Фиолетовый мир

Ольга Корги, 2023

Ляля обидела сестру и теперь должна вернуть её из фиолетового мира, где забывалочки съедают горькие воспоминания и из них вырастает волшебная сирень. Ляле предстоит оседлать кресло-коня, отыскать пятилепестковый цветок правды и спасти целый мир от опасной ведьмы.

На окраине города, в каменном сером доме на девятом этаже жила семья: бабушка, мама, папа и две дочки. Старшую звали Диана. Она училась в выпускном классе и, как взрослая, появлялась дома поздно вечером. А младшую назвали Ларисой, но звали так редко, только когда собирались выдрать ремнём или поставить в угол. Поэтому она терпеть не могла своё имя, уж лучше Лара или Ляля. Только не Ларочка или Лялечка — так кукол называют, а вот «Лялька» подходит для главаря банды! Хотя, как раз банды у Ляли не было. Семья недавно переехала из посёлка в город. Родители Ляли и Дианы получили новую работу и теперь сидели там день и ночь, чтобы стать начальниками. Ляля скучала по друзьям, по маленькому заросшему саду и по соседским садам (яблони и сливы везде одинаковые, но собирать их за чужим забором гораздо интересней).

В посёлке Ляле стоило открыть входную дверь, проскакать три ступеньки — и гуляй сколько влезет! А в новом сером доме, чтобы попасть во двор, нужно пройти четыре двери: мягкую внутреннюю-квартирную дверь, металлическую наружную, лифт (а это даже и не дверь, а страшные хваталки-зажималки) и, наконец, дверь подъезда. Родители повесили Ляле на шею мобильный телефон, ключ на шнурке и строго запретили далеко уходить от дома.

Но Ляля не унывала. Она бегала с ручейками, болтала с птицами и гусеницами, обнималась с деревьями и ловила дворовых котов. А иногда соседка тётя Маша разрешала Ляле погулять со своей кошкой Маркизой. Не дальше песочницы и со специальным кошачьим поводком — шлейкой. К одному концу шлейки хозяйка пристёгивала кошку, другой три раза обматывала вокруг Лялиного запястья. Поэтому Маркиза воображала, что это она выгуливает девочку. И Ляле приходилось тянуть изо всех сил, чтобы сдвинуть с места упитанную лоснящуюся чёрную тушку. Она бы ни за что не справилась, не будь у Маркизы слабого места — пятнышка на груди, похожего на ворот белой рубахи. Тётя Маша называла его «манишка». Стоило почесать манишку, как Маркиза добрела и послушно семенила за Лялей во двор. Там они играли или вместе мух ловили. У Маркизы лучше получалось, но оно и понятно, Ляля-то мух не ела, ей и не надо.

А когда соседка уходила по делам, Маркиза не могла к Ляле выйти — дверь открывать не умела. Так они и расходились: Ляля гулять, а кошка высматривать хозяйку с подоконника.

Мама и папа подумывали записать Лялю в детский сад, или научить играть на рояле или хотя бы чистить зубы, но у них всегда находились дела важнее. Один раз, правда, Лялю в балетную школу отдали и возили туда по вечерам два раза в неделю. А через месяц разругались, кому в какой день возить. Так учёба кончилась, и Ляле стало нечего делать вечерами, когда гулять уже поздно, а дома кроме бабушки никого.

Очень-очень редко, когда Диана приходила рано и у неё не было других дел, она Ляле мультики включала или читала книжки вслух. Ляля и сама умела читать, но медленно и то, что крупными буквами написано, поэтому она больше любила слушать Дианку. Обычно ей бабушка читала, но это не то! Бабушка путалась и начинала не с того места. И не дурачилась. И мультики бабушка могла только с телевизора показывать, потому что Диана на своём ноутбуке пароль меняла каждый вечер. Ляля любила всю свою семью, а Диану вообще обожала. Не потому, что Диана красивая и умная и всё-всё знала. Не потому, что умела выдумывать сказки. И не потому, что если они вместе озорничали, то попадало Диане, даже если Ляля её подначила. Старшую сестру Ляля обожала просто так. Всегда, а теперь, когда других друзей у неё не осталось, ещё сильней.

Однажды Диана обещала прийти пораньше и новый мультик про заколдованную принцессу показать. Ляля села её ждать у окна, чтобы заранее увидеть. Прошли три девушки в зелёных куртках, как у Дианы, и четыре со светлыми кучеряшками, как у Дианы, и ещё одна — вот почти совсем как Диана издали, но всё равно не она. Небо из блёкло-серого стало тёмно-серым, а потом чёрным и фонари зажглись. А Диана всё не шла и не шла. Ляля думала: «Вот если бы она пришла сразу, мы бы уже мультик посмотрели и второй начали!» А потом времени прошло как на три мультика, и как на четыре, и как на пять.

И тут бабушка подкралась: «Ты чего в темноте сидишь?» — и свет на кухне включила, яркий-противный. Ляля не стала ей объяснять, что с кухни дорогу, по которой Диана пойдёт, лучше видно, а в темноте не заметно, что кто-то у окна сидит и ждёт. Стыдно ждать кого-то, кому на тебя наплевать, если ты не кошка.

Бабушка телевизор включила и чайник поставила. А Ляля с кухни ушла, она боялась, что бабушка заметит, как ей обидно и стыдно, а тогда будет ещё стыдней и обидней. А так можно сделать вид, что тоже забыла про Дианино обещание, и…

Вдруг через приоткрытую дверь родительской спальни на кровати блеснуло что-то непонятное: тёмное и переливающееся лиловым в полоске света из прихожей. Ляля вошла в комнату и осторожно погладила это — на ощупь скользкое и холодное. Включив торшер, Ляля разглядела красивое фиолетовое платье: на тонких лямочках, с воздушными кружевами сверху и серебряной вышивкой по низу. Ляле платье широковато немного было, но она затянула на талии чулок и осталась довольна. А если покружиться, то платье в воздух поднимается и по ногам шлёпает и по… к-х-рррр. Ляля обернулась на звук и обомлела: подол платья зацепился за стул и посреди ровной гладкой ткани торчал гвоздь. Ничего, подумала Ляля, этот гвоздь совсем маленький, даже гвоздик, а не гвоздь. От него останется маленькая-маленькая дырочка, а тут много всяких кружавчиков, мама и не заметит.

В дверях щёлкнул ключ. Ляля дёрнулась, и гвоздь распорол платье до самого низа. Со всех ног Ляля понеслась в их с сестрой комнату и стянула платье. Нужно его спрятать… нужно… куда? Куда? Куда? На раскладном кресле Дианы валялась куча одежды — и Ляля засунула платье между футболками.

Как раз вовремя. Мама вошла в комнату через секунду и с порога давай отчитывать Лялю за неприбранные игрушки. Ляля сидела тихонечко и думала: только бы платье не нашла, только бы не нашла… а что если краешек торчать остался? Нет, платье не торчало, но испуганный взгляд Ляли привлёк мамино внимание.

— Я вырастила двух свиней! — заявила мама, подхватывая ворох одежды. — Так, это в стирку, это в стирку… это… это… это же моя…

Мама открывала и закрывала рот как рыба, не находя слов от возмущения. И тут из коридора послышался голос Дианы.

— Смо-о-к он зе вотер… — напевала она, заходя в комнату. — … фа-а-а-йр ин зе скай…

Шмяк! Мама наотмашь ударила Диану платьем по лицу.

— Ты с кем шлялась?

— Чего?… ни с кем я не шлялась, — оторопела Диана.

— А кто на тебе одежду в подворотнях рвёт!

Мама надвигалась на сестру с платьем наперевес. Но Диана и не подумала испугаться:

— Какую одежду? Какие подворотни? Ты спятила?

Мама будто ждала такого ответа, будто собирала все обидные слова, чтобы выплеснуть на кого-нибудь. Она кричала и кричала. Ляля не понимала, о чём, но с каждым словом признаться становилось всё страшней. А в глазах Дианы недоумение сменялось злостью. Мама ткнула платье Диане в лицо:

— Смотри, что ты с моей фиолетовой комбинашкой сделала.

Диана оттолкнула руку:

— Да фиолетово мне и на тебя, и на твои комбинашки!

Диана выбежала из квартиры, а мама крикнула ей вслед:

— Только вернись, выдеру как сидорову козу и из дома до пенсии не выпущу!

Диана проскакала вниз по лестнице, не оглядываясь, даже лифта дожидаться не стала. Ляля вначале обрадовалась: драть сестру мама всё равно не будет, потому что Диана уже взрослая, а если её из дома до пенсии не отпустят, всегда можно играть вместе! Остаётся дождаться её возвращения и всё будет хорошо. Ляля решила сидеть на подоконнике, пока сестра не придёт, но утром проснулась в своей кровати. Злосчастное платье валялось поперёк так и не разложенного на ночь Дианиного кресла. С кухни слышалась мамины крики вперемешку с бабушкиными уговорами.

— Трата-та-та-та! Трат-та-та-та!

— Так ведь…

— Тра-тата-тра-та-та-та!!!

И вдруг громче всего:

— А идите вы! — гаркнул папа, но почему-то сам ушёл в комнату, хлопнув дверью.

Ляля вскочила с кровати и побежала на кухню. Ей ужасно захотелось услышать, как им ответит Диана. Но на кухне сестры не было. Она так и не вернулась.

Ляля знала, что виновата, но признаться боялась. Думала: если узнают — никогда не простят. И выдерут. С каждым часом Лялина вина росла. Вначале она была только в голове: крутилась, вертелась, искала выхода. Потом спустилась ниже и мешала глотать, заткнула горло комком, так что Ляля ни есть не могла, ни разговаривать. Потом опустилась ещё ниже, и внутри стало холодно и пусто. А потом вина стала такой большой, что в Ляле уже не помещалась и наружу вырвалась. Мама плакала и себя ругала, как она могла Диану обидеть. И папа себя ругал, зачем он маме фиолетовое платье подарил, и маму ругал за то, что она Диану обидела. И бабушка себя ругала, как она за ними за всеми не уследила, и их ругала.

В доме появились гости, знакомые и незнакомые. Они помогали искать Диану: по друзьям, одноклассникам, по больницам и вокзалам. Никак найти не могли и утешали: «Все подростки такие… каждый живёт в собственном мире…» А на следующее утро в лес собрались. Толпа народа пришла: квартиру заняли, и лестницу, и двор. Как на карнавале в день города, только с серьёзными лицами.

Гости видели, что папа и мама устали и могут упасть. Поэтому по очереди подходили к ним, руки протягивали и говорили: «Держитесь!» Ляля тоже хотела родителей поддержать, но в лес Лялю не взяли, а оставили дома с бабушкой. Ляля села у окна на кухне ждать возвращения взрослых, а бабушка уборку затеяла, но у неё всё из рук валилось. Она ходила взад-вперёд и бубнила себе под нос непонятную скороговорку. Ляля спросила у бабушки:

— Как попасть в фиолетовый мир, к Диане?

Бабушка четвёртую тарелку за день уронила и даже поднимать не стала, так удивилась:

— Какой ещё фиолетовый мир?

— Ты разве не слышала: «Все подростки живут в своём мире», а Диана сказала, что ей всё фиолетово — значит её мир фиолетовый. Я хочу к ней!

— Бедный ребёнок! — охнула бабушка и прижала внучку к себе, так что Лялин нос уткнулся в пропахший рыбой фартук. — Не надо тебе к Диане. Лучше молитву за неё почитай.

Бабушка отослала Лялю в детскую, чтоб не путалась под ногами, и продолжила бормотать и бить тарелки. Оказавшись в их с сестрой комнате, Ляля посмотрела на ноутбук и вдруг поняла, что мультики показывать ей больше некому. Сколько угодно можно ждать у окна, Диана не придёт. Но должен же быть способ её вернуть! Бабушка велела что-то за Дианку почитать. Найти волшебные слова, как в сказке. Ляля выбрала самую маленькую и тонкую книжку со стихами.

Первое название в оглавлении состояло из непонятных закорючек вместо букв, второе хоть и из букв, но собиралось в ничего не значащие слова «Боа из кризантем».

Ляля притащила книжку на кухню.

— Баба! А кто такие «боа» и что такое «кризантемы»?

— Боа — это такие… такой наряд, а хризантемы — жёлтенькие цветочки…

Ляля воодушевилась: раз заклинание из жёлтых цветов, значит, оно для жёлтого мира, нужно найти стих про фиолетовые цветы и прочитать! Но их тут столько…

— Ба! А где написано про фиолетовые цветы?

— Откуда я знаю, книжка не моя.

Ну вот, всё это придётся прочитать. Следующее называлось «Грасильда» — вообще на цветы не похоже, дальше что-то длинное, сложное и непонятное — Ляля даже читать не стала… дальше… И тут она увидела знакомое слово «мороженое»: «Мороженое из сирени». Сирень — это цветы, как раз такие немножко фиолетовые… но…

— Баба, а разве мороженое из сирени бывает?

— Конечно, нет! Что ты выдумываешь?

— А тут так написано!

— Так это в сказке.

Ага! Значит, вот оно — заклинание для прохода в фиолетовый мир. Ляля открыла нужную страницу и сникла: такое длиннющее и мелко написанное…

Раздался звонок, Ляля побежала открывать и впустила соседку с ароматным пирогом. Тётя Маша с бабушкой часто ходили друг к другу в гости, только бабушка носила покупные гостинцы, а тётя Маша всегда готовила сама.

— С великим праздником вас, — поздравила соседка. — Кушайте на здоровье!

Бабушка смущённо улыбнулась:

— Совсем замотались и про День Победы забыли…

После ухода соседки бабушка засуетилась:

— Надо Марью тоже чем-то угостить, — она вынула из шкафа прошлогоднюю коробку конфет. — Лялечка, отнеси тёте Маше и скажи, что мы её поздравляем и желаем здоровья и счастья в личной жизни.

Тётя Маша усадила Лялю в фиолетовое с жёлтыми пятнышками кресло и поставила перед ней вазочку с любимым смородиновым вареньем и тарелку с огромным, ещё тёплым куском пирога. Раньше Ляля сметала тёти-Машины вкусняшки за минуту, но сейчас ей было так грустно, что даже смотреть на еду не хотелось. А вдруг Дианка заблудилась в лесу и голодает? И всё из-за меня!

— Ты не виновата, — успокоила тётя Маша, словно мысли читать умела.

— Ещё как виновата! — Ляля рассказала про платье и про лучший мир и стихотворение в книжке показала.

Тётя Маша слушала очень внимательно, даже Маркизу гладить перестала. И кошка на Лялю глаза щурила серьёзно.

— Хочешь вызволить сестру из фиолетового мира? — спросила тётя Маша.

— Да-да-да-да! — закивала Ляля.

— Фиолетовый мир опасен, я бы хотела дать тебе волшебную собаку-проводника, но у меня есть только старое кресло…

— Вы стих прочтёте? — Ляля и слушать не хотела про опасности. Что может быть страшней, чем навсегда остаться без сестры?

— Я колдунья на пенсии, но ещё кое-что умею, — подмигнула тётя Маша и велела Ляле покрепче ухватиться за подлокотники кресла.

— Не забудь, ты сможешь вернуться обратно, только пока на кресле остаются жёлтые пятна, — предупредила соседка и нараспев прочитала:

Мороженое из сирени! Мороженое из сирени!

Полпорции десять копеек, четыре копейки буше.

Сударыни, судари, надо ль? — не дорого — можно без прений…

Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе!

Кресло тут же бешено закрутилось. Запахло сиренью и вспыхнули лиловые искры.

***

После остановки кресло оказалось в незнакомом месте. До горизонта простирался пушистый фиолетовый ковёр с ворсом густым и высоким, как трава. Очень мягкий и тёплый на ощупь, Ляля даже обрадовалась, что забыла тапочки у тёти Маши.

Ковёр покрывали заросли сирени, всюду, кроме небольшой округлой полянки, на которой приземлилось (или приковрилось? Ляля не была уверена, как правильно называть их посадку) кресло. Дракончик с Лялю ростом ловил там свой хвост, его лиловая чешуя весело поблёскивала на закатном солнце. Огромная жирная драконша меланхолично щипала цветы сирени неподалёку. Ляля не ожидала увидеть драконов, но ничуть не испугалась. Она вспомнила, что те, кто ест цветы, называются травоядными (что странно и нелогично). Ляля подошла к драконше и вежливо сказала:

— Приятного аппетита!

— Спасибо, девочка, угости кресло веткой! В жизни не видела такой тощей мебели! Чем ты его кормишь?

— Оно не моё, я даже не знаю, чем их кормят…

— Да они чего только не жрут — и цветы, и деревья, и ворс ковра… посуду на них нельзя ставить ни в коем случае! Мой диван вчера съел дивное блюдо с фруктами…

Драконша взгрустнула, но тут же приободрилась:

— Зато и растут как на дрожжах, вон, глянь, какой красавец вымахал. Трёхспальный, мягкий, а потрогай, какие бока бархатистые!

Драконша указала Ляле на диван, отдыхавший под деревом.

Такого упитанного дивана Ляля и впрямь не встречала: обивка на его боках чуть не лопалась. В нарисованных на сиденье бегемотах с крылышками Ляля едва узнала ангелочков, таких, как бабушка любила рисовать, но растянутых, как будто они месяц, не переставая, ели только пирожные и торты.

Ляля сорвала несколько листков и осторожно протянула их креслу. Минуту ничего не происходило, затем обивка начала собираться в складку, напоминающую губы, и втянула в себя листья. Послышалось чавканье, а когда оно прекратилось, «губы» расплылись в улыбке.

Кресло благодарно потёрлось боком о Лялину руку и принялось самостоятельно объедать куст. Ляля заметила, как постепенно из расцветки кресла исчезают жёлтые пятнышки, и оно становится фиолетовей.

— А вы диван долго откармливали?

— Он табуреткой из вашего мира вчера выпал, вместе с блондинистой принцессой, — похвасталась драконша.

— Из табуретки диван! Так просто!

— Это у вас кормишь котёнка — вырастает кошка, поливаешь семечко — цветок, построил дом — он так и будет стоять на месте, пока не развалится. А здесь — никаких правил. Например, приютила я в прошлом месяце пуфик, весёлый, ласковый, но вот не растёт ни в какую. А через неделю вижу — обивка на нём жёсткой, щетинистой становится. Ну, думаю, ладно, не вышел диван, будет у меня столик. Ан нет — вырос в ёжика и убежал, ему ж фиолетово на мои планы.

Конец ознакомительного фрагмента.