Подарок севера

Ольга Митрофанова (2022)

Не имея средств к существованию Дарья решается на отчаянный шаг — отправиться на далёкий север. Какие испытания ждут ее в суровом краю и какой подарок приготовила ей судьба? Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Даше было очень холодно, поэтому она собрала все, чем можно было укрыться, и закуталась как можно плотнее. Жаропонижающее она выпила в обед, оно было в тех лекарствах, что привез Андрей Владимирович. Даше неудобно было напрягать людей своей болезнью, но видя ее состояние ее отправили домой, велев лечиться, и сказали, что лекарствами обеспечат, их тут закупают массово на школу.

Дарья плотнее куталась в плед, в детстве она часто болела с высокой температурой, ее проблемным местом всегда было горло, если чуть ноги подступила, все, гнойная ангина обеспечена. И без антибиотиков ее не вылечишь. Пока антибиотик не выпьешь, сбивать температуру бесполезно.

В аптечке, что ей дали, были противовирусные, а антибиотиков не было, Даша знала, что их тут скорее всего так просто не достать, поэтому даже спрашивать не стала.

Она кое-как затопила печь, понимала, что, если не подбрасывать поленья печь быстро прогорит, но сил встать у нее не было. Одолевал тяжёлый больной сон. В какой-то момент сна стала нещадно болеть голова, как будто кто-то надел на голову железное ведро и стал бить по нему кочергой. Дарья поморщилась, натянула во сне на голову одеяло и звук прекратился. Потом кто — то стягивал с нее теплое одеяло, ей это не понравилось, она силилась встать и вернуть себе свою собственность, но была слаба как новорожденный котёнок, мысли расплывались, тело не подчинялось.

Спасибо невидимому врагу, он теплое одеяло вернул, и Дарья смогла спать дальше. Правда недолго, ее усадили, грубые руки крепко держали, а строгий голос приказывал открыть рот и глотать. Дарья и тут хотела возмутиться, но горло болело нещадно и из него вырывался только какой-то хрип. Поэтому не сопротивлялась и глотала кислую жидкость.

На этом ее мучения закончились. Она уснула и уже во сне почувствовала сначала что согревается, как будто обнимает горячую печку, а потом ей вовсе стало нестерпимо жарко.

Возникло ощущение, что придавили сверху горячей тяжёлой плитой. Даша попыталась выползти из-под этой плиты. И тут же почувствовала тихий успокаивающий шепот на ухо и нежное прикосновение ко лбу, как крылья бабочки. Плита сдвинулась, стало приятно и уютно, поэтому Дарья продолжала спать, радуясь смене болезненного тяжёлого сна на спокойный.

Дашка проснулась в теплой мягкой постели, от которой пахло не затхлостью старой квартиры, а свежестью. За окном было светло, как бывает светло на севере.

Север, точно, я же работаю в школе на Чукотке, подскочила на месте Дарья.

Подлетела с кровати как ужаленная, от резкого движения голова закружилась, и Дашка шлёпнулась прямо у кровати.

— Ты чего скачаешь как коза? — спросила Наталья Петровна, встав в дверях с полотенцем на плече.

— Ой, здравствуйте, я просто испугалась, что проснулась в незнакомом месте, я у вас дома? — спросила у коллеги.

— Да нет, голубушка, это мы у вас дома, — сказала Наталья Петровна, выделяя слово вас.

— В смысле у меня? — вытаращила на нее и без того большие глаза Дарья.

— Жить в халупе, которую тебе выделили невозможно, там чуть теплее, чем на улице, поэтому глава поселковой администрации любезно предложил тебе резервную квартиру, — помогая подняться с пола Дарье вещала Наталья Петровна.

— Так эта квартира чтоб в ней важные гости останавливались, как это он разрешил ее мне отдать? — произнесла Дарья, усаживаясь на кровати.

— Так сами важные гости и разрешили.

— А как я вообще здесь оказалась? — задала очередной вопрос Дарья.

— Ты не помнишь, что ли? — удивилась Наталья Петровна.

— Нет, сон только, сначала холодно было, а потом очень жарко и, и, и всё, — замешкалась и покраснела Дарья. Она чуть не ляпнула про шепот на ухо и нежные поцелуи в лоб. Подумают, что сбрендила.

— Так перевезли тебя не снегоходе, закутали в теплое одеяло и перевезли на следующий же день, — если голова не кружится, пошли на кухню, я бульон разогрела, поешь, а то слабая очень, итак в чем душа держится.

— А сколько вообще дней прошло с дня моей болезни?

— Так ты заболела в четверг, а сегодня воскресенье.

— Это я четыре дня провалялась? — ужаснулась Дарья, — так завтра на работу, — проговорила, усаживаясь за стол.

— Какая тебе работа, сиди горло свое восстанавливай, — тебе ещё два дня антибиотики колоть, — ешь давай, работница.

— А антибиотики где взяли? — прожевывая хлеб спросила Дашка.

— Все-то тебе знать надо, много будешь знать будешь старой и страшной как я, — припечатала Наталья Петровна.

— Так я и сейчас не красавица.

— Э не скажи, здоровые мужики как раз на таких малышек с миленьким личиком и западают.

— Скажете тоже, что-то не вижу тут очереди из здоровых мужиков, — насупилась Дарья.

— Дуреха, ты, ещё молодая, — по-матерински погладила ее по голове Наталья Петровна, — встретишь ещё своего сильного мужика, что от всех бед укроет и защитит от напастей, — поцеловала Дарью в макушку, — только б не сгубила тебя любовь эта.

— Ладно, я пошла, дверь не закрываю, вечером Андрей хотел зайти, и фельдшер придет укол делать. В школе тебя раньше среды не жду. Расписание уже перекроили, так что отдыхай, — последние слова Наталья Петровна прокричала уже из прихожей.

— Дим, ты не мог сказать, что в Усть-белую поедешь, я бы с тобой съездил, — сидя в самолёте высказывал Дмитрию Денис.

— А ты там что забыл? — грубо поинтересовался Дима.

— Дашутку проведать хотел, я ей кое-какие вещи привез, девчонка совсем неготовая для севера приехала.

Дмитрия точно кипятком изнутри обожгло, Денис назвал Дарью ласковым прозвищем так обыденно, как будто сто лет ее знает и всегда так называл. В крови вскипел неконтролируемый приступ ревности.

— А ты с каких пор волонтёром заделался? — ядовито спросил Дима.

— Дим, ты чего? — с недоумением уставился на него Денис, — девчонка хорошая, видно, что жизнь не баловала, помочь хотел.

Дмитрий посмотрел на своего лучшего друга, с которым они провели вместе детство, сшибали коленки во дворе зелёными сопляками, потом, когда подросли, дрались с пацанами с соседней улицы, стоя спина к спине, в армию пошли тоже вместе. Дима мог бы и не идти, если бы попросил отец отмазал, но Дениса отмазать было некому, его воспитывала одна мать, а Димка друга одного бросить не мог. Потом институт и работа в компании у отца. Димка доверял Денису как себе, ближе него у Димы в жизни были только родители, чего же он теперь окрысился на друга?

Дашка, по сути, ему никто, ну помог девчонке, прижал к стенке главу администрации, напомнил, где его место будет, в случае если начнет обижать беззащитных девчонок. Стребовал с него квартиру. Вроде и все, нет же ему самому лично нужно было ее перевезти, закутав в плед и свой теплый тулуп. На себя надел пальто Дэна, никак не хотел, чтоб Дарья в нем ходила. Понимал все, что глупостью это отдает, каким-то маниакальным расстройством, но сделать с собой ничего не мог.

Хотелось всем сказать, что Дашка его и прикасаться к ней чтобы никто не смел, даже смотреть в ее сторону, даже имя ее упоминать.

— Понятно? — проговорил неожиданно вслух, сам не ожидая от себя.

— Ни черта мне не понятно! — взорвался Денис, — что с тобой происходит, она тебе ничего плохого ни сделала, подумаешь топлива чуток сжёг, чтобы доставить в посёлок, так я предлагал оплатить, — продолжал распаляться Денис.

— Остынь, Дэн, я просто замотался, вал этот второй раз ломается, глава администрации в Усть-белой себя пупом земли возомнил, пришлось на место ставить, прости, брат, — искренне покаялся Дима.

— Ладно, забыли, понравилась мне она просто, таких как она одна на миллион.

Ты как всегда прав, дружище, подумал про себя Дима.