Женщина в моей голове

Ольга Егорова

«Женщина в моей голове» – это сборник рассказов. 14 историй из жизни миллениалов, как сейчас модно называть мое поколение. Немного ностальгии о детстве, которое пришлось на 90-ые, много иронии, связанной с журналистскими буднями, и еще больше – веры в светлое будущее. Не могу сказать, что произведение полностью автобиографично. Скорее, это компиляция событий из жизней разных людей, близких и не очень, оставивших в моей авторской душе заметный след.

© Ольга Егорова, 2022

ISBN 978-5-0056-5616-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Колготки

Начнем с того, что Игорь частенько брал мои колготки и этим жутко меня злил. Он говорил, мол, они ему исключительно для дела, а не пофорсить, но разве это имеет значение?

В тот раз Игорь взял дорогие, нервущиеся. Я увидела это только на следующий день и чуть не порвала связки: так орала. Игорь блестел своей гладкой лысиной, в которой отражался офисный плафон. Виновато улыбался.

Дело — это подводная съемка. Игорь — дайвер и оператор в одном лице. Вообще, он как бы мой оператор. В том смысле, что мы с ним частенько работаем в паре на нашем местном канале. Вне телестудии он также оператор, но рыбий и жабий. Так мы это называем. Снимает все движимое и недвижимое под водой в нашем море.

Кроме шуток, водохранилище в Воронеже, действительно, называют морем. Оно хоть и вонючие, и цветет какой-то ядерной зеленью по весне, но считается одним из самых крупных в Европе. По крайней мере, так говорят.

Игорь для нашего моря настоящий Нептун. А все потому, что однажды он нашел на глубине корабль времен Российской империи. Это произошло совершенно случайно. Он вместе с другими ныряльщиками традиционно очищал дно водохранилища от мусора и наткнулся на старинный причал. Позже эксперты скажут: корабль принадлежит эпохе Петра Великого.

Те подводные съемки у Игоря перекупили многие каналы. Он считал себя звездой. Вполне заслуженно, нужно сказать. И гонорары получил вполне себе приличные. Но потратил их странным образом.

— Мог бы кучу колготок себе накупить, — я тогда сказала ему.

Помню, с какой гордостью он ответил:

— Я всегда мечтал о яхте.

На самом деле, только Игорь так думал про то корыто, что приобрел. По факту, это была резиновая облезлая поддержанная посудина, хоть и внушительных размеров. Зачем она ему в городе, где большую часть

времени зима? Одному Богу известно.

Так вот причем тут колготки? Оказалось, что очень даже при чем. На них, видите ли, лучше налезает резиновый гидрокостюм. Еще для этих целей он берет жидкое мыло. Чаще всего также мое. Особенно ему нравится персиковое. Мылом Игорь намазывается для лучшего скольжения резины по телу.

— Ты девочка, тебе не понять, как неприятно быть в резине, — пошлит Игорь.

Я девочка и мне понятно, как жалко колготки за тысячу рублей.

Вообще Игорь классный. У него повсюду свои «человечки». А его телефонный номер также востребован, как и линия «стоп коронавирус» в наши суровые времена. Чесслово. Ему постоянно кто-то звонит. Прям во время наших съемок.

Вот, к примеру, стоим мы перед зданием суда. Ждем, пока конвоиры проведут мимо журналистской братии заместителя мэра. Его накануне взяли за очень крупную взятку. Именно в тот момент, когда на горизонте маячит машина с синей полоской и проблесковыми маячками, Игорю кто-то звонит.

— Ну что ты, Вить! С 9 до 6 я совершенно свободен, — лепечет он и злит меня этим неимоверно.

— Игорь, закругляйся, надо бежать, — толкаю я его.

— Да, все в вялотекущем режиме у меня, — он непоколебимо продолжает трындеть по телефону.

От злости мое лицо делается каменным, наливаются все кровеносные сосуды. Вот я уже похоже на человека, в которого плеснули томатным соком. Глаза округлились от возмущения. А Игорю хоть бы хрен.

— Ну че ты так суетишься? — наконец, говорит он мне и плетется с камерой в операторское «пекло»: толпу из вспышек и камер, где и яблоку уже упасть негде.

Как у него при этом получаются отличные кадры — мне никогда не понять.

Игорю — 45, мне — 25. Он на телевидении столько же, сколько лет мне. Но редактор в нашей парочке считает главной меня. Поэтому за «лажовые» съемки отхватываю я. Ни за текст (а я корреспондент, на секундочку), а за съемки. Уметь надо! При этом Игорь стоит в сторонке и снова с кем-то болтает:

— С 9 до 6 я совершено свободен…

— Ну что с придурка взять… — так он позже будет говорить о нашем редакторе на мои слова: «Почему, Игорь, ты за меня не

заступился?». — Только нервы тратить!

Благо, Игорь талантлив и отхватываю я не так часто.

Нередко мы с ним едем в какие-нибудь рейды. Ну, там с МЧС, например. Что само собой не предполагает скорого возвращения на студию. Тогда мы все быстренько делаем и «линяем» по домам. Отпускаем водителя, как говорится без «палева», а аппаратуру кидаем ко мне в машину.

Нужно сказать, камера и штатив стоят в три раза дороже моего авто. Я считала. То есть, когда я оставляю в багажнике это добро до утра, то рискую почкой. Или даже двумя.

Прискорбно осознавать, но эта техника дороже и моей квартиры в хрущевке. Я живу не в самом приятном районе. Там, где полуразрушенные лавочки служат для местной шантрапы что-то типа кафе, а местные бабули застряли в прошлом веке и, не стесняясь, вешают потрепанными гирляндами свое белье.

Летними вечерами наш двор сотрясают скабрёзные песни под гитару и пьяный мат. Я пробовала вызывать полицию, в частности участкового. Тише становилось лишь на время.

Правда, однажды этих концертов не выдержал местный дед из пятиэтажки напротив. Вышел во двор ближе к полуночи. Помнится, я еще обратила внимание на полную луну на мрачном небосводе. С криками «убью всех на х***» дед стал палить из какого-то оружия. Какого я точно не знаю, но выстрелы были внушительными, как в фильмах о войне со стереоустановкой.

Все произошло так неожиданно, что я, будучи журналистом, забыла о телефоне и не сняла происходящее. О чем очень печалился мой редактор с утра.

— Трое раненных! В твоем дворе! — сокрушался он совсем не о человеческих жизнях.

Так вот после этого случая посиделок в нашем дворе, как ни странно, меньше не стало. Скорее, наоборот. В эту же ночь вся блатата города съехалась, чтобы воочию увидеть место стрельбища. Так что наш двор стал священным для всей окружной братвы.

Я это все к чему… Игорь настолько любил мне насолить, что частенько перебарщивал. Однажды, когда мы вновь прогуливали остаток рабочего дня, и я припарковала машину возле своего дома, он, уходя к остановке, на весь двор прокричал, что дорогущие камеру и штатив из этой колымаги забирать не будет: «Авось не украдут».

Я не могла уснуть: смотрела за тачкой и, в конце концов, спустилась, чтобы забрать всю эту технику наверх. Без лифта. На 4 этаж. Потом спускала всю эту байду обратно вниз уже с утра. Видит Бог, как я люблю «просыпать» все на свете и не успеваю даже накраситься. Короче, тащила я эти железяки из последних сил. Ну и тяжести вы носите, ребята-операторы!

Так я тогда обиделась на Игоря, что он целый месяц оплачивал мой бензин. К слову, за эти пять недель я решила навестить всех своих друзей и родных в соседних городах. На своей машине, разумеется.

…У Игоря есть сын — Андрей. Он младше меня. Андрей — балерун. Танцует в местном театре. А Игорь хочет сделать из него переводчика. Отправил на курсы английского. Я с трудом представляю, как его сын смотрелся бы в черном приталенном костюме. Видела его только в облегающих лосинах на выступлениях. А вообще балерун-переводчик — это крутая идея. Думаю, мало переводчиков могут по ходу разговора продемонстрировать фуэте. В общем, если Андрей отучится, то его работа могла быть и для слуха, и глаз приятна.

Игорь уверяет, что сможет пристроить сына в Министерство иностранных дел. Он вообще всегда и всем обещает крутые места работы. Мне постоянно прочил федеральный канал. Моей подруге рассказывал о тесном знакомстве с одним из популярных певцов, намекая, что тот сейчас одинок.

Нужно сказать, что рассказывает он это очень искусно, уверенно, с блестящими глазами, лысиной и очками, в которых отражается надежда в глазах слушающего. Я тоже повелась на эту мульку и даже ждала собеседований. Он все время обещал с кем-то состыковать. Но так ничего и не получалось. Моя коллега как-то сказала мне банальную фразу, но я до нее сама не доходила: мол, посмотри, где Игорь. Мало ли что он обещает! Сам-то карьеру не сделал.

Обычно на это Игорь отвечал, что ему это и не нужно. Он другими принципами живет. Но в тот раз я научилась внимательнее смотреть на того, кто мне и что говорит. Полезное умение, как оказалось.

Позже я поняла: Игорь не врал о своих знакомствах. Может, они у него и правда были. Возможно, мой оператор даже знал телефоны нескольких крупных шишек. Но только это были всего лишь безликие номера, цифры из разряда тех, что хранятся в телефонах контактах каждого из нас. Люди, которым никогда не осмелишься набрать. Но Игорю было приятно думать, что он все же осмелится и когда-нибудь позвонит.

В последнюю нашу встречу, мы жутко разругались. Отношения у нас с Игорем хоть были и неромантические, но страсти кипели нешуточные. Дело в том, что я тогда рассталась с женихом. За две недели до свадьбы. История драматичная, но речь даже не о ней.

Я так страдала, что сил не было даже спорить на съемках с Игорем. Это обстоятельство его расстроило. Он поплелся в «Макдак». Спрашивал, что мне купить: чизбургер или гамбургер. Я искренне сказала: колу с ядом! Это его расстроило еще больше.

— Ой, Игорь, я не переживу этого, — говорила я, смачно кусая заморскую булку с котлетой.

— Не говори ерунду, маленькая дрянь.

Он сказал: у него есть знакомый человечек — колдун. Ну, в том смысле, что реально колдун, с неординарными способностями. Он посмотрит и даст мне все рекомендации, как действовать, как жить, и что, скорее всего, предскажет мне в будущем кучу детей и подкаблучника-мужа. Осталось-то подождать каких-то 5-8-10 лет. Я согласилась на подкаблучника, но пусть хоть с деньгами. Игорь кивнул в ответ. Сказал, что оно-таки да, с деньгами лучше.

На встречу с колдуном я принесла фото любимого. Мое выражение лица молило сказать мне, что мы с этим изображением на глянцевой бумаге еще сто раз помиримся.

Колдун был щупловат и сипловат. У него вот рту имелось лишь три действующих зуба. Остальные — на стадии отмирания. В общем, колдун был не загадочный, а какой-то противный. Но экстраординарные люди все со странностями. Так я тогда решила.

В общем, колдун принял задумчивое выражение лица. Разумеется, долго водил ладонью по фото. Что-то бубнил про себя, закатывал глаза наверх, потом резко смотрел на меня. В какой-то момент у меня пошли мурашки по телу. А потом он выдал:

— Дело ни в том: будете вы вместе или нет. А в том, что ты скоро умрешь!

— А! — взвизгнула я.

— Да.

— Вы это правда видите?

— Очень четко.

Он еще раз посмотрел на фото, которое я ему принесла, а потом добавил:

— Умрешь, если не сделаешь то, что я скажу.

— Что? — в глазах у меня потемнело.

— Не выходи из дома без надобности неделю.

— Неделю?

— Да! С работы — сразу домой! Никаких гулянок, пьянок, баров, ресторанов. Работа — дом. Опасность на каждом шагу. Не послушаешься — умрешь.

Клянусь, так как я в ту неделю никто никогда не боялся переходить дорогу и находиться под балконами. Через три самых тревожных дня в моей жизни я взяла больничный.

Еще недавно я мечтала о трагической кончине, и чтобы мой несостоявшийся жених заливался слезами на моих же похоронах. Но после пророчества, укутавшись в плед по самые уши, я тихо пела песню Глории Гейнор «Ай вил сёвайв» и плакала.

Позже я узнала, что то был не колдун, а просто собутыльник Игоря. Так мой коллега хотел меня отвлечь от мыслей о «подонке» и суициде.

— Ну, ведь получилось? — радовался Игорь.

Я ответила:

— Тфу на тебя!

Он сказала, что и не ждал благодарности, ведь известно же, что я маленькая дрянь.

Так я окончательно решила, что ловить мне в этом городе больше нечего и собралась переехать в столицу. Уволилась с канала, а через неделю уже была в Москве. Разумеется, на работу федерального уровня меня устроил не Игорь. Я сама прошла кастинг.

Таких операторов, как он, больше я никогда не встречала. Сколько бы каналов не осталось позади, сколько бы съемок не было отснято… Никаких обоюдных подколов, общих шуток и тайн. Никакой души! Лишь чужие, безликие руки и глаза за камерами и штативами. И никто больше не ворует мои колготки…

«Сегодня тебе 55, Игорь. И я пишу СМС, потому что у тебя до сих пор кнопочный телефон! Меня это обстоятельство никак не удивляет. Это же ты.

В общем, в знак признательности и моей безграничной любви к тебе, я высылаю тебе, Игорь, партию колготок из лучшей лайкры. Самого большого размера. Для женщин 3xl. А да, еще жидкое мыло, с запахом персика. Помню, его ты брал чаще всего.

Уверена, что ты будешь читать это и думать, что я маленькая дрянь. Ведь врач здорово ограничил тебе количество погружений из-за давления. Просто знай, что я очень люблю тебя и у нас с тобой свой юмор! Никому непонятный. Целую. Вспоминаю. Часто. Каждый день».