Лиловая тетрадь

Ольга Евгеньевна Шорина, 2018

"90-е годы искалечили жизнь многим, в том числе и мне", – резюмирует Алина Подсолнухова в своём юношеском дневнике двадцать лет спустя. Очередная книга автора о "мрачном десятилетии", где нет ни рэкетиров с утюгами и паяльниками, ни уличных перестрелок, ни киллеров со снайперскими винтовками, но есть крайняя жестокость и тотальная скотская безответственность, махровым цветом расцветшая в те годы и благоухающая по сей день. Это первый роман автора, не посвящённый нетрадиционным для России религиям. Содержит нецензурную брань.

4 июня 1999, пятница

Сегодня после долгой разлуки пошла на Воронок к Бурундуковой. Ну, совсем у меня ни гордости, ни чувства собственного достоинства нет. Сама она ко мне никогда не ходит, я ей не нужна. Наша дружба — игра в одни ворота. Иры больше нет, и Летовой больше нет, и, как бы не умер Шела подобно братьям его.¹ А у Бурундуковой я не была с марта.

— Вот смотри, мой дневник. «Хочу машину, хоть «Запорожец»!»

— Я тоже веду дневник.

— И ты как часто туда пишешь? У меня вообще были перерывы по полгода!

— У тебя нет ничего почитать?

— Типа чего? Типа Марининой?

— Да.

И Наташа даёт мне три яркие книжки.

— А когда ты мне их вернёшь? Мне они, в принципе, не нужны.

— Если не нужны, тогда зачем спрашиваешь?

— Хочу дать одному человеку. Чтобы поменять ему мировоззрение.

— А мои кассеты?

— Да, конечно, возьми. Они у меня как лежали, так и лежат.

И я пошла на Кооперативную, в Общество слепых. В двухкомнатном кабинете, похожем на смежную квартиру, толпа. Обсуждают какие-то «налоги». Толстая и чёрная, как еврейка, женщина, спрашивает приветливо:

— Что вы хотели?

— Да я вам опять плёнок принесла!

Председатель Общества, Александр Николаевич Маликов, сидел за столом, окружённый женщинами. Он меня сразу вспомнил:

— Это же наш спонсор!

Надо же, я — «спонсор»! Кто бы мог подумать! Слово-то какое противное! Мама ещё в 1991 году, когда нас оглушил новояз, весь этот хлам, — менеджеры, брокеры, дилеры, киллеры, — сказала, что «спонсор» переводится как «подачкодатель».²

Ирина Николаевна, очень полная женщина с каре и в очках, застенчиво спрашивает:

— Вы не против, если мы вас сфотографируем?

— Пожалуйста!

Хотя фотографироваться я не люблю. Но со мной ещё никто не обращался по-человечески, поэтому неудобно отказать. Все шпыняют, как будто при крепостном праве живём.

— Вот зеркало, поправьте причёску, — суетится Ирина Николаевна. — Вот видите — фотографии. Это мы ходим в музеи…

А на 1-м Советском встречаю уже Наталью Николаевну.

— Я была сегодня в Старом нарсуде, в женской общественной организации «Надежда», меня пригласили, — сказала она. — Руководитель у них называется «президент». А вот наш психоневрологический диспансер. Я здесь была у одного, у Маликова. Провокатор! Хотел в партию вступить, а там всё Кулачихе рассказывал, чтобы ему комнату дали. Сам же он из Лосинки,³ там ПНД закрыли…

Примечания

1

Неточная цитата из книги Бытия: «Ибо он сказал: не умер бы и он подобно братьям его» (Быт 38:11). Иуда, брат Иосифа, потерял двух сыновей, Ира и Онана, и очень боялся за маленького Шелу.

2

Слово ‘’sponge'' в английском — омонимы. Это и «губка», и «жизнь за чужой счёт».

3

Лосинка, а также Лос-Петрос — обиходное название маленького старинного городка в Московской области. В описываемое время город был разграблен и не имел многих жизненно важных социальных ообъектов.