На вираже судьбы

Ольга Камашинская

Блестящий пластический хирург Ветров накануне своего юбилея совершает опрометчивый поступок, из-за которого теряет клинику, семью и здоровье. А потом его судьба странным образом переплетается с судьбой криминального авторитета Соболева.

Глава 4

Илья Григорьевич Доценко был прекрасным травматологом, но обладал неуживчивым характером, как считали его бывшие жены и начальство. Был требователен к себе и другим. Худощавый, живой, среднего роста, с пробивающейся лысиной, эмоциональный, он принимал все слишком близко к сердцу. Так один раз вечером на его дежурство привезли сразу трех пострадавших: молодую женщину с пятилетней девочкой и парня-студента. Они стояли у остановки, а водитель иномарки на полной скорости вылетел с дороги на тротуар и сбил их, а сам с места происшествия скрылся. Илья Григорьевич и его ассистенты провели больше двух часов в операционной, так как больные были в крайне тяжелом состоянии, им потребовались срочные операции, переливание крови. А потом их перевели в палату реанимации, где все трое лежали под капельницей, без сознания, с многочисленными переломами.

Едва успел Доценко выйти из операционной, как его снова взвали в приемный покой, куда был доставлен водитель той самой машины. Спасаясь от погони сотрудников ГИБДД, он врезался в столб, но пострадал мало, только порезался осколками лобового стекла. Мужчина был настолько пьян, что передвигался с трудом, еле ворочал языком. И Илья Григорьевич не выдержал:

— Да как ты, пьяная сволочь, в таком состоянии вообще смог сесть за руль?! — и ударил водителем кулаком в лицо.

А водитель оказался непростой, адвокат, вдобавок, брат какой-то «шишки» из мэрии. Доценко был объявлен выговор, а потом, когда он был в отпуске, сняли с должности заведующего травматическим отделением. Вернулся он с Алтая, на следующий день пошел на работу и в своем кабинете с удивлением обнаружил незнакомого врача. Новый завотделением был молод, честолюбив, кандидат медицинских наук, дальний родственник главного врача их больницы.

С главным отношения у Доценко не сложились. Иосиф Соломонович Цукерман был на пять лет его моложе. И в начале своей карьеры тоже хотел стать хирургом, он даже проходил практику у Доценко. И тот увидел, как интерн коряво зашивает раны и неправильно пытается наложить гипс, в грубой форме посоветовал ему в травматологию не соваться. Иосиф обиделся, но, подумав, решил пойти по административной линии. По знакомству его устроили в районный здравотдел, потом замглавврача в поликлинику, повысили до главного через пару лет. А когда их главный серьезно заболел, то вместо того, чтобы на его место назначить, как все предлагали, Елену Ивановну Кошкареву, заместителя по лечебной работе, проработавшей тридцать лет в больнице, и знавшей каждый ее уголок и каждого сотрудника по имени-отчеству, назначили Цукермана.

Сначала тот вел себя вполне корректно, прислушивался к мнению заместителей и заведующих отделениями, ничего не менял. А потом пошло-поехало: штрафы, перегрузки, сокращения, кадровые перестановки. Стиль его руководства становился все более авторитарным, хотя стационарную работу он знал не очень хорошо. Зато в том, как заработать деньги на платных услугах, главный преуспел. Но сотрудникам с этих денег «перепадало» мало. Так врач, консультируя больного, получал только десять процентов от того, что тот заплатит. Остальное шло непонятно куда.

Один раз в понедельник делал обход и обнаружил в двухместной палате парня без каких-либо следов травмы. Рядом с ним сидела незнакомая медсестра и следила за капельницей. Он спросил молодого врача, Светлану Петровну:

— А кто это?

— Больной Семенов, двадцать один год. Я его вчера положила в отделение по приказу главврача с диагнозом «сотрясение головного мозга». А лечение назначил дежурный терапевт. И еще какой-то доктор приезжал, незнакомый, не представился, его осматривал.

Парень был явно наркоман. Глаза пустые. Вел себя развязно и вызывающе. Доценко осмотрел его с головы до ног, обнаружил на венах многочисленные следы от инъекций, сделал полное обследование: ЭХО, снимки черепа, глазного дна, взял анализы на ВИЧ. Единственное, что он нашел — старый кровоподтек на правом предплечье. И, чтобы не подставлять своих докторов, сам выписал Семенова с диагнозом «ушиб правого предплечья. Наркомания».

Позвонил взбешенный главный:

— Вы почему занимаетесь самоуправством, Илья Григорьевич?! Большой был госпитализирован по моему распоряжению!

— А я не понял, почему в травматологии должен лечиться наркоман, пусть проходит курс детоксикации в наркологическом отделении, сейчас их полно, есть и в частных клиниках.

— А Вы знаете, кто у него отец? Прокурор района. И он не хочет, чтобы пошли разговоры, и на парне было клеймо.

— Хорошо, если из горздрава придет приказ выделить в нашем отделении наркологические койки, я его приму.

— Хватит издеваться! Вы еще за это расплатитесь! — и главный швырнул трубку.

Через неделю пришли результаты анализов. Парень оказался ВИЧ-инфицированным. Доценко пришел к главврачу, положил бумажку с результатом анализов на стол и сказал:

— Жаль, конечно, парня. Но сообщите, пожалуйста, его отцу диагноз. И давайте больше не будем рисковать здоровьем сотрудников и других больных.

Иосиф Соломонович злобно посмотрел на Доценко и процедил:

— Поторопитесь с отчетом за полгода, Илья Григорьевич. Уже все заведующие сдали его, а вы — нет.

— Хорошо.

Доценко вышел из кабинета.

Следующая их стычка произошла через полгода. На его суточном субботнем дежурстве раздался звонок. Главврач требовательно произнес:

— Илья Григорьевич! Анестезиолог в реанимации зафиксировал смерть головного мозга у Вашего больного Ващенко с тяжелой черепно-мозговой травмой. Сходите, распишитесь в бумагах. Приехали специалисты из центра трансплантологии. Надо его отключать от искусственной вентиляции легких.

Конец ознакомительного фрагмента.