Приключения котёнка Брыся

Ольга Малышкина, 2017

В раннем детстве мама сказала Котёнку, что имена им, кошкам, дают Люди. И вот однажды Котёнок услышал: «Брысь!» Человек, который это произнёс, и не подозревал, что дал Котёнку не только имя, но и судьбу…

2. Как котенок познакомился с чижиком-пыжиком

Поток был очень сильным, а Котёнок очень лёгким. Для бурлящей воды он был не тяжелее птичьего перышка. И, как птичье перышко, его крутило в водоворотах и подбрасывало на волнах. Словно в аквапарке. Котёнок в аквапарке никогда не был, а то, может, ему и понравилось бы нестись верхом на потоке. Сначала по двору, в котором Котёнок должен был гулять, когда бы немного подрос. Затем под арку, длинную и тёмную (туда никогда не заглядывало солнышко). Потом под решётчатыми воротами на тротуар, где уже текли настоящие реки. Ведь в городе было много водосточных труб, а значит, и потоков. Да и с неба вода всё падала и падала. Не кончалась.

Так бы и унесло Котёнка неизвестно куда, если бы не попалась на его пути большая разлапистая ветка. Конечно, обычно ветки не валяются просто так. Тем более такие большие. Они крепко держатся за деревья. Но в этот раз ветер дул очень сильно и отломил даже такую большую ветку. Ветка упала и улеглась поперёк мостовой, прямо перед Котёнком и потоком, который его нёс. Поток сердито забурлил, отыскивая проход. А когда нашёл, то устремился дальше. Но уже без Котёнка. Потому что Котёнка поймали листья, которые росли на ветке. Они облепили его, будто одели в зелёную рубашку. Рубашка была мокрая и липкая. Мокрая — потому что дело происходило в воде. Липкая — потому что листья были молодыми и клейкими. А всё вместе случилось потому, что на город Санкт-Петербург налетела первая весенняя гроза…

Гроза распугала прохожих и птиц, прогнала с насиженных мест дворовых собак и кошек, забросала мостовые листвой и ветками, переполнила ливневые колодцы и, довольная, отступила. И своё место снова заняло голубое небо, а на нём — яркое солнышко. Солнышко торопливо принялось сушить всё то, что намочила гроза. В том числе и маленького Котёнка в рубашке из зелёных листьев. Листья подсохли и отлипли от Котёнка. Стал он снова серо-белым. Или бело-серым. Это уж кому как нравится.

Но лучше бы Котёнок остался зелёным. Зелёное среди зелёного не бросается в глаза. А вот серо-белое на зелёном очень даже бросается! И ладно бы какому-нибудь добросердечному прохожему, а то ведь большой вороне, которая как раз вылетела из своего укрытия под карнизом огромного дома. А если точнее, то целого дворца. А ещё точнее — замка. Михайловского, или Инженерного. (Если с человеком сравнивать, то первое название — имя, данное замку при рождении, то есть при строительстве, а второе — прозвище.) Глазастая птица тут же заметила серо-белое пятнышко на зелёном фоне. А поскольку она была любопытная, то решила посмотреть, что за сюрприз оставила ей гроза.

В общем, не успел Котёнок пережить одну опасность, как нависла над ним другая. Ведь хищница запросто могла склевать беззащитного малыша! Именно это и собралась сделать ворона, как только убедилась, что поблизости нет мамы-кошки с острыми когтями. Однако лакомиться на виду у всех она не хотела: вдруг делиться придётся, а ворона была жадная. Она взяла Котёнка в клюв, перелетела со своей добычей через мостовую и уселась на гранитный парапет, за которым внизу встречались две речки — Мойка и Фонтанка.

Но и здесь ей показалось не слишком уединённо, а потому она перебралась на маленькую площадку, которая крепилась к отвесной стене, уходящей в воду. Правда, площадка была занята — на ней сидела птичка. Но ворона уже знала, что она не настоящая. Потому что однажды хотела её прогнать и чуть не сломала об неё клюв. Люди называли птичку Чижиком-Пыжиком и пели смешную песенку, каждый раз начиная с вопроса: «Чижик-Пыжик, где ты был?» Ворона же считала, что это обычный воробей, и удивлялась, чем он заслужил такое внимание.

Кроме ненастоящего воробья на площадке были монетки. Много. Они сверкали на солнышке. Про то, откуда они взялись, ворона тоже знала: люди кидали их с парапета, норовя угодить в Чижика-Пыжика. Вроде бы у тех, кому повезёт, исполнялись любые желания. Ворона в такую чепуху не верила. Но на всякий случай, положив Котёнка, взяла в клюв монетку и со всей силы стукнула ею воробья по бронзовой голове.

— А вы не могли бы и мне подар-р-рить такой блестящий кр-р-ругляшок? — раздалось вдруг сверху.

«Тьфу! — подумала с досадой ворона. — Желание не загадала!» И желание-то было у вороны простое: пообедать Котёнком в тишине и спокойствии. А вот поди ж ты, не успела! Раньше времени воробья монеткой стукнула.

Она сердито посмотрела вверх. На парапете сидела сорока и жадно разглядывала сверкающие копейки и рублики.

— Если дам, оставите меня в покое? — стараясь быть учтивой, поинтересовалась ворона.

— Непр-р-ременно! Бесспор-р-рно! Р-р-разуме-ется! — заверила сорока.

Пока ворона выбирала подарок, пока летала его вручать, Котёнок пришёл в себя от водной «экскурсии». А когда он пришёл в себя и не увидел рядом ни мамы, ни братиков, ни сестрички, то решил, что ему всё-таки удалось удрать с уроков. Вот только он не помнил подробностей. «Не страшно!» успокоил сам себя Котёнок, потому что был храбрым. По этой же причине он не испугался большой чёрно-серой птицы, которая спустилась вдруг с неба и грозно уставилась на Котёнка. То есть испугаться-то он испугался, но страха не показал. Именно это и называется настоящей храбростью!

— Здравствуйте! — сказал Котёнок, вспомнив мамины поучения, что хороший малыш должен быть вежливым.

Ворона угрюмо молчала. Разговаривать со своим обедом она не собиралась. Ещё чего!

— Пр-ростите, а вы не могли бы дать ещё кр-р-угляшков, для моей р-р-одни? — снова раздался скрипучий голос сороки.

— Вы же обещали оставить меня в покое! — возмутилась ворона.

— Тогда не могли бы вы выбр-р-рать др-р-ругое место для вашей тр-р-апезы? — не унималась любительница блестящих предметов.

— Пр-р-ридётся! — в тон сороке ответила ворона и уже собралась схватить Котёнка. Но тут малыш вспомнил другой мамин урок: шипеть и царапаться, если тебя хотят потрогать чужие.

— Ш-ш-ш-ш! — сказал он, выгнув спинку и взъерошив густую серо-белую шёрстку. А ещё для убедительности вытаращил глаза и выпустил коготочки.

Коготочки у Котёнка были крохотные, но проверять, острые они или нет, вороне не хотелось. А потому она взмахнула крыльями и улетела прочь. А вместе с ней улетела сорока, потому что тоже не хотела связываться со строптивым Котёнком.