Ребенок (мой) моего босса

Ольга Коротаева, 2019

Казалось бы, в жизни Вероники есть всё, – престижная работа, любимый муж, – но на сердце неспокойно. Молодая женщина очень хочет ребёнка, но забеременеть никак не получается. Отчаявшись, пара обращается в банк спермы. Мечта исполняется – Ника беременна! Но жизнь начинает рушиться. Мама взламывает инфосистему, чтобы узнать личность донора – им оказывается властный босс дочери. Муж не верит в совпадение и обвиняет в измене, а босс требует такого, на что Вероника никогда не согласится. Если только ради малыша.

Глава 4

Вероника открыла глаза и судорожно вдохнула. Её ощутимо мутило, в ушах шумело, а тело дрожало, будто от холода.

— Мама, — прошептала Ника и повернула голову. Дёрнулась: — Миша!

— Тише, тише, — подбежала к ней женщина. — Вам нельзя вставать!

Невысокая, с пышной грудью, она поправила выбившийся из-под шапочки белокурый локон и погладила руку Вероники так, словно навещала родную сестру. Белый халат незнакомки слепил чистотой, пахло не хлоркой, как в поликлинике, а дорогими духами. Кушетка, на которой Ника лежала, была очень удобной, на стенах красовались яркие картины. Не похоже, что это фотографии. Панель телевизора величиной с окно развеяла последние сомнения. Ника посмотрела в сияющие добротой глаза женщины и уверенно подытожила:

— Я в частной клинике.

— Как вы себя чувствуете? — с мягкой улыбкой спросила женщина. Она ловко надела на руку Ники небольшой аппарат и на несколько секунд напряжённо замерла, затем снова расплылась в улыбке. — Давление в норме.

— Что со мной случилось? — Ника приподнялась на локтях и снова огляделась. — Как я здесь оказалась?

— Вы упали в обморок, — ещё раз ласково погладила её по руке медсестра и покачала головой: — Вам нельзя так переутомляться. Вы же ждёте малыша. А принёс вас Всеволод Платонович, он…

— Что? — Ника подскочила и прижала ладони к горящим щекам. — Принёс?!

— Конечно. — Медсестра хитро посмотрела на неё. — Как будущий отец господин Гордеев очень волнуется. — Она присела на краешек кровати и доверительно прошептала: — Вы знаете, я всегда считала Всеволода Платоновича человеком жёстким, даже жестоким. Несмотря на то, что он помогает нашей клинике и дружит с доктором, его все боятся. И, конечно, когда он принёс на руках беременную жену, это всколыхнуло наш маленький мирок. — Она обхватила ладонь Ники и спросила: — Как вам удалось заполучить его каменное сердце?

Женщина смотрела не мигая, даже дыхание затаила. Вероника же вспомнила сцену, которая предшествовала её обмороку, вырвала руку и холодно спросила:

— Почему вы решили, что это ребёнок Гордеева? Я не жена Всеволода Платоновича, а его помощник. У меня, между прочим, муж есть.

— Но почему тогда он вас принёс лично? — растерялась медсестра и снова улыбнулась. — Или ваши отношения — это тайна? Ну конечно! Вы же замужем.

— Не придумывайте того, чего нет, — ещё холоднее ответила Ника. — Между мной и боссом ничего не было, нет и не будет! — Она вспомнила, как Гордеев ударил её Мишу, а тот рухнул на пол и замер без движения. Встрепенулась и посмотрела на задумавшуюся медсестру. — А мужчина? Больше никого не привозили? Мой муж, Михаил Веденеев… Э… Высокий голубоглазый блондин.

— Нет, — иронично усмехнулась женщина. — Его Гордеев не приносил.

Ника молча проглотила колкость. Привычно досчитала до пяти и сказала:

— Мне нужно поговорить с доктором и… — Она замолчала, покосившись на огромный телевизор. Ох, всё вокруг кричало, что это очень дорого, но иначе Ника не могла. Вскинула упрямо подбородок и попросила: — И выпишите, пожалуйста, счёт за медицинские услуги. Карты принимаете?

— Принимаем. — Медсестра снова улыбнулась и чуть склонила голову набок, словно птица, наблюдающая за необычным птенцом, невесть как оказавшимся в гнезде, уродливым, но всё равно любимым. — Но ваше лечение оплачивается за счёт Гордеева.

— Нет! — решительно возразила Ника. Она спустила ноги и коснулась босыми стопами холодного пола. Поднялась, не обращая внимания на кудахтанье встревоженной медсестры, строго сказала: — Немедленно выпишите мне счёт, а Гордееву верните деньги!

— Да что же это такое? — причитала женщина. — Сейчас же ложитесь! Вам нельзя резко подниматься! Ваше давление… Хотите потерять ребёнка?

Ника крупно вздрогнула и села. Посмотрела на медсестру и, прижав ладонь к животу, спросила с трепетом:

— Что? Почему потерять?

— У вас давление ниже нормы! — обвинила её женщина. — Вам противопоказаны переутомление и физические нагрузки. Если хотите выносить малыша, больше отдыхайте, не волнуйтесь и не скачите как коза!

— Галина! — Женщина вздрогнула и резко обернулась. В дверях Ника увидела высокого мужчину. На фоне строгого белого халата его тёмные волосы смотрелись иссиня-чёрными. Скорее всего, врач. Его приятное лицо и узкие (словно он постоянно смеётся) глаза вызвали симпатию. А вот медсестра не знала куда деваться, когда мужчина надвинулся на неё. — Разве можно кричать на человека, требуя, чтобы тот не волновался? Вы бы ещё потрясли её, чтобы не двигалась!

— Простите, Богдан Витальевич, — виновато пробормотала медсестра. — Такого больше не повторится.

— Идите, — кивнул тот, и Галина пулей выскочила из палаты.

— Здравствуйте, Вероника, — мягко поздоровался мужчина, и Нике захотелось улыбнуться в ответ. — Можно мне так вас называть? — Она кивнула, и Богдан Витальевич продолжил: — Я ваш лечащий врач, Богдан Витальевич Жуков. Как вы себя чувствуете? — Он заглянул в монитор у кровати, легко коснулся панели. — Что-нибудь беспокоит?

— Да, — выдохнула Ника. — Где мой муж?

— Муж? — удивлённо посмотрел на неё доктор. — Вы замужем?

— Разумеется, раз я жду ребёнка, — с лёгким раздражением ответила Ника.

— Понятно, — спокойно отозвался Богдан Витальевич и снова посмотрел на монитор.

Что стоит за этим «понятно», Ника не могла и предположить. Но было ясно: в этой клинике уже распространился слух о том, что Вероника ждёт ребёнка от Гордеева. Сам ли босс рассказал об этом, или персонал придумал, увидев магната, который нёс на руках бесчувственную женщину?

Она посмотрела на доктора и спросила:

— Я могу уйти?

— Нет, — ответил врач с таким огорчением, словно это была его вина. — Гордеев строго-настрого запретил вас отпускать, пока ничего не будет угрожать ни вашему здоровью, ни состоянию малыша.

— С чего бы господину Гордееву, — не сдержала сарказма Ника, — так заботиться о чужой жене, пусть и беременной?

— Может, с того, что эта чужая жена его первый помощник? — мягко ответил доктор и улыбнулся. — Признаюсь, Сева… то есть Всеволод мой друг детства. И я знаю его, как никто другой. Вы ему очень дороги. — Под взглядом Ники врач смутился и поправился: — Как работник, я полагаю. Иначе, уверяю вас, Всеволод не проявил бы столько участия.

— О да, — снова скривилась Ника. — Участия хоть отбавляй! Особенно от его бабушки.

— Кстати, — оживился доктор, — Елена Глебовна просила связаться с ней сразу, как вы очнётесь.

— А вот это ни к чему, — насторожилась Ника, тут же вспомнив про «спорное имущество». Она снова поднялась с кровати. — Мне нужно вернуться домой немедленно. Где мои вещи? Сумочка?

— Конечно-конечно. — Мужчина очень мягко заставил её сесть обратно. — Уже скоро вас выпишут, не сомневайтесь. Осталось подождать лишь пару тестов. Вам же интересно, как развивается малыш?

— Да чего там интересного? — попыталась возразить Вероника. — Он ещё совсем крохотный. И беременность не болезнь.

— Конечно нет, — вкрадчиво поддакнул врач и вынул визитку. — Меня зовут Богдан Витальевич, это мой личный номер. Вы можете звонить в любое время дня и ночи.

Вероника машинально приняла карточку и, прочитал фамилию доктора, вскинула брови:

— Зачем?

— В идеале, — осторожно ответил Жуков, — чтобы сообщить прибавку в весе. Но если вдруг что-то вас встревожит — не тяните. В вашем возрасте могут возникнуть проблемы…

— Возрасте? — удивлённо перебила доктора Вероника. — А что с ним не так? Мне, конечно, не шестнадцать, но и не тридцать.

— Но и не двадцать пять, — успокаивающе погладил её по плечу Богдан. — Плюс весьма напряжённая работа и низкое давление. Высок риск выкидыша и…

— Довольно. — Ника поднялась. Она увидела у окна свою сумочку, а у кресла туфли. — Если вы думаете, что я буду состоять на учёте в вашем заведении за счёт моего босса, то ошибаетесь. У меня прекрасный участковый гинеколог, она знает меня как никто другой.

— Почему вы так решили? — поинтересовался Жуков.

— Потому что она принимала роды у моей мамы, — не сдержала улыбки Ника и, надев туфли, подхватила сумочку. — Я взрослая женщина и смогу позаботиться о себе и своём ребёнке, господин Жуков. Можете не беспокоиться, я верну деньги за посещение вашей клиники Гордееву лично. Спасибо и всего хорошего.

— Но…

Вероника не стала слушать, прошла к двери и выскочила в коридор. Нужно позвонить маме — она, наверное, с ума сходит! — узнать, всё ли в порядке с Мишей, а потом разобраться с безумной ситуацией, в которую ввергла её жизнь и неумеренный мамин идеализм.

Опустив голову, Ника старалась не встречаться взглядом ни с кем из персонала. Хватит ей и тех слухов, что уже ходят.

— Мамуля? — прижимая сотовый к уху, тихо начала Вероника. — Как…

И врезалась в стену. Так ей показалось поначалу. Телефон выскочил из руки и разбился о плитку пола, да и сама Ника упала бы, не подхвати её сильные руки.

— Извините, — пролепетала Ника и, подняв голову, мгновенно забыла про телефон и застыла статуей при виде каменного выражения лица Гордеева.

— Вы куда? — сухо уточнил босс.

— Домой, — призналась Вероника и осторожно отстранилась. — Но сначала разрешите поблагодарить вас за помощь и позвольте вернуть деньги за медицинские услуги.

— Не позволю, — резко бросил Гордеев и припечатал Нику тяжёлым взглядом к стене. — Возвращайтесь в палату и отдыхайте, а я поговорю с Жуковым о вашем состоянии.

Он подхватил Нику под руку и молча повёл обратно.

— Всеволод Платонович, — осторожно высвободилась Вероника. Она повернулась к боссу и посмотрела в его тёмные глаза. — Думаю, нам стоит поговорить.

— Разумеется, — сухо кивнул Гордеев и покосился на застывшую у столика регистрации медсестру. — Вам удобнее делать это здесь или в палате?

— Мне удобнее делать это на нейтральной территории, — спокойно ответила Ника.

Слова эти дались ей с трудом, как и напускное спокойствие, но женщина уже знала, что на Гордеева не подействуют ни истерики, которые того лишь злят, ни угрозы. Тут Всеволод обставит любого, не стоит и пытаться тянуть тигра за усы. Единственный шанс — договориться.

— Это и есть нейтральная территория. — Гордеев посмотрел на неё в упор.

— Место, где вы оплачиваете счета, — невольно улыбнулась Вероника, — не может называться нейтральным.

— Что вы предлагаете? — сухо спросил мужчина и поджал губы.

Вероника поняла, что это последний шанс, который даёт ей босс перед тем, как сделать по-своему. И шанс этот нужно разыграть с наибольшей для себя пользой. Понимая, что влипла, и обратного пути нет, Вероника решила бороться, но идти на открытую конфронтацию с шефом глупо и бесполезно. Гордеев всегда выигрывает, а когда возникает опасность провала, меняет правила и вливает новые средства до победного. Потому что на подобном уровне страшнее потерять репутацию, чем прибыль. И даже в такой мелочи, как «спорное имущество», не отступит. Для него мелочи. Для Вероники же маленький комочек в её теле стал дороже всего на свете. Поэтому она отступила на шаг и предложила:

— Есть одно место. Оно очень значимое для меня, но всё же его можно назвать нейтральным. Вы не против подвезти меня?

***

— Это кладбище, — констатировал Гордеев, распахнув дверцу «роллс-ройса».

«Правда? — хотелось ответить Веронике. — А я думала, это парк аттракционов!»

Но она досчитала до пяти, пока осторожно выбиралась из машины, а затем набрала в лёгкие воздух для ответа боссу. Гордеев не простит сарказма в ответ на свои слова, но и подобострастного «да, вы правы» не потерпит.

— Как часто вы бываете на кладбищах? — решительно спросила Ника. Брови босса приподнялись от удивления, и она призналась: — Я нечасто, увы. — Не оглядываясь, она вошла в распахнутые ворота и направилась вдоль могил. Зная, что мужчина идёт следом, продолжала говорить: — Мама приходит сюда несколько раз в год, просто так. А я только когда что-то случается.

Она остановилась у одной из могил и, кончиками пальцев дотронувшись до высокой берёзы, тихо поздоровалась:

— Папа, привет.

Гордеев застыл рядом, а Ника открыла калитку и прошла к чистенькой деревянной скамейке. Могилка прибранная, цветы свежие. Мама не ленилась приезжать и приводить всё в порядок. Ника провела ладонью по холодному серому камню, погладила выцветшее фото.

— Совсем не помню отца, — не оглядываясь, сказала она. — Но, несмотря на это, я всегда его любила. Потому что он был со мной. В маминых рассказах, в фотографиях и, — она повернулась к боссу и, прижав руку к груди, закончила, — здесь.

— Вы об этом хотели со мной поговорить? — холодно уточнил Гордеев.

— И об этом тоже, — кивнула Вероника и присела на скамейку.

Гордеев остался стоять. Он скрестил руки на груди и пристально посмотрел на Нику.

— Чего вы хотите?

— Чего я хочу? — Ника не сумела сдержаться и расхохоталась. Осеклась и серьёзно посмотрела на босса. — Я хочу, чтобы ни вы, ни ваши родные не беспокоили ни меня, ни моих близких.

— На данный момент, — в голосе Гордеева зазвенел металл, — это ваши близкие беспокоят меня и мою семью. Ваша мать…

— Я знаю, что мама совершила глупость, — кивнула Ника.

— Это называется преступление, — холодно поправил Гордеев. — Разглашение личных сведений и подрыв репутации.

— Она не хотела вам навредить, — попыталась Ника оправдать мать. Но как можно оправдать такое? Вздохнула и решительно сказала: — Я приношу вам извинения, Всеволод Платонович. Я понятия не имею, как маме это удалось, ведь она не хакер и даже не программист. Обычная женщина, которая в интернете знает лишь, как открыть соцсеть. Даже на её работе программисты всегда делают крюк через этаж, на котором сидит мама, чтобы включить ей пилот. Если они этого не сделают, то она полдня будет терроризировать компьютерный отдел тем, что у неё сломался монитор.

— Я понял, — прервал её Гордеев и отвернулся. — И выслушал ваши извинения. Это всё?

— Нет. — Вероника подскочила. Стараясь поймать взгляд босса, она шагнула к Гордееву и торопливо пообещала: — Я клянусь, что никогда ничего у вас не попрошу. Этот ребёнок только мой, и я могу подписать документ, если захотите. Я полностью осознаю, что вы не отец, а только донор спермы.

Ника заметила, как вздрогнул Гордеев, и невольно отступила.

— Вот как? — скривился босс. — Так вы притащили меня на кладбище, чтобы поклясться могилой своего отца в том, что этот ребёнок никогда не будет моим?

Ника моргнула и, не ожидая такой резкой реакции от босса, отступила ещё на шаг. Досчитала до пяти, прежде чем ответить, и… промолчала. Она не знала, как ответить на странный вопрос так, чтобы ответ понравился Гордееву. А Всеволод Платонович вдруг порывисто шагнул к ней и, обняв за талию, прижал к себе так крепко, что перехватило дыхание. Вероника от изумления широко распахнула глаза. Ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.

Гордеев приблизился так, что их носы почти соприкасались, и, прожигая странным взглядом, сказал:

— Вот только моя семья этого уже не позволит. — Голос босса прозвучал хрипло, тёмные глаза влажно замерцали. — Тебе придётся смириться с тем, что этот ребёнок будет носить фамилию Гордеев.

Взгляд его опустился, и Ника с ужасом поняла, что босс смотрит на её губы. Хотела сказать хоть что-то, чтобы предотвратить надвигающуюся беду, но босс приник к её губам жёстким поцелуем, в котором не было ни капли ласки. У Ники ноги мгновенно стали ватными, в животе будто скрутился колючий жгут, а перед глазами поплыл туман. Терзая её губы, Гордеев наседал на Нику, ломал её волю, неумолимо подчинял себе. А когда она уже почти потеряла сознание от захватившей её бури противоречивых ощущений, так же неожиданно отстранился.

Ника покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась за памятник. Мысли скакали, как шарики в лото, ни одну Ника не смогла поймать за хвостик. Что делать? Как отреагировать? И тут Гордеев глухо добавил:

— Или так… Или же стоит избавиться от ребёнка немедленно.

Вероника захлебнулась охватившей её вмиг яростью, которая почти оглушила и ослепила её, зато принесла мыслям ясность. Коротко замахнувшись, она отвесила боссу такую звонкую пощёчину, что на его гладковыбритой щеке остался чёткий отпечаток её ладони.

Гордеев даже не покачнулся, лишь спросил ледяным тоном, от которого, казалось, летом с неба начнёт падать снег:

— Это за предложение или за поцелуй?

— Вы достаточно умны, — едва сдерживаясь, чтобы не врезать Гордееву ещё раз, процедила Ника, — чтобы разобраться с этим вопросом без подсказки.

Развернувшись, она быстро направилась прочь. Не оглядываясь, прошла мимо машины и, цокая каблуками по асфальту, двинулась в направлении города.