Варька

Ольга Митрофанова, 2022

Жизнь несправедливая штука. Казалось, что все впереди, муж, дети, карьера. Но все разбилось вдребезги в один миг. Собрать себя по кусочкам сложно, но еще сложнее преступить через себя, чтобы помочь тому, кто в этом нуждается гораздо больше. Содержит нецензурную брань.

Глава 6

Неделя, ровно неделя прошла со встречи с господином Волиным. Визитку его Ленка выкинула сразу, ни мгновение ни раздумывая. Наталья ей позвонила, чтобы прощупать почву, но Ленка ходить вокруг да около не стала, коротко припечатав:

— Туся, я не желаю работать с детьми. У меня проблемы с психикой, а не интеллектом, если ты забыла чему тебя учили в университете, то я тебе напомню, что эмоционально — волевые проблемы и умственная отсталость вещи разные. Так вот, как человек умом не обедненный я тебе сообщаю, что отдаю себе отчёт в том, что вечно работать певицей в кабаке я не буду. Это одна из жизненных стадий, я ее пройду и пойду дальше. Найду постоянную, как вы выражаетесь нормальную работу. Возможно что-то из области педагогики, но не непосредственно с детьми, какая-нибудь административка. Только сделаю я это сама, без вашей помощи. Мне нужно сделать это самой, — ещё раз повторила Ленка, повышая голос.

Наталья посопела в трубку, а потом выдала:

— У тебя голос приобрел эмоциональную окраску.

— Ты должна была обращать внимание на содержание речи, а не подачу и голосоведение, — стукнула себя ладонью по лбу Ленка.

— Я тебя услышала, и сведения потом приму к размышлению, так пойдет? — предложила консенсус Туся.

— Иди ты, — положила трубку Ленка.

Жизнь снова потекла в привычном ритме, работа дом, сон, еда, работа. Ленка шла на работу уже не надевая на себя джинсовку, на улице заметно потеплело. Ночью, когда будет возвращаться будет все равно прохладно, но пока можно пройтись в одной футболке.

В четверг посетителей чуть больше, чем в понедельник, но зал не полный, тем не менее, ощущалась какая-то напряжённость, как — будто мы накануне грандиозного шухера, вспомнила старую шутку из фильма. Игнорируя волнения в зале, тем более источника их Ленка не знала, да и неинтересен он ей особо, если очередные блатные, то для разборок с ними есть охрана, а водка пока не подешевела. Ничем другим Ленку не удивишь.

Лена пела, в своей обычной манере, вечер протекал спокойно, в зале стучали столовые приборы, звенели бокалы, негромко переговаривались люди.

— Нет, — раздалось громкое верещание слева от сцены, а затем стук посуды об пол.

Каким бы титаническим спокойствием, железным самообладанием и абсолютным безразличием к окружающему Ленка не обладала, природные инстинкты и реакции на звук ничем не заглушишь. Поэтому она, как и большинство посетителей зала, повернулась к источнику звука.

У него в голове опилки вместо мозгов? Возникла и прочно закрепилась мысль в Ленкиной голове. Потому что ни один здравомыслящий человек, имеющий извилины в голове не потащит своего маленького ребенка поздним вечером в кабак. У них конечно вполне приличный ресторан и залы для некурящих, но тем не менее вся атмосфера гласит о том, что детям тут не место. Детского меню у них тоже нет, а есть вот этот шедевр дяди Вовиной кулинарии ребенок не будет, и вовсе не потому что он не вкусный, просто дети такое не едят. Они в большинстве своем визуалы и скорее съедят какую-нибудь не очень вкусную гадость, красиво оформленную, нежели вкуснейшее рагу, странной консистенции и листик петрушки — это нифига не украшение.

Ленка смотрела, как официантка Вероника ползает по полу, собирая осколки тарелки и вытирая одно из дорогих блюд ресторана и злилась. Чувство злости, давно не посещавшее, разлилось по всему организму, дыхание участилось, лицо покрылось красными пятнами. Это этот индюк напыщенный решил так ее проучить, ребенком манипулировать вздумал, горе — папаша.

Ленка отвернулась и допела песню. Начинать другую не стала, отправилась на перерыв, прямиком в логово грозного шеф — повара.

— Привет, дядь Вов, — обратилась по свойски.

— И тебе не хворать, — хмуро ответил повар, продолжая что — то готовить на плите.

Ясно, значит, уже доложили, что блюдо его посетителю по вкусу не пришлось.

— Дядь, Вов, — не стала сдавать позиций Ленка, — у тебя сосисок много в запасе?

— Ты бы каблуки пониже надевала, а то вижу падаешь с них часто, головой повредилась, — проворчал не поворачиваясь.

— Неужели ты думаешь я не знаю, что только меня кормят стейками, котлетами и отбивными, а всех остальных сотрудников ты кормишь сосисками.

— Знаешь и дальше что? — повернулся и вскинул скептически бровь, — беги, сделай доклад начальству, а то я премию давно не получал, глядишь поощрят за такую экономию.

— Дядь, Вов, — подлизываясь, произнесла Ленка, — это ребенок, не понимает она твоих изысков, ты ей сделай пюрешку с сосиской. А сосиску порежь красиво в виде рожицы. Она все слопает, ещё добавки просить будет. Ну дядь Вов, — заканючила Ленка на манер маленького ребенка.

Повар повернулся, тяжело вздохнул.

— Ты себе представляешь, что со мной начальство сделает, если ей не понравится? Да меня, за то, что кормлю человека в зале сосисками, выпрут с работы с белым билетом. Потом только в шаурмяшную возьмут торговать.

— Я к тебе каждый день ходить на обеды буду.

Дядь Вова растянул губы в улыбке.

Ленка вовсю пела на сцене, когда краем глаза заметила, как к столику слева от сцены топал официант с подносом, а следом важно шествовал дядя Вова. Он несколько минут поговорил с посетителями, после чего юная барышня принялась за еду, а дядь Вова отправился на кухню, по пути подмигнул Ленке.

Этот раунд вроде бы остался за Леной, но ее не покидало стойкое ощущение, что где-то она просчиталась.