Ангелина – женщина медовая

Ольга Лазорева, 2009

Вы пьете сладкий чай вприкуску с большим бутербродом. Смотрите один сериал за другим, не слезая со своего дивана. На вас удобные штаны с резинкой, не давящие на располневший живот. Лицо отдыхает от косметики. На голове – слинявший перманент. В сердце – покой и умиротворение. Муж при вас, дети при деле. Вы случайно не на пенсии? Будьте осторожны! Одна такая девушка, Ангелиной зовут, дорасслаблялась. Потеряла в один миг веру в преданного мужа и крепкую дружбу! Правда, если бы не потеряла, то вряд ли бы отважилась на поиск. Кого? Самой себя. И, представляете, нашла. И не только себя, но и веру в то, что еще не поздно все начать сначала.

Глава вторая

Когда они вошли в квартиру, то Наталья сразу отправилась на кухню, говоря, что необходимо приготовить что-нибудь на обед. Ангелина окончательно смутилась и не знала, как ей быть. Она чувствовала усталость, так как не выспалась этой ночью. К тому же странная апатия навалилась на нее. И она была не в состоянии сейчас принимать хоть какие-то решения.

— Может, на «ты»? — предложила Наталья, выглядывая из кухни и радостно ей улыбаясь. — А почему ты все еще в коридоре стоишь? Никуда я тебя не отпущу! Раз Лиза тебя пригласила, то так тому и быть!

— Даже не знаю, — неуверенно ответила Ангелина. — Но странно все как-то! Хорошо, давай на «ты».

Она скинула туфли, повесила куртку на вешалку и привычным жестом пригладила волосы. Но ощутив, что они коротко подстрижены, заулыбалась и подошла к зеркалу. Отражение ей понравилось. И она уже начала привыкать к новому облику. К тому же поняла, насколько ей так удобнее. Достав гребешок, Ангелина тщательно расчесала короткие пряди и снова улыбнулась. Потом отправилась на кухню. Наталья резала капусту и складывала ее в глубокую сковородку.

— Знаешь, я вегетарианка, — сообщила она. — Но вот Лизка моя нет. Она мясо лопает не хуже любого мужика, так что в холодильнике оно всегда имеется.

— Я ем все, — сообщила Ангелина и присела к столу, — какой-то определенной диеты не придерживаюсь.

— Тогда отварю тебе сосиски к капусте, — предложила Наталья, открывая холодильник.

— Мне очень неудобно, — тихо проговорила Ангелина и подперла подбородок рукой.

Она не сводила глаз с Натальи. Та ловко накрывала на стол.

— У вас в Новосибирске все такие гостеприимные? — спросила она после длительной паузы. — Я тут была всего несколько раз. Но в основном общалась со своей давней подругой и ее семьей.

— Ну, за других отвечать не берусь, — сказала Наталья, — но мы с дочкой всегда стараемся быть со всеми приветливыми. Люди ведь сами по себе очень добрые, безобидные создания, просто пчелки божьи, — добавила она и, помешав капусту, села напротив Ангелины.

— Не знаю, — ответила та и пожала плечами, — я об этом никогда не задумывалась.

— Значит, тебе по жизни везло с людьми, что ты не озлобилась, — уверенно проговорила Наталья. — А то сейчас только и слышишь, что все стали злыми, равнодушными, а миром правит золотой телец.

— Наверное, — произнесла Ангелина и встала.

— Ты куда? — удивилась Наталья. — Сейчас все готово будет, пообедаем.

— Можно, я позвоню домой? — спросила Ангелина. — Деньги сразу отдам за разговор. А то меня муж бросил, — торопливо сообщила она, — а дочка с зятем в другой стране, вот и хочу попросить его, чтобы ничего ей не говорил о нашем разрыве. Ни к чему это ей знать!

— Господи, Геля! Конечно, звони! — участливо сказала Наталья. — А сам-то он не догадается, что не нужно дочурку беспокоить?

— Так он сейчас словно пьяный, — усмехнулась она, — с молоденькой в нашем доме расположился, а меня за дверь, как собаку выгнал. Не соображает ничего!

Ангелина с трудом удержала слезы. Ее губы задрожали.

— Хорошая ты моя! — жалостливо поговорила Наталья. — Да за все ему воздастся! Не сомневайся! Я сама через это же прошла, да вот добрые люди помогли пережить, рассказали, что к чему. И я сейчас покойна, боль ушла, обиды нет. Простила ему все. Ты иди, позвони, сними с души тяжесть. А потом поговорим. А я пока на стол накрою.

Ангелина молча кивнула и вышла из кухни. Она плотно закрыла за собой дверь гостиной и села на диван, возле которого стоял столик с телефоном. Она решила позвонить Анатолию на работу, так как боялась, что если позвонит вечером домой, то может взять трубку Мила. Ей ответила секретарша, и когда Ангелина представилась, она сообщила, что шеф сегодня на работу не вышел из-за семейных обстоятельств. Ангелина прикусила язык, потом торопливо сказала, что только приехала из деревни, не застала мужа дома, вот и позвонила.

— Да, я понимаю, — вежливо ответила секретарша.

Когда Ангелина положила трубку, то так разнервничалась, что встала и начала ходить по комнате. Она не знала, что делать. Но желание поговорить с мужем было настолько сильным, что она вновь взяла телефон. Все-таки в глубине души теплилась надежда, что он уже одумался, отправил Милу восвояси и полон раскаяния и желания вернуть жену домой. Но в ее деревенском доме телефона не было. Обычно она сама звонила ему с местной почты.

«Как он может найти меня, даже если хочет поговорить? — спрашивала она саму себя. — Все-таки сотовый иногда необходим! Но почему он сегодня не на работе? И что это за срочные семейные дела?»

Изнывая от волнения, Ангелина набрала свой домашний номер и так плотно прижала трубку к уху, что почувствовала боль.

— Вас слушают, — раздался голос мужа.

И тут же женский приглушенный смех, какая-то возня.

— Прекрати, киска, — тихо проговорил Анатолий, — дай мне поговорить. Вдруг это с работы и что-нибудь важное?

— А вдруг это какая-нибудь девушка? — ответили ему.

Это был голос Милы, и Ангелина почувствовал приступ ярости.

— У меня только одна девушка, самая моя любимая, глупышка! — едва различимо ответил Анатолий.

Раздался звук приглушенного поцелуя, тихий смех.

— Алло! — рявкнула Ангелина. — Может, хватит сосаться, и ты ответишь по-человечески?

— Кто это? — настороженно спросил Анатолий.

— Жена твоя законная! Не узнал?

— Здравствуй, Геля, — невозмутимо произнес он. — Как твои дела? Что дома? Все здоровы?

— Я сейчас не в деревне, — сообщила она. — А звоню затем, чтобы узнать, говорил ли ты с Ирочкой?

— Нет, — после паузы ответил Анатолий. — Она пока не звонила.

— У меня к тебе просьба, — продолжила она, — ничего не сообщай ей о нас. Незачем ребенка тревожить.

Анатолий не ответил.

«Совсем голову потерял! — подумала Ангелина. — Такое ощущение, что он и о дочери забыл. Наслаждается там с этой тварью! И на что я надеюсь? Все кончено!»

— Ладно, — наконец-то сказал он.

— Что ладно? — сухо спросила она.

— Я ничего не скажу Ирочке, обещаю, раз ты об этом просишь, — медленно проговорил он. — Хотя твоя позиция мне непонятна. Ведь все равно она рано или поздно узнает.

— Лучше поздно, — твердо произнесла Ангелина. — Они вернутся только через два года. И неизвестно, будет ли отпуск за это время. Мало ли что может произойти!

— А что может произойти, мать? — довольно ехидно спросил он. — Ты, видимо, не до конца поняла, что я люблю Милочку, и к тебе никогда, понимаешь, никогда не вернусь. Это окончательно решено! И я уже действительно подал документы на развод. Тебе потом нужно будет лишь поставить подпись и все! Чем тебе плохо в деревне? Живи там! Ты ведь не работаешь! А свои вещи можешь забрать в любое время. По поводу машины я распоряжусь. Сам отвезти не смогу, извини, времени совсем нет.

— Да, заработался, бедненький! — зло сказала Ангелина. — Даже сегодня с какого-то перепугу отгул взял! Смотри орган свой не перетруди, а то тогда кому ты, импотент, нужен будешь?!

— Прекрати! — оборвал он ее. — Давай все-таки будем себя вести, как интеллигентные люди!

— Да пошел ты! — бросила она, положила трубку и расплакалась.

В голове не укладывалась, что все это происходит с ней.

В комнату заглянула Наталья. Увидев, что Ангелина плачет, бросилась к ней, села рядом и обняла за плечи.

— Ну-ну, хорошая моя, — тихо заговорила она, — все обойдется. Это испытание твое, и ты его выдержишь. Поговорила с мужем?

— Да-а, — всхлипнула Ангелина и уткнулась лицом в ее плечо. — Он сказал, что любит эту тварь, что между нами все кончено! Столько лет вместе! Как я буду жить без него?

— Ты его так сильно любишь? — после паузы мягко спросила Наталья.

— Наверное, — ответила та и судорожно вздохнула.

Потом выпрямилась и уставилась неподвижным взглядом в одну точку. Наталья стала поглаживать ее плечо и приговаривать, что все образуется, все к лучшему, а испытания даются нам для чего-то. Ангелина слушала ее неторопливую речь и постепенно успокаивалась.

— Понимаешь, — после паузы сказала Наталья, — меня ведь тоже муж бросил, так что я тебя понимаю, как никто другой.

— У тебя, по крайней мере, жилье есть, — со вздохом произнесла Ангелина. — Ведь это твоя квартира?

— Да, моя, — кивнула та. — Я ведь много лет на заводе работала, получила это жилье в свое время, потом приватизировала. Тогда с этим проще было, чем сейчас. А тебе лет сколько?

— Пятьдесят один три месяца назад исполнилось, — сообщила Ангелина. — Но я на пенсии уже.

— Понятно, вредное производство. А мне уже пятьдесят шесть, — сказала Наталья. — Муж ушел полгода назад, и, самый ужас, что к моей подруге, правда, она даже старше меня на два года. Но тоже вместе на заводе много лет проработали. Она мне прямо как сестра была. Я никак предположить не могла такого. А они, оказывается, уже пять лет как любовники.

Ангелина повернула голову и внимательно на нее посмотрела. Ее удивило то, что Наталья говорит все это довольно спокойно и даже улыбается. Не видно было, что она страдает.

— Я просто шок испытала, — продолжила та все тем же ровным тоном, — поверить не могла во все это. А когда он собрал чемоданы и уехал, то рыдала дня три, не переставая. Сердце заболело, чуть в больницу не попала. Самое страшное — это предательство близкого человека. А тут, считай, сразу двух!

— Да, это самое страшное, это пережить невозможно, — согласилась Ангелина.

— Знаешь, я тоже так думала, — сказала Наталья, задумчиво на нее глядя. — Но добрые святые люди открыли мне глаза. И так все стало сразу ясно, я успокоилась и сейчас в мире сама с собой.

Ангелина глянула на нее, не понимая, о ком она говорит. Но Наталья замолчала и ясно ей улыбнулась.

— Вот что, голубушка, — ласково произнесла она, — пойдем-ка, пообедаем. А то остыло все.

Они встали и отправились на кухню.

После обеда Наталья предложила ей прилечь хотя бы на часок, заметив, что сон лучшее лекарство при расстройствах. Ангелина согласилась, чувствуя усталость. Она устроилась на диване в гостиной. И почти мгновенно уснула.

Очнулась от каких-то тихих голосов, раздававшихся, как ей показалось, прямо за дверью. Ангелина села и машинально пригладила волосы. Голоса не утихали. Она увидела, как дверь медленно приоткрылась, и в комнату заглянула Лиза.

— А Геля уже не спит! — радостно сообщила она. — Да ты подстриглась! И как классно тебе!

— Да, не сплю, — пробормотала Ангелина и украдкой зевнула.

Она встала, аккуратно сложила плед, поправила подушечки. Лиза уже зашла в гостиную и с улыбкой наблюдала за ее действиями. Из-за ее плеча выглядывала Наталья.

— Нет, ну как вы встретились, просто чудо какое-то! — сказала Лиза. — Когда мама мне все рассказала, я сначала не поверила. Ну как в кино! Надо же какой случай интересный!

— Ох, дочурка, случайностей на свете не бывает, — заявила Наталья, — есть одни закономерности.

— Что-то ты после безвылазной жизни в деревне настроилась на философский лад, — заметила Лиза. — Давайте лучше чай пить! Я торт вкусный купила.

— Давайте, — согласилась Наталья. — Только я сейчас торты не ем.

— Это еще почему? — изумилась Лиза. — Решила лишний вес сбросить? Давно пора! Я и Геле вчера говорила, что такие жиры вам только жить мешают. Ни к чему, даже в вашем возрасте, выглядеть как бегемоты на отдыхе!

— Елизавета! — попыталась урезонить ее Наталья. — Ты язык-то попридержи! Не всем приятно твои критические замечания выслушивать.

— Да, ладно! — отмахнулась та. — Ты вон сама уже тортики не ешь. Кстати, я тебя не видела что-то около трех недель и мне кажется, ты заметно похудела. Еще бы косу эту свою ветхозаветную отрезала, вообще бы классно стало! Бери пример с Гели!

— Отстань, Лиза! — рассмеялась Наталья. — Твою бы энергию да в мирных целях!

— Мамочка, о тебе ж забочусь! Или, скажешь, Геле не идет такая стрижка?

— Так я ее с прежней прической и не видела! — отмахнулась Наталья. — Так что ничего сказать не могу. И давай сменим тему? Сколько буду тебе говорить, что меня все устраивает в моем внешнем виде! И меняться я не собираюсь.

— До чего ты упряма! — заметила Лиза. — Как там дядя поживает? — добавила она другим тоном.

— Прекрасно! — улыбнулась Наталья.

Они зашли на кухню. Лиза сразу поставила чайник, потом вынула бисквитный торт из коробки. Выложив его на плоское блюдо, облизнулась.

— Ну просто чудо кулинарии! — заметила она, доставая тарелочки. — К тому же, дамы, он низкокалорийный. Это я после универа купила, решив Гелю проведать. Волновалась, как ты тут одна. А ты тут уже в компании моей мамули. Чудеса, да и только!

Она заварила чай и выставила чашки на стол. Отрезав довольно большие куски торта, выложила их на блюдечки.

— Налетай! — весело сказала Лиза. — Вкуснотища! И столько фруктов в желе! Я их просто обожаю!

— Говорю же, не буду, — отказалась Наталья и пододвинула к себе чашку с чаем. — Достань-ка лучше из шкафчика баранки.

— Баранки?! — изумилась Лиза и звонко расхохоталась. — Ну ты, мать, вообще! Да они засохли давно! Их и не разгрызешь! Что это с тобой случилось?

— Просветление, — тихо ответила Наталья, встала и открыла шкаф.

Достав упаковку с маленькими сушками, покрытыми маком, она выложила их на блюдечко.

— Ну ладно, как хочешь, — улыбнулась Лиза и села к столу. — Но ты-то, Геля, не откажешься от такой вкуснотищи?

— Не откажусь, — улыбнулась Ангелина. — Торт выглядит очень аппетитно.

— Вот и славно! — расцвела Лиза и отпила чай.

Потом внимательно глянула на нее и радостно проговорила:

— Как все-таки хорошо, что ты состригла эти лохмы! Тебе явно лучше! Еще бы выкрасить в какой-нибудь прикольный цвет! Вообще бы красотка стала! А то эта проседь делает тебя старше!

— Наверное, — нехотя ответила Ангелина.

— Ну вот, опять это твое любимое словечко! — заметила Лиза. — Пора уже становится более уверенной!

— Дочка, ты уж как-то очень наседаешь на нашу гостью, — мягко произнесла Наталья.

— Я? — искренне удивилась Лиза. — Да я хочу, как лучше! Ты просто не видела ее прическу еще вчера вечером. Не волосы, а патлы самые настоящие, да еще и пережженные на концах химией! Ужас! Но и у тебя вид не лучше, — повернулась она к матери. — Даже не знаю, как убедить тебя отрезать косу!

— Да чем она тебе-то мешает? Она — моя гордость!

У Натальи, действительно, была самая настоящая коса, доходящая ей до пояса. Волосы были светло-русые, и поэтому седина в них не так бросалась в глаза. Обычно она заворачивала косу в узел и закалывала шпильками.

— Ну чего хорошего в таких длинных волосах? — продолжила Лиза. — Надо поменять взгляд на себя и на моду!

— Как все у тебя просто! — улыбнулась Наталья. — А я всю жизнь с этой косой проходила. И отцу твоему очень нравились мои волосы. Он мне стричь их категорически запрещал.

— Так это когда было? — возмутилась Лиза. — И можно подумать, ты удержала его этой старомодной косой! Не хочу я больше ничего слышать про него!

— Доченька, как бы он себя ни вел, он все равно навсегда останется твоим родителем, ты должна это понимать! И достоин уважения!

— Боже! — изумилась Лиза и даже есть перестала. — Что это с тобой, мамочка? Ты уже защищаешь этого предателя? М-да, житье на свежем воздухе тебе явно на пользу! Просто удивительно, как ты изменилась!

— Да, я сейчас на многое смотрю совершенно по-другому, — согласилась Наталья. — Я словно глянула на наш мир со стороны.

— Ну-ну? — заинтересованно проговорила Лиза. — И что ты такое увидела?

Наталья вздохнула, отодвинула пустую чашку и скрестила руки на груди. Ее лицо приняло умиротворенное выражение.

— Да все суета сует, — важно проговорила она. — Люди сейчас стремятся только к одному — к удовольствиям для своего тела. И все служит этому. И только поэтому золотой телец возведен на пьедестал. За последние годы сформировался новый тип гражданина. Это человек без нации, принципов. Только количество денег определяет успех и счастье — вот позиция такого гражданина. Все остальное — пыль под его ногами. А душа не имеет никакого значения. Только тело! Только ублажить его!

— Мама! — изумленно воскликнула Лиза. — Впервые в жизни слышу от тебя такие рассуждения! Ты ведь никогда ни о чем подобном не задумывалась! Что это с тобой?

— Просветление, — после паузы повторила Наталья. — И я очень благодарна твоему отцу, что он ушел. Если бы не это, так бы и жила моя душа во тьме и мерзости.

Лиза внимательно посмотрела на ее словно разгладившееся лицо, на сияющие голубые глаза, потом перевела взгляд на Ангелину. Та тоже не сводила глаз с лица Натальи. Лиза скорчила смешную гримасу и подмигнула Ангелине. Та моргнула и почему-то залилась краской. Этот разговор показался ей необычным и интересным. И, в принципе, она была согласна с высказыванием Натальи. Тогда получалось, что ее муж тоже погнался за удовольствиями для тела, а о душе забыл. И это успокоило, ведь вся вина за их разрыв лежала только на нем. А вот Ангелина была совершенно ни при чем. Она вспомнила, как Лиза накануне ночью наоборот убеждала ее, что вина за измену мужа лежит целиком на его жене.

— Измена мужа, — несколько раз повторила тогда Лиза, — это, прежде всего, поражение жены, как женщины.

И эти слова запали тогда ей в душу и заставили думать и анализировать. Возможно, поэтому она и изменила прическу, так как начала понимать, что ее внешний вид уже не устраивает Анатолия. И необходимо как-то меняться. В душе еще не умерла надежда, что он одумается и захочет ее вернуть. И неплохо бы было предстать перед ним в новом облике.

И вот сейчас Наталья говорила совсем о другом. По ее мнению выходило, что Анатолий тешит свое тело, забыв о душе, что он ищет новых удовольствий. Ангелина вспомнила, что он всегда стремился к карьерному росту и, начав простым инженером, сейчас уже стал заместителем генерального директора предприятия. Но она никогда не задумывалась, что им двигало. Это ей казалось обычным мужским стремлением к лидерству.

«Значит, он тот новый тип гражданина, о котором говорила Наталья, — размышляла она, — и для него деньги это и есть успех. И только это для него счастье. А я была вместо бесплатного приложения к его жизни, обеспечивала комфорт его существования. И для него счастье вовсе не в семье, не в верной жене! Значит, нет моей вины, что он ушел к молодой, это он сам такой! Это тяга к удовольствиям плоти!»

Ангелина почувствовала, что совсем запуталась. Вроде получалось, что права Наталья. И в то же время в словах Лизы было что-то, с чем она соглашалась. Но Ангелина не привыкла думать о таких вещах, ее мозг не справлялся с обилием информации и не мог классифицировать ее и сделать правильные выводы. Она вздохнула и решила больше не морочить себе голову.

— А Гелечка о чем-то крепко задумалась, — проговорила в этот момент Наталья.

Ангелина вздрогнула и подняла на нее глаза.

— Думаю о твоих словах, — ответила она, — о новом типе гражданина. И правда, все сейчас гоняются за наживой. Мы прямо как в Америке.

— Ладно, дорогие мои, — прервала ее Лиза, — мне на самом деле пора. Я на секунду забежала, посмотреть, как тут Геля. Рома уже позвонил матери и сообщил, что ты тут. И теть Лера просила тебя дождаться ее приезда, если есть такая возможность.

— Правильно! — согласилась Наталья. — Я завтра уезжаю обратно в деревню. А Геля может жить здесь.

— Я не знаю, — тихо произнесла Ангелина, чувствуя внезапно навалившуюся грусть.

— Мам, а ты возьми Гелечку с собой на эти дни! — неожиданно предложила Лиза. — Обещают, что с завтрашнего дня у нас наступит бабье лето. Я в Интернете смотрела прогноз погоды. Так что следующая неделя должна быть теплой и солнечной.

— Да я сама об этом уже думала, — улыбнулась Наталья.

— Вот и славненько! — обрадовалась Лиза.

— Я не знаю, — повторила Ангелина, но тоже начала улыбаться.

На следующее утро они встали рано. Когда позавтракали и Наталья начала собираться, она смотрела на нее с сожалением. Ей не хотелось вновь оставаться одной. Ангелина за эти дни поняла, что совершенно не умеет жить в одиночестве. Она всегда находилась в семье, вначале в родительской, потом создала свою. И рядом с ней всегда были близкие люди. К тому же всю жизнь проработав на одном предприятии, она и его воспринимала как родной дом.

— А ты чего сидишь? — спросила Наталья, когда сложила необходимые вещи в небольшую сумку. — Давай-ка, собирайся! Поедешь со мной. Тут не так и далеко, на автобусе всего полтора часа. Потом, правда, пешком довольно прилично. Но смотри, как распогодилось. И какая красота за окном! Небо ясное, солнышко. И нечего в городе сидеть! Что тут хорошего? Шум, пыль, вонь! Поедем?

И Ангелина решилась. Она улыбнулась, кивнула и встала с дивана. Вещей у нее практически не было. Набросив сумку на плечо, она вышла из квартиры вслед за довольной Натальей.

Когда они оказались на улице, то обе невольно сощурились от яркого солнца и пронзительно-синего неба. Было тепло совсем по-летнему.

— Какая красота неземная! Слава творцу нашему! — с воодушевлением проговорила Наталья и истово перекрестилась, глядя в небо.

Потом поправила белую косынку, которой она повязала голову, и решительно устремилась к станции метро.

Примерно через два часа они вышли из рейсового автобуса. Ангелина огляделась по сторонам. Местность ей понравилась. От шоссе бежала узкая грунтовая дорога к видневшейся невдалеке деревне, расположенной на склоне пологого холма. Справа от нее начинался густой лес, слева раскинулись поля. Ангелина глубоко вдохнула свежий прохладный воздух и невольно заулыбалась, любуясь простором, синим безоблачным небом и темно-зеленым хвойным лесом с редкими вкраплениями желтеющих лиственных деревьев.

— Это вон та деревня? — спросила она. — Так совсем рядом, тут идти минут пятнадцать. А ты вроде говорила, что далеконько она.

— Я не про это говорила, — ответила Наталья, поправляя сбившийся платок и закидывая сумку на плечо. — В этой деревне живет мой двоюродный брат. И я у него несколько месяцев провела. Но потом почти постоянно стала жить в другом месте. И до него нужно идти через поле, а потом еще лесом довольно долго. Я тебе потом все расскажу. А сейчас нужно заглянуть к брату.

Они спустились с шоссе и направились по узкой грунтовой дороге в сторону деревни.

— А я вас не стесню? — запоздало спросила Ангелина и сорвала веточку полыни голубовато-серого цвета.

Она помяла ее в пальцах, поднесла к лицу и с удовольствием вдохнула горький аромат.

— Так мы уже говорили про это, — ответила Наталья. — Не стеснишь, не волнуйся! Брат овдовел три года назад, дети у него давно выросли, один сын в Новосибирске работает, второй — в Москве. Ему одному тяжело управляться с хозяйством. Он только рад был, когда я приехала.

«Так может, Наталья хочет нас сосватать? — предположила Ангелина и невольно начала улыбаться. — Тогда это объясняет ее приглашение».

— А сколько ему лет? — поинтересовалась она.

— Петру-то? Так уже шестьдесят пять. Но он еще мужчина хоть куда! А без хозяйки трудно на селе жить.

«Так оно и есть! Свести нас решила», — еще больше утвердилась Ангелина в своих предположениях.

— А чего ж он не женится? — спросила она.

— Что ты, голубушка! — тихо засмеялась Наталья. — Да разве легко найти подходящую женщину? Молодых любовь слепляет не хуже цемента. А в таком-то возрасте какая любовь? Попробуй-ка приспособиться друг к другу! Все недостатки видишь, характеры укоротить трудно, а про здоровье я вообще молчу! Ведь все больные. А в его хозяйстве работать нужно. Кто ж согласится? В таком-то возрасте, как наш с тобой, уже к покою стремятся. Сидят себе по квартирам, да телевизоры смотрят в тепле и уюте. Это мы с тобой в бегах, — неожиданно добавила она, — и то по причине, что нас мужья бросили. А так бы тоже сидели себе по домам и ни о чем особо не задумывались, а просто смерти ждали. Так ведь, хорошая моя?

— Наверное, — нехотя ответила Ангелина.

У нее вдруг начало портиться настроение.

Она совершенно не хотела начинать новые отношения. Эти дни она много думала, вспоминала свою жизнь с мужем. Но, несмотря на все еще неутихающую ярость из-за его подлости и предательства, в глубине души теплое чувство к нему оставалось. Любовь ли это была, Ангелина не знала, потому что давно уже привыкла жить рядом с этим человеком и воспринимала его как нечто само собой разумеющееся и неизменное в ее жизни. И вот когда эта постоянная величина вдруг в одночасье исчезла, Ангелина осознала, насколько ее жизнь стала пустой и какой-то однобокой.

— Вот говорят, — продолжила меж тем Наталья, — чтобы окончательно забыть человека, вычеркнуть навсегда его из памяти, требуется как раз столько времени, сколько ты с этим человеком прожил. Я вот со своим тридцать семь лет. Вот и получается, что не забыть мне его никогда и ни при каких обстоятельствах. Но я нашла в себе силы и живу без него. И интересно живу. И ты сможешь!

— Наверное, — повторила Ангелина свое любимое словечко.

Они в этот момент вошли в деревню.

Возле крайнего дома, огороженного деревянным забором, под густым развесистым кустом сирени лежали несколько светло-коричневых телят. Они лениво обмахивали себя хвостами от мух и мерно жевали траву, глядя в пространство полусонными глазами. Ангелина чуть не ступила в подсохшую коровью лепешку, распластанную посередине улицы, но вовремя ее заметила, перешагнула и весело рассмеялась. Наталья засмеялась вместе с ней.

— Ты смотри под ноги! — предупредила она. — Деревня наша зажиточная! Тут у всех и коровы, и лошади, и овцы в хозяйстве имеются. Я уж не говорю о свиньях и прочей мелкой живности.

— А Петр тут постоянно живет? — поинтересовалась Ангелина, рассматривая дома, мимо которых они шли.

Все они были деревянные, многие с красивыми резными наличниками. Аккуратные палисадники огораживали цветники под окнами, на некоторых скамейках возле калиток сидели жители. Они с любопытством смотрели на Ангелину, потом вежливо здоровались. Наталью все знали и окликали ее, спрашивая, как дела. Она на ходу отвечала односложно и всем приветливо улыбалась.

Когда они свернули в узкий проулок с выбитыми неровными колеями от колес, то пошли медленнее. Стая гусей попалась им навстречу. Несколько крупных гусаков начали наступать, раскрыв крылья и угрожающе шипя, и Ангелина невольно отшатнулась от них. Но Наталья подняла с земли длинный прут и замахала на гусей, отгоняя их с дороги.

— Не бойся, — сказала она, видя, как Ангелина шарахнулась в сторону. — Сейчас уйдут.

— Да я машинально, — засмеялась та. — У нас в деревне тоже гусей полно. Только, знаешь, метят их разной краской. Ну, на спине на перьях мазок оставляют, чтобы не терять. У кого-то вся стая с синими пятнами, у кого-то с красными и так далее. Удобно, кстати, хозяевам. А у вас, смотрю, все белые.

— Да, — закивала Наталья. — И что-то меченых я не замечала. Но брат гусей не держит. Зато коров у него шесть, две лошади и свиньи, около двадцати. Ну и так по мелочи — кролики, утки и куры. Куда без этого в деревне? А вон и его усадьба!

Ангелина вытянула шею и увидела впереди за обычными деревянными домами двухэтажный особняк из красного кирпича. Его покатая крыша была покрыта узкой красно-коричневой плиткой, очень похожей на черепицу.

— Это вон тот…дворец? — с испугом спросила она и даже замедлила шаг.

— Ну почему сразу дворец? — рассмеялась Наталья. — Хотя проект нетиповой. Петя сам его придумал. Увидишь, как внутри все здорово устроено. Он хозяин замечательный! Да вот без жены ему трудно.

«Опять она на эту тему разговор заводит! — отметила про себя Ангелина и начала волноваться. — Неужели не понимает, что я пока о таком и думать не хочу! А может, я все преувеличиваю, и она просто так это говорит? И вовсе ничего такого не имеет в виду? Сейчас к слову пришлось, вот и вспомнила!»

— А сколько супруге-то было? — спросила Ангелина.

— Так ровесница его! — охотно ответила Наталья. — Но хворала она последнее время сильно.

Конец ознакомительного фрагмента.