Ловушка для серого мага

Ольга Коротаева

Если жизнь кажется невыносимо тяжелой, беспросветной и скучной – не смейте мечтать о чудесах! Чудеса случаются. И в этом их главная опасность. Для этого необязательно бежать за сто морей или провалиться сквозь волшебную кроличью нору на другую сторону земли. И то, что раньше представлялось чудом, оборачивается бесконечным жутким ночным кошмаром. Что это – игра больного воображения или реальность, недоступная большинству людей? Или лабиринт Минотавра, из которого обязательно нужно найти выход, чтобы сохранить себя? И не просто сохранить, а вспомнить, кто же ты такой на самом деле, ведь память отказывается служить, и нужно собрать собственную жизнь, как мозаику, из разрозненных цветных осколков.

Глава 5

Москва 17 января 2008

Влага оросила ссохшиеся губы, любопытными струйками разбежалась по щекам, пощекотала уши и с едва различимым звуком впиталась в ткань подушки. Несколько капель проникли в рот, вызывая дикую жажду. С трудом разлепил губы и приподнялся, пытаясь словить еще глоток. Зубы звонко стукнули о край чашки. Женский голос тихо ругнулся, затылок мягко придержали. Я жадно хлебал противную солоновато-сладкую жидкость, ощущая, как все тело постепенно наполняется жизнью. Утолив жажду, устало откинулся на подушку. Медленно раскрыл глаза.

Сморщенное лицо худощавой старушки. Не выдержав сурового взгляда выцветших глаз, отвернулся. Яркие лучики утреннего солнышка недовольно огибали фанерку на месте разбитого стекла. Донельзя хмурый охранник Рома, скрестив мускулистые руки на груди, оперся о стену рядом с приоткрытой дверью, которая отражалась в поблескивающем линолеуме. Воздух наполняли пары хлорки. Я скосил глаза. Ни сосульки, ни лужи от нее на свежевымытом полу, разумеется, не было.

Пожилая медсестра тем временем пощупала мой пульс, приложила ко лбу черную полоску, приподняла правое веко, недовольно покачала головой и, искоса глянув на лысого здоровяка, резво посеменила к выходу. Рома внимательно проследил за продвижением медсестры, потом смерил меня тяжелым взглядом покрасневших глаз и, ступив следом за старушкой, тщательно прикрыл дверь, тем самым преградив путь суетливому шуму, доносившемуся из коридора. В наступившей тишине я вдруг ощутил, что что-то не так. Оглянулся на аппарат, что вчера донимал меня мерными звуками… и не обнаружил его. На потертой тумбочке стоял лишь графин да белая чашка, из которой я только что пил воду. Попробовал пошевелиться, но обнаружил, что все еще привязан в кровати. Усмехнулся: зачем было оставлять графин, если мне все равно не удастся до него дотянуться?

Маленький пластмассовый стаканчик рядом с графином содержал таблетки разного размера. Я поморщился: уколы заменили на колеса. Пусть только попробуют закинуть это в меня! Стаканчик вдруг дрогнул и опрокинулся. Белая таблетка покатилась по тумбочке и, исчезнув за краем, глухо ударилась об пол. Я удивленно покосился на окно. Видимо, фанерку даже не потрудились тщательно приколотить, раз по палате гуляет такой сильный сквозняк. Холода все же я не ощущал, несмотря на тоненькую ткань одноразового халата, надетого на меня под легкой простыней. Но что-то доставляло дискомфорт в районе таза. Утка! Видимо, старуха забыла убрать ее. Рассвирепев, я приподнял зад и бедром вытолкнул судно из-под себя. Звон железа и всплеск мочи разозлили еще больше. Лежа в бессильной злобе, я наблюдал за дребезжащими висюльками люстры.

Тут дверь медленно открылась. Вместо широкоплечего Ромы в комнату заглянула Жанна. Она в белом халате медсестры и вела себя весьма странно. Постоянно вздрагивала и оглядывалась. На всякий случай я притворился спящим. Девушка скользнула в палату и осторожно прикрыла за собой дверь. Раздались торопливые шаги. Я щекой ощутил ее взволнованное дыхание. Жанна невежливо ткнула меня в плечо. Я не пошевелился. Над левым ухом зашуршала бумага, заскрипел полиэтилен. Девушка что-то раскладывала на тумбочке. Я осторожно приоткрыл глаза. Большой шприц в тонких пальцах заставил сердце заколотиться быстрее. Приехала из Лондона, чтобы встретиться со мной? Вот так-так!

Жанна схватила мое предплечье и деловито нацелилась иглой в вену. Я перехватил шприц прежде, чем девушка успела вогнать под кожу иглу. Жанна испуганно вскрикнула и отшатнулась. Пластмассовая трубка шприца зашипела в моих пальцах: возможно, от злости я слишком сильно сдавил его. Что же за дрянь «моя девушка» хотела влить в меня?

Я вскочил с кровати, бросил остатки раздавленного шприца в сторону. Жанна завизжала и бросилась к двери. Я перехватил девушку, развернул ее лицом к себе и прижал за локти к стене:

— Ты хотела убить меня? — рычу я сквозь зубы. — Почему?

Девушка смотрела на меня совершенно круглыми, абсолютно черными глазами. Вздрогнув, я припомнил, что вчера глаза Жанны были голубыми. Присмотрелся и понял, что зрачок расширился настолько, что почти закрыл собой радужку. Изящные ноздри Жанны раздувались, а рот открылся в немом крике. Она смотрела на меня, но не видела. И в то же время я ощущал чей-то пристальный взгляд, словно некто смотрел на меня через эти черные омуты.

— Кто послал тебя? — голос мой дрожал. Я тряхнул плечи девушки и прикрикнул: — Отвечай!

Я видел, что белки ее глаз наливались кровью. Тело девушки затряслось. На миг зрачки приняли обычный размер. Мутный взгляд заскользил по палате. Удивление, смешанное со страхом, отразилось на смазливой мордашке. Потом она вздрогнула, личико побелело, и тело медленно сползло по стене на пол. Взгляд остекленел. Я облизал сухие губы, присел на корточки и коснулся ее шеи. Зря. Жанна была мертва.

Грудь сдавило тяжкое предчувствие опасности. Я запоздало вспомнил о моем охраннике. Странно, ни звуки, ни крики не привлекли его внимания. Или он тоже замешан в покушении на мою жизнь? Я не знал, кто подослал Жанну. И чем ее накачали, чтобы довести до такого состояния. В любом случае, здесь оставаться опасно. Нужно уходить. Но в таком виде я далеко не уйду. Халатик медсестры на Жанне мне явно мал. Я торопливо осмотрелся в поисках чего-нибудь подходящего. Простыня! Завернусь пока в нее, потом, может, найду что получше.

Подошёл к постели и замер с протянутой рукой. Взгляд упал на поблескивающие разводы на белой простыне. Поручней, удерживающих меня, не было и в помине. А на том месте, где они находились, ткань покрывали кляксы расплавленного металла. Сердце замерло, я перевёл взгляд на запястья. Но кожа там здоровая и чистая. Может, Жанна воспользовалась каким-нибудь средством? Но зачем было меня освобождать, а затем убивать? На душе стало противно: а может, она вовсе не собиралась убивать? Обернулся в поисках ампулы, из которой она набирала лекарство в шприц, но нигде нет ничего похожего. В коридоре послышался шум, истошный крик и множество гулких шагов.

Я метнул взгляд на неподвижное тело девушки, потом на окно. Судя по кронам деревьев, наверное, третий этаж, так что прыгать высоковато. Ощущение опасности нарастало. Торопливо схватил простынь, обмотался ею наподобие тоги и выскочил за дверь. Маленький коридорчик, который ведет от большого к моей двери, пуст… если не считать скрючившегося на полу человека. Склонился и пытливо вгляделся в стеклянные глаза Ромы: зрачки его сильно расширены. Так же, как у Жанны. Парень безусловно мертв. Что ж, это объясняет, что его не привлек шум.

Я осторожно заглянул за угол. Широкий коридор тоже почти пуст. Только на каталке лежит человек с закрытыми глазами. Видимо, кто-то вез больного к лифту, но заметил труп охранника и побежал за помощью. Слева звякнуло. От неожиданности я подскочил на месте, умудрившись повернуться в воздухе к источнику звука. Но это оказался обычный лифт. Двери медленно, со скрипом разъехались в стороны. Из маленькой кабинки на меня испуганно смотрел очень бледный парень. Светлые волосы взъерошены, странная одежда держится на честном слове. Через секунду я сообразил, что смотрю в зеркало. Зачем его повесили в больничном лифте, непонятно.

Воспользовавшись оказией, я скользнул в кабину и с силой вдавил самую нижнюю кнопку. Двери с шуршанием съехались, отрезая меня от множащихся в коридоре шагов. Долгие секунды вынужденного ожидания в покачивающейся кабине я не сводил глаз со своего отражения. Карие глаза полны замешательства: так вот как я выгляжу! Тело, наполненное адреналином, требовало движения, руки тряслись, ноги почти подкашивались.

Наконец лифт затормозил. Остановился. Двери медленно поползли в стороны. Не дожидаясь, пока они полностью раскроются, я вырвался из плена маленькой коробки и побежал вперед, не отреагировав на гневный протест невысокой барышни. Стены широкого коридора первого этажа выкрашены в белый цвет, на фоне него почти сливались многочисленные люди в белоснежных халатах. Кроме девушки, которую я чуть не сбил, на меня ровным счетом никто внимания не обратил. Быстрым шагом я направился вперед. Лавируя между многочисленными каталками с пациентами, внимательно заглядывал во все открытые двери. Врачи и сестры мечутся между ними, словно голодные белки в поисках шишек. Один раз меня попытались уложить на одну из каталок, уверяя, что у меня шок. Стоны, крики, отдельные слова превратились для меня в общий гул, и лишь одно слово выделялось: «Авария».

Я вырвался и бросился в распахнутую дверь. Догонять меня никто не стал. Я торопливо закрыл створку и осмотрелся. Обычная больничная палата. Зеленые стены и множество скрипящих коек. Все заняты. Взгляд скользнул по окну. Первый этаж, можно и спрыгнуть. Я шагнул к нему, но ощутил, как с плеча сползает простынь. Видимо, зацепился за что-то полой своеобразной накидки. Быстро развернулся и тут увидел ее. На кровати сидела весьма колоритная старуха и смотрела на меня во все глаза, огромные и черные. Я вздрогнул и отшатнулся, уж больно похожи они на расширившиеся зрачки Жанны и Ромы.

— Тебе нужны ответы, весс! — громким доверительным шепотом сообщила старуха.

Я присмотрелся внимательней и немного успокоился: глаза женщины на самом деле просто от природы темные, да и вид был почти цыганский. Огромный крючковатый нос и мясистые губы напоминали детские картинки про Бабу Ягу. Но при этом от женщины исходило ощущение спокойствия и комфорта. Вдруг захотелось все ей рассказать, уткнуться в теплые колени и попросить защиты. Так, словно мои страхи были лишь ночным видением, фантазией больного воображения. Но, увы, это не так. И два трупа на третьем этаже вполне реальны. Меня еще не поймали лишь потому, что больницу наводнили жертвы большой аварии. И кто знает, как скоро охрана меня обнаружит. Медлить нельзя… тем более, терять время на лживые предсказания цыганки. Подозреваю, что моя симпатия лишь фирменный цыганский гипноз.

— У меня нет денег, — грубо оборвал я и оттолкнул старуху.

Она дёрнула простынь, та окончательно соскользнула с меня. На спинке соседней кровати висели брюки и футболка. Схватил тряпки. Цыганка внимательно следила, как я одеваюсь. Казалось, она ничуть не обиделась.

— Иди в бар «Хоббит», весс, — улыбаясь, произнесла она. — Ищи Мерцану. Она поможет тебе…

— Отстань, старуха, — огрызнулся я, пытаясь натянуть трико.

Обладатель их гораздо ниже меня, голые голени смотрятся смешно. На улице это будет еще более подозрительно, поэтому я закатал низ брючин до колен. Футболка оказалась немного просторнее.

— Дай мне руку, весс, — требовательно заявила старуха.

Я машинально пожал ее сухую ладошку. Словно очнувшись, рванул руку назад, но цыганка оказалась удивительно сильной. Она внимательно посмотрела мне в глаза и проникновенно сказала:

— Прикоснись к ней, весс! Она не сможет тебе отказать…

Я ощутил в ладони неприятное покалывание и дернулся еще сильнее. Руки наши словно склеились. Запаниковав, я закричал на старуху:

— Пусти, ведьма проклятая!

— Что вы делаете?!

Я и не заметил, как в палату вошла медсестра. Совсем молоденькая, скорее всего, практикантка. Поднос, который она несла, с режущим звоном упал на пол. Девушка, не обращая на него внимания, бросилась ко мне:

— Немедленно оставьте ее в покое!

— Оставить в покое? — в собственном смехе я ощутимо различаю нотки истерики. — Как?!

— Как вам не стыдно издеваться над бедной старушкой, — веснушчатая медсестра вырвала из моей руки сухонькую ладошку и осторожно положила руку цыганки на кровать.

— Да она сама ко мне пристала, — я смутился.

— Вандал! — безапелляционно заявила практикантка. — Как она могла пристать к кому-то? Она же в коме! И вообще, что вы здесь делаете?! Убирайтесь из реанимации!

Я расширившимися глазами посмотрел на бледное лицо старушки, закрытые веки, трубку капельницы, вытянутое под простыней бездвижное тело. Беспомощно огляделся. Девушка в это время пыталась выставить меня за дверь и уже угрожала позвать охрану. Это меня отрезвило. Толкнул ее и бросился к окну. Широкий подоконник скользкий, старый шпингалет едва поддался.

Распахнул окно, зимний холод тут же неприятно впился в кожу. Прыжок, жесткий треск ломающегося наста. Не обращая внимания на глубокие царапины на голых лодыжках, выбрался из сугроба и помчался к высокому забору. Кошкой перемахнул через него и оказался на утоптанной дорожке, посыпанной грязным песком. Парочка испуганно вскрикнула и метнулась в сторону. Не обратив на них внимания, я побежал. Словно во сне, не разбирая дороги и не обращая внимания на усталость и холод, несся куда глаза глядят.

Но рано или поздно все кончается. И заряд адреналина закончился в один момент. Я встал, как вкопанный. Ступней не чувствую, колени подкашиваются. Где я и что вокруг — неизвестно. Все скрывали огромные цветные пятна. Уличный шум волнами прибоя полностью накрыл меня. Откатываясь, он оставил лишь щемящее ощущение беспомощности. Не выдержав очередного натиска, упал на колени. Завалился на бок, голова неловко откинулась. Свист и визг погрузили в мутное небытие, центром которого был трилистник, поблескивающий металлом.