Аллергия. Истинные причины. Лечение

Ольга Елисеева, 2020

Дорогие читатели, после нескольких лет перерыва общения с вами опыт врача-практика вновь заставил меня взяться за перо. Принимая каждый день пациентов, измучившихся от своих аллергий и безуспешных походов по поликлиникам, я поняла, что не могу не писать. Я должна попытаться помочь вам разобраться в причинах ваших аллергий. И помочь вам не в поиске и диагностике пресловутых аллергенов или новых гормональных препаратов, а в определении истинной причины ваших страданий. Познав причину, легко победить аллергию. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Глава I

Понятие аллергии

Дорогие читатели, для начала я объясню, что такое аллергия. Аллергия — это повышенная чувствительность некоторых людей к воздействию тех или иных веществ внешней и внутренней среды. Вещества, способные вызывать аллергическую реакцию, называются аллергенами.

Рассмотрим, как трактует аллергию классическая медицина. «Аллергия — это своеобразный иммунопатологический процесс, происходящий в результате взаимодействия антигена (аллергена) и антитела в организме человека. Такое взаимодействие приводит к изменению иммунной реактивности организма, проявляется повреждением тканей и развитием гиперергических (неожиданно сильных) реакций».

На сегодняшний день те или иные проявления аллергии имеются у 20–25 процентов населения планеты. Несмотря на прогресс в развитии иммунологии и аллергологии в медицине, аллергия и по сей день остаётся весьма серьёзной и неразрешённой проблемой. За последние годы аллергия помолодела: редкий ребёнок её избегает. Объяснений этому много: наследственные причины; неблагополучная экология; применение огромного количества бытовой химии, лекарств, антибиотиков; искусственная пища, модифицированные продукты; стрессы, которым каждый из нас в настоящее время подвергается ежедневно. Появляются более тяжёлые формы аллергических реакций с вовлечением в патологический процесс слизистых оболочек, кожных покровов, суставов, лимфатических узлов, внутренних органов и центральной нервной системы.

Аллергенами могут быть сотни и даже тысячи самых обычных веществ: пыльца растений; различные запахи; пот, волосы, перхоть животных; продукты питания; лекарства, химические вещества; пыль; отдельные виды металлов; дым, аэрозоли и т. д.

Всё это имеется в нашем доме, нашем окружении, мы к этому привыкли, мы это любим. И вот однажды всё, что мы любили с детства: молоко, клубника, апельсины, сыр, шоколад и другая пища; животные, с которыми мы играли с детства (кошки, собаки, птички, хомячки, лошади), — вдруг становятся твоими злейшими врагами. Каждый контакт с ними вызывает аллергическую реакцию и в каком-то смысле ломает всю нашу привычную жизнь. И мы становимся заложниками аллергии, а врач выносит пожизненный приговор: «Не лечится!»

Ощущение безысходности не покидает многих людей, страдающих аллергией, поскольку никто не в состоянии дать научное объяснение внезапному и непредвиденному заболеванию. Медицина смогла объяснить лишь то, что происходит с человеком при заболевании аллергией: «иммунная система человека даёт сбой, работает против человека», но не может выяснить причину подобного явления.

Это заболевание поражает всё больше людей, причём наиболее сильно — в больших городах и странах с развитой индустриализацией. Люди с проявлениями утомляемости, мигрени, головокружения, общего недомогания, сердечной аритмии, избыточного веса, дисбактериоза кишечника, ревматизма, депрессии и даже повышенной возбудимости у детей не подозревают, что это могут быть симптомы аллергии.

Дорогие читатели, расскажу вам о своих злоключениях, при воспоминаниях о которых становится страшно; не дай бог пережить это ещё раз. Это было давно, ещё в советские времена. Институт глазных болезней, комната — 12 квадратных метров, окна выходят прямо на Бульварное кольцо. Естественно, из-за страшной загазованности и пыли окна не открывались лет 10–15. Четыре врача-научных сотрудника, в том числе и я, «заперты» без свежего воздуха и вентиляции в этой конуре. Все мы — соискатели на научное звание кандидата медицинских наук. Работаем каждый над своей научной темой диссертации, и дух соперничества, напряжение психических и физических сил плотным враждебным облаком стоят в нашей комнате. Болеть, пропускать дни нельзя: кто-нибудь тебя сразу обгонит или, что ещё обиднее, украдёт идею изобретения или рационализации. Наверное, поэтому одна из врачей приходит работать со страшным изнуряющим кашлем, выворачивающим её наизнанку. Клинически это был коклюш, которым она заразилась от своего маленького ребёнка. Тяжело ей, но сидит. Мой стол — напротив: не спрятаться, не уйти, надеюсь на свой молодой иммунитет. Но через два дня попала под проливной дождь, промокла, и мой иммунитет дал трещину. На следующий день снова посидела напротив сотрудницы, кашляющей со звуками иерихонской трубы, и её инфекция поразила и меня. Я тоже закашляла, но не так сильно, и, как обычно поступают врачи, я не обращала внимания на небольшой кашель. Лечиться некогда, надо проводить эксперименты, работать над диссертацией. Неожиданно шеф предложил летом пойти в отпуск. Складываем накопленные крохи денег, покупаем билеты на поезд туда и обратно и дикарями — в неизвестность — отправляемся в Крым. Я была уверена, что на солнышке и свежем воздухе мой кашель улетучится. Приезжаем на поезде ночью: никто нас не ждёт, случайные люди предлагают угол за занавеской. Деваться некуда, с маленьким сыном на улице не останешься, идём в угол.

Утром, счастливые от предвкушения увидеть и окунуться в море, идём долго и наконец достигаем моря. Вот оно — блаженство, море. Подходим к воде, окунаем ступни — и вдруг перехватывает дыхание. Хватаю ртом воздух; страх, что сейчас задохнусь, и так длится, кажется, целую вечность. Отхожу от моря, отдышалась. Что это было со мной, не пойму. Отлежалась на тёплом песочке, на солнышке — вроде всё нормально, и снова к морю. Вторая попытка подойти к морю оказалась плачевной: уже на мокром песке приступ удушья повторился. Ушли с моря, кое-как покушала, легли спать в углу за занавеской. И вдруг среди ночи приступ удушья с криками при попытке вдохнуть в течение нескольких минут. Напряжение в голове, грудной клетке, брюшной полости. И когда удушье, спазмы отпускают, то в результате сильнейшего напряжения из всех отверстий, кроме ушей, происходит «извержение»: из носа — крови, из пищевода — рвоты, из мочевого пузыря — мочи. Я даже не помню, чтобы такой ужас описывали в медицинских учебниках. Очень плачевное состояние. Всё убрала за собой, приняла на улице душ, ложиться спать страшно: боюсь, что всё повторится сначала.

Наверное, мой кашель и крики были слышны во всём доме, так как наутро пришла хозяйка — врач, кандидат медицинских наук, заведующая терапевтическим отделением в местной больнице. Вы думаете, она оказала мне помощь? Нет, она обложила меня — вернее, наш угол — хлоркой, даже несмотря на то, что знала: я — врач из Москвы. В мире есть разные сообщества: пожарников, автомобилистов, строителей, лётчиков и др. Но самые чёрствые, безразличные и сухие к недугам своих собратьев — это медики.

Многие объясняют это тем, что они в силу своей профессии насмотрелись на страдания, болезни, смерти и воспринимают это как норму даже по отношению к своим собратьям по профессии. Работают по обязанности, за зарплату, честно, иногда профессионально. Но на моём пути встречались врачи, как говорится, от бога: у них всегда хватало сердечности и на больных, и на сотрудников, и на посторонних.

Продолжаю свою эпопею. Хлорка подействовала: приступы удушья стали ещё чаще и тяжелее. К кому обращаться за помощью? Естественно, к своим родным врачам, с огромной верой и надеждой. Прихожу в поликлинику — отсылают в другую поликлинику.

Обращаюсь в следующую поликлинику — не принимают. Иду к главному врачу, объясняю ситуацию, получаю разрешение на приём к врачу. Появилась надежда: наконец мне помогут. Я же молодой окулист, и от неожиданности я не соображала, что же со мной произошло так внезапно. Верила: сейчас родные врачи избавят меня от этой свалившейся как с неба напасти. Захожу в кабинет врача.

Далее диалог между мной и врачом:

— Что у вас?

Я рассказываю про приступы.

— Вы врач?

— Да, я врач, но по специальности окулист.

— Всё равно, вы врач и должны знать, что это бронхиальная астма.

— Хорошо. Но что делать, как снять приступы?

— Вы знаете, что бронхиальная астма — это хроническое заболевание?

— Да, но эти приступы начались у меня только позавчера. И они уже хронические?

— Вы врач и должны знать, что бронхиальная астма — это хроническое заболевание. А раз хроническое, что вы от меня хотите?

— Доктор, помогите, началось позавчера. Может, получится чем-то помочь?

— Вы врач, а не понимаете, что это хроническое, а значит, не лечится!

— Но помочь хоть чем-то можно?

— А что вы обычно принимаете?

— Доктор, это впервые, началось позавчера. Я в растерянности, не знаю, что принимать. [Раньше не было интернета, где можно было посмотреть и про приступы, и про лекарства.]

— Вы врач. Вы должны знать, что это хроническое и не лечится!

У меня началась истерика и приступ удушья. А когда я отдышалась, то услышала: «Езжайте домой и лечитесь там!» А до отъезда ещё пятнадцать дней, значит, я обречена сидеть у моря в приступах, когда даже приём пищи вызывал приступ удушья. Сдать билеты на поезд и достать на другое число никакой возможности не было. Стояли огромные очереди ночами, ругань, скандалы, кто-то тоже не мог уехать раньше, даже с больными детьми. И пришлось мне пятнадцать дней сидеть в углу за занавеской, обставленной хлоркой, корчиться в приступах и бояться, что это мой последний вдох.

По приезде домой обратилась к врачу в поликлинику: назначили мне спазмолитики — таблетки — и весело поздравили меня с бронхиальной астмой. Сижу на больничном, глотаю таблетки, приступы стали реже, но ночью такие же сильные: с носовым кровотечением, рвотой и извержением мочи. Голос мой стал хриплый, с воющим придыханием. Неожиданно звонит старшая медсестра из терапевтического отделения института Склифосовского, где я работала по совместительству консультантом-окулистом. Она хотела поинтересоваться, скоро ли я выйду на работу, но, услышав мой хриплый, со свистящим дыханием голос (есть на свете добрые люди), она не раздумывая сказала, что пришлёт скорую помощь за мной.

Положили меня в терапевтическое отделение, как сотрудника — в палату на двоих. Пришла лечащий врач, кандидат медицинских наук, и назначила кучу антибиотиков: и в виде уколов, и в таблетках. Лечат три дня, а приступы ещё хуже. На четвёртый день заведующая отделением делает обход (есть хорошие специалисты), все прописанные мне назначения отменяет и назначает только капельницы медленного введения с эуфиллином на физрастворе и с глюкозой. День ото дня приступы уменьшаются и становятся всё легче. Но зав-отделением не выписывает: говорит, необходимо долечиться и восстановиться до конца. Иначе первое же переохлаждение приведёт к рецидиву, и тогда бронхиальная астма — пожизненная. Навестила меня в больнице и сотрудница родного коллектива из института Гельмгольца. А у меня от глюкозы щёки красные, рот до ушей: улыбка теперь после улучшения не сходила с моего лица. И какой вывод у сотрудницы? Симулянтка, легла отдыхать!

Одна опытная и мудрая врач на заре моей врачебной деятельности сказала: «Лучше пролечить симулянта, чем пропустить больного, приняв за симулянта». Я всю жизнь следую этому наказу, и на моём счёте очень много спасённых людей, которых в поликлиниках причисляли к симулянтам или психически больным.

Но вернёмся к моей эпопее. Медсёстры мне сказали, что моя сотрудница-врач просила пациентов из соседней палаты проследить, действительно ли у меня приступы. О, с каким удовольствием я поменялась бы с ней местами и работала бы за троих, лишь бы вообще забыть этот ужас! Выписалась из больницы я в хорошем состоянии — вечная моя благодарность заведующей отделением, — но хронический бронхит и вялотекущая бронхиальная астма сопровождали меня ещё до тех пор, пока я не начала заниматься очищением организма. Врачи, впоследствии обследовавшие меня, недоумевали: на рентгенограмме, рентгеноскопии лёгких — норма, показатели дыхания — норма, а хронический бронхит и редкие лёгкие приступы продолжались. Они могли начаться при волнении, при приёме пищи, переохлаждении. Во время процедуры очищения организма откашлялось около литра слизистой жидкости. Очищение организма окончательно меня спасло не только от бронхиальной астмы, но и от гипертонии, мозговых кризов, полиартрита, остеохондроза. Мои 96 кг сократились до 60 кг, и я превратилась в молодую (мне не давали больше 25 лет) и абсолютно здоровую женщину.

Дорогие читатели, я написала книгу по очищению организма «Практика очищения и восстановления организма» с различными вариантами и показаниями по заболеваниям, но только не было варианта для астматических больных. Я всегда предупреждаю, что при очищении из бронхов может мощно пойти жёлто-зелёное, гнойно-слизистое содержимое, и человек может задохнуться или захлебнуться. Мы проводим очищение таким больным только под круглосуточным наблюдением врача.

Вот такая моя тяжёлая исповедь. И я всегда думаю, если врачи так относятся к нам, коллегам, как же тяжело лечиться обычным пациентам.

Однажды я привлекла к своей работе клинического врача Л. В. Бойцову. Мы обучили её нашим методикам, и, поработав у нас, она как-то призналась: «До работы у вас, я, если видела где-то человека с приступом бронхиальной астмы, старалась убежать и не признаваться, что я врач. Смотреть на человека с приступом астмы страшно; ощущение, что он задохнётся и умрёт, а помочь ты ему не можешь. Теперь же в вашем центре я узнала, как помогать этим людям».