнышко…

— Я? Я Дррррёмау? А мне нррррравится, — замурлыкала кошка, получившая разом и имя, и крепкую надежду и ясную веру в то, что тут её полюбят и всё у неё будет хорошо.

— Если она не хочет ничего слушать, значит, надо, чтобы она всё-таки выслушала! — в этом заявлении Арининой мамы с логикой было что-то не так, прихрамывала она на все логические лапы, но, зато всё было преотлично с решимостью!

Визит под названием «Вразумление неразумной дщери» состоялся на четвёртый день пребывания Арины на даче.

Шум машины легко заглушил дождь, а голоса матери и тётки даже Ниагарский водопад заткнули бы так, что он высох бы со стыда.

— Ариночка, дочка моя! — от дверей решительно начала мама, — Ну, разве же можно себя так вести? Ты же понимаешь, что мы за тебя волнуемся!

Бэк-вокал из отца и тётки грамотно поддерживал её выступление.

— Доченька! Ты не должна разводиться, — Аринина матушка вообще не любила ходить вокруг да около. — Ты же понимаешь, кем ты тогда станешь?

— И кем же? — сухо уточнила Арина, покосившись на комнату, куда нырнула Дрёма, как только её родня появилась на пороге.

— Разведёнкой с ребёнком! — мама произнесла это так, словно эти ужасные слова уже пометили старшую дочь неизгладимым клеймом.

— Мам, ты ничего не путаешь? У меня ребёночек уже как бы это… взросленький, как-никак двадцать будет.

— И что? Он всё равно ребёнок! Твой ребёнок навеки! Вот как ты всегда моя малышка, маленькая девочка, — сентиментально вздохнула мама. — Я всё понимаю, ты начиталась этих историй, когда разведённая женщина легко выстраивает новые отношения, когда к её ногам валятся поклонники и она выбирает себе принца на белом коне и живёт с ним долго и счастливо. Но доченька, это же враньё! Ну, бывает такое… — она невольно вспомнила про живое воплощение этого исключения — некую разведённую актрису «за тридцать», которая отхватила себе принца, посрамив всех прочих охотниц. — Но это исключение, только подтверждающее правило! — решительно закончила она.

— Арина, если ты разведёшься, то останешься одна, без мужчины! — с забавным выражением ужаса на лице поддержала тётка. — Совсем-совсем без мужчины!

— Да, дочь… вот у меня на работе разведённых тёток куча, но всего две вышли замуж заново, — пробасил отец, старающийся поддержать жену.

— Секунду, а кто вам сказал, что я куда-то хочу выйти заново? Что мне нужен принц на каком-то коне или без него, и что меня пугает остаться без мужчины? — неожиданно строго уточнила Арина, покосившись на мясорубку.

Не то, чтобы она собиралась выгонять семейство этой штукой, но само её присутствие как-то придавало уверенности и сил.

Нет, она-то как раз отлично понимала, что найти не просто мужчину, а своего родного и близкого человека — это одно из самых сложных дел. И до недавнего времени верила, что ей-то повезло, что у неё такой человек есть!

— Ну, если не будет больше никого, и не надо! — решила она про себя. — Всё равно жить с Сашей я больше не могу — с души воротит от одной мысли о нём.

Гомон возмущённых голосов она попросту проигнорировала.

— Мам, не кричи. Я не хочу с ним жить.

— А ребёнок? — возопила её матушка.

— Артём для этого уже вполне взрослый парень! Он меня уже со второй своей девушкой знакомил, так что факт нашего с его отцом развода его не шокирует — сам расставался. А быть с мужем я не могу — противно мне, брезгливо, понимаете?

— Ты не понимаешь! — зачастили хором мать, отец и тётка, наперебой приводя ей какие-то доводы, что-то доказывая, да так увлеченно, старательно, жарко… И всё это, не слушая её слова, даже не пытаясь вникнуть в то, что она говорит. Ну, ладно бы, она была зависима от мужа, негде было бы жить, не было бы работы. Но ведь всё не так!

И тут до Арины дошло… они не так уж за неё и переживали — просто раньше им было и удобно, и приятно. Ну, вот есть Арина — она замужем, сын есть, работа есть, благополучная такая и правильная. Спрашивают о ней их родные-подруги-знакомые, а они и говорят, так мол, и так, вон какие мы хорошие, дочь правильно воспитана! Не то, что у вас! У вас-то всё плохо — сын бездельник, дочь разведёнка в кубе, то есть уже аж три раза, и то не так, и этак плохо — сами виноваты!

Именно поэтому и не получается у её родственников взять и представить, а как это выглядит с точки зрения Арины. Именно поэтому они и не ощущают всю ту вонь, которая налетает на неё, стоит только вспомнить о Саше. Вот и толкают они её в эту грязь, утрамбовывают в рамки, которые удобны им, привычны, приятны и предпочтительны.

А она? Что она сама чувствует и думает? Да это, собственно и не важно — стерпится, да? Арина задумалась так глубоко, что как-то не обратила внимания на то, что мать и тётка примолкли и с недоумением уставились в дверной проём за её спиной.

— А это ещё что такое? Кошка пробралась в форточку? Вот гaдинa! Выгони ты её! Выгони скорее, а то ещё грязь или лишай какой-нибудь принесёт! Кыш, брысь! — замахала Аринина тётка руками на Дрёму, решившую, что страшно ей или не страшно, а хозяйку надо спасать.

— Так, тёть, а чего это ты тут распоряжаешься? — крайне сухо и холодно уточнила Арина.

— Как чего? Кошка пробралась! Выгнать надо! — тётка тыкала сухопарым пальцем в кошку, которая замерла на пороге, растерявшись и вдруг заподозрив, что зря она вышла, и что всё хорошее в её жизни опять вот-вот закончится.

— Кому надо? — Арина хмуро осмотрела родственный десант.

— Вам? Так у вас есть свои дачи, там и выгоняйте кого хотите. А тут, — она легонько махнула рукой, — Мой дом! И я эту кошку взяла себе. И никто её никуда не выгонит! Это понятно?

— Дочь, ты что? Какая тебе кошка? У тебя семья рушится. Тебе семью спасать надо! — мама попыталась было вернуть преимущество в разговоре.

— Мам, я сама разберусь, что мне надо, а что нет. Сейчас мне нужна кошка и возможность отдохнуть. А муж мне больше не нужен! Нет, пап, я всё слышала, что вы тут говорили, но к Саше я не вернусь.

— И где ж ты жить собираешься? — язвительно уточнила мама. — Я тебя к нам не пущу — вернёшься к мужу и точка!

— Мамочка, так это моя квартира, ты забыла? — нежно напомнила Арина. — И квартира моя, и дача!

— Ты что? Выгонишь мужа и сына? А! Ты не знаешь! Мы ж самое главное не сказали! Тёма просил тебе передать, что если ты с отцом разведёшься, то он с ним уйдёт!

Они могли ожидать всего, но только не Арининого смеха.

— Вот напугали-то, прямо уж и не знаю, как теперь жить! Мам, ты что, до сих пор не поняла? Он же не маленький мальчик, он вырос, понимаешь? Я не буду его у юбки держать. Хочет идти — на здоровье!

Шокированные моральным разложением Арины родственники, нервно обменивались взглядами и практически с облегчением услышали команду лидера к отступлению:

— Ну, дочь! Такого я от тебя никак не ожидала! Ты… ты — ехидна, а не мать! — высказалась её собственная матушка, решительно разворачиваясь и строевым шагом топая к выходу.