Море в бокале

Ольга Кедук, 2023

Иногда создаётся ощущение, что в жизни занимаешься не тем. Целых 10 лет я посвятила устройству личной жизни. К делу подходила со всей ответственностью, но оно не ладилось.После очередного краха иллюзий я поняла: пора что-то менять. И поменяла мужчин на алкоголь. “Море в бокале” – история о поиске женского счастья на дне бутылки, разбитых сердцах, виртуальных маньяках и настоящей любви.

18 августа 2018 года

Когда не ладится личная жизнь, я точно знаю, что делать.

Нужно брать подружку повеселее и отправляться в караоке — работает лучше всякого психотерапевта.

Личная жизнь не ладилась хронически, а потому в немногочисленных караоке города уже хорошо знали и меня, и мои музыкальные вкусы. А вот подружек приходилось менять: то у одной мужик нормальный заведётся, то у другой печень забарахлит.

Но Алëну я кинула сама. Молодая и здоровая, как Эйфелева башня, она имела хороший собутыльный потенциал. Мы прекрасно провели апрель с ней и бутылкой чёрного мускателя. А в мае у меня нежданно-негаданно сам собой образовался мужчина.

В Андрее я увидела перспективу: взрослый, на 10 лет меня старше, с работой, всего одним разводом за плечами и всего двумя прицепами на алиментах. А ещё у него была куцая седеющая бородка, интеллигентные очки и бесформенное пузико. Не мужик, а одна сплошная перспектива.

И Алёна меня простила.

Мы встречались около месяца, когда он сам заговорил об общем будущем. В его рассказах упоминались ипотека, машина в кредит и дети, отсуженные у козы-бывшей.

Я млела от радужной картины. Где-то на горизонте фантазий тамада-саксофонист размахивал белой фатой.

В августе мы съехались.

Алёна тоже не потратила лето впустую, и поменяла съёмную комнату в пару с подружкой на целую однушку в комплекте с мужиком.

Сегодня, впрочем, её личная жизнь скучала на вахте, а мои перспективы укатили за 2000 километров к бывшей жене повидаться с детьми.

Образовался отличный повод встретиться. Мы собрались в нашей с Андреем, арендованной две недели назад, времянке.

Домик стоял на горе, и с порога открывался ошеломляющий вид на город. За виды приходилось расплачиваться не только деньгами, но и небольшим уклоном, под которым стоял дом: кухонные ящики выезжали сами собой, округлые предметы, упав на пол, укатывались под кровать, а стиралка в процессе работы выпрыгивала из кухни в коридор. Времянка держалась за свою гору честным словом.

Но компания собралась душевная: я, Алёна и бутылка мартини.

— И главное, что он не боится меня знакомить с друзьями. Значит, на что-то рассчитывает? Как ты думаешь? — то ли докладывала, то ли советовалась подруга.

Я думала, что в наше время даже знакомство с родителями ещё ни о чем не говорит.

— На что рассчитывает? Ты ему сама говорила, на что рассчитываешь?

— Нет, конечно, — ужаснулась Алёна. — Ну, слушай. Он меня ни от кого не прячет, съехаться вот сам предложил…

— Он сам за квартиру платит?

— Пополам. Ну это честно, мне кажется…

Я поддакнула. Честно, так честно — главное, чтобы её всё устраивало.

Женя, бывший Алёны, разрыв с которым мы отмечали весной в караоке, квартплату всегда брал на себя. Правда квартиры были с посуточной арендой. И водил он туда не только Алёну, но и ещё двух высоких кудрявых брюнеток.

Алёна помолчала, потягивая мартини и уперев взгляд в открытый кухонный ящик.

— А у вас как? — спросила, наконец. — Хату он сам снял?

— Сам, — подтвердила я. — Но я здесь как бы не совсем живу.

Подруга изогнула бровь.

— Я у него бываю. Часто. Остаюсь на ночь. Но я здесь не живу.

Мне показалось, что это убедительно.

Алёна захохотала:

— Как часто? Каждый день?

— Нет, — призналась я. — Сутки через двое.

Алёна уже ржала на весь дом.

— Ну слушай, я не высыпаюсь здесь. Мне нужно отдыхать.

— О-о-о? — мартини в бокале подруги начало расплескиваться, и она поставила его на стол.

— Та не поэтому, извращенка. Просто не высыпаюсь. Мне нужно бывать дома.

Отсмеявшись, Алёна вновь взяла бокал и хлебнула:

— То есть вчера ты дома ночевала?

— Нет, вчера здесь. — Она выжидающе смотрела. — И позавчера здесь.

— Без него, — добавила она утвердительно.

— Ну да. Он же в пятницу уехал. — Я начинала злиться. Парой вопросов Алёна втоптала в грязь моё хорошее настроение. Совсем как до этого я проделала с её.

— И как, высыпаешься?

— Да, — нехотя признала я. — Так хорошо одной. Никто не дёргает, не лезет. Ни мама, ни Андрей.

— Угу, — теперь подруга поддакивала мне.

Горчинка мартини перестала быть приятной. Алёну я звала, чтобы приятно провести вечер. А она принялась вытаскивать из моей головы грязные тряпки сомнений. Я поняла, что посиделки исправит только одно:

— Пошли в караоке, что ли?

У кособокой времянки был один большой плюс — она находилась почти в центре. 10 минут пешком до ближайшего караоке, 15 — до нашей с Алёной работы.

Мы освободили от воды мою бутылку, перелили туда остатки мартини и отправились в путь через тёмный город. Августовская ночь кипела жизнью. По улице волнами перекатывались весёлые шумные компании, то и дело грустно скулили сигналками испуганные автомобили, с набережной доносилось бренчание гитары и чей-то сильный голос. Ей богу, будто не среда, а новогодняя ночь. Обмениваясь бутылкой, мы добрались до караоке-клуба. Свободные столики, к счастью, были: хорошая погода выгоняла молодёжь на улицу. Но мы-то уже не молодежь.

***

Чем меньше оставалось до возвращения Андрея, тем чётче я понимала смысл собственных слов, сказанных Алёне той ночью.

Он меня утомлял. Не физически — против такой усталости я ничего не имела. Но у Андрея была изюминка. Кисловатая такая изюминка: каждый вечер он рассказывал мне о работе.

Его, как сотрудника ответственного и старательного, нещадно эксплуатировали коллеги. А, как человека ранимого, часто обижали. Сосед по кабинету не скидывался на кофе и не мыл за собой кружки. Бухгалтер кружки мыла. И ставила мокрыми на системник компьютера, отчего тот часто ломался, обеспечивая моего благоверного работой. Менеджер по проектам скинул на него все отчёты, а начальник отдела зажимал премии.

Если день был выходной или коллеги умудрились его ничем не обидеть, Андрей жаловался на маму. Она совсем не следила за своим здоровьем, ела жирное и не контролировала холестерин. А любящему сыну после приходилось возить её по врачам. К тому же она всегда больше любила не его, а младшую дочь Марину. Если уж и мама оставляла его без повода, Андрюша усаживался на своего любимого коня и хаял бывшую жену.

Попутно сыпались жалобы на продавцов в магазинах, водителей автобусов, квартирную хозяйку и друзей.

Андрей был человеком добрым и отзывчивым. И окружающие бессовестно этим пользовались, ежедневно обделяя, ущемляя, угнетая, уязвляя, да и вообще оскорбляя в лучших чувствах. А он, будучи ещё бесхитростным и незлобивым, только и мог, что делиться всей этой болью со своей женщиной.

Проще говоря, Андрей был нытиком.

— Идеальных людей нет, — втолковывала я Алёне той ночью, прислонившись спиной к холодной стене клубной курилки. — И здесь надо принять решение, готова ли я до конца жизни терпеть этот его загон или нет. Понимаешь? У Паши тоже были загоны, но их я терпеть была готова. А Сережины нет, поэтому его я сама бросила.

— Можно найти без загонов, — возражала подруга.

— Алёна, это в твоём возрасте можно ещё перебирать, — я по-матерински клала ей руку на плечо и смотрела в глаза с усталой мудростью человека, прожившего на свете 28 лет. — А в моём уже всё, поезд ушёл. — Алёна кивала, соглашаясь, что в её 26 ситуация совсем-совсем другая. — Нормальных разобрали, остались только холостяки, которые уже не женятся, или разведенки. А разведенки все с загонами. Надо решить, готова я их терпеть или нет.

И вот теперь, когда до возвращения мужчины оставалось пару дней, вопрос стал особенно острым. Потому что ехал Андрей от бывшей и наверняка вёз для меня целый чемодан жалоб на неё, её мать и её нового сожителя.

Уши хотелось заранее заклеить скотчем.