Недетские рассказы

Ольга Котова, 2020

Если бы люди были также пронзительно откровенны, как в кабинете психолога, мы бы знали, что всё происходит со всеми. В сборник вошли 67 историй о чувствах, которые мы предпочитаем скрывать. Мы делаем это, потому что не уверены, что то, что мы чувствуем нормально. А ещё опасаемся, что нас не так поймут. И скажут: «не парься», «ты загоняешься», «это того не стоит». И главное, нам часто кажется, что наши чувства, вообще, не заслуживают внимания. Самое ценное, что даст тебе книга – готовность рассказать свою историю, потому что она такая же поразительная, как и все здесь написанное.

Глава 2

Дружба

Когда я был маленьким

Гоша собрал друзей. Пригласил всех к себе в субботу вечером под предлогом своего дня рождения. Всего получилось 17 взрослых человек. Детей никто не взял, что было прекрасно.

Гоша развелся месяц назад и очень хотел не вести переговоры, а все обозначить на месте.

Основной проблемой было то, что люди не знали друг друга. Но Гоша рассчитывал на спиртное. Это он подбирать умел. Готовил Гоша тоже отменно и с удовольствием организовал стол сам.

Первыми пришли студенческие друзья — три семьи, но эти были знакомы. Пришли шумно и легко. Компанией всегда лучше начинать любой праздник. Остальные подтягивались парами и по одному, почти никто не опоздал. Конечно, все спрашивали про жену.

Гоша первый тост сразу взял на себя:

— Ребята, я сегодня собрал вас как самых дорогих друзей. Я хотел сообщить вам, что с Ниной мы больше не живем вместе. Решили освободить друг друга. Я уверен, что Нина никому из вас не звонила и первый информатор я. Давайте выпьем за дружбу и мою свободу.

Никто не округлял глаза, никто ничего не пытался выяснить. Всё приняли как есть. Гоша другого и не ожидал.

Пили все! Это была отличительная особенность подхода Гоши к гостям.

Постепенно завязались разговоры, и студенческая компания по краям обратилась к соседям слева и справа.

Юра, бывший Гошин коллега, был без жены и пил виски, поэтому он быстрее всех завладел общим вниманием.

— Жора, — сказал он, — ты, как мой лучший друг, должен внимательно отнестись к сложившейся проблеме моего одиночества на работе. Ты или к нам вернись, или меня к себе забери!

Гоша улыбнулся и сказал, что пока ни тот, ни другой вариант рассмотрен быть не может, но, учитывая, что Юра на своей работе ценный специалист, он считает его кризис временным.

— Нет, — сказал Юра, — кризис мой навсегда. Я вызвался на прошлой неделе провести презентацию для китайских коллег. И вчера я ее провел. Забери меня, друг, к себе. Желательно в понедельник утром, — Юра страдальчески засунул в рот пучок кинзы.

— Ты не покорил китайских коллег?

— Даже хуже… Я презентацию неделю готовил, не спал, похудел на четыре килограмма. У меня был неудачный макет, который в прошлом году составил совершенно безграмотный чувак. Его тогда не приняли, но и китайцы не приехали. Мне дали этот макет и сказали, что сделай как угодно, но только не так. Я к китайцам приехал, начинаю доклад, а там не моя презентация, а эта, позорная! Я и на голове ходил, и вприсядку, все на пальцах, короче, показал не хуже голливудского актера. А моя презентация дома, понимаете, на рабочем столе ярлычком висела. Моя идеальная презентация! Чтоб ее!

За столом раздались сочувственные смешки, волной переросшие в хохот.

Когда он начал стихать, Юля, жена брата Гоши, сказала, что смешного мало, она вот точно такую же ситуацию пережила в жизни и ощущение это отвратительное. Ее муж удивленно вскинул брови.

— Мало ли что у меня в жизни было, — повернулась к нему Юля. — Это еще в детском саду мне нагадили. Перепутали мой рисунок огурца с каким-то чужим, совершенно уродским огурцом! Все домой ушли, я одна осталась. Мама пришла, а воспитательница отдает ей рисунок и говорит: «Это мы сегодня рисовали, вот Юлечкин рисунок». А там не мой огурец! А мама мне: «Ну что ты, не расстраивайся, мне все равно приятно, это тоже красивый рисунок». И я так свой рисунок и не догнала. Юра хоть постоять за себя может, а моей маме насильно вручили ужасный рисунок, и никто меня не послушал!

Одной волной хохота не обошлось. Он несколько раз перетекал через весь стол. Юра отчаялся найти поддержку. Ситуация с огурцом была бы комичной и для него, если бы не чертова презентация.

Сквозь утихающий смех пробился голос мужа Юли, который тоже поддался воспоминаниям беспомощного детства.

— Нет, это вроде бы и смешно, но, с другой стороны, я, взрослый дядька, борщ, например, тоже из-за садика не ем. Как в обед был борщ, так я вступал в бой с нянечкой. Она мне его впихивала, можно сказать, но я ни ложки не проглотил. Борщ — это издевательство над детским организмом. Но хуже всего, конечно, был сон в обед.

Информация про сон час в детском саду вызвала гул и объединила всю компанию гораздо эффективнее виски и коньяка. Парочка присутствующих пыталась сообщить, что на самом деле поспать было не так уж и плохо и сейчас на работе они бы каждый день ныряли в кроватки на два-три часа. Но общее возмущение подавило их несмелые намеки.

Обеденный сон вырвался из детских воспоминаний, как вода из сифона. Сон признался исключительной пыткой и, главное, мгновенно оброс историями о воспитательнице на стульчике, стоянии в одних трусах в углу, необходимости укладываться только «мальчик-девочка» и прочими ужастиками.

Компания забыла про еду, совершенно стерла из памяти развод Гоши и являла собой обнаженное коллективное детство.

Маша, когда-то первая любовь Гоши, откинулась на спинку стула и громко скомандовала:

— Все идут мыть руки! Все закатали рукава? Гоша, я кого спрашиваю: ВСЕ закатали рукава?

Ее правдоподобная ярость пришлась по душе всем собравшимся, и большинство отреагировало искренними ругательствами и новыми взрывами хохота.

В этом гвалте Наташа, скромная Гошина подруга со школьных лет, как наяву, ощутила прикосновение холодной мокрой варежки. Эта процедура, проводящаяся у них в саду в целях закаливания, сделала ее до дрожи теплолюбивой. Расслабленная атмосфера развеселившейся компании позволила ей поджать ноги на стуле под себя и даже стянуть с Гошиного диванчика небольшой плед, служивший обычно его коту.

Как будто уловив Наташины мысли, гости вспомнили про утреннюю зарядку и тут же сошлись во мнении, что это было довольно утомительно. А главное, совершенно не имело осознанности.

Заметно успокоившийся Юра хлопнул себя по животу и сообщил, что вот сейчас он бы не прочь начинать утро с зарядки, особенно если потом все пойдут на завтрак.

Информация о завтраке окончательно раззадорила народ: каша с комочками, молоко с пенкой и чавкающий сосед. Когда шум чуть стих, выдохшаяся компания вернулась к еде. Гошин труд был оценен на высшем уровне. Снова начали завязываться диалоги по парам, пока кто-то не подкинул дровишек:

— На самом деле сейчас мы все тут такие счастливые! Мне вот в детском саду не нравилось ВСЁ! Абсолютно ВСЁ! Но что тогда можно было сделать? Ничегошеньки! А сейчас попробуй меня заставь в тазике закаляться! Нет уж, я теперь большая, добровольно в прорубь ныряю!

Эти слова очень воодушевили гостей. Но тут произошло неизбежное: собравшихся настигла мысль о собственных детях. О том, что почти у всех дети ходят в детский сад… сейчас.

Эта мысль никому не понравилась, бездетным в компании был только Гоша. Именно поэтому мысль к нему не пришла, но напряжение он почувствовал. И потому предложил выпить. Что подействовало хорошо, но с оттенком философии. Но это была обычная динамика для праздничного вечера.

Вернулись также и к Гошиному дню рождения. В частности, Ира сказала следующее:

— Дорогой наш любимый друг! Нет дома гостеприимнее твоего. К тебе хочется идти. В детском саду меня жутко смущал запах чужого дома… знаешь, когда идешь мимо открытых шкафчиков, а там запахи чужие, не свои. Вот в твоем доме пахнет хорошо. Пусть он тебе всегда будет крепостью.

Гоша дрогнул.

Разошлись все уже ночью, долго обнимались и прощались в коридоре. Кто-то так признакомился, что договаривался о новых встречах. Это стало хорошим подарком Гоше.

Спать ему не хотелось: он убирал со стола, мыл посуду, иногда наливал в бокал. Думал о Нине. Вот ей в детском саду все нравилось, она ему это сто раз говорила. И еда, и воспитатели, и друзья.

И друзья…

Гоша вспомнил, как они бежали на прогулке к заборчику: Нина с одной стороны, он — с другой. Группы разные были, общаться можно было только так. Как ему было неуютно, если Нина болела и не ходила в садик. Какой заборчик был некрасивый в такие дни, недобрый. И как здорово было, когда она возвращалась!

«А ведь я тоже болел, — подумал Гоша. — И тоже не ходил. А она там ждала меня. Не говорила ничего, но ведь ждала».

На часах было уже 04:30. Он позвонит ей в 07:00. Да-да, воскресенье. Ну, хорошо, в 09:00 позвонит. Гоша взял и снова отложил телефон. «Детский сад какой-то!» — подумал он и набрал ее номер.

Китайский ресторан

Мы ужинали в китайском ресторане. Они здорово придумали про еду в коробках. Честно сказать, я нередко заказываю эти коробки домой, когда в сотый раз смотрю одни и те же фильмы. Но мне каждый раз вкусно.

Лида опоздала, как десятки раз до этого. Я ее люблю больше всех. И побаиваюсь. Когда твоя лучшая подруга четвертый раз замужем, то почему-то в твоей семейной жизни тоже наводится смута.

Из нас троих хорошо пью только я. Оттого у меня есть и другая веселая компания. Но только в этой я могу отчаянно веселиться на трезвую голову.

Таня ест морепродукты, грациозными движениями отправляя в рот щупальца. Ей даже это к лицу. К идеально накрашенному лицу. Таня определенно самая красивая из нас.

Я за Таню спокойна во всех отношениях. А за Лиду — нет. Но она не знает об этом и тоже ест морепродукты. Абсолютно некрасиво и неграциозно. Наверное, в четвертом браке вообще не приходится стараться произвести впечатление.

Таня частенько заглядывает в мессенджер, там ее контролирует мужчина мечты — любовник с 10-летним стажем. Лида же вообще телефон дома забыла. Невообразимая свобода матери троих детей. Рожденных до четвертого брака.

На десерте заговорили о бывших. Оказалось, что сердце Лиды было однажды разбито совсем не узаконенным мужчиной…

Речь ее громкая, настойчивая. Нас слушают все соседние столы. Мы привыкли.

«Мне тогда все равно было кого любить, понимаете! После Никиты как каток переехал, поэтому на Него я даже внимания не обратила. Он вообще неприметный такой был, неуверенный в себе, что ли. Я думала, он учитель, ну там ОБЖ или истории (не спрашивайте о первоисточниках Лидиных умозаключений), а он вполне себе серьезный полковник полиции оказался. Отчасти он меня просто достал назойливостью — конфетки там, эсэмэсочки… Он женат был, мне этих проблем не хотелось ни грамма.

Ну вот вы представьте, девчонки: я в депресняке, он зануда — перспективы ноль. Казалось бы. А он не отлипает и все! Я трубку не беру, на сообщения не отвечаю, цветы в урну! А он все тихонечко так, гнет свою линию. Короче, продолжалось это довольно долго. В какой-то момент я начала скучать, если он выпадал из моего поля зрения. Как-то раз он исчез больше чем на неделю. Ни сообщений, ни конфеток с розовыми бантиками. Я напряглась. Потом опять появился, ну, конечно, это исчезновение дело свое сделало… А он, оказывается, с женой разводился! Нет, вы прикиньте, пришел как на ладони: вот я, вот мои перспективы, доходы, сердце там и все до кучи… выходи за меня.

Самое идиотское, что сначала я его не принимала всерьез, а потом не могла вам признаться, что оказалась такой дурой!

Я же переехала к нему. Я, как Герда за Каем, черт возьми, за ним ринулась. Это сумасшествие было. Он меня от себя самой забрал — видел меня насквозь. Любви было столько, что хватило бы на маленькую женскую армию.

Мы о детях говорили. Он меня купал каждый вечер. Завтрак готовил. Я в нем каждый миллиметр выучила. Мне башню сносило. Я тогда ребенком попустилась. А он детскую обустраивал, возил сына на все кружки. Я на работу забила, чуть не вылетела. А мне страшно не было. Я вообще дома хотела сидеть — его ждать.

У меня тело без него чужое было. Как масло под его руками таяло. Я все позволяла. Все… Я все хотела.

Три месяца. И все.

Он к жене вернулся. Выставил нас с Гришей в один день как нагадивших котят.

Я два года вдохнуть не могла. Рыдала прямо на улице на коленях. И в ванной своей на полу лежала выла. Он ни на одно мое сообщение не ответил.

Девочки мои… жутко как было».

Мы молчим. Немного звенит в голове от стыда, что даже не заметили, как Лида в одиночку билась.

Лида молчала, разглядывая ложечку для десерта.

Я накрыла ее ладонь своей, мне хотелось хотя бы сейчас с многолетним опозданием взять себе немного ее страданий. Наконец, Лида подняла на нас чуть покрасневшие глаза: «Девочки, прикиньте, в упор не помню, как его зовут…».

«Пам-пам».

Как говорит один мой друг.

Секрет

Мы дружим с Люсей почти 20 лет. Дружили наши бабушки, затем мамы и мы, конечно, тоже. Но, чувствую, этому паровозу три вагона хватит.

Еще в школе Люся постоянно окунала меня в неловкие ситуации: то расскажет в компании, как я юбку забыла надеть после физкультуры, то маме моей сболтнет про тройку, то мой ответ на литературе громко прокомментирует. При этом она сохраняла невинный вид и полную заинтересованность моей персоной. Поэтому обижаться и обсуждать было как-то неудобно. Со временем я привыкла, что Люся просто «такая». И не только я, наши общие подруги тоже оказывались задеты ее необдуманными словами и поступками. Но все списывали это на то, что Люся «легонькая».

На прошлой неделе Люся с мужем ужинали у нас. К слову сказать, я знакомила их со своим будущим мужем. Вместе мы всего 7 месяцев, собирались пожениться летом.

Единственным хорошим результатом совместного ужина стал тот факт, что я за 5 дней похудела на 2,5 кг. От слез.

Игорь со мной не разговаривает, и, кажется, свадьбы не будет. Во мне множится обида, я вспоминаю и вспоминаю все Люсины удары невзначай. Я столько ей прощала. Прощала ли?..

Я пишу Игорю сотое сообщение. Он их даже не читает. Люся, кажется, ничего не поняла. Нет! Люся сделала вид, что ничего не поняла! Разве ж можно быть такой дурой.

Я ставила на стол шампанское, когда Люся проворковала:

— А ты тоже будешь с нами или тебе минералки?

Игорь улыбнулся и сказал, что пополнения мы ещё не ждем.

— Нет-нет, — сказала Люся. — Я про кодирование! Тебе можно уже?

— Можно, — ответила я.

Ужин не удался. После их ухода я начисто все рассказала Игорю. Он ответил, что бывших алкоголиков не бывает, и ушел.

Я пью уже 5 дней. Только бы не думать. Не думать ни о чем.

«Со мною вот что происходит»

Наташа решила уйти от мужа. По причине нелюбви. Казалось бы, ну что такого, тысячи разводятся. Надо просто сделать это. Каждый вечер она засыпала с этой мыслью под его дыхание. С каждым часом все больше погружаясь в болото чувства вины. Но решимость никак не накрывала ее.

Через 4 месяца Наташа позвонила по телефону службы доверия и этим же вечером сообщила Антону, что больше его не любит и браку конец. Антон был ошарашен, но решимость Наташу настигла. Она за два дня собрала вещи и переехала на съемную квартиру вместе с трехлетним сыном.

Развелись сухо, почти без слез.

Прошло уже 5 лет, Антон женат второй раз, Наташа счастлива замужем, родила двойню. Развод давно отболел. Одно только не дает ей покоя — реакция лучшей подруги Алины. Отчего-то Алина наотрез отказалась от отношений с Наташей. 5 лет тишины и тоски по ней. Наташа тысячу раз в уме пробовала объяснить Алине, что не могла она больше жить без любви. Но мысли все время уходили в сторону и возвращались к одной и той же исходной — у Наташи был хороший брак и она его сама разрушила, пожелав больше счастья. Алина никогда ее не поймет. Она за своего мужа горой. А Наташа в ее глазах предательница.

Спустя еще 3 года к Наташе на прием пришла мама Алины. И как будто не было столько лет разлуки с тетей Валей!

Тетя Валя тяжело болела, Наташа хлопотала о хорошем лечении, как за собственную маму просила. Так ей хорошо было, что тетя Валя не упрекнула ни в чем! Про Алину не спрашивала, не решалась.

Тете Вале сделали операцию, Наташа забегала проведать, договаривалась с врачами. Алину не встретила ни разу. И как-то само собой перестала бояться этой встречи. Тосковала только очень по ней. А тетя Валя вдруг сказала: «Ты, Наташа, на Алинку не обижайся, она тоже скучает по тебе. Прячется тут от тебя, потому что стыдно ей теперь уже. Ты ее пойми — она пятнадцатый год с Гришей. Он хороший парень, ничего не скажу. Но не любит она его. А кого любила, тот уж женат давно. Не ушла она к нему, не решилась. А ты решилась».

Новоселье

Мужики приехали помочь Герману переехать в новую квартиру. В 11 утра они уже загрузили все его кое-как собранные коробки, два десятка одинаковых черных пакетов и один шкаф. Всю технику и кровать Герман купил заново. Шкаф же перевозил потому, что тот был сверху донизу обклеен карточками футболистов.

К оклейке шкафа Герман подошел очень серьезно, и даже его мама, чрезмерно искушенная искусством, нашла в этом творчестве некоторую привлекательность. Поэтому шкаф был самым ценным грузом. И он доехал без единой царапинки. А вот коробка со всякими важными мелочами оказалась утеряна. Но Герман еще об этом не знал.

Разгружали весело, впереди маячили коньячок и хорошая беседа.

Квартиру Герман купил трехкомнатную в спальном районе, что наводило на мысль о его возможной женитьбе. Именно эта тема сопровождала весь переезд.

— Гера, скудно ты бежишь из холостяцкого жилища!

— Герыч, шкаф — это пережитки обременительной свободы. Брось его, Герыч, брось.

— Мужики, таскайте, я разберусь. Может, он моим детям принесет целое состояние!

— Ты, считай, женат на шкафе. Никто не пойдёт к тебе второй женой!

— Мужики, грузите в лифт! Нельзя бросать шкаф, мне коробки некуда распаковывать.

Шкаф занял свое место в гостиной. Смотрелся он там странно и одиноко. Но мужики уже попустились и закрыли на это глаза.

Очень хороша оказалась спальня: белая, тёплая, с огромной кроватью в центре. При знакомстве со спальней кто-то всё же задвинул, что шкаф надо ставить сюда, чтобы идеальность не резала глаз. Ну и чтобы не вводить в заблуждение будущую жену. Но Гера непреклонно промолчал.

Наконец, все стеклись на кухню, привезли пиццу, и Герман почти с первого раза нашел нужную коробку и достал спиртное.

Стульев всем не хватило, потому что пока на новой кухне их было два, а мужиков вместе с Германом пять. Конечно, это многовато для такого скромного переезда, но вполне подходит для многолетней крепкой дружбы.

— Гера, так что там с невестой?

— Мужики! Ну че вы начинаете, вы же знаете, что не очень у меня по этой части. Вдруг я женюсь, а потом встречу еще лучше!

— Лучше жены встретить невозможно. Она в совокупности все равно самый удачный вариант. Комплексно, так сказать. А остальное развода не требует.

— Ну вот давайте рассудим. Есть Аня. Она бомба просто! Не поверите, больше сотни килограммов весом, но вообще не парится. Прям на каждом углу трещит, что вес не помеха. И он ей реально не помеха! Огонь баба просто!

— Гера, стой! — Лёня вскочил с подоконника, и сразу стало понятно, что был задет его опыт. — Женщина пышных форм у меня была, ключевая проблема — ее вес. Она так хочет похудеть, что через месяц тошно становится от этих разговоров.

— Да нет же! Говорю, не парится вообще. Она блогер. Может любую свою фотку выложить. Можно сказать, вес приносит ей доход. У нее что ни пост, то ода пышкам. Ну и по части моих предпочтений она крайне хороша. Но что-то с ней не так. Не могу только понять что…

— Вес, Гера! С ней не так ее вес! — Лёня опять подскочил. — Она помешана на своем весе, понимаешь. Она тебя доведет. И еще будет по утрам постить ваши ножки из-под одеяла.

— Ну ножки ладно, это я ей быстро прикрою. Но что там с весом-то?

— Нет хуже вечно худеющей бабы.

— Да не худеет она, толстеет только вроде.

— Это ты неправильно считываешь информацию. Твой мозг за пеленой страсти. А я тебе говорю, что изо всех сил безуспешно худеет. Не худеет та, что спокойненько ест в три часа ночи и тебя кормит. И словом не обмолвится про себя прекрасную. Вот тебе приходит на ум рассказывать другим, как ты принимаешь душ?

— Ну нет, конечно!

— Во-о-о-от! Потому что тебе все равно, как ты принимаешь душ! Да же? Или тебя беспокоит, хорошо ли ты моешься? Вовремя ли? Правильная ли у тебя мочалка?

— Да не гони! Кто думает про душ?

— А может, все-таки тебе хочется учить других принимать душ, рассказывать, как это прекрасно принимать душ по утрам и как хорошо, когда душ принимаешь, как тебе хочется?

— Лёня, ты че несешь?!

— То и несу, дружище, чтоб ты понял, что блогерша твоя помешана на своем весе. Иначе никакой пропаганды ее пышного счастья не было бы.

— А вообще да, Гера! — хмыкнул Костя. — Это так получается. Я вот кокосы не ем… но мне совершенно все равно до этого факта. Я их просто не ем. Не ненавижу, не презираю, а просто НЕ ЕМ. А вот если бы я на людей накидывался: «Вы что, едите кокосы? Фу-у-у, как можно! Они же отвратительные», это означало бы, что я думал о кокосах! Понимаешь?

Герман откусывает огромный кусок пиццы и напряженно жует. Все ждут.

— Хорошо, это я понял. Возвращаясь к ножкам под одеялом, трезвею окончательно.

Раздался гул победившей толпы. И в этом гуле общее внимание стремительно перенеслось на Глеба, который замер с рюмкой у рта:

— Мужики, че-то я про душ задумался. Может, его все же надо как-то принципиально иначе принимать?

— Не сбиваемся с курса, не реагируем на явления неустойчивой психики Глеба! — вскричал Лёня. — Ищем жену!

Герман вздохнул и сказал, что провал Ани его обескуражил и он не уверен, что стоит сейчас серьезно подходить к этому вопросу. Возможно, он еще молод и не готов.

— Герман, молод ты быть уже не можешь, может, только если конкретно для брака. Как известно, если до 25 не женился, то потом еще рано. Но на вид ты вполне себе не молод. Так что давай ориентироваться на внешние признаки.

— Хорошо, есть еще Таня. Она точно идеальный вариант: 27 лет, юрист, красотка, и мама у нее живет очень далеко. В Канаде, кажется.

— Что-то ты, друг, темнишь! Больно мягко стелешь. Детей у нее, может, трое?

— Нет, детей нет, кошка есть. Добрая одна и еще две злые.

Костя закашлялся:

— Кошки! Герман, кошки! Чтоб их! Они еще не расцарапали тебе лицо? Кот моей тещи исправно гадит мне в туфли, когда мы приезжаем. Так я их в пакетик и на вешалку вешаю. То есть я стою перед тещей весь такой брутальный и с туфлями в пакетике. Заметь, она мне пакетик не предлагает никогда! Я его привожу с собой. А потом складываю и уношу до ближайшей мусорки. Это чистейшая дрессировка со стороны любимой тещи.

— И, заметь, не только кота! — жизнерадостно подытожил Глеб.

— Факт, — сник Костя. — Но зато опять же опыт! Говорю со всей серьезностью, друг, что кошки помеха счастливой семейной жизни. Если ты к ней переедешь, будешь все свои вещи в пакетиках под потолком хранить. Если она к тебе — они шкаф твой издерут. Просыпаешься ночью, а они когтями по карточкам футболистов…

— Дурак! — Германа подбросило от мысли о когтях. — Конечно, я не буду к ней переезжать. Ну и она с кошками как-то не вариант. Или, может, мы кошек куда пристроим…

— Герман, кошки — это они не сами по себе. Это она, понимаешь, с кошками! Это значит, что кошки у нее на самом первом месте. Ещё и злые кошки, а это даже не знак, это бегущая строка! — Лёня выразительно взмахнул ножом над очередной пиццей.

— Нет, — подхватил Костя. — Эта женщина нам не подходит. Давай подумаем еще. Это прекрасно думать о женщинах. Это восхитительно думать о них вот так, под контролем лучших друзей, — в его голосе чувствовались азарт и вдохновение.

— Ну, предположим, есть еще Алина. Но только предположим! — Герман вскидывает палец вверх: — Алина работает в соседнем отделе, все общение в основном в лифте. Два раза обедали. Стойкая женщина с претензией. Но адекватная.

— Чем наша Алина занимается после работы?

— Точно знаю, что бегает. Ну а так, как обычно, ничего такого. Адекватная она, говорю же.

— Дети? — выстрелил Лёня.

— Есть дочь, первоклашка вроде.

— Это, Герман, хороший вариант, — Глеб ударяет по столу. — Разведенная, адекватная женщина — самородок. Если еще она сама папашу того кинула, то вообще мечта.

— Вот я и говорю, что только «предположим». К такой женщине нужен подход. И не обмануть. Обмануть плохо будет.

— Боишься мести? — съязвил Лёня.

— Нет, боюсь обидеть.

— О-о-о, что же тут обсуждать, друг?! Нашел ты женщину своей мечты!

На этом разговор утратил пикантность, и мужики засобирались расходиться. Всех дома ждали не самые теплые встречи. Но каждый рассчитывал оправдаться участием в великом деле: пристраиванием Германа в семейную жизнь. А это железно воодушевит любую женщину.

Герман до конца дня занимался разбором вещей. Понял, что нет одной коробки. Это как раз такая коробка, когда, что бы ни понадобилось, все в ней. Она точно не осталась на прежней квартире, он тщательно все проверял перед уходом. Значит, она где-то аккуратненько была поставлена, а потом забыта. Всего ее содержимого он, конечно, вспомнить не мог.

Сначала Герман разозлился, потом расстроился, а затем вспомнил, что там был венчик. И венчику этому было лет 10, и ни разу он им не воспользовался. Может, неудачный какой венчик у него был. Может, и стоит забыть этот венчик и дождаться, чтобы женская опытная рука купила новый венчик. Самый подходящий.

И он написал Алине: «Привет, как насчет обеда завтра?». Потом перечитал и стер. Через полчаса написал снова: «Привет, я переехал на новую квартиру. Это совсем рядом с тобой. Может, заглянете с дочкой в гости? Или поужинаем где-нибудь все вместе?».

Алина ответила через 44 минуты, неожиданно многословно: «Привет! Поздравляю! Как насчет футбола? Своди нас для начала на матч) Только никаких страстных отношений с футболом. Просто интересно разок посмотреть. А вот дочь, может, и станет твоим компаньоном на трибунах».

Так у шкафа замаячило будущее. И у Германа тоже.