Личный страж травницы

Ольга Корк, 2022

Хотела ли я когда-нибудь перенестись в чужой мир? Нет!А оказаться на ледяной тропе в горах в одном только костюме ведуньи? Тем более нет!Но пришлось приспосабливаться, имея лишь справочник по лекарственным травам и огромное желание жить.Покинуть гору, найти заброшенный домик…Постойте-ка, почему моя книга вдруг заговорила? И откуда целая толпа клиентов, утверждающих, что я травница?А этот раздражающий меня Стражник, которого то и дело приходится лечить, кто он вообще такой?!

Глава 3

Этот возглас тоже сдержать не удалось, а вот облачко пара было в разы меньше предыдущего. Да и ветер уже не завывал так громко. Но удивило меня не это, а то, насколько вовремя я спрыгнула с “горки”. Не веря своим глазам, я зашагала вдоль тропинки. По снегу шагать было, конечно, не менее опасно, чем по обледеневшей тропинке, но одного удачного падения мне более чем достаточно. Тем более, что впереди, я ясно это видела, не упади я в сугроб, то вполне могла бы кувыркаться по голой каменной земле! Ведь совсем недалеко, — даже со своего места я могла рассмотреть редкую жухлую травку, — холодная часть горы заканчивалась!

Конечно, как оказалось на проверку, это “недалеко” было хорошим таким обманом зрения, потому что добиралась я до устойчивой поверхности без снега и льда довольно долго, но тактика ходьбы вдоль тропинки отлично себя зарекомендовала. Я всего-то раз десять споткнулась о запорошенные камни и раза три чуть не упала, но в сравнении с тем, что с каждым пройденным десятком метров воздух становился все теплее, это все были мелочи.

Кажется, я все-таки не превращусь в сосульку, а если совсем повезет, то, возможно, не очень сильно и заболею!

Когда я наконец-то ступила на землю, пройдя даже тот участок горы, где нет-нет да встречались небольшие островки снега, от облегчения даже рассмеялась. Голос был хриплым, смех каркающим, но это не отменяло моей несказанной радости, что на меня наконец-то больше не сыпался снег, а ветер почти совсем прекратил задувать под юбку. Не сказать, что мне вмиг стало тепло, но вера в лучшее гнала вперед, невзирая на гудящие от усталости ноги и искусанные в кровь губы. Сейчас, когда опасный участок остался за спиной и надежда выбраться из передряги живой крепла с каждым шагом, мне стало очень и очень страшно.

Ведь судя по тому, что видимость становилась все хуже, ночь была не за горами. А если вспомнить о том, что в клуб мы с Дианой выехали в девять вечера, то есть тогда, когда на улице было уже очень даже темно, то я могла с уверенностью утверждать: где бы я ни оказалась, это точно не Самара. Да и Жигулевские горы вроде у нас не настолько высокие, чтобы спускаться с них целый день и так и не дойти до подножья. Боже мой! Ни одна из гор Жигулевской гряды не покрыта снегом в то время, как внизу еще растет трава!

— Маргоша, куда ж тебя занесло-то, а главное, каким образом? — вслух я заговорила исключительно, чтобы хоть немного успокоиться.

Ходить могу, говорить могу, голова вроде все еще на плечах, а безвыходных ситуаций не бывает! Можно, конечно, сейчас сесть на ближайший валун и горько заплакать от пережитого кошмара и страха перед неизвестностью, но у меня были дела поважнее. Приближалась ночь, а в горах, насколько я помню, она опускается быстро и это совсем не городская темнота, разбавленная светом фонарей. Здесь, где бы это"здесь"ни находилось, совсем скоро станет так темно, что идти куда-либо будет опасным для жизни! А это значило только одно. Мне нужно искать место для ночлега. Спичек все еще у меня нет, костер я не разведу, спать на голой земле глупо, а значит, мне нужно что-то, из чего можно сделать подстилку. Перед глазами мелькнуло воспоминание веток незнакомого хвойного куста. Кажется, я знаю, на чем можно было бы спать, осталось только найти еще одну такую замечательную “елку”.

То ли удача наконец-то решила повернуться ко мне лицом, то ли хвойные на этой горе не были редкостью, но спустя еще около тысячи шагов, — да, я примерно считала, если только не сбивалась с монотонного счета на какие-то гениальные идеи, — я чуть в стороне увидела знакомый куст. Нет, конечно, куст был совсем другим, мой старый знакомый остался гордо стоять среди снега, но, кажется, я только что встретила его брата!

Никогда еще в своей жизни я так не радовалась опавшим иголкам, ведь нарвать достаточно веток, чтобы сделать себе лежанку, у меня просто не хватило сил. Слишком я устала от своего нисхождения с горы, будь она проклята! Именно поэтому дрожащими ногами, а потом и руками, мне пришлось сгребать хвою и формировать из кучи опавших игл нечто, напоминающее тюфяк. И вот тут-то я оценила свою юбку по достоинству! Сняв пояс с книгой и флаконами, следом я стянула юбку, радуясь, что банальный крой “солнышко” подразумевал в себе столько ткани! Мне как раз хватило, чтобы завернуться в нее как в спальный мешок. Очень тонкий, правда, но всяко лучше, чем спать без какого-либо “одеяла”. А для надежности я еще и ветками себя прикрыла. Не знаю, согреют они меня или нет, но, может, хоть сделают максимально незаметной для местной фауны, если вдруг ночами кто-то решит прогуляться по горным тропам.

Допив перед сном остатки настойки валерианы, я зарылась в своем “убежище” и, положив под голову книгу, провалилась в сон.

Слишком много впечатлений, слишком много страхов, нервы просто не выдержали и отправили меня в глубокий лечебный сон. Ведь инстинкт выживания самый сильный из заложенных в человеке, а выжить мне было просто необходимо. Утром предстояло решать очень много проблем и одна из них жажда.

***

Утро. Как много в этом слове!

Озябший нос, затекшая спина, исколотое еловыми иголками тело и першащее горло. В общем, к сожалению, вчерашние приключения на горе мне не приснились. А жаль.

Со стоном, скрипом и, о, ужас, парой крепких фраз, высказанных голосом завсегдатая питейного заведения, я выползла из своей “берлоги”.

Стряхнув юбку, быстро натянула ее на себя в надежде, что хоть немного станет теплее. Не могу сказать, что в еловом коконе я так уж замерзла, но стоя ранним утром в одном нижнем белье и весьма тонкой рубашке, я изрядно успела продрогнуть.

Флаконы на поясе я изучала особенно тщательно, сетуя, что не догадалась взять с собой ничего от простуды. Хотя, что я могла взять? Все травки, которые действительно могли помочь от простуды и обладали противовирусным эффектом, принимались в виде отваров, настоев или и вовсе чая. Но, с другой стороны, вот что мешало распотрошить несколько пакетов фиточая, хотя бы с той же ромашкой? Хотя, что мне та ромашка, где бы взять воды и вскипятить ее, чтобы мечтать о чае. Заварить можно и те же еловые шишки, найти бы их только.

Мысли о чае напомнили мне, что не пила я уже очень и очень давно. И если вчера, гонимой страхом и необходимостью выжить на снежном склоне, мне было, откровенно говоря, не до мыслей о жажде, то сейчас та цвела буйным цветом. Может, и горло першило не только потому, что я простыла, а элементарно от жажды?

Быстро нацепив на себя пояс, проверила, как закреплены флаконы и книга, и решительно вернулась к горной тропе. Многие знания — многие печали, не так ли? И информация о том, что если я к вечеру не найду способ хоть немного попить, завтра мне уже можно будет не торопиться к подножью горы, совсем не добавляла спокойствия.

Справедливо рассудив, что горные реки еще никто не отменял, я решила хорошенько прислушиваться к окружающей меня природе. В конце концов, снег должен был таять и хоть небольшие ручьи да должны были встречаться, тем более от снежной вершины не так уж и далеко я ушла.

Не знаю уж, к сожалению или к счастью, но я нашла чем утолить жажду задолго до того, как мне попался хоть один ручеек.

Никогда не знала, что в горах встречаются дикие яблони, а вот поди ж ты, стоит дерево с небольшими плодами странной вытянутой формы. Я бы, может, и не рискнула есть незнакомого вида фрукт, но запах! От плодов явственно пахло яблоками, хотя и листья на дереве были немного непривычной формы, и сами плоды не вызывали доверия своим видом. Но стоило один такой плод поднять с земли и, протерев от пыли, поднести к носу, как от знакомого аромата закружилась голова, рот тут же наполнился слюной, а живот возмущенно заурчал, напоминая, что я не только не пила давно, но и ела не меньше года назад!

Оглядевшись по сторонам, все еще сомневаясь, стоит или нет на себе так экспериментировать, но мое самочувствие не оставляло выбора. Я даже шла куда как медленнее чем вчера, у меня просто не было сил.

Решив, что риск вполне оправдан, я не без удовольствия откусила сочный кусок от бока яблока. Боженька, ну пусть это будет простое яблоко!

Зажмурившись от удовольствия, я наслаждалась терпким, чуть кисловатым вкусом. Не могу сказать, что плод был очень уж сочным, ощущение, что дереву не хватало влаги, все же скреблось на задворках разума, но это не помешало мне быстро сгрызть такой необходимый мне сейчас фрукт…

И пусть у него была мякоть с тонкими синими прожилками, пусть последствия могли быть весьма себе непредсказуемы, это меня уже не остановило от того, чтобы набрать с собой еще яблок. Для этого, правда, пришлось подвязать один край юбки, делая что-то вроде походного мешка, но что такое одно обнаженное колено в сравнении с отступавшей угрозой обезвоживания?!

Съев сразу три яблока, и набрав в запас не меньше пятнадцать, я уже бодрее отправилась дальше в путь, чутко прислушиваясь к организму. Желудок притих, то ли удивленно выясняя, что это я ему подбросила такое незнакомое, то ли просто активно переваривая полученное. Жажда немного отступила. Жизнь, судя по всему, налаживается!

Проведя на ногах не менее часов пяти, — хотя, конечно, я могу и ошибаться, внутренние часы у меня всегда знатно сбоили, — пришла к неутешительному выводу: мне нужен привал.

Казалось, горе нет конца и края, ноги снова гудели от напряжения, никаких признаков людей я так и не встретила, зато все больше стала обращать внимания на растительность вокруг меня, которой становилось все больше и больше. И то, что я видела, приводило меня к ужасно нелепой мысли. Бред чистой воды, в который я готова была поверить.

Я уже не в России.

К сожалению, мое увлечение лечебными травками не зашло так далеко, чтобы охватить травы всего мира. Но, черт возьми, я не встретила ни одного знакомого кустика! Совсем ни одного! Похожих — сколько душе угодно. Но, как и яблоки, похожими они были только по одному какому-то признаку. Запах, вид, форма листа — не более того. Но разглядывая местную флору, я точно могла сказать — дома такое не растет. Хоть ты тресни.

То есть я каким-то образом умудрилась из ночного клуба в центре Самары перенестись в другую страну! И вот вопрос: каким образом?!

Заприметив вдалеке высокое дерево, откидывающееся густую тень на гладкий валун, я заторопилась к нему. Откровенно говоря, мне становилось жарко. И вот вопрос, это у меня температура поднимается или все же чем ниже я спускалась, тем теплее становилось на местности? Первый вариант мне, откровенно говоря, не нравился, во второй очень хотелось верить.

Добравшись до намеченного места отдыха, с удовольствием сняла сапоги, пояс и яблоки положила на камень рядом с собой.

Книгу пришлось отстегивать. Слишком уж мне было любопытно полистать ее, вдруг что-то и найду из того, что видела. Верить в свое сумасшествие мне хотелось меньше всего. А значит, нужно постараться найти хоть какое-то логичное объяснение происходящему.

Я так увлеклась чтением справочника, что, не заметив, сгрызла половину из запасов диких яблок. Раздел “Лекарственные препараты и применение в медицине” затянул меня с головой. Я наконец-то успокоилась, отвлеклась от мысленных метаний и смогла отдохнуть. Но яблоки… Это была большая, просто огромная ошибка!

Первые спазмы в животе я списала на голод, следующие заставили меня насторожиться и наконец-то отвлечься от увлекательного чтения. Сапоги я надела исключительно на всякий случай, да и ближайшие кусты высматривала тоже только из-за любви к природе. Нет, в самом деле, кто ожидал такой подлости от парочки яблок… Хорошо, штук от шести точно!

В общем, бежала я куда подальше от места своего отдыха очень даже быстро, на полусогнутых и проклиная свою рассеянность. Книгу пришлось откинуть в сторону, не те условия, чтобы ходить по срочным и важным делам до кустов с увлекательным чтивом. Жаль, что я совершенно не обратила внимания, куда упал справочник. И это стало моей второй ошибкой. Ошибкой, изменившей всю мою жизнь!

***

О книге я вспомнила только после того, как поиски лопухов или хоть чего-то на них похожего, были успешно закончены и я вернулась к своему камню. Яблоки, которые в общем и целом спасли меня сегодня как от обезвоживания, так и от чувства голода, — а заодно устроившие мне экстренное очищение организма от всего, чего нужно и ненужно, кажется, тоже, — я зло игнорировала. Выкидывать столь ценный продукт было чистой воды расточительством, река на моем пути все не торопилась встречаться, но я вроде как обиделась. Вся. Разом!

Заметив пропажу справочника, еще несколько раз крепким словом помянула во всем виноватые плоды дерева и отправилась на поиски. В конечном счете одежда, флаконы с настойками и справочник — то немногое, что связывало меня с реальностью, в которой я прожила двадцать пять лет!

Книга нашлась, пусть не сразу, но все же смогла заприметить белый уголок обложки среди невысоких кустиков неопознанной травы с мелкими синенькими подсохшими цветочками.

— Вот ты где, — вздохнув от облегчения, я наклонилась к кусту, чтобы достать свою пропажу, — а я тебя ищу-ищу.

— А я все тут лежу и жду, когда же ты меня найдешь, — ворчливым голосом ответил куст.

— Что? — просипела, замерев в весьма пикантной позе.

— То! Доставай, говорю, меня скорее, на камнях лежать неудобно, да и для кожи вредно!

Медленно распрямившись, я испуганно оглянулась. Просто голос, который я так явно сейчас слышала, был один в один похож на голос учительницы по географии у нас в школе. Стра-ашная женщина была.

— Ну чего ты там замерла? Поднимай, кому говорят!

— Кому говорят? — отчего-то шепотом уточнила я у невидимого собеседника.

— Тебе говорят, — голос сочился ехидством, — швырять меня не нужно было, и не лазила бы сейчас по кустам!

Замечание про кусты напомнило мне о справочнике и я со всей осторожностью снова наклонилась, боясь опять услышать очередной выкрик.

Отодвинув в сторону веточки куста, осторожно подхватила книгу и раздраженно прицокнула. На обложке появилась глубокая царапина, жутким образом напоминающая искривленный в усмешке рот. Да и вообще обложка была пыльная, а на срезе страничек я заметила пару черных, будто чернильных пятен.

— Что ты все вздыхаешь? Вот чего вздыхаешь?! Подняла, а теперь отмывай меня, всю запачкала!

Книга в моих руках мелко завибрировала, а царапина, — вот клянусь!, — шевелилась, пока я снова выслушивала недовольство неизвестной женщины.

— Галлюцинации? — это даже был не вопрос, скорее, размышление вслух, разговор самой с собой. Но ответ таки я получила.

— И не надейся!

Вот теперь я с уверенностью могла сказать, что царапина шевелилась. И получается… получается что…

— Белочка? — с затаенной надеждой уточнила я у справочника.

— Книжечка, — рявкнул на меня книга, — оттирай давай пылюку, дышать не могу!

— А-а-а-а, — заорала я, надрывая связки.

— А-а-а, — вслед мне заорала книга, отлетая обратно в кусты, — да что ж ты такая криворукая-то, Маргаритка!

Зажав рот ладонями, я медленно попятилась от неожиданно ожившего продукта типографии, пока не споткнулась об очередной камень и не упала на попу.

Тут-то мне и вспомнилась любимая угроза отца: “Если через голову не доходит, могу донести через жопу”. И нет, папа никогда меня не порол, но впечатление его слова на меня всегда производили. А сейчас я и вовсе убедилась, как он был прав! Хорошенько приложившись ягодицами об твердый грунт, я резко замолчала и начала судорожно соображать.

— Так, я пришла в клуб и перенеслась на какую-то гору из-за черного дыма. Было? Было. Из ночи попала в день, значит, часовой пояс как минимум сменился на двенадцать часов. Правильно?

— Правильно, — раздалось из кустов.

— Ой, помолчи вот сейчас, не сбивай! — грозно посмотрев в сторону отброшенного справочника, продолжила свои размышления: — В пределах России это в принципе невозможно. Ну хорошо, даже если предположить, что я оказалась в Хабаровске, ну вряд ли, конечно, но вдруг, да? Так вот, в Хабаровске есть Баджальский хребет, но там и холоднее было бы, никаких тебе травок на склонах горы и яблочек очистительных! А значит что? Я не в России однозначно. Разобрались. Максимум, чем я болею, это обычная простуда, возможно, ангина, хотя высокой температуры не чувствую, значит, не может быть она. И что это все значит?

— Ну-ну, недогадливая моя, просвети ж меня, умненькую, что все это значит?

— Мы не в России, да?

— Смотри шире, — стало мне ответом.

— Я сошла с ума?

— Не настолько широко, — книга явственно хихикнула.

— У меня бред? — надежда на логичное объяснение таяла с каждым вопросом.

— Еще варианты будут?

Я молча переваривала наш небольшой диалог с книгой и даже уже готова была развести руками, чтобы незамысловато выдать небезызвестное “Ку”, но книга вмешалась и пояснила:

— Ты, деточка, да и я вместе с тобой, к счастью, в другом мире!

— Ничего себе, сходила за хлебуш…эээ… в клуб ночной.

Кажется, это уже не “Ку” и даже не “ку-ку”, это просто трындец и что теперь делать, я не знала.

Глава 4

— Почему «к счастью»?

Наверное, самый нелепый вопрос из всех, но спрашивать про “другой мир” мне что-то не очень хотелось. Окажется, что он не другой, а вовсе иной, и что потом с такой информацией делать?

— Больше ничего спросить не хочешь? Ответ ведь очевиден!

— Кому как, — поднявшись на ноги, я осторожно приблизилась к справочнику.

— М-да, повезло мне с тобой. Вроде девка умненькая с виду, а с мыслительными процессами как-то не очень.

— Зато ноги есть только у меня, — задумчиво протянула, рассматривая царапину, которая была ничем иным, как ртом этой нахалки.

— Это ты к чему?

— К тому, сумасшествие мое, что я могу уйти, а ты так и останешься лежать на горе. И будешь вся такая умненькая лежать тут и ждать, когда кто-нибудь еще на горе прогуляться надумает.

— Да что ты сразу завелась-то? Я ж пошутила, ничего более! Что ты там спрашивала?

— Почему ты «к счастью» тут со мной?

— Потому что теперь я разговаривать умею. А это значит что? Пра-альна, что книга я эксклюзивная, редкой ценности!

Нет, определенно, эта “мадам” была слишком похожа на Марью Ивановну не только голосом, но и противным характером. Учительница у нас тоже была не в меру ехидной и не стеснялась оттачивать свое мастерство на учениках. А уважала она только тех, кто мог ей достойно ответить. Немудрено, что ее ученики все рано или поздно познавали такую сложную науку, как методы посыла человека по известному адресу с проявлением внешнего уважения и высказыванием некой степени равнодушия.

— Интересно, — осторожно беря в руки эту редкую и эксклюзивную вредину, принялась рассматривать со всех сторон, — гримуары же как-то уничтожали, да?

— Не поняла вопроса… — рот справочника собрался в небольшую гармошку, не иначе как дама губки поджала, — ты на что намекаешь?!

— Сжечь не смогу, огня все еще нет, — не обращая внимания на возмущенный тон собеседницы, задумчиво рассуждала вслух, — можно утопить, но как-то негуманно, вдруг всплывет где-нибудь, еще людей пугать начнет. Порвать? Хм…

— Марго! Маргошенька, а давай без вредительства, а? Ну что мы, две умницы и красавицы, договориться не сможем?

— Я подумаю, — хмыкнула в ответ и похромала к месту своей стоянки. Все-таки упала я очень неудачно.

Книга у меня на руках притихла, не иначе задумалась над своим поведением, или, наоборот, размышляла, как бы так ответить, чтобы ее и на горе я не бросила, но и уколоть посильнее.

— Расскажешь, почему вдруг заговорила? — устроившись на камне, принялась методично протирать краем юбки пыль с обложки.

— А отчего было не заговорить, если ты меня так удачно швырнула на сгустки чистой силы?

В этот момент я как раз собиралась попытаться стереть темные пятна со среза страниц, но замерла, с удивлением глядя, как между страниц вылез один тонкий уголок бумажного листа и будто языком слизнул эти пятна. Книга при этом еще и причмокнула, что вызвало у меня определенные опасения по поводу ее аппетитов.

— Что сейчас было?

— А что было? — нахалка решительно прикинулась обычно книжкой. — Ты меня умыла, я вот с тобой разговариваю.

— Да ты же облизнулась!

— Маргаритка, устала никак? Мерещится всякое?

— Порву, — угрюмо пообещала вредине.

— Не расскажу, как я стала такой разговорчивой, — легко парировала книга.

Мы замолчали, я отвернулась и рассматривала природу вокруг себя, не в силах осознать все, что произошло со мной за последние сутки, книга же тихонько шуршала страницами. О чем размышляла она, я не знаю. Господи боже мой, я вообще не понимала, как книга может думать и может ли!

— Ладно, не дуйся, я же всего тоже не знаю. Знаю, что ты Маргарита Солнцева, знаю, что очень любишь читать про всякое полезное, еще знаю все, что написано во мне. Ну и после того, как одна спешащая криворучко уронила меня в кусты, я вдруг будто очнулась. И тут столько всего интересного вокруг и ты со мной разговариваешь! Представь себе мое удивление!

— Я тебе про свою удивление, пожалуй, рассказывать не буду, — хмыкнула в ответ. — А что ты про силу говорила?

— Ой, ну вот пару капелек всего в меня и впиталось, ну и еще парочку я сейчас доела. Подумаешь. Было бы о чем переживать. Зато я вон какая красивая получилась. И умная, и обложка у меня вон какая! Кожа мягкая, наверное, от ягненка, нежная ведь. Или змеиная? А может, и вовсе от какого редкого животного. В общем, такую красивую рвать никак нельзя!

— Свиная, — ответила, не подумав.

— Что свиная?

— Обложка из кожи свиньи. Ну, по крайней мере, когда я покупала сумку, продавец именно так говорила. Крепкая, износостойкая и сноса ей не будет. Сумка и правда долго мне прослужила, просто замки сломались, да я и купила новую.

— Погоди, то есть как это из свиньи? Не лама?

— Нет.

— И не крокодил?

— Точно нет, у меня никогда таких денег не было.

— А может, хотя бы коровушка молодая?

— Ну, может быть, поросенок молодой? — пошла на уступки. В конце концов, книга точно была девочкой, хоть и написал ее мужчина. А девочкам нужно знать, что они самые-самые.

— Не могу поверить… Маргош, а может, ты врешь?

— Если я притворюсь, что вру, тебе легче станет?

— Нет, я вообще обижусь. Но давай договоримся, что для всех остальных моя обложка из редкой шкурки…

— Русалок?

— До хоть дракона! Но точно не из животного с пятачком!

***

На том и договорились. В конце концов, маленькая уступка мне ничего не стоила, а книга как-то подобрела сразу.

— А что там ты говорила про знания?

— Ну а как же, ты же вот справочник про травки не просто так с собой таскаешь. А теперь тебе и читать меня не нужно, я тебе все сама могу рассказать. Вместе со сносками и дополнениями. Удобно ведь?

— Очень, — была вынуждена согласиться, — только одна проблема: я второй день иду по этой горе, а ни одного знакомого растения не встретила. Жалко, что ты вместе с силой не получила знаний о месте, где мы оказались, и флоре местной.

— Место я знаю, ну, точнее как, я его чувствую, названий, конечно, не знаю. Но могу сказать тебе, где людей найти сможем. Наверное, людей, не уверена, но там тепло и силы больше. А вот насчет травок… А давай посмотрим, а? Мне же тоже интересно. Вдруг я еще более полезная, чем думаю.

Эксперимент провести было несложно. Я оторвала один из листьев от местного яблока и повертела им перед книгой.

— Ну что?

— Что? Я каким образом должна понять, что это? У меня знания изнутри идут так-то.

Мысленно согласившись с логикой справочника, положила листик на обложку. Книга задумалась, а потом пошевелила ртом из стороны в сторону…

— А попробуй на странички положить. Что-то понять не могу.

Приоткрыв книгу, сунула лист между страничками и замерла. Сначала ничего не происходило. Потом книга у меня в руках начала вибрировать, а следом чавкать!

— Ну что? — отложив умненькую на камень, на всякий случай отодвинулась от нее.

— Тьфу, — в сторону дерева, у которого и лежал наш валун, полетел пережеванный лист с “яблони”.

— Знаю! Маргаритка, я все знаю! — столько радости было в голосе книги, что я невольно улыбнулась.

— Расскажешь? — во-первых, мне было интересно, что же я все-таки съела, а во-вторых, тяга к новым знаниям во мне не угасла даже после всех произошедших событий.

— Сирватус, или по-простому чистый плод. Вид дикорастущего дерева, кстати, довольно редкая штука, плодоносит, листья сбрасывает, но один раз в несколько лет всего. Плоды имеют продолговатую вытянутую форму, если растению не хватает влаги, и становятся круглыми, если дерево постоянно получает полив. Плод имеет три стадии созревания. Малый плод, когда в разрезе сирватус имеет синие прожилки, зрелый плод — шкурка становится с ярко-синим окрасом, и перезрелый плод — и мякоть, и шкурка полностью синеют, — деловито перечислила книга и тут же уточнила: — Фармсвойства нужны?

— Конечно!

— Малый плод можно использовать как натуральное слабительное средство, взрослому человеку не более трех плодов в день в течении недели, чтобы наладить работу кишечника. Спелый плод несъедобен. Перезрелые плоды можно использовать как компонент для усиления свойств некоторых видов ядов. Помогает маскировать вкус. А вот зато листья опавшие, а лучше всего уже лежавшие не менее полугода, можно использовать как хорошее обезболивающее. В виде отваров. Хм, какое интересное деревце ты нашла, давай вернемся, может?

— Нет уж, — прямо скажем, я была под впечатлением, чуть не отравилась ведь! — Ты уверена, что все так, как ты говоришь?

— А чего ж не быть уверенной, вон написано же все!

И книга зашуршала страницами, самостоятельно открываясь на нужном месте.

Что удивительно, страницы с новым растением отличались по цвету, листы были более плотные и желтоватого вида. А буквы будто выведены каллиграфическим почерком.

— Видишь?

Я видела. Видела, что кроме той информации, которую рассказала книга, тут было написано многим больше. Начиная от этапов роста самого дерева до описания способов оплодотворения дерева. Интере-есно.

— Послушай, умненькая моя, — закрыв книгу, погладила пальчиками обложку, — а давай тебе имя придумаем?

— Нарекай, — милостиво разрешил мне деловой справочник.

— Будешь у меня Марьей Ивановной. Как самая умная, эксклюзивная и весьма полезная книга с обложкой из редкой кожи драконов!

И пусть это был всего лишь справочник по травам Поволжья, тем более взятый мной когда-то в библиотеке, да так и не сданный назад. И неважно, что автор был мужчиной. Я не могла отделаться от ощущения, что общаюсь с въедливой учительницей, обладательницей несносного характера.

— А что, мне нравится!

Поболтав еще немного, мы двинулись в путь. Полезные яблоки я взяла с собой, как ни крути, но даже с учетом того, что плоды были не очень круглыми, жажду они утоляли хорошо. Ну и главное, помнить, не более трех в день и тогда неожиданных забегов за лопухами не должно случаться.

Путь в компании Марьи Ивановны стал куда как интереснее и я не заметила, как прошагала еще часть спуска. В конце концов, пришло время искать место ночлега и следуя предыдущему опыту, я начала искать хвойный куст. В течение дня их встречалось все меньше и это настораживало.

— Маргошенька, — когда я устала от приготовлений ко сну, плюхнулась на свой еловый матрас, который был вдвое тоньше вчерашнего, — а я, а я где спать буду?

— Под моей головой!

— Это чего это? Кожу мою мять ушами своими надумала?! — тут же возмутилась Ивановна.

— Не-ет, — как могла честно обманула спутницу, — это я чтобы тебя охранять, а то вдруг кто утащит ночью? Как же я без тебя буду? А так ты надежно будешь спрятанная, в безопасности. Под прикрытием!

— Точно?

— Гарантирую!

— Ладно, немощь, давай прячь меня!

Важно зашуршав страницами, Марья Ивановна буквально зарылась в иголки.

— Чего ты меня немощью называешь? — возмутилась, заворачиваясь в юбку.

— А кто ж ты? Я вот с тобой полдня хожу, а ты ничего не ешь. Эдак через пару дней совсем идти не сможешь.

— Смогу — упрямо возразила, — а если не смогу, ползти буду. Я, знаешь ли, жить хочу!

— Ух ты, — шепнула книга у меня под головой, — упрямая. Ну, значит, уживемся!

***

Следующий день прошел почти так же. Я насколько могла бодро шла по горной тропе, упрямо ведущей меня вниз, Марья развлекала меня разговорами, переодически я перекусывала яблоками. А главное, мы почти безостановочно изучали все новые и новые растения. Книжка в моих руках немного потолстела, а все из-за того, что новые странички были плотнее, и кажется, прибавила еще несколько граммов от возросшей важности.

Наконец-то над головой было безоблачное небо, а погода весьма способствовала прогулкам. Ни удушающей жары, ни холода. Да и дождевых туч на горизонте видно не было. Примерно к обеду, — по крайней мере, солнце было высоко и стало ощутимо теплее, — я дошла до развилки. Первая развилка на моем пути и какую из тропинок выбрать?

— Ну и чего встала?

— Думаю.

— А чего тут думать-то? Направо пойдешь — воду найдешь, налево отправишься…

— Едой заправишься? — со смешком перебила сказательницу.

— Тьфу, дурында! Люди там. Так что и думать не о чем!

— Откуда знаешь, что левая тропа к людям выведет?

— Тепло оттуда идет, Маргоша, вот от тебя тепло человеческое, и от тропы этой. А вторая тропа влагой пахнет. Неужели не чувствуешь?

— Нет, — вынуждена была признать, — мне все одинаково пахнет. Чистым воздухом, травами и пылью горной.

— Пошли направо, тебе еда нужна, а то точно ноги протянешь.

— Еда нужна, и спать где-то нужно и желательно не на иголках. И вообще… Но не уверена, что меня рады будут видеть здесь.

Кивнув своим мыслям, отправилась к реке. Хоть немного привести себя в порядок нужно, может, получится искупаться, а может, и попить нормально. Ну должно же произойти со мной хоть что-то хорошее, кроме говорящей книги?

С рекой мне повезло. Так повезло, как я и надеяться не смела. Она оказалась быстрой, с бурным потоком, порогами… Красота невообразимая, но главная прелесть этой реки была в небольшой заводи. Кристально прозрачная вода, теплая как летом на озерах, дно выстлано галькой, видимо, вода давно сточила все острые грани камней. На берегу густая сочная трава, по которой было приятно пройтись босиком, а скрывали всю эту красоту низкие деревья с длинными тонкими ветвями. Больше всего они напоминали ивы, но все же были совершенно другими. Хотя бы тем, что листья, в отличие от ивовых, были длинные, широкие, мясистые. Естественно, первым делом я один такой лист засунула в книгу и пока Марья Ивановна изучала нашу новую находку, быстро разделась до нижнего белья и отправилась купаться.

Из воды не хотелось вылезать! После двух дней, проведенных на ногах, попав под снег, а следом и хорошенько пропылившись, мне сейчас было так хорошо. Не хватало только мочалки с хорошим гелем для душа и совсем как в ванне! Но помня о пошатнувшемся здоровье, я не могла позволить себе сильно расслабиться. Хотя мы с книгой и нашли травку, которая была природным антибиотиком, ну почти как наша малина. И я даже периодически задумчиво жевала бледно-розовые цветочки. Конечно, лучше бы их заваривать как чай, но чем богаты, тем и рады. Вообще за время нашего совместного с Марьей путешествия у меня, помимо яблок, в “кармане” юбки собрался неплохой такой гербарий полезных растений. Конечно, по названиям я их все не запомнила. Но те, что были с ремаркой от справочника “растет только в горах”, я собирала с особой жадностью. Кто знает, когда меня дорожка выведет и смогу ли я вернуться к горе?

Хорошенько умывшись, промыв, насколько могла, голову, да и просто хоть немного расслабившись в воде, я вышла на берег и, пройдясь влажными руками по одежде, развесила нижнее белье сушиться. Надев чуть пыльную, но уже более свежую одежду, села недалеко от своих вещей, улыбаясь солнышку.

— Маргаритка, ты знаешь, что это за дерево? О-о-о, ты еще не знаешь!

— Ядовитое?

— Дурында, — получилось это у Марьи очень ласково, я даже насторожилась, — у него листья съедобные, представляешь?

— В смысле, съедобные? — не поверила своим ушам.

— Вот натуральным образом. Их в готовке использовать можно, ну как эту вашу, капусту! Представляешь! А главное, в сыром виде листья настолько сочные, что отлично тебе жажду будут утолять!

— Их можно кушать?

— Можно! Так что давай, немощь, налетай!

Налетать я, конечно, не стала, помня, как подло со мной поступили яблоки. Но и одним листиком не ограничилась. Они действительно были похожи чем-то на капусту. А еще на алоэ. Мякоть в листьях была водянистой, довольно плотной и имела яркий вкус. Не противный, а такой… Вот как у винограда. Сладковатый, с небольшой кислинкой, растекающейся во рту. М-м-м… После яблок листья дерева так и вовсе мне казались пищей богов. Хотелось наесться впрок, но делать этого я благоразумно не стала, зная, что после нескольких дней голодания желудок может отрицательно отозваться как на незнакомую пищу, так и на ее количество.

Дождавшись, когда белье немного подсохнет, — а чего там сохнуть-то тоненьким кружевам и небольшими вставками атласной ткани, — я собралась и мы отправились в дорогу. Мысли о том, что, возможно, я смогу сегодня поспать не на куче еловых иголок, придавали сил.

Шагать пришлось почти до самого вечера. Откровенно говоря, если бы не упрямая книга, я уже давно бы остановилась на ночлег. Три дня непрерывной ходьбы давали о себе знать, я банально устала. Все чаще мысленно уходила в себя, даже книгу нести мне становилось с каждым шагом все тяжелее, и в итоге Марья согласилась, чтобы я ее прицепила к поясу, назвав эту процедуру унизительной. Но мне уже было все равно.

Шум, который могут создавать только люди, я услышала только когда сгустились сумерки. Я даже не заметила, когда горная тропка превратилась в довольно широкую пыльную дорогу с пробивающимися на ней редкими травинками. Кажется, мой организм просто ушел в режим энергосбережения, не позволяя отвлекаться ни на что, кроме цели — дойти до людей.

Спустя еще примерно шагов пятьсот, может, чуть больше, шум стал ближе, а передо мной появился указатель. Небольшая деревянная табличка, прибитая к столбу. К ней я буквально бежала, но вот увиденное…

— Маргош, ты чего замерла? — обеспокоенно спросила Марья.

— Прочитать не могу, — растерянно заговорила, вглядываясь в надпись, которая не была похожа ни на один из знакомых языков. Это были даже не иероглифы!

— Ну-кась, подними меня!

Книгу я подняла, даже поднесла ее поближе к указателю. Ну а вдруг, она же умная, может, сможет мне объяснить…

— Ну и чего ты распереживалась?

— Палочки, точечки… Марь, я ведь и правда в другом мире, да?

— Дык я еще вчера тебе об этом сказала. Где это, по-твоему, на Земле книги разговаривают?

Осознание накрыло меня удушающей волной из паники и разбитой надежды. Прижав справочник покрепче к груди, я начала оседать на землю.

— Поняла наконец-то, — печально вздохнула Марья Ивановна, но ее голос я едва разобрала, оставаясь в вязкой темноте. — Ну ничего, придешь в себя, девочка, не переживай, одну не брошу…