Любимых не бросают. Рассказы

Ольга Данилочкина

В книгу Ольги Данилочкиной вошли старые и новые рассказы, в том числе «Счастье, ты где?» (1-е место, лауреат Международного Фонда ВСМ).Герои Данилочкиной – обычные люди, но судьба их необычна: они любят и ненавидят, плачут и смеются, ищут и находят – в общем, заражают желанием жить.

Любимых не бросают

«Татьяна Васильевна, мы вас любим, а любимых не бросают!!!» — огромными буквами было написано мелом на доске. Весь мой шестой «А» ревел.

…В двадцать с небольшим я пришла в школу. Мне достался четвертый класс. Ребятишки были похожи на пчел. А кабинет русского языка — на улей. Я стояла в дверях и боялась войти. Как вести уроки у таких маленьких детей, я знала лишь теоретически — из институтских лекций и учебников.

«Вы наша новая учительница?» — вдруг услышала я. Передо мной возникла смешная девчонка, похожая на Пеппи Длинныйчулок. Пеппи схватила меня за руку и затащила в класс. Я даже опомниться не успела. «Тихо!» — неожиданно сильным и звонким голосом скомандовала девчонка. В классе наступила гробовая тишина. Дети-пчелы враз угомонились. И даже оказались на своих местах за партами. «Вот это авторитет!» — испуганно подумала я. И сказала: «Здравствуйте, дети! Меня зовут Татьяна Васильевна!»

Мне казалось, что говорю я твердо и решительно. Если бы я знала, как дрожал мой голосок, какими испуганными были глаза. «Я буду преподавать у вас русский язык и литературу, — продолжила я. — И еще буду вашим классным руководителем». «Классно!» — сказал какой-то рыженький мальчишка. Если бы этого мальчика увидела моя бабушка, она бы сказала про него: «Рыжий, аж красный!»

Девочка, похожая на Пеппи, строго спросила: «А вы замужем?» Я вспыхнула и растерялась: вот тебе и малышня! Зато лица четвероклашек оставались невозмутимыми. Все ждали ответа. «Нет, я не замужем», — ответила я, не зная, правильно ли поступаю. Педагогично ли? И тут вопросы посыпались градом: «А у вас есть дома кошка?», «А вы любите мультики?», «А у вас это костюм или просто юбка?», «А мы пойдем всем классом в поход?»

Я едва не оглохла. «Тишина! — несколько раз я хлопнула в ладоши: видела в каком-то кино, что так делает учитель. — Все вопросы потом, начинаем урок!» Пеппи и Рыжий-аж-красный мальчик переглянулись и враз хмыкнули.

Эти двое — лидеры в классе. Это был мой первый педагогический вывод. А второй вывод был такой: мамочки мои, что же я наделала? Почему я не пошла в медицинский, как советовала сестра? Почему я не пошла в авиационный, как мой приятель Мишка? Мало того что надо отвечать на коварные вопросы этих детей, водить их в походы и в кино, разговаривать о мультиках, — их ведь еще надо учить русскому языку и литературе!

Первый день прошел тяжело. Когда я пришла домой, то сразу упала на диван. Не легла, а именно упала. Тряслись руки, дрожали ноги, дергался глаз. «Как дела, Танечка? — радостно спросила мама. — Мы с папой предлагаем отметить твой первый рабочий день чаем и тортом!» Я ответила из последних сил: «Отмечайте без меня. Я немножко полежу, ладно?»

…До сих пор я была Таней, Танюшей или Татьяной. Теперь я стала Татьяной Васильевной — учительницей. Отвечаю за три десятка живых душ. За их разбитые коленки. За утерянные дневники. За девчачьи заколочки и банты. За пацанячьи кроссовки, которые куда-то деваются всё время. За успеваемость. За дисциплину. Мама дорогая, это список никогда не закончится!..

Рыжий-аж-красный мальчик, которого звали Сашкой Матушкиным, каждый день приносил конфеты и обижался, что учительница их не ест. Девочка-Пеппи оказалась отличницей по имени Ленка Парамонова. Она не могла усидеть на месте не из вредности, а из-за темперамента. Поэтому я по неопытности вкатывала ей двойки по поведению. Но Лена молодец — она завела два дневника, как выяснилось намного позже.

И так изо дня в день, с утра до ночи — Машеньки, Славики, Наденьки, Коленьки. Бантики, рюкзаки, тетрадки, двойки, пятерки…

Я почти забросила романтические свидания с Михаилом, своим парнем, потому что вечером падала в кровать как убитая. Дома я проверяла тетради, писала планы, готовилась к урокам и мероприятиям. Это отнимало все силы. Но, как ни странно, мне это нравилось: у меня получалось быть учительницей!

«В класс вошла добрая Татьяна Васильевна. Наступила зловещая тишина», — писал Гена Петров в своей тетрадке. Я еле сдерживала смех, а вслух говорила: «Гена, проверь вот эту приставку».

Мой друг Мишка сначала недоумевал, а затем спросил напрямую: «Неужели ты променяла меня на этих козявок? Тебе что, интереснее с ними?!» Я не захотела ссориться и сказала: «У нас завтра поход. Пойдем с нами!» Четвероклашки, увидев свою учительницу в сопровождении незнакомого парня, недовольно загудели: а это что еще за жених? Но когда Миша стал играть с ними в разбойников, а потом учил разжигать костер, удить рыбу и ставить палатки, дети все как один повлюблялись в него: показывали свои говорящие часы, перочинные ножики, угощали жвачкой и конфетами. И даже пригласили: «Приходи, Мишка, к нам в школу. Будешь физру вести, а то наш учитель уже старенький!»

Физруком «жених» в школу не пошел, зато мне сказал: «Они у тебя смешные. И очень умные. Я даже не подозревал, что современная малышня такая продвинутая. Не то что мы в свое время. Куда в следующий раз рванем? Может, в цирк их свозить?»

Шли дни и месяцы. Были и цирк, и походы в кино, пикники, спортивные соревнования, куча грамот, похвальных листов, дипломов и медалей. И по успеваемости мой класс был одним из лучших.

…Я работала в школе третий год. Мои вчерашние малыши были уже шестиклашками. И тут меня пригласили на другую работу. «Вам надо расти, у вас хорошие перспективы. Другого такого шанса может и не быть», — сказал один серьезный человек. Сначала я отказывалась. Но этот серьезный человек был так настойчив, приводил такие веские аргументы и доводы, что после долгих колебаний и раздумий я все же согласилась. Боялась одного: как сказать об этом своим ребятам?

Говорить ничего не пришлось. Каким-то образом мой шестой «А» узнал всё сам. «Татьяна Васильевна, а это правда, что вы от нас уходите?!» — с вызовом спросила отличница-хулиганка Ленка-Пеппи.

Давно прозвенел звонок, и я уже давно сказала «Здравствуйте-садитесь!», но класс стоял. «Давайте поговорим после уроков, а сейчас надо заниматься», — сказала я. Взяла мел, распахнула «крыло» школьной доски и…

«ТАТЬЯНА ВАСИЛЬЕВНА, МЫ ВАС ЛЮБИМ, А ЛЮБИМЫХ НЕ БРОСАЮТ!!!» — огромными буквами было написано мелом на доске. Я обернулась. Класс всё еще стоял. И все дети — как один — смотрели мне в глаза. По лицу Ленки-Пеппи текли слезы. Плакали Таня Малышева, Галя Кожевина, Надя Снежкова и другие девочки. Кусал губы троечник Женька Мамаев, шмыгал носом Вася Дегтярев, беззащитно моргал Генка Попков, хлопал мохнатыми ресницами Рыжий-аж-красный, Санька. Весь класс ревел.

«Ребята, ну что же вы…» — только и смогла я промолвить. И разрыдалась сама…

Урока не было. Мы не подготовились к диктанту. Все 45 минут мы проговорили. «Ребята, вы все поймёте, когда станете взрослыми, — начала я. — А сейчас просто поверьте мне. Я ухожу в другую жизнь и на другую работу не потому, что не люблю вас. Я люблю вас, но ухожу — так сложно устроена жизнь».

А своему Мишке-жениху я потом сказала: «Они научили меня любить. Они — мои первые дети».

Прошло много лет. Теперь у меня есть муж — тот самый Мишка. У нас своя семья и свои дети. Но я всегда помню их — двадцать пять преданных, дорогих мне сердец.