Тетрадка с корабликом

Ольга Евгеньевна Шорина, 2019

Наконец-то "четвёртый дневник" раскроет тайны всех предшествующих тетрадей! Впрочем, их можно читать в любом порядке! Это книга о России конца 90-х, разрухе не столько в коммунальной, экономической и экологической сфере, но и в наших душах и головах, что гораздо страшнее.Содержит нецензурную брань.

10 июля 1998, пятница

И вот уже неделя, как я здесь работаю. На улице жара, а здесь вечный сумрак. Я не жду от этого дня ничего хорошего, только тоску и скуку, как вдруг входит высокая тощая женщина в изношенном летнем платьишке и плоских старых босоножках.

— Вы — секретарь? Я — к Михаилу Викторовичу. Мне на бирже труда сказали, что у него за час можно очень хорошо заработать…

И тут, на моё счастье, пришло начальство.

— Михаил Викторович! — кинулась к нему женщина. — Помните, мы с вами встречались на бирже труда!

— Нет, к сожалению, совсем не помню.

— Мне дали этот адрес в трудоустройстве. Я работаю вахтёром в ПТУ № 42, сейчас охраняю там выставку мебели. Зарплату давно не выплачивают. Старшего сына комиссовали из армии. На работу нигде не берут. Сегодня с утра он пошёл в никуда, — искать работу, заходя во все конторы, которые только попадутся на пути. Есть у меня и младший сын — третьеклассник. Когда он просит у меня есть, я не знаю, как мне объяснить, что мне нечего ему дать. Ведь раньше мы не боялись потерять работу, мы знали, что нас всегда возьмут!

Говорит она визгливо, истерично, точь-в-точь, как наша несчастная физичка Инна Иосифовна.

— Да, действительно, раньше для всеобщей занятости создавались предприятия, выпускавшие… ну… не совсем нужную продукцию. А вчера в «Дорожном патруле» показали, как мужик из Тульской области в Измайловском лесопарке повесился: его карманы были битком набиты вырезками с объявлениями о работе!

Я ужасно боюсь ударить лицом в грязь, сделав что-то не так. И достаю для посетительницы чистую карточку общественного инспектора.

Итак, женщину зовут Андреева Наталья Георгиевна, ей сорок четыре года. Уже по указанию Лепёхиной она пишет заявление о принятии в ВООП. Нужно заплатить вступительный взнос, два рубля, но с неё, конечно, не берут. И я тоже не платила.

— «С Уставом ознакомлена и обязуюсь его выполнять», — диктует Галина Георгиевна.

Андреева недоумённо поднимает на неё глаза.

— Это — чистая формальность, — уверяет Лепёхина.

Она даёт женщине Устав, и та жадно прячет его в свой видавший виды пакет.

— В Обществе охраны природы состоять очень выгодно. Мы можем, когда захотим, пойти на приём в администрацию! Ведь обычному человеку надо сначала записаться, а уж примут его или не примут, ещё не известно. А ВООП может прийти в любое время!

— Михаил Викторович! — плаксиво вскричала Лепёхина. — В газете опубликовали бюджет района! И нашего ВООПа там нет!

Моя мама тоже тщательно его изучила, и спросила удивлённо: «А ВООПа там нет! Кто же вас содержит?»

Никто.

— Ничего, сами заработаем! Я сам в охране работаю, и уже год создаю предприятие. Наша Галина Георгиевна вынесла организацию на своих хрупких плечах!

— Да, по Уставу ВООП имеет право иметь предприятия. Вы почитайте дома его повнимательнее.

— Наша Галина Георгиевна этой весной оштрафовала рынок и получила двести рублей! Куда бы только пойти с рейдом? На Соколовку? Там полно предприятий, и все они гадят. Только знайте, девушки, что билетов вам никто не оплатит…

— Подумаешь, всего одна остановка, я туда всегда без билета езжу! — сказала Лепёхина.

— До часу всё равно поездов нет, «окно», — сообщила я.

— Тогда посмотрим, что в центре.

Михаилу Викторовичу надо было закинуть письма в администрацию. Он всё фонтанировал идеями. То строчил в Комитет по культуре, чтобы ВООПу передали афишные тумбы, — хотел зарабатывать на рекламе. Дома у него были компьютер, принтер и сканер, где они с сыном Серёжей изготовляли фирменные бланки для исходящей документации. С очень красивой эмблемой, головой лося.

На крыльце курили отцы города, и Андреева спросила шёпотом и подобострастно:

— Это — Габаян?!

— Нет.

Сын Габаяна, первого заместителя главы района, курировавшего промышленность и бизнес, Андрей, учился со мною в параллельном, экономическом классе, и был для наших училок маленьким божком.

Мы же с Натальей Георгиевной зашли в «Роспечать».

За прилавком стояла толстая, бесформенная баба, и гадко кокетничала с каким-то солидным господином, покупавшем зеркало:

— В Щёлкове, хи-хи, одни молодые пенсионеры! Потому что у нас — химзавод и много воинских частей, откуда все уходят на пенсию в сорок пять лет! Так что в Щёлкове — все молодые пенсионеры!

На Парковой к нам подошла женщина пенсионного возраста:

— Помогите…

— Нам самим бы кто помог! — загоготал Сафронов.

А с другой женщиной, маленькой интеллигентной старушкой в очках, он уважительно поздоровался и объяснил нам:

— Учительница моя, по химии.

В больничном городке он завёл нас в густые заросли сирени и белого шиповника позади клинической лаборатории, в горы отбросов и раскисшей бумаги.

Конец ознакомительного фрагмента.