Агентство «Чудо-трава»

Ольга Коротаева, 2017

Вам нужна месть или компромат? А может, вам необходимо стереть из памяти небольшое событие? Или хочется напугать недруга до колик? В этом вам поможет моё агентство «Чудо-трава». Добро пожаловать! И приготовьте кошелёк…Но сколько бы я ни работала, финансовое положение нашей семьи оставалось удручающим. Денег требовалось всё больше, а клиентов становилось всё меньше. И вот настал день, когда аренда офиса мне уже не по карману. Придётся не только отдать кабинет брата-инкуба, но и делить с новым соседом секретаршу-русалку! Но и этого мало! Судьба действительно ненавидит меня, раз в кабинете напротив открыл своё дело охотник на ведьм!

Глава 4. Похищенное воспоминание

Я шагала по узкой тропинке, которая словно ручейком струилась между невысоких домиков с завитками на крышах. Ноги мои путались в длинных полах тяжёлого плаща, а растерянный взгляд скользил по ярко раскрашенным стенам. На широких террасах покачивались бумажные фонари, и я не могла избавиться от ощущения, что попала в восточный городок. Ещё несколько шагов, и навстречу мне выйдет строй воинов с катанами за спиной или выпорхнет стайка белолицых дам в неуклюжих кимоно. Смех вырвался против воли.

— Так вот как выглядит рай для инститоров!

Генрих резко развернулся, и глаза его расширились, а палец прижался к губам. Я сжала челюсти и кивнула, а пальцы мои впились в толстую ткань объёмного капюшона, который я судорожно натянула на лицо.

— Прости, — прошептала я, приближаясь к охотнику, и под ботинками моими вновь зашуршал гравий.

Генрих подождал, пока я пройду вперёд, и тяжёлая ладонь его легла на мою шею, направляя меня в сторону одного из домиков. Я с любопытством разглядывала аляповатые рисунки на его красных стенах, не понимая значений незнакомых символов. Обувь пришлось оставить на траве, и на террасу я поднялась уже босиком. Стопы мои ощущали приятное тепло дерева.

Дверь распахнулась, и запахло скошенной травой и крепким чаем. А на пороге я разглядела совершеннейшую красавицу, и у меня захватило дух. Высокая стройная женщина в приветствии опустила голову, и я смогла полюбоваться идеальной причёской. Затем незнакомка подняла глаза, и от взмаха её густых ресниц у меня закружилась голова. Взгляд синих глаз, казалось, пронизывал меня насквозь.

— Впервые в жизни пожалела, что я не мужчина, — растерянно пробормотала я, а эти двое вдруг весело расхохотались.

Я замерла от музыкального звучания её смеха, а Генрих нетерпеливо подталкивал меня к входу. На ватных ногах я прошла в светлую пустую комнату, и взгляд мой притянул маленький столик, расположенный ровно посередине. Женщина опустилась перед ним на колени, и её изящные руки запорхали над чашками, аромат трав и чая усилился.

Инститор сорвал с меня плащ и надавил на мои плечи. Я послушно опустилась на колени в шаге от красавицы, искренне недоумевая, почему Генрих не поскуливает у её ног, словно влюблённый волколак. Даже мне хотелось пододвинуться ближе, чтобы просто быть хоть немного причастной к совершенству.

— Кто вы? — с придыханием спросила я.

По лицу женщины скользнула усмешка, и по спине моей пробежались мурашки.

— Меня зовут Аноли, — проговорила она, опуская ресницы.

Я удивлённо прислушалась к своим странным ощущениям. Меня одновременно тянуло к красавице и отталкивало от неё с не меньшей силой. Аноли потянулась к пустой чашке, которая попадала под столб света, льющийся из окна, и кожа её рук заблестела, словно перламутр. Я судорожно сглотнула, волосы на моей голове зашевелились, а взгляд метнулся к выходу.

— Меня называют, — тем же ядовито-сладким тоном продолжила красавица, — красной птицей иллюзий. Я — инститор, как и Генрих.

Она поставила коричневый чайник на столик, и я ощутила на себе пристальное внимание. Ощутила кожей, словно взгляд Аноли был физическим прикосновением. Сердце моё застучало быстрее, а дыхание перехватило. Я пожалела, что согласилась на просьбу Генриха, и живот мой скрутило от дурного предчувствия.

Аноли мило улыбнулась, и руки её потянулись к охотнику, а я невольно уставилась на перламутровые пальцы, в которых дымилась чашка с чаем. Генрих осторожно обхватил горячий фарфор и повернулся ко мне, протягивая питьё. Я мрачно покосилась на зеленоватую жидкость, и от понимания меня бросило в жар.

— Зелье? — несчастным голосом спросила я, и губы инститора иронично изогнулись, а глаза сощурились. — Это действительно необходимо?

Генрих не ответил, а я невольно сглотнула. Пить что-либо в закрытом посёлке инститоров, о котором я узнала несколько минут назад, совершенно не хотелось. А если учесть, что я — одна из ведьм, на которых они охотятся, то и смертельно опасно. Но в любом случае, если эти двое захотят моей смерти, живой мне из городка не выбраться. Я вспомнила, с какой лёгкостью Генрих вызвал синий огонь, и зубы мои скрипнули.

Дрожащие пальцы мои потянулись к чашке, и я осторожно приняла зелье. Голова закружилась, и я невольно покосилась на Аноли. Идеальные губы её сложились сердечком, а глаза заискрились от удовольствия. Казалось, что она наслаждается каждой каплей моего страха. Хотя, почему кажется? Скорее всего, так оно и есть. Ведь Генрих мечтает меня сжечь с первого же момента знакомства! Инститоры…

Я выдохнула и залпом выпила всю жидкость, зелье обожгло мне нёбо, и рот мой невольно распахнулся, а глаза выпучились. Аноли рассмеялась, а Генрих фыркнул и отвернулся:

— Не слишком приятное зрелище!

Щёки мои опалило жаром, плечи опустились, а язык скользнул по ноющему нёбу.

— Кипяток, тьма его побери, — виновато пробормотала я.

Улыбка растаяла на лице Аноли, а синие глаза наполнились сочувствием. Инститорша кивнула:

— Разумеется, кипяток. Только что заварила. — Она перевела взгляд на Генриха и снова улыбнулась: — Как ей не терпится! Но придётся подождать, когда зелье правды подействует.

Руки мои сжались, а кожу на голове стянуло от ужаса.

— Зелье правды? — простонала я, поворачиваясь к Генриху: — Но зачем?!

Инститор вздёрнул подбородок и посмотрел на меня так сурово, что я невольно отшатнулась.

— Необходима уверенность, что ты не сделаешь ничего лишнего, ведьма!

Я поднесла дрожащие руки к глазам: пальцы мои двоились. Неожиданно зевнула и потёрла лоб. Аноли потянулась ко мне, и взгляд её синих глаз снова ощутимо коснулся меня.

— Уже действует, — растерянно проговорила она. — Детка, ты голодна? Это может быть проблемой. Давно ела?

— Утром, — я неопределённо махнула рукой. — Генрих приготовил мне кашу…

Аноли развернулась к инститору так резко, что из её причёски выпало украшение. Оно зазвенело, прокатившись по полу, и замерло, сверкая гранями алого камня.

— Утром?! — змеёй прошипела красотка, но через секунду лицо её разгладилось, и Аноли проворковала: — Не знала, что ты готовить умеешь!

— Это не то, о чём ты подумала, — быстро проговорил Генрих.

— Тебе лучше не знать, о чём я подумала, — нежно проговорила та.

Генрих коротко улыбнулся, и бросил на меня такой яростный взгляд, что во рту у меня пересохло, а пальцы отчаянно вцепились в фарфор чашки. Если бы зелье ещё оставалось, я бы выпила его, пусть даже оно заставило бы меня сказать всю правду…

Я замерла, и взгляд мой опустился на зелёные травяные разводы, образующие на две чашки причудливые узоры.

— Действительно действует, — пробормотала я. — Чёрт! И зачем это вам? Только не говорите, что всегда хотелось узнать распорядок дня ведьмы! Я бы и так рассказала…

Аноли опустила руки на пол и шустро подползла ко мне на четвереньках, её синие глаза расширились, а ротик приоткрылся в предвкушении. Я невольно отодвинулась, но наткнулась спиной на невозмутимого Генриха.

— Ты действительно хочешь нам помочь? — прошептала Аноли.

— Нет, — фыркнула я, и лицо её скривилось, а взгляд метнулся к Генриху.

— Но ты сделаешь то, о чём я тебя попросил? — холодно уточнил тот, и я обернулась на инститора.

— Разумеется.

Брови его приподнялись, и Генрих возвратил Аноли многозначительный взгляд. Женщина выдохнула, и пальцы её сжали моё плечо так, что я невольно вскрикнула, вцепившись в её руку. Но инститорша не обратила на это внимания.

— Ты сделаешь только то, о чем тебя просил Генрих? — напряжённо спросила она. — Ты действительно сможешь извлечь строго определённый период из памяти? Даже если случай произошёл очень давно?..

Я пожала плечами:

— Чем старее воспоминание, тем оно… прозрачнее, что ли. Но ухватить его можно. Потребуется немного больше времени, и только.

Аноли тряхнула меня за плечо и прошипела, а глаза её сузились:

— Ты не причинишь клиенту вреда?

Я попыталась оторвать её жёсткие пальцы от своего ноющего плеча.

— Скорее вы мне руку сломаете, — зло буркнула я.

Аноли отпрянула, а я ощутила на шее горячую ладонь Генриха и обернулась к инститору.

— Ты не причинишь клиенту вреда? — сухо повторил он слова Аноли.

Я отрицательно качнула головой. Подумав секунду, добавила:

— Если он не попытается причинить его мне.

Аноли скривилась:

— Не попытается. — Она вскочила на ноги и посмотрела на меня, словно сытый кот на плешивую мышь. — Хорошо, меня устраивают твои ответы. Ждите…

И выскользнула в дверь. Я растерянно оглянулась на инститора.

— Так клиент не она?

Генрих отвернулся, но губы его шевельнулись.

— Нет.

Я усмехнулась и едко проговорила:

— Как с вами просто, прям терпения не хватает! А где тогда клиент? У меня, знаешь ли, нет желания торчать в этом осином улье лишние минуты. Как подумаю о том, сколько народу будет счастливо полюбоваться факелом, который может из меня получиться, так сразу тошнить от радости начинает!

Генрих прикрыл веки, и из его груди вырвался страдальческий вздох, словно его заставили присматривать за двухлетним ребёнком.

— Ты действительно думаешь, что все инститоры только и мечтают, что жечь ведьм?

Я скривилась и кивнула:

— А что тут думать? У меня живой пример перед глазами! Как ни взглянешь на меня, так и вижу, как… это… Как там было? А! Твой взгляд полон желания! — лицо его вытянулось, и я ехидно добавила: — Желания сжечь меня поскорее!

Кадык на его шее дёрнулся, а взгляд стал колючим. Мне совсем не понравилась его кривая улыбка, и я с тоской посмотрела на дверь. Когда же вернётся Аноли?

— Кстати, о желании, — мягко проговорил Генрих, и от его голоса по коже моей поползли мурашки. Я посмотрела на него, как кролик на удава. — Ты… хочешь меня?

Я хотела закрыть рот, но прежде чем мои руки прижались к губам, сорвалось:

— Да.

Сердце моё оборвалось, а глаза расширились. Чёрт бы побрал инститоров с их зельями! Они же должны бороться с ведьмами, а не пользоваться их методами! Генрих коротко улыбнулся, и у меня перед глазами всё поплыло.

— А как же, — иронично хмыкнул он, не отрывая от меня внимательного взгляда, — твои слова о том, что, будь я даже последним мужчиной, ты не занялась бы со мной сексом? Это правда?

— Да, — проскрипела я.

Брови инститора поползли вверх, а рот скривился:

— Правда?!

— Да! — крикнула я, едва сдерживая слёзы.

Он повёл плечами и растерянно улыбнулся:

— Как интересно! И почему же?

— Да потому что я до чёртиков тебя боюсь! — прошептала я, и по щеке моей скользнула слеза.

Генрих замолчал, спина его напряжённо выпрямилась, а кадык дёрнулся.

— И правильно делаешь, ведьма! — медленно проговорил он.

В комнату вошла Аноли, в руках её я увидела большой свёрток алой ткани, а на губах довольную улыбку.

— Пошалим? — промурлыкала она, и я торопливо вытерла мокрую щёку. — Превратим ведьмочку в инститора!

Я с подозрением, не ожидая ничего хорошего, покосилась на женщину:

— Это как?

Она жестом фокусника развернула свёрток, и я увидела чудовищное платье в стиле принцессы из сказки.

— Уродство какое, — пробормотала я и с надеждой покосилась на Аноли: — А это обязательно? Я вообще платьев не ношу, а всякие там кринолины меня пугают до жути…

— Ведьма не только хлипкая, но и трусливая, — презрительно отозвался Генрих, и я съёжилась от его холодного взгляда: — Будь вы все такие, и жечь бы не пришлось!

— Ну-ну, — Аноли потрепала его по щеке, словно обиженного ребёнка: — Эта девочка хорошая! Она живёт по правилам, работает по лицензии… Ты сам говорил, что она ещё не успела сделать миру ничего плохого. Но не переживай, будет и на твоей улице факел!

Я содрогнулась, а Генрих мечтательно улыбнулся. Аноли легко, за шкирку, подняла меня на ноги, и я мрачно рассмеялась: видимо, у инститоров есть спецкурс, как правильно таскать ведьм! Охотница, не обращая внимания на мои ужимки, натягивала на меня жуткое платье прямо поверх одежды.

— Ну разве не прелесть? — отступила она, любуясь результатом. Потом потянула меня за руку: — Не каждая ведьма может похвастаться, что красовалась в церемониальной форме хранительниц! Хочешь полюбоваться на себя? В соседнем помещении есть зеркало…

— Нет! — я отскочила к стене и для верности прижала ладони к глазам. Голос мой задрожал: — Я… вам верю!

— Что такое?.. — Удивлённо начала Аноли.

Генрих нетерпеливо перебил её:

— Сосуд принесла?

Инститорша улыбнулась:

— Ах да! — Она шагнула ко мне, и её сильные руки отвели мои ладони от лица. Аноли внимательно посмотрела на меня и медленно произнесла: — Самое главное! Воспоминание перенесёшь вот сюда!

Она протянула руки над моей головой, и я растерянно уставилась на крошечную серебристую копию амфоры, которая покачивалась на цепочке. Аноли надела украшение мне на шею, и я прикоснулась пальцами к холодной подвеске.

— В смысле?

Аноли нахмурилась, и взгляд её скользнул по мрачной физиономии Генриха. Инститор поднялся, и его рука вновь легла мне на загривок.

— Она справится, — уверенно проговорил он и подтолкнул меня к выходу: — Идём!

***

Я снова наступила на подол, юбка натянулась, колени дрогнули, и тело моё покачнулось. Генрих схватил меня за шкирку, и я судорожно рванулась из его жёсткой хватки.

— Хватит обращаться со мной, как со щенком! — не выдержала я. — Можно ведь поддержать по-человечески… За локоть, например!

— Нельзя, — буркнул он, возвращая меня в вертикально положение. — Ты не человек.

В груди моей словно разлилась волна жара, а на глаза навернулись слёзы.

— Умеешь ты делать комплименты, — проворчала я, опуская лицо.

— Не время и не место для комплиментов, ведьма, — прошипел Генрих, подталкивая меня вперёд. — Поспеши.

Я поджала губы, и пальцы мои обхватили тяжёлую ткань противного платья. Недалеко от нас показалась группа людей, и сердце моё сжалась, а ноги словно стали ватными. Но меня никто не удостоил и взглядом. Инститоры исчезли за деревьями, и я с трудом двинулась в указанном Генрихом направлении. Колени всё ещё дрожали, а тело под тяжёлым платьем взмокло. Я опасливо покосилась на человека, который шёл в ста метрах справа от нас. Проглотила комок, который встал в горле и прошептала:

— Долго ещё?

Генрих кивнул на возвышение, на котором ярким пятном выделялся жёлтый дом.

— Туда, — тихо проговорил он. — Здесь мы можем встретить и других хранителей. Никому не смотри в глаза. И самое главное: что бы ни произошло, не вздумай колдовать.

Тело моё задрожало сильнее, но я исподлобья посмотрела на инститора и сухо проговорила:

— Не дура, сама понимаю.

Лицо его на мгновение озарилось улыбкой.

— С первым бы я поспорил, но второе меня успокаивает, — фыркнул он. И я снова ощутила тычок в спину: — Скорее!

Я зарычала и закинула тяжёлый подол себе на предплечье так, что хотя бы с правой стороны под ногами ничего не мешалось, и я видела ступени, которые вели к жёлтому домику. Мимо с резким писком пролетели пичуги, и я снова покачнулась, уже привычно втянув шею в ожидании захвата. Но Генрих поддержал мой локоть и тут же отдёрнул руку. Я едва сдержалась, чтобы не выказать своё изумление. Ступени давались тяжело, а подол непослушно выскальзывал из моих мокрых пальцев.

Я с трудом поднялась на площадку и судорожно перевела дыхание, тыльной стороной ладони оттирая пот, который струился по моему лицу. А взглядом настороженно обшарила множество широких занавешенных прозрачными тканями проёмов.

— Странный домик, — выдохнула я. — Ни дверей, ни окон… Сплошная вентиляция! Как здесь жить?

Генрих нетерпеливо пошагал по каменной площадке, бросив на ходу:

— А здесь и не живут…

Я и возвела глаза к чистому небу, а пальцы мои обхватили холодный кулон. Наконец-то я отдам долг охотнику и можно будет жить спокойно… Покажу Генриху на дверь. Ничего, сама справлюсь! Будут клиенты, будут и деньги. В крайнем случае, поищу другого, более адекватного компаньона. Пока я мечтала, инститор откинул занавесь и исчез в доме, я поспешила за ним.

Внутри меня окружил запах благовоний, а взгляд наткнулся на возвышение, на котором лежал немолодой мужчина. На сером камне серебрились его русые с проседью волосы, а на фоне красной одежды руки, сложенные на груди, казались белоснежными. Я пристально посмотрела на его закрытые веки, и спина моя похолодела.

— Он мёртв? — прошептала я, невольно вцепившись в футболку Генриха.

— Нет, конечно, — хмыкнул тот, вырываясь из моих скрюченных от страха пальцев. — Иначе как бы ты забрала его воспоминание? Приступай!

— А! — Я вытерла взмокший лоб. — Так это клиент! Странное место для сна… А он не проснётся?

Генрих подошёл к каменной кровати, и пальцы инститора легонько прикоснулись к плечу спящего, словно убеждаясь достаточно ли крепок его сон.

— Не твоё дело, ведьма, — тихо проговорил он, но ту же неохотно добавил: — Не проснётся. Действуй!

Я деловым тоном спросила:

— Что брать?

Руки Генриха скользнули за его спину, а лицо обратилось ко мне.

— Двадцать пятое апреля этого года, с девяти до полдесятого утра, — сухо проговорил он.

Я завернула непривычно длинные рукава платья и сжала пальцы так, что раздался лёгкий хруст суставов. Генрих коротко усмехнулся, а я лишь поджала губы, стараясь полностью сосредоточиться. Забрать определённое воспоминание несложно. Но невероятно трудно не прихватить с ним ещё с десяток. Этого я инститору, разумеется, не сказала. И не только ему… Честно говоря, никто не знает о моих реальных возможностях. Иначе лицензию я бы так и не получила…

Я выдохнула, и пальцы мои легли на закрытые веки спящего человека, а сердце забилось, словно пойманная птица. Боковым зрением я видела, как напряжённо следит за мной инститор, и невольно скрипнула зубами. Лишь бы он не догадался о правильном вопросе! Я же под зельем… Ах, нет! Нельзя отвлекаться. Итак, двадцать пятое апреля. По запястью скользнуло воспоминание, и я едва сдержала стон: двадцать пятое мая! Целый день! Это всё из-за проклятого инститора!

Я отдёрнула руки и обернулась к Генриху.

— Не смотри! — громко прошипела я.

Брови его приподнялись, а правый уголок рта дёрнулся.

— Это ещё почему?

— Мешаешь! — рассерженно проговорила я, а по спине прокатилась волна жара: если инститор спросит, как именно, то… Шея моя похолодела, и я поспешно сложила ладони: — Ну пожалуйста!

Инститор хмыкнул, и руки его упёрлись в бока, но всё же Генрих крутанулся на месте. Я покосилась на его затылок и промокнула лицо рукавом. Затем мои дрожащие пальцы снова легли на глаза невезучего дяденьки, у которого я невольно украла целый день из воспоминаний. Руки мои напряглись, а в голове зазвенело от старания. Двадцать пятое июня… Я застонала и уронила руки. Чёрт! Какое июня?! Он же сказал, что апреля!

Генрих повернулся, и его холодный взгляд пронзил меня:

— Что?..

Я нервно улыбнулась и перебила инститора прежде, чем тот успел закончить вопрос:

— Сейчас-сейчас! Мне нужно сосредоточиться… Отвернись, пожалуйста!

Инститор поджал губы, а по щекам его скользнули желваки.

— Не тяни! Каждая минута на счету, — прорычал он.

— Всего лишь несколько секунд! — фальшиво оскалилась я.

И ведь правду сказала. Дел-то на пару секунд… Только бы хорошенько сосредоточиться. Итак, двадцать пятое… апреля… девять утра… По запястью заструились воспоминания, и я невольно вскрикнула, судорожно прерывая их поток.

Кожу на голове стянуло от ужаса, и я осела на пол. Хватанула больше, чем нужно, да ещё случайно заглянула в само воспоминание. Кровавые тела… Я потрогала свои немеющие щёки, а видела лишь тягучие багровые разводы. Живот мой скрутило, и я согнулась пополам. Жёлтая лужица растекалась по полу, а жуткое зрелище всё ещё стояло перед глазами. Всего-то секунда из украденных минут! Долгая секунда страшного воспоминания…

Повернула голову и с недоумением уставилась на вытянутую физиономию Генриха. Он что-то говорит, но я не понимаю слов. Трясёт меня, но я почти не ощущаю этого. Инститор отпустил мои плечи и присел на корточки, в пальцах его сверкнул кулон. Звуки медленно возвращались.

— Помести сюда! — рассерженно твердил он. — Слышишь? Ведьма! Воспоминание помести сюда…

Я перевела взгляд на маленькую амфору.

— Как?

Он криво усмехнулся и покачал головой.

— Не строй из себя ангела, ведьма! Ты же мучила людей чужими воспоминаниями?

— Да, — призналась я и сжалась в испуге, а ноги мои похолодели: будь проклята Аноли с её зельем! Губы Генриха гадливо скривились, и я торопливо добавила: — Но все эти люди были плохими!

— Мне всё равно, — перебил инститор и поднялся. А я недоверчиво хмыкнула: как же! Всё равно ему… Генрих быстро продолжил: — Тем же способом, как отдаёшь воспоминание человеку, отдай его амулету. Такими специальными контейнерами пользуются все ведьмы. Я сейчас имел в виду ведьм, которых природа не обделила мозгами.

Я посмотрела на него снизу вверх и мрачно проговорила:

— Если не перестанешь меня унижать, я не буду этого делать! Ты просил забрать воспоминание? Я его забрала! Сделка выполнена…

— Не выполнена, — холодно ответил он и многозначительно кивнул на кулон: — Пока не переместишь воспоминание сюда. — Он вдруг усмехнулся: — Или боишься, что и тут мозгов не хватит?

— Не боюсь! — недовольно буркнула я и подхватила кулон левой рукой, а правую простёрла над верхней его частью. Пальцы мои слегка дрожали, а сердце колотилось. Но воспоминание послушно скользнуло в амфору, получилось даже легче, чем с живым человеком, и я весело добавила: — Мозги у меня на месте, можешь сам в этом убедиться!

Генрих присел рядом и заглянул мне в глаза.

— Я уже давно убедился, — почти ласково проговорил он, и я невольно улыбнулась, — что их нет и не было!

Улыбка моя растаяла.

— Да почему?! — не выдержала я.

Он многозначительно щёлкнул по кулону.

— Не догадываешься, почему умные ведьмы могут смотреться в зеркало? — Я растерянно моргнула, а Генрих хмыкнул: — Загадка не по зубам, понимаю. Точнее, не по мозгам… Ладно, поднимайся! Уходим…

Я с трудом выпрямилась и на негнущихся ногах последовала за инститором, а взгляд мой, казалось, прожигал его спину насквозь.

— Ненавижу, — прошипела я.

Генрих вдруг замер и очень медленно развернулся, его широкая улыбка мне очень не понравилась. Он склонился к самому моему лицу, и я нервно сглотнула.

— Ненавидишь меня, — проговорил он и подмигнул: — Но всё равно хочешь?

— Да, — ответила я и услышала скрежет собственных зубов, а щёки мои обожгло жаром.

Да когда же прекратится действие этого зелья? Меня же вырвало! Генрих, казалось, наслаждался каждым мгновением моего унижения. Чем бы его отравить?

— Следуй за мной, ведьма, — проговорил Генрих и выпрямился. — Можешь наслаждаться моим сексуальным видом сзади!

И стремительно направился к одному из проёмов, а я тоскливо посмотрела на его спину. Широкие плечи, узкие бёдра. Чёрт! Действительно сексуальный! Некстати вспомнились слова Забавы о ямочках… Да о чём я думаю в логове врага?!

Я нервно оглянулась на спящего и поспешила за Генрихом. Сердце моё замерло, а взгляд с трудом оторвался от пятой точки инститора. Я прижала холодные пальцы к горящим щекам. Точно схожу с ума! Дать бы себе оплеуху!

— Э, — промычала я, но Генрих не оглянулся. Кулаки мои сжались, и я выпалила: — Понять не могу, как ты с таким раздутым самомнением в двери проходишь! И чего ты прицепился ко мне, а? Сам же говорил, что не можешь и думать о сексе!

Плечи инститора затряслись, и сердце моё замерло. Он что, смеётся?!

— А ты, как я посмотрю, не можешь о нём не думать, — не оборачиваясь, насмешливо протянул Генрих: — Сразу видно дочь инкуба!

Зубы мои заскрипели. Мало отравить! Четвертовать надо! Опробовать на нём всю его сумку!

— Это ты постоянно о нём говоришь! — злобно прошипела я. — Спрашиваешь, хочу ли я тебя! Это вообще нормальный вопрос? Или тебе так приятно слышать ответ? В кайф поиздеваться над ведьмой лишний раз…

Генрих замер и медленно повернулся, я невольно отшатнулась и сглотнула.

— Поиздеваться над ведьмой никогда не лишне, — мечтательно проговорил он, и кулаки мои сжались так, что ногти впились в ладони. — И мне действительно приятно смотреть, как ты краснеешь и задыхаешься от стыда за свои эротические фантазии…

— Да какие там фантазии? — вспыхнула я. — Не льсти себе, инститор! Да, ты красивый. Но не исключительный…

— Да ладно?! — хмыкнул Генрих, наступая на меня.

Но я заставила себя остаться на месте и не опустить взгляда.

— Торт в магазине тоже красивый, — запальчиво продолжила я. — И я его тоже хочу! Слопала бы весь за раз. Но знаю, что потом будет плохо. Человека определяют не желания, а решения и действия!

Генрих вдруг расхохотался, и глаза его сверкнули.

— С тортом меня сравнила, — веселился он. — Забавно.

Он шагнул, приближаясь вплотную, и я, не выдержав, отступила, но спиной наткнулась на дерево. Генрих опёрся ладонью о шершавый ствол и склонился к моему лицу. Правая бровь его приподнялась, а рот перекосила усмешка.

— Так может, предложить тебе один кусочек?

Голова моя закружилась, а пальцы похолодели.

— Тебе-то зачем? — прорычала я, судорожно хватаясь за дерево. — Тебя же это… корёжит… говорил, что каждое прикосновение ко мне словно удар током…

Генрих стремительно прикоснулся губами к моему рту и так же быстро отстранился. Лицо его приобрело задумчивое выражение. Перед глазами у меня всё поплыло, а ноги пронзила крупная дрожь. Инститор только что поцеловал меня?

— Точно! Как удар током, — кивая, проговорил он и широко ухмыльнулся: — Зато бодрит! Может, ещё разок?

Я хватала ртом воздух, не в силах выдавить ни слова. В ушах зашумело от ярости. Лицо Генриха приблизилось, а я оторвала от дерева непослушные пальцы и поспешно прикрыла ему глаза. Инститор вздрогнул, а по запястью моему заструились чужие воспоминания.

Охотник вскрикнул и отшатнулся, прижимая руки к побелевшему лицу. Тело его на секунду замерло, затем ноги его подкосились, и Генрих рухнул передо мной на колени. А за ним я вдруг увидела фигуру незнакомого инститора. Глаза его сверкали, а рот исказился в холодной усмешке:

— Опаньки! Ведьма? Здесь?!

Сердце моё сжалось, а руки затряслись. О, нет! Я же практически напала на инститора в их проклятом обиталище! Я бросилась к незнакомцу и, упав перед ним на колени, обхватила его ноги.

— Умоляю, не жгите меня!

Тот замер на мгновение, и я с надеждой посмотрела снизу вверх на его ошеломлённое лицо.

— Ну не знаю, — протянул он. — Искушение так велико!

Я отпрянула и зажмурилась в ожидании скорой смерти, а рядом послышался хрип:

— Это моя ведьма!

Я распахнула глаза и с изумлением уставилась на Генриха. Тот сидела на земле, потирая глаза и… смеялся! Мой взгляд опустился на дрожащие пальцы. Может, я с перепугу одарила его чьи-ми то счастливыми воспоминаниями? Как жаль! Опять осечка… Стоп! А почему вообще сработало? Инститор утверждал, что на него моя ворожба не действует! И тогда в офисе это действительно не прокатило. Я схватилась за голову: да какая разница? Меня всё равно сейчас уничтожат!

Незнакомец присел рядом с Генрихом, и его рука опустилась на плечо пострадавшего инститора.

— Ты как, дружище? Вижу, что не скучаешь…

Тот ухмыльнулся и поднял лицо.

— Да уж, скучной мою жизнь точно не назовёшь! — широко ухмыльнулся он.

Я с ненавистью покосилась на его белые зубы, мечтая выбить парочку. Инститоры обернулись ко мне, и я отползла, упираясь руками в землю.

— Говоришь, твоя ведьма? А зачем ты притащил в Крамор свою новую игрушку? — весело спросил незнакомец и усмехнулся: — Неужели затем, чтобы представить её Аноли?

Я смотрела на них, стараясь не упустить ни малейшего движения. Новый инститор меня не уничтожил на месте преступления сразу, а значит, либо послушался Генриха, либо… И тут сердце моё дрогнуло. Что?! Какую ещё новую игрушку? Он что, обо мне? Генрих молчал, потирая красные веки, и губы мои невольно расплылись в хищной улыбке. А хорошо я его приложила! С учётом того, что жертва бодрствовала. Мастерство моё растёт!

Взгляд незнакомца ощупывал меня, и я невольно скрестила руки на груди, закрывая кулон.

— И что, Аноли одобрила замену себе любимой?

Я удивлённо приподняла брови и нервно спросила:

— Вы о чём?

Генрих вдруг отвесил инститору затрещину и резво вскочил на ноги.

— Что ты несёшь? Я лишь советовался с Аноли по поводу неконтролируемой силы малолетней ведьмы! Я теперь не сижу за высокими стенами, а реально борюсь с ведьмами! — Я замерла, и даже дыхание перехватило от возмущения: малолетней?! А Генрих дёрнул друга за руку, помогая тому подняться: — А ещё мне интересно, каким чудом она сумела получить лицензию. Пора уже организовать проверку в Комитете.

Второй инститор посмотрел на меня, и во взгляде его серых глаз я вдруг заметила тень уважения.

Конец ознакомительного фрагмента.