Удача в кармане

Ольга Масквина

Рассказы этой книги объединяет то, что во всех представленных сюжетах слишком тонка или вовсе незаметна грань между правдой и вымыслом, между добром и злом, между физическим миром и другими формами существования.Странные и замысловатые судьбы уготованы главным героям повествований – людям с тонкой душевной составляющей. Все они обречены на одиночество или противостояние окружающему обществу и объективным жизненным обстоятельствам.

Глафира

1

В летний воскресный день Глафира отправилась на прогулку по своему обычному маршруту. Ей предстояло проделать путь в несколько километров по лесопарковой зоне, спуститься к реке, перейти на другую сторону русла по огромному висячему мосту из стали и бетона, затем подняться в гору и вернуться обратно домой, уже на автобусе.

Ничего не предвещало плохой погоды, даже интернетные прогнозы. И небо действительно сначала было светлым и ясным. Глафира неторопливо брела по лесу, задумчиво всматриваясь в замысловатые изгибы деревьев, и не сразу заметила, как стали сгущаться тяжёлые тучи. Когда она вышла на обширную равнину с редкими вкраплениями дикорастущих кустарников, начал моросить дождик. «Жаль, что я не взяла с собой зонта», — подумала Глафира и прибавила шагу.

Она старалась не обращать внимания на усиливающийся дождь. Но тут ещё и ветер стал набирать силу. В воздухе зашуршали мокрые листья. Они стремительно летели навстречу, больно ударяя по лицу и рукам. «Надо двигаться ещё быстрее», — решила Глафира и переключилась на бег.

Через некоторое время она уже во всю прыть бежала по лужам, даже не стараясь перепрыгивать их, так как смысла в этом почти не было: лужи стали огромными и продолжали увеличиваться, пополняясь новыми порциями дождевой воды, сливаясь воедино.

Вскоре Глафира совсем устала и выдохлась, её кожаные туфли на шнурках промокли, наполнились холодной жижей, поэтому каждый очередной выброс ноги вперёд давался всё труднее и труднее. Усилием воли Глафира заставляла своё уже плохо слушающееся тело продолжать движение, тратя на это последние резервы организма.

Её могло бы спасти какое-нибудь укрытие — кафе, магазин или любое другое здание. Но впереди блестела только широкая асфальтовая трасса, плавно спускающаяся вниз, к большому мосту.

Глафира ринулась вперёд, стараясь опередить бурлящие потоки, которые начали захватывать верхние слои придорожной земли, глины и щебёнки, образуя гремучий каменный коктейль. Но это ей не удалось. Стремительная вода быстро догнала её. Глафира вынужденно замедлилась, но всё же продолжала идти по колено в холодном месиве, монотонно переставляя ноги по дну.

Небо заскрежетало и разразилось оглушающими ударами грома, сверкнула молния. По воде застучали белые шарики града величиной с крупную горошину. Они падали сверху, как маленькие бомбочки, скапливаясь на поверхности. Воздух резко похолодел, и Глафира заметила пар, идущий у неё изо рта. «Гиблое дело, — подумала она, — говорят, что от холода конечности сводит судорогой, поэтому совсем скоро я, наверное, попросту утону в этой ледяной каше».

Собственные умозаключения почти не напугали её. Она только пожелала, чтобы все эти безобразия как можно скорее закончились, даже неважно, с каким исходом — плохим или хорошим.

В какой-то момент Глафира попыталась остановиться, чтобы хоть немножко отдышаться, но течение подкосило её ноги сзади. Она не удержалась и рухнула с размаху в только что образовавшуюся реку. Её руки, повинуясь инстинктам, стали бить по воде, и она поплыла, разгребая ветки и листья, периодически выплёвывая изо рта песок и кусочки льда.

Её несло вниз, к мосту. Издали она видела, как с него падают люди, а некоторые болтаются в подвешенном состоянии, уцепившись руками и ногами за всевозможные выступы. Пустые машины на проезжей части сбились в кучу и образовали опасное нагромождение.

Иногда её накрывало волной, и Глафира барахталась где-то внутри большой воды. Периодически она выныривала, делала глоток воздуха и опять балансировала на поверхности.

Рядом с Глафирой плыли деревья, вывороченные природной стихией из почвы вместе с корнями. В какой-то момент одно из таких деревьев врезалось ей в голову, и она потеряла сознание. Последнее, что она ощутила — это плавный полёт к белому свету, удивительное состояние счастья, покоя и восхищения одновременно. Она поднималась всё выше, выше и выше.

Единственное, что ей мешало — это мерзкий надоедливый голос, который не пускал её в этот чудесный радостный мир, приказывал ей проснуться, возвращал обратно. Наконец она открыла глаза и нехотя очнулась от приятного забытья.

Глафира сразу же почувствовала жуткую простреливающую боль в правой ноге. Она посмотрела на нижнюю часть своего туловища и увидела, что придавлена куском бетонной балки. Она попыталась двинуться с места и вырваться из западни, но не смогла и, обессиленная, опять распласталась в горизонтальном положении.

Глафира оглянулась вокруг. Она лежала под мостом, у основания опорных колонн, на маленьком островке из щебня, глины и обломков строительных конструкций.

2

Дождь лил сплошной стеной. Железобетонный мост вибрировал и покачивался. Мощные стальные тросы, держащие дорожное полотно, начали лопаться, издавая резкие дребезжащие звуки.

И снова откуда-то сверху раздался громкий настойчивый голос, который до этого помешал Глафире отключиться от происходящего. Она вздрогнула и стала искать взглядом источник этого вопля, разрезающего шум стихии.

— Глафира, Глафира! — истошно орала полная женщина, свешиваясь с металлических ограждений моста. Возможно, в припадке исступления она намеревалась перелезть через них и прыгнуть вниз, но её силой удерживал мужчина. В этой паре Глафира узнала своих давних знакомых — Беллу и Германа, которые когда-то были её друзьями, но судьба развела их жизненные пути.

Глафира изобразила некое подобие улыбки и слегка кивнула головой, давая понять, что она слышит призывы Беллы.

Женщина активно замахала руками в определённом направлении, предлагая Глафире обратить внимание на то, что так сильно волновало её в данный момент. Потом она сложила ладони рупором и постаралась перекричать шум ветра: «Милку спаси», — донеслось до Глафиры.

Глафира немного приподнялась, чтобы посмотреть в ту сторону, куда указывала Белла. В нескольких метрах от себя она увидела небольшой холмик. На нём, впившись пальцами в хлипкий наносной грунт, удерживалась девочка, которую, скорее всего, вихрем сбросило с моста, но она каким-то чудом уцелела. «Вот она, Милка, — определила Глафира и тут же недовольно поморщилась, — ну что за имя дали, как у телёнка, хотя какое мне дело, лишь бы им нравилось».

Глафира схватила ветку, лежащую рядом, и протянула её в направлении холмика в надежде на то, что девочка сумеет уцепиться за неё. Глафира жестами начала показывать Милке, что нужно хвататься за противоположный конец. Девочка сразу поняла, что от неё требуется, и потянулась навстречу, но спасительный инструмент оказался слишком короток.

«Надо взять что-то покрупнее», — подумала Глафира и стала оглядываться вокруг в поиске более приемлемого приспособления для оказания помощи. В тот же момент боковым зрением она заметила, что в направлении Милкиного пристанища плывёт оторванный ураганом рекламный щит.

Глафиру защищали мощные бетонные опоры моста. А Милка находилась чуть дальше — на открытом пространстве реки, и стремительно движущийся прямо на неё каркас баннера не оставлял ей никаких шансов. Действовать надо было максимально быстро. Глафира дёрнулась, пытаясь высвободить зажатую ногу, кости хрустнули, но так и остались в каменном капкане. От резких телодвижений потекли слёзы, но усилием воли она смогла противостоять болевому шоку и продолжать функционировать.

Глафира сняла с шеи свой шёлковый шарф, привязала его к ветке и забросила эту не очень надёжную конструкцию в воду во второй раз. «Давай же, постарайся», — шептала она, мысленно приказывая Милке собраться с силами и сделать всё возможное и невозможное для своего спасения.

Как ни удивительно, но у Милки это получилось. За несколько секунд до того, как огромный рекламный щит протаранил островок, ей удалось покинуть его. Милка ещё некоторое время болталась в воде, пока Глафира притягивала её, но всё закончилось благополучно, и она наконец-то выбралась на поверхность.

Милка сразу же кинулась к Глафире и попыталась обнять её.

— Почему ты не встаёшь? — удивлённо спросила она.

— Пока не получается, — ответила Глафира, — но я постараюсь.

— А как тебя зовут? — спохватилась Милка.

— Глафира, можно просто Глаша, как тебе больше нравится.

— А меня Мила, — гордо сообщила девочка.

— Я знаю, — заметила Глафира.

— Откуда? — не поверила Милка.

— Я тебя давно знаю, с тех самых пор, как ты родилась, и родителей твоих знаю, и дедушку с бабушкой — тоже.

— Вот это да, — удивилась Милка.

— Честно, — подтвердила Глаша. И с какой-то щемящей печалью вспомнила то далёкое время, когда она, работая на заводе, пошла учиться в вечерний институт, и их весёлую группу. Глаша подружилась со своей сокурсницей Беллой, которая была на несколько лет старше неё. Глафира полюбила её приветливый дом — полную чашу, детей в возрасте теперешней Милы. Бывало, что они с Беллой проводили целые ночи на кухне, готовясь к экзаменам: сидели за книжками, изготавливали шпаргалки. После окончания учебного заведения общение одногруппников постепенно сошло на нет, а Глаша и Белла так и остались близки.

Белла стала бабкой в тридцать восемь лет, когда на свет появилась Милка. Это было предметом её основной гордости. А если учесть и наличие любящего, причём состоятельного супруга, то можно было по праву считать судьбу Беллы эталоном счастья. У Глаши, наоборот, жизнь не сложилась. Она так и не вышла замуж. Окружающие называли её неудачницей, да и сама она почти свыклась с этой характеристикой. Глаша очень стеснялась своего одиночества и с годами всё больше и больше замыкалась в себе. Её уже редко приглашали на мероприятия, где были только семейные пары. Белла, конечно, жалела подругу, которая стала для неё и всех её домочадцев почти членом семьи. Но и Беллу со временем стала раздражать Глашина неустроенность. Может быть, не со зла, но Белла иногда укоряла Глашу, напоминая ей о её статусе, обвиняя в неудачах. Глаша очень обижалась, но сносила упрёки молча и, наплакавшись вдоволь, старалась забыть неприятные разговоры.

Но, видимо, всему настаёт предел. И в один прекрасный день Глафира твёрдо решила исчезнуть из поля зрения своих товарищей — Беллы и Германа, чтобы не омрачать личными переживаниями их безоблачное существование. Друзья испугались такого поворота дел и даже делали определённые шаги к примирению, но ущемлённая гордость не позволила Глафире вернуться, о чём она впоследствии долго и горько жалела.

— Ты чего задумалась? — спросила Милка, трогая Глашу за плечо.

— Да так, просто вспоминала кое-что, — ответила Глафира.

3

Она уже начала придумывать, как им выбираться, как вдруг строительные обломки, камни, глина — всё это волшебным образом сложилось в единую конструкцию, полностью закрывающую пространство под мостом, и тут же покрылось мхом, образуя непроходимую стену. Глафира удивлённо взирала на эти превращения, крепко сжимая тёплую Милкину руку. Сразу стало поразительно тихо. Они очутились посреди лесной дороги, сидя в грязи. Повсюду росли, изгибаясь дугами, странные растения, похожие на гигантские папоротники. Их листья блестели от воды, избыток которой чувствовался и в воздухе. Плотный серый туман пронизывал всё это жуткое место. Глафира сразу поняла, что путь обратно в город отрезан, но и здесь оставаться тоже не имеет никакого смысла.

— Нам надо пробираться вперёд! — мягко сказала она, обращаясь к Милке.

— Зачем? — удивилась девочка.

— Там мы, возможно, встретим твоих родственников. А тут никого нет, — Глафира постаралась сформулировать свой ответ как можно доходчивее для детского понимания.

— Ну да, тогда пойдём, — вдохновилась Милка и поднялась с земли.

Попыталась встать и Глафира, но тут же взвыла и упала обратно в грязь. «Нога сильно раздроблена, — подумала она про себя, — идти не смогу, придётся ползти, чтобы хоть как-то двигаться, а там будь что будет».

— Тебе больно? — тут же поинтересовалась Милка.

— Очень, — откровенно призналась Глафира, — но всё равно мы с тобой пойдём отсюда, я сейчас только соберусь с силами.

Глафира оторвала кусок ткани от своей рубашки и туго перевязала ногу, намереваясь таким образом хоть как-то снизить сильные кровопотери. У неё кружилась голова, она тяжело дышала, стараясь ухватить ртом побольше кислорода, но сырой воздух застревал где-то посередине грудной клетки, не наполняя лёгкие полностью. Руки Глафиры тряслись и не слушались, отказываясь оперативно выполнять команды мозга. Но она решила не раскисать и не показывать Милке своего состояния, чтобы ненароком не напугать её. Глафира кивнула девочке, приглашая её следовать за собой, и начала перемещаться вперёд, опираясь на локти, отталкиваясь левой ногой и приволакивая правую.

— А мне тоже ползти? — озадаченно спросила Милка.

— Нет, что ты, просто иди рядом, — Глафире стало смешно от такой постановки вопроса, но она старалась говорить с Милкой серьёзно.

Так они начали свой путь — непонятно куда и неизвестно зачем. Глафира изгибалась в склизком месиве как большой дождевой червь, саркастично сравнивая себя с раздавленным, но недобитым существом. Она бы с удовольствием упала в грязь лицом и постаралась захлебнуться, чтобы не испытывать этих сводящих с ума ужасных страданий, но рядом шла Милка, и невозможно было оставить её одну.

А Милка через некоторое время даже приободрилась. Она увлеклась чтением стихов, которых, как оказалось, знала много и декламировала их бойко, иногда даже в лицах, старательно меняя голос, в зависимости от того, какую роль в данный момент приходилось исполнять. Периодически Милка поглядывала на Глафиру, как бы спрашивая: «Хорошо ли получается?».

Глафира оказалась благодарным слушателем. Она искренне восхищалась девочкой. И думала о том, какой всё же Милка получилась умной и красивой.

4

Несмотря на неизвестность, ожидающую впереди, Глафира продолжала упорно ползти, опираясь на здоровую ногу и подтягивая другую — обездвиженную, но делать это становилось всё труднее. Она понимала, что силы её угасают и в какой-то момент она провалится в глубокий обморок и отключится помимо своего желания, возможно, окончательно. Глафира решила, что пора уже поговорить с Милкой и обсудить план её действий в случае такого исхода.

— Мила, послушай меня внимательно и запомни, пожалуйста, всё, о чём я тебе сейчас скажу, — обратилась к ней Глафира.

— Да? — откликнулась Милка.

— Я, может быть, скоро засну, потому что очень устала, — начала Глафира как можно более спокойно.

— Тогда я посплю рядом с тобой, — сразу же отреагировала Милка, — а потом ты проснёшься, и мы пойдём дальше, — предложила она, немного поразмыслив.

— Ты — настоящий боевой товарищ, — похвалила Милку Глафира, — но не надо меня ждать, и если сможешь, то не спи — замёрзнешь.

— А как же тогда?

— Ты должна идти одна, всё прямо и прямо, — воспитательным тоном объяснила Глафира. — Никуда не сворачивай, не заходи в заросли, и в результате ты когда-нибудь сможешь попасть в то место, где встретишь своих папу и маму.

— И бабушку и дедушку? — загорелась Милка.

— Конечно, их всех, потому что ты окажешься дома, — убеждала девочку Глафира, сама почти веря в то, что говорила, так как считала: все дороги ведут к логическому концу.

5

Обсудив самый важный в данной ситуации вопрос, они двинулись дальше и ещё долго следовали выбранному пути, не ориентируясь во времени, так как ни день, ни ночь не проявляли себя здесь, в царстве серого тумана.

Неожиданно откуда-то сверху выскочила жуткая тварь, чем-то похожая на акулу, но несоизмеримо крупнее. Она стремительно перемещалась по воздуху, явно намереваясь напасть на двух несчастных путников. В предвкушении добычи гадина широко открыла свою пасть, наполненную многими рядами острых игольчатых зубов. Глафира сразу заметила опасность. Но укрыться было негде — по обеим сторонам дороги росли только гибкие папоротники. Глафира замерла и стала ждать неизбежного. Милка же не успела испугаться, так как преданно смотрела на Глашу и вдохновенно пела ей очередную песню.

Сердце Глафиры бешено стучало, она съёжилась, но лежала на земле не двигаясь и не отрываясь смотрела на хищную субстанцию, надвигающуюся на них. Она резко схватила Милкину голову и прижала к себе, закрывая ей какую-либо видимость, потом произнесла скороговоркой: «А ну-ка, отгадай, что я прячу в левой ладони, но не подглядывай». Милка обрадовалась игре и добросовестно начала перечислять возможные предметы: «Конфета, расчёска, колечко». В это время огромное животное уже заглатывало их. Глафира видела вокруг себя склизкие пульсирующие стенки внутренней мускулатуры монстра.

Это существо обволакивало их, не повреждая тел, не причиняя физических неудобств. Оно пропускало добычу через себя, будто тщательно переваривая, а потом вытолкнуло, как отходы, из задней части корпуса.

Глафира отпустила Милку и глубоко вздохнула. «Эта тварь питается энергиями страха, — подумала она, — наверное, высосала из меня всё, что можно». И оказалась права. Через некоторое время Глафиру начало подташнивать, в глазах помутилось, и она поняла, что теряет сознание.

6

Когда Глафира пришла в себя, то уже не почувствовала боли. Её тело странным образом приобрело необыкновенную лёгкость и воздушную пружинистость. Ощущение было такое, будто она освободилась от тяжёлых железных доспехов, которые ранее сковывали её, заставляли мучиться, лишали многих возможностей. Ей хотелось кричать и прыгать от избытка энергии, как делают дети в раннем возрасте.

«Куда же Милка подевалась?» — подумала Глафира и побежала, а потом даже полетела вдоль тропинки как быстрая стрела.

Вскоре она обнаружила светящуюся яйцевидную капсулу, в которой, свернувшись калачиком, спокойно спала Милка. Во сне она улыбалась чему-то или кому-то — наверное, добрым сказочным видениям. Глафира залюбовалась Милкой и уже хотела дотронуться до её плеча, чтобы разбудить, как вдруг услышала совсем рядом мужской голос.

— Не надо, — предупредил он.

Глаша отдёрнула руку и осмотрелась. Из папоротников показалась Сущность, отдалённо похожая на человека. Сущность была высокого роста — наверное, раза в два больше человеческого, достаточно крепкого телосложения, с бледным, почти белым лицом.

7

— Знаешь, кто я? — спросила Сущность.

— Знаю. Ты — один из тех, кто пишет Судьбы, — ответила Глафира чётко, как на уроке. Она почувствовала, что сейчас решается что-то важное для неё и надо держаться по возможности достойно, не впадая в панику.

— Ну, можно сказать, и так, — подтвердила Сущность.

— Что с Милкой? — осведомилась Глафира.

— Ничего страшного. Она просто отдыхает, — сказала Сущность.

— Мы ведь здесь не случайно? — поинтересовалась Глафира.

— Случайности происходят редко, — уклончиво отвечала Сущность.

— Она сможет вернуться обратно? — спросила Глафира, указывая на спящую Милку.

— Скорее всего — да. Это мы сейчас и узнаем, проведя некоторый эксперимент.

— А надо ли? — поспешно спросила Глафира.

— Надо, — констатировала Сущность. — Иногда важны не только теоретические предположения, но и зафиксированный практический результат, подтверждённый документально. Проверенные данные вносятся в энергоинформационное поле земли и в дальнейшем используются как статистические показатели при разработке новых ситуаций. А ты, по-видимому, знаешь, чем всё закончится? Судя по твоим характеристикам мозга в данном воплощении, ты должна обладать ясновидением.

— Знаю, конечно, — откликнулась Глафира, — но ясновидение в этом случае ни при чём, тут скорее логика. Я жила среди людей, я могу просчитать практически все их поступки.

— И тем не менее не допускаешь сейчас погрешности в своих выводах хоть на один процент? Ведь маленькая вероятность несовпадения всегда существует.

— Нет, не допускаю. Я уверена, — подтвердила Глафира.

— Ладно, тогда начнём, — проговорила Сущность и указала Глафире на стеклянный экран, образовавшийся на поверхности почвы. В этом экране показался дом, в котором жила Белла. К нему подходил высокий стройный мужчина с отрешённым выражением на лице, в чёрном приталенном костюме идеального пошива, застёгнутом на все пуговицы. Прикосновением руки он открыл подъездную дверь и, пролетев над ступеньками по лестничным маршам, оказался на нужном этаже. Мужчина позвонил в квартиру Беллы несколько раз, прежде чем ему открыли. На порог вышел Герман — её муж, с опухшими от выпивки и бессонной ночи глазами. Он плохо ориентировался в пространстве и почти ничего не соображал.

— Здравствуйте, — вежливо сказал мужчина.

— Здравствуйте. Кто вы? — недоумённо спросил Герман.

— Я по поводу пропавших при урагане, — тихо сообщил мужчина в чёрном.

— Что? — сразу очнулся Герман. — Заходите, пожалуйста, — засуетился он, приглашая гостя в квартиру.

— Спасибо, — ответил незнакомец и ступил своими узкими ботинками на яркий коридорный ковёр.

— Белла, — позвал Герман свою жену, — иди сюда быстрее, Мила нашлась.

— Почему вы думаете, что нашлась? — безучастно спросил мужчина.

— А как же иначе? Тогда зачем вы к нам пришли? — истерично взвизгнул Герман.

Из дальней комнаты выбежала Белла. Было видно, что её эмоциональная взвинченность достигла предела, а психическое состояние находится на пограничном рубеже — то есть возникает опасность наступления точки невозврата, когда необратимо ломается конструкция человеческого мозга и он попросту сходит с ума. Белла уже совершенно не могла контролировать себя: выла как затравленная волчица и громко топотала босыми ступнями по полу, переваливаясь с ноги на ногу.

Человек в чёрном извлёк из кармана своего пиджака бумажную фотографию, на которой были изображены Глафира и Мила. Подойдя к нему, Белла вперила свой мутный взгляд в снимок, мотнула несколько раз головой в разные стороны, наверное, для того, чтобы окончательно убедиться в том, что это происходит реально, а потом в изнеможении осела на пол.

— Воды принесите, — приказным тоном произнёс человек в чёрном.

— Да, да, конечно, сейчас, я быстро, — всколыхнулся Герман и удалился на кухню.

Он не видел того, как гость внимательно посмотрел на измученное лицо женщины, заглянул ей в глаза, как бы вводя её в состояние транса и внушая ей что-то хорошее, и она успокоилась. Потом он легко, словно пушинку, поднял стокилограммовое тело Беллы и аккуратно перенёс его на кожаный диван в парадной зале.

— У меня мало времени, поэтому перейдём сразу к делу, — начал таинственный человек, когда пришёл Герман, — попрошу вашего совместного внимания. Дело в том, что интересующие вас люди находятся в плену некоей силы, которая требует за них определённый выкуп.

— Выкуп? — переспросила Белла.

— Да, именно так, — подтвердил человек, — в размере трёх миллионов за обеих. Соответственно — по полтора миллиона за каждую. Сумма для вас — не критичная, насколько я знаю, поэтому попрошу поторопиться с ответом, не тратя лишнего времени на обдумывание.

— Да я с вами знаете что сделаю? — пришёл в бешенство Герман.

— Очень не советую вести себя агрессивно, — спокойно ответил человек в чёрном.

— У меня целый арсенал охотничьего оружия в сейфе. Я тебя пристрелю прямо сейчас или же в заложники возьму за попытку наживы на чужом горе, — пригрозил странному человеку Герман, незаметно для себя перейдя на ты.

— Уверяю вас, вы не сможете этого сделать, — невозмутимо произнёс загадочный человек, смотря Герману прямо в глаза и как бы фиксируя его неподвижность в пространстве, — этим вы только навредите пленницам, а они ждут освобождения. Прошу, подумайте и сообщите мне своё решение, — добавил он и удалился из комнаты, оставив Беллу с Германом наедине.

Через несколько минут человек в чёрном снова вошёл к ним и настойчиво напомнил:

— Итак, ваш ответ?

Белла, запинаясь, начала говорить:

— Мы решили заплатить за одну — за девочку, за Милу. Она — наша внучка, самая главная радость и надежда в жизни.

— Но вы же понимаете, что вторая пленница в таком случае уже никогда не сможет вернуться обратно.

— Да, конечно, — виновато оправдывалась Белла, — но у нас столько разных расходов, а время трудное, надо отложить на обучение Миле, да и мало ли ещё на что. И притом, — добавила она, — Глафира всегда была несчастна, её жизнь не приносила ей радости, так что, может быть, всё это и к лучшему, — подытожила она.

— Хорошо, — ответил чёрный человек, — ваш ответ принят, заплатите за одну.

Герман достал из шкафа необходимую сумму и отдал незнакомцу.

— Когда мы её увидим? — спросила Белла.

— Скоро, — коротко ответил визитёр. — Проводите меня.

Гулко хлопнула дверь. Незнакомец вышел в подъездный холл. Он дунул на пачку денег, которую только что получил. Бумага вспыхнула ярким огнём, мгновенно превратившись в пепел. После этого человек в чёрном костюме сразу исчез, испарился, как будто его никогда и не было.

8

— Удивляет, что вы жжёте деньги, — задумчиво сказала Глафира.

— В этом есть определённый смысл, — заметила Сущность.

— Да, вероятно, есть.

— Это же не просто бумажки. Это — показатель количества силы, затраченной на создание материального эквивалента данного объёма денежных знаков. Уничтожая в огне полученную только что сумму, можно извлечь энергию, равную каждодневным усилиям, например, трёх рабочих, которые они прилагают в течение года по земному времени, для того чтобы произвести товары или услуги стоимостью в полтора миллиона.

На астральном и ментальном планах расчёты производятся энергиями. Ваши деньги не представляют никакой ценности. Так что сжигание — это своеобразная конвертация, или преобразование бесполезного нам предмета в приемлемую расчётную единицу. Но мы немного отвлеклись. Подведём итоги, — произнесла Сущность. — Такой результат был ожидаем?

— Вне всякого сомнения, — подтвердила Глафира.

— Теперь я должен спросить и твоё мнение насчёт дальнейшей участи этой молодой человеческой особи, так как ты принимала непосредственное участие в её спасении. Без твоего вмешательства в ход событий она давно бы оказалась вне физического тела. Итак, ты, может быть, желаешь, чтобы она пошла с тобой, как верный товарищ и собеседник? Ведь вы дополняете друг друга и нашли общий язык. В этом случае полученные деньги материализуют и вернут обратно, причём в увеличенном размере, в качестве платы за неоправданные ожидания. Или всё же отдать её в семью, в которой она родилась?

— Милку надо вернуть обратно к родственникам, — не задумываясь ответила Глафира, — а я буду всегда вспоминать её как последнее своё земное впечатление.

— Будь по-твоему, — согласилась Сущность и щёлкнула пальцами. Колба, в которой спала Милка, мгновенно пропала.

Сущность молча показала Глафире на свой стеклянный экран, приглашая посмотреть на воссоединение семьи. В нём она увидела смеющуюся Милку, которую высоко подкидывал Герман, Беллу, кружащую рядом, молодых родителей Милки — сына Беллы и его жену, которым было немногим за двадцать, а ещё соседей, друзей и дальних родственников. Все они весело и счастливо что-то обсуждали, каждый старался прикоснуться к Милке, потрогать её, как бы убеждаясь, что это действительно она, их неповторимая и горячо любимая Милка. Глафира заворожённо смотрела на эту идиллию, фиксируя в своей памяти последние ощущения.

9

— Теперь надо узнать и про твои личные просьбы, — заметила Сущность.

— Мне бы желательно получить какой-нибудь документ о том, что я больше не обязана возвращаться к цепи перерождений в физическом теле и моя работа в этом качестве закончена.

— Хорошо, — согласилась Сущность и протянула Глафире мерцающий голубым светом предмет, — возьми этот браслет и зафиксируй на левом запястье. Он будет показывать каждому, что ты неприкасаема для воплощений, то есть, другими словами, имеешь вечную бронь — открепление от службы в плотном мире. Он также сможет защитить тебя от нападения тёмных или нейтральных сил, если таковое случится. Сама ты пока ещё не справишься.

— Спасибо, — растрогалась Глафира.

— Может быть, пойдёшь работать к нам? — вдруг спросила Сущность.

— Нет, позволь, откажусь, — не задумываясь ответила Глафира.

— Почему?

— Я не хочу писать Судьбы: разрешать родиться и лишать земной жизни, наделять редкой красотой или уродовать физическими недостатками, посылать несметные богатства или отнимать заработанное тяжёлым трудом. Я уже не люблю людей, но и не ненавижу их. И мне не интересно воспитывать их души через потери и лишения.

— А чем займёшься?

— Думаю, если получится, то чем-нибудь созидательным.

— Рассчитываешь найти себе любимое дело?

— Да, конечно. Так я пойду? — уточнила Глафира.

— Иди, — разрешила Сущность, — но слишком долго не загуливайся. Каждое разумное существо проявляется и прогрессирует в проецировании на кого-либо, иначе не бывает. Поэтому нужно общество себе подобных — более или менее, исходя из возможностей и обстоятельств.

— Я знаю, — кивнула Глафира.

— Всё-то ты знаешь, о чём ни скажи. Главное — не затеряйся в околоземных просторах — они ещё слишком велики для твоего разума, — напомнила Сущность. — Бесчисленное количество образований, разумных субстанций и индивидов заселяют их, и не всегда они добры или предрасположены к общению.

— Я решила: если пропаду, значит, так лучше.

— Нет, совсем не пропадёшь, обязательно найдут, бесхозной не оставят, так как слишком много времени и энергии потрачено на твоё взращивание и формирование в течение сотен воплощений. Вопрос в другом — найти могут не те, кого бы ты выбрала самостоятельно.

— Я всё же попробую рискнуть, — твёрдо парировала Глафира.

— Похвально, но тогда — прощай, — изрекла Сущность и исчезла.

— И ты прощай, — еле слышно ответила Глафира в пустоту.