Детектив для неправильных людей

Ольга Назарова (2024)

Что может быть приятнее, чем лето и начало долгожданного отпуска? Главбух Мария Хантерова уж точно его заслужила! Дети с бабушкой на море, а сама Маша мечтает тихо и спокойно пожить на любимой даче. Правда, мужа неожиданно отсылают в командировку, а на даче выяснятся, что на Машину жизнь покушаются. Очевидно же, что провод, который не является заземлением, неизвестно кем накрученный на ножку ванной, не менее опасен, чем пистолет. Внезапно становится понятно, что единственный человек, которого можно позвать на помощь — это её первый муж, с которым она уже десять лет практически не общается. Это, конечно, не совсем правильно, но что делать с неправильными людьми, у которых всё не так, как обычно?И, наверно, недаром про Машу было сказано: «Есть женщины в русских селеньях, на их ты дороге не стой… Деревья тобою покосят, болота осушат тобой!», она сможет многих удивить…

Глава 9. Главбух на взлёте

Дел было невпроворот! Маша едва успевала поворачиваться, но, с другой стороны, почему-то ощущала такой прилив сил, что диву давалась.

Словно упала с плеч какая-то неловкая, неудобная, связывающая её ноша, и теперь всё прямо горит в руках.

Собрать вещи Ильи? Все, до последней пуговки? Легко!

Заблокировать все номера телефонов семейства Ильи, вычислив даже двоюродных тётушек? Без проблем.

Сменить замки в квартире? Запросто!

Вылизать эту самую квартиру до блеска, чтобы даже духу Ильи там не оставалось — с радостью и удовольствием.

Отправить маме и детям деньги с распоряжением отдыхать на всю катушку?

— Мам, короче, мы разводимся, но тут могут скандалить его родственники, и я не хочу, чтобы это видели Серёжка и Настенька. Отдыхайте. Нет, даже если они чуть пропустят школу — не страшно, мы с ними перед отъездом всё уже купили и приготовили, в первые дни сентября всё равно ничего очень важного не будет, так что школа без них не развалится. Да, я напишу заявление, конечно. Не волнуйся. Как я? А знаешь, мам, отлично! Кирилл? Да, был. Пока не спрашивай. Мне разобраться нужно.

Наведаться на работу заставило чутьё… Именно оно привело Марию Владимировну в офис именно тогда, когда её директор был в расчудесном настроении и без вопросов подписал ей продление отпуска.

— Мария Владимировна, так вы ж ещё тот не отгуляли. Что-то случилось?

— Я развожусь и мне надо время, чтобы вернуться на работу в мирном состоянии. Вы же не хотите вместо меня боеголовку на взводе? — мило улыбалась Маша, ощущая, как за её спиной от убедительности потрескивает яростью пространство. Стоило только вспомнить о Владике и Ларочке, и она вполне-вполне могла бы молнии аккумулировать.

— Ээээ, а вы уверены, что вот этого времени вам хватит? — обеспокоился директор, разом вспомнив и про чувство самосохранения, и об отсутствии громоотвода у него за рабочим столом.

— Я думаю над этим… — глубокомысленно заявила Маша. — А с другой стороны, там же квартал будет заканчиваться, и, если что, я на рабочих моментах отыграюсь!

Остро посочувствовав рабочим моментам, Владимир беззвучно подписал заявление на дополнительный отпуск и сообщил сам себе, что вовремя допущенное послабление в дисциплине иногда крайне необходимо для здоровья и выживания коллектива!

— Короче, пронесло… — выдохнули подчинённые у Марии за спиной, а она только усмехнулась…

На дачу она приехала с полным набором новых замков, машиной, набитой продуктами, моющими средствами и дезинфекцией.

Малыш и Дашка, сходу заняли стратегические позиции и начали наблюдать, как хозяйка отмывает и драит каждый кусочек пола, окон и всех поверхностей, которых могли касаться злобные чужие во всех смыслах люди.

Ванну она залила самой ядрёной дезинфекцией, которую только можно было использовать на даче, а в погребе вымыла даже внутреннюю поверхность крышки люка.

— Фффффсёёё! — к вечеру одновременно закончились и вероятные «грязные места», и силы. — И что вы там замерли и смотрите, как зайцы на деда Мазая?

Пёс и кошка переглянулись, а некто, наблюдавший за Машей из проулочка, чуть не уполз по-пластунски, решив, что обращаются к нему…

Кто бы знал, как замечательно засыпается, когда умоталась до крайности, в комнате прохладно и пахнет чистотой, у дверей посапывает здоровенный пёс, а под боком заводит негромкую песенку счастливая кошка.

Глаза закрывались сами по себе… Вот ещё раз посмотреть на луну, застенчиво заглядывающую через белоснежный тюль и уснуть, вот ещё раз покоситься на беззвучно перебравшегося от двери практически к кровати Малыша, тихонько улыбнуться, послушать блаженное мурлыканье и…

— Когда в тепло из холода, когда во вкус из голода, когда из страха вечного приходишь в светлый дом, пусть песня не кончается, пусть мир вокруг вращается, пусть кошка улыбается, припав к тебе бочком…

Нет-нет, конечно же, вряд ли Дашка знала такую песню, просто именно так снилось Маше, а ведь всем известно — сны те ещё затейники и обманщики.

Впрочем, на следующий день в обманщиках оказались не только сны…

Глухой утробный рёв поднял Машу с кровати значительно лучше любого будильника… Ррррывком и в позицию «кто тут такой смелый, прибью сходу!»

Малыш стоял у окна и лаял на…

— Тааак, это ещё что такое! Поставьте на место мой забор!

Вылетающая из дома сонная, растрёпанная и явно разъярённая фурия изрядно смутила бригаду работяг, споро и дружно выкапывающих старые столбы да снимающих с них рабицу.

— Хозяйка, нас прислали вам того… Забор заменить! И это… Камеры поставить… — зачастил бригадир, припомнив чёткие инструкции. — Всё оплачено и это… Вопросы к… Счас я заказ достану…

Руки у бригадира, напуганного «вылетом валькирии» с кочергой наперевес, мелко подрагивали, на кочергу он косился с опаской, но заказ нашёл и несмело протянул Маше.

Гневный рык она изловила на вылете — чего людей-то пугать? Они, вроде как, и ни при чём.

— Ладно! Ставьте, только аккуратно, чтобы ничего из растений не помять!

— Ни-ни… Мы того, мы… Тихииихинько, быыыренько! — заверил её бригадир, не сводя тревожного взгляда с мощных взмахов кочергой.

— Да КЫШ! — рявкнула Маша на комара, опрометчиво подлетевшего слишком близко, и он точно упал в обморок, потому что для комариных нервов всякие отмахивающиеся движения — дело привычное, а вот главбуховский рык — убиться и накрыться листиком!

— Хантерррров! — сообщила она Малышу, которого с собой в разведку предусмотрительно не взяла. — Я ж не рррразрешила!

Пёс уважительно припал на лапы и застенчиво убыл прятаться под лестницу.

Звонок Кирилл принял сразу.

— Кирюшенька, — так Маша называла мужа в момент полнейшего раздражения и близкого армагеддона. — Кирюшенька, ты говорить можешь? Не отвлекаю?

— Нет, Машуль, не отвлекаешь! — Хантеров сидел в кабинете директора Хабаровского филиала и вовсю улыбался, хорошо хоть был в одиночестве, ибо директор вёл себя примерно, как Малыш — всё куда-то забивался и прятался. — Ты что-то хотела?

— Ещё бы! Я страсть как хочу уточнить, какого… Ты позволил себе распоряжаться моим забором!

— Радость моя, я ж не знал точно, что он дорог тебе как память, но… — тут коварный Хантеров сделал эффектную паузу. — Я всегда это подозревал, поэтому дал распоряжение, чтобы его аккуратнейшим образом собрали и предложили тебе на сохранение… Тебе оно нужно?

— Хунта… Не смей звать меня радостью, это раз, я тебе сейчас заплачу за забор, это два, и три…

— И я тебе тут же верну в три раза больше… — закончил Хантеров, приходя в расчудеснейшее настроение — они не разговаривали так уже десять лет, и он дико, просто отчаянно соскучился по Маше в гневе! Раньше он иногда даже специально дразнил её, а потом наслаждался тем, как послушно она велась, как смешно сердилась, как они мирились… Когда случилась та история, Маша стала разговаривать с ним исключительно, невозможно вежливо — как с абсолютно чужим человеком, и это было совершенно невыносимо!

— Хантерррров! — когда она сердилась, его фамилия превращалась в Машином исполнении во что-то тигрово-ррычащее, грррозное, чем умиляла Кирилла Харитоновича чрезвычайно.

— Машка, — вдруг быстро сказал он. — Я последнее время дико за тебя боюсь, поэтому прими ты этот забор за мою слабость и фанаберию, ладно? Там ещё охранка местная приедет, я сам их подбирал, поставят сигнализацию. Машунь, не гони их, ладно? Ты же сама переживала, что в дом залезть могут… А у тебя по периметру дыры в сетке. Короче, потерпи, хорошо? Они за день всё-всё сделают и уедут. Кстати, если твой дырявый протозабор тебе как память всё-таки не нужен, скажи им, чтобы забрали, ладно?

Гневно сопящее молчание было ему ответом.

Маша никак не ожидала того, что он так скажет, а уж тем более собственной реакции на слова — стало неожиданно хорошо и тепло… Однако марку требовалось держать любой ценой, поэтому, посопев, она осведомилась:

— Кирюшенька, а можно уточнить?

— Что угодно, милая! — фыркнул Хак, который понял, что ему страшно нравится сегодняшний хмурый день, хабаровский филиал, и даже проворовавшийся директор уже не вызывает желания прибить его на месте, дабы не мучить вопросами, а где, собственно, склад, набитый дорогущим оборудованием? Можно и добить из милосердия, знаете ли… Под хорошее-то настроение.

— Не называй меня так!

— Как скажешь, дорогая!

— Хантерров пррекрррати! Это все сюрпризы? Или у меня в кустах смородины ещё сидит десяток-другой твоих сотрудников?

— Неее, не сидит! — уверенно откликнулся Хак. И даже практически не соврал — десятка-то не было!

— Уверен? — подозрительно уточнила вредная Маша.

— Стопудово! — обстоятельно доложил Хак, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

— Ну смотри… Если кого найду…

— Машуль, родная… Кого найдёшь — все твои. Можешь хоть налоговый кодекс им в качестве наказания зачитывать! — щедро разрешил Хантеров, который очень серьёзно предупредил некоего Ивана, работающего под его началом, чтобы он не попадался ни в коем случае! — Я, например, ничего более страшного себе и представить не могу!

— Ну смотри… — многообещающе процедила Маша. — И да… Спасибо за забор.

— Не за что, дорогая! — хмыкнул Хантеров, заслышав грохот и ругань — это директор нашёлся и шёл к нему на «поговорить»… Не сам, разумеется, шёл, но кого интересуют мелкие и несущественные детали? — До связи!

Маша, конечно, сердилась… Нет, забор был прекрасный, зелёный, как она когда-то и хотела.

— Небось, Сергей отцу проговорился! — сообразила она.

Установили забор стремительно и очень аккуратно, и камеры закрепили, и монитор в доме поставили, и домофон. Вишенкой на торте прибыли сотрудники охранной компании, которые крайне корректно подсоединили сигнализацию, чуть не с реверансами подписали с ней договор.

— Нет-нет, аванс нам оплатили. На год вперёд, ничего больше не нужно! — заверили её.

— Вот же… Самоуправ! — разворчалась Маша.

Нет, оно понятно, что он заботится, но знала она отлично, что скоро от этой заботы вздохнуть будет невозможно!

— Кстати о вздохах… Может, мне в лес сходить? Грибы посмотрю, Малыша, опять же, выгуляю…

Она машинально прихватила тонкую двустороннюю ветровку сына «вырвиглазного» оранжевого колора с одной стороны и приятно-болотно-камуфляжного с другой, повязала волосы, свистнула псу.

— А ты, Дашуль, остаёшься на хозяйстве! — велела она и решительно зашагала в сторону леса.

Мужчину, который за ней шёл, она засекла почти сразу — недаром замужем за Хунтой была, да и Малыш активно сигнализировал.

— Я поняла, поняла… Не волнуйся! — шепнула псу Маша. — Мы его сейчас проверим… может, он просто так идёт в ту же сторону, что и мы с тобой!

Маша внезапно свернула в лес и довольно быстро зашагала среди деревьев.

Да, разумеется, нормальный человек предпочёл бы остаться на дороге — всё-таки шанс встретить там людей и позвать на помощь, если что, несоизмеримо выше, чем в лесу, но…

— Но нормальной меня, видимо, назвать нельзя по определению! — весело констатировала Маша, которая здешние леса знала как свой рабочий калькулятор, то есть значительно лучше пяти пальцев!

Яркая-преяркая оранжевая куртка мелькала среди деревьев — объект останавливался, наклонялся за грибами, собаку придерживал, точнее, придерживала…

— Идеально, просто легче лёгкого! — Иван удивлялся тому, что Хак его прямо-таки строго-настрого предупреждал не попадаться. — Тётка-то из ненаблюдательных! Ну чего тут может случиться?

Но стоило ему только очередной раз отвести взгляд от оранжевого пятна, мелькнувшего далеко впереди, как…

— Не понял! И где она? Где тётка-то? — он заметался. — Упала? Провалилась в какую-то яму?

Потом оранжевое пятно мелькнуло среди деревьев совсем уж далековато, но направление Ваня засёк и рванул со всех ног туда.

— И ррраз! — Маша сняла яркую куртку, вывернула её болотной стороной наружу, надела на себя и, застегнув молнию, отошла в сторонку.

— И два! — прокомментировала она рывок молодого плечистого парня.

— И три! — отреагировала Маша на громкий всплеск и ещё один странноватый звук, который лучше всего было охарактеризовать как «чавк». — Здрасте, дорогое болото, вот и он, твой обед… Нет, точнее, уже почти ужин.

«Почти ужин» Ваня вынырнул из воды, понимая только одно — под ногами топь!

— Ну всё, если баба туда ухнула, мне лучше и не всплывать! — пронеслось в голове. — Хак точно утопит!

Он забарахтался, панически пытаясь выбраться, а потом услышал справа от себя неожиданный звук — негромкий смешок.

Конец ознакомительного фрагмента.