Охотник на вампиров. Глубина

Ольга Грибова, 2020

Хорошо, когда два любящих сердца могут быть вместе. Но как наладить отношения охотнику и вампиру? Ведь их миры так разнятся. А вокруг тем временем происходят странные вещи. Кто-то собирает армию из полувампиров-полулюдей, клан вампиров угрожает жизни горожан. Чтобы увеличить свои силы и справиться с напастями, охотники принимают зелье из крови вампира. Но вместо ожидаемой победы оно приносит им лишь новые неприятности. Удастся ли героям побороть собственных демонов, или тьма окончательно поглотит их?

Глава 7. Белые халаты

Мы дружно отправились в наш с Эмми номер. После случившегося на детской площадке необходимо было хорошенько подумать и составить хотя бы примерный план действий. К тому же, честно говоря, никому из нас просто не хотелось оставаться в одиночестве.

— Теперь убедились, что я была права? — с долей превосходства спросила Амаранта.

— Лучше бы ты ошибалась, — беззлобно ответил брат, и Эмми потупила взор, осознав нелепость своего триумфа.

— Что с этими детьми не так? — не желая вступать в бессмысленный спор, поинтересовался я у Амаранты. Часто знание первопричины — уже половина раскрытого дела.

— Я не до конца это понимаю, — Эмми закусила нижнюю губу и сосредоточенно нахмурилась. — От них идет какая-то странная энергия.

— Может, это и не дети вовсе? — предположил Дима. — А маленькие монстрики? Как думаешь, могут они быть нечистью? — спросил он почему-то у меня. Кажется, брат наделся на положительный ответ. Ведь в этом случае мы могли без угрызений совести вступить в борьбу с неизвестным. Какая, в сущности, разница, как выглядит нечисть?

Но так как я не знал ответа на этот вопрос, Эмми взяла инициативу на себя и окончательно уничтожила все ростки надежды.

— Они совершенно точно люди.

— То есть как это — люди? — я не желал верить в услышанное. Одно дело бороться против нечистой силы, которая приняла облик невинного ребенка, и совсем другое — против настоящих детей.

— Я чувствовала биение их сердец. И, да, я на сто процентов уверена в том, что дети не нечисть, — опережая следующий вопрос, сказала Эмми.

— Погодите, — Дима поднял вверх руки, призывая нас остановиться, — а с чего вы взяли, что они вообще кому-то угрожают?

Этот вопрос был резонным, и мы с Эмми всерьез над ним задумались.

— Пусть они странные, но я что-то пока не слышал ни об одной насильственной смерти в городе, — между тем продолжал Дима. — Их нелюдимый характер и жуткие взгляды еще не повод обвинять детей в чем-либо.

— Пожалуй, ты прав, — согласился я с облегчением. Все-таки, какое бы ужасное впечатление ни произвели на нас малыши, они никому не причиняли вреда.

— Это не имеет значения, — Эмми упорно настаивала на своем. — Рано или поздно то, что сидит в них, проявится, и тогда они точно прибегнут к насилию.

— У нас демократическая страна, — напомнил Димка. — Не пойман, не вор, — он развел руками. — Да и вообще, лично я не смогу убить ребенка, даже зная о том, что возможно (прошу заметить, возможно), — дважды повторил он для пущего эффекта, — в будущем он кого-нибудь прикончит.

— Боюсь, я тоже.

Эмми поражено посмотрела на нас. Когда она заговорила, в её голосе кипело возмущение:

— Вы что же, думаете, я призываю вас убивать детей? Я и сама в жизни не подниму руку на ребенка!

— Тогда что же нам делать? Казнить нельзя помиловать. Где будем ставить запятую? — с усмешкой поинтересовался Дима.

— Для начала надо до конца разобраться в ситуации, — уже спокойнее предложила Амаранта. — А там посмотрим.

— Эмми права. Давайте выясним, что с детками не так, а после решим, как поступить.

— Может, в них вселились демоны? — предположил Дима. — Этакая маленькая армия очередного мечтателя о господстве над миром.

— Нет, — отвергла Амаранта и эту гипотезу, — демонами тут не пахнет. Дети чисты в этом плане.

— Чем же тогда от них пахнет? — полюбопытствовал братишка.

— Если бы я только знала, — покачала головой моя красавица, игнорируя Димин ироничный тон.

В первую очередь требовалось найти источник информации, из которого мы смогли бы узнать об этой странной болезни побольше. Волновал и еще один вопрос: куда исчезают дети после достижения подросткового возраста? Я ломал голову над этой проблемой, когда меня посетила простая до банальности идея.

— Я знаю, что делать, — заявил я, обратив на себя всеобщее внимание. — Нам необходимо узнать об этой болезни, не правда ли? — мои собеседники дружно кивнули. — А кто, как не врач, может о ней рассказать?

— Поход в больницу? — уточнил Дима. — Можно попробовать. Кто пойдет?

— Мы с Эмми, — ответил я, не задумываясь.

— Это еще почему? — возмутился Димка, ненавидящий пропускать интересные события и желающий лично участвовать во всех мероприятиях и вылазках.

— Мы представимся супружеской парой, которая собирается завести ребенка, и пришла проконсультироваться насчет странного заболевания. Однажды это уже сработало.

— Все равно это нечестно, — проворчал Дима, но было видно, что он уже сдался.

Мы решили не откладывать визит в больницу, тем более что в любую минуту мог позвонить отец и потребовать наше присутствия. А дело казалось весьма интересным хотя бы его необычностью; не хотелось уезжать, оставив его нераскрытым.

Быстро собравшись (Эмми надела под свой маскировочный костюм, блузку и легкие брючки с расчетом на то, что плащ в больнице придется снять), мы отправились в единственную на весь город поликлинику. Современное здание из темного стекла и бетона, где она располагалась, явно было построено недавно. Внутри, несмотря на сорокаградусную жару, оказалось прохладно. Спонсоры определенно не поскупились на кондиционеры, и теперь помещение поликлиники являлось оазисом свежего воздуха среди душных улиц города.

Забрав у Эмми пальто, я подошел к стойке регистратуры. Мне без труда удалось выяснить, где находится кабинет педиатра. Мы направились на прием и после получасового ожидания попали в кабинет к доктору Глухареву Анатолию Александровичу (так было написано на двери). Перед нами сидел молодой мужчина, на вид не больше тридцати, у него была теплая, располагающая улыбка, и я сразу почувствовал к нему симпатию, тем более что он не стал придирчиво рассматривать Амаранту, как это делало большинство встреченных нами мужчин.

— Анатолий Александрович? — обратилась Эмми к врачу чарующим, способным ввести в транс голосом, и нежно улыбнулась.

Конечно, бедняга врач не устоял перед такой массированной атакой. Он судорожно поправил галстук, шумно сглотнул и хрипло ответил:

— Анатолия Александровича сегодня нет, — он виновато посмотрел на Эмми, будто извиняясь перед ней за отсутствие Глухарева.

— А вы? — встрял я, заметив, что доктор вполне серьезно вознамерился впасть в ступор.

— Сергей, — чересчур поспешно ответил он, но, спохватившись, добавил уже более суровым тоном, — Михайлович. Сегодня на приеме я.

— Очень приятно, — грациозно опустившись на стул, пропела моя искусительница. В мастерстве соблазнения ей, как, впрочем, и остальным вампирам, не было равных. Похоже, именно это искусство Эмми собиралась применить, считая, что так мы сможем добиться от доктора куда более откровенных ответов, но я видел, что еще немного — и он замолчит навсегда.

— Мы с женой, — делая упор на последнем слове, обратился я к молодому врачу, — хотим завести ребенка. Но мы недавно в вашем городе и уже наслушались ужасных историй про какое-то местное неизлечимое заболевание.

— Это нас безмерно пугает, — Эмми обратилась к Сергею доверительным шепотом с явными томными нотками, — и мы бы хотели получить консультацию врача на этот счет, — к словам она присовокупила глубокий вздох, заставивший её грудь приподняться, из-за чего и без того плотно облегающая блузка сделалась откровенно тесной. Ткань натянулась, из последних сил сдерживая напор. Даже мне стало жарко, и я был вынужден расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Каково же приходилось бедняге, на которого была направлена вся сила обольщения этого безупречного существа?

— Боюсь, я не могу разглашать эту информацию, — чуть не плача, ответил доктор.

— Понимаю, — Эмми выглядела удрученной. Но уже через секунду она неожиданно подалась вперед и наклонилась над столом, выставив на обозрение Сергея глубокий вырез белой блузки, и интимным голосом добавила, — но мы же никому об этом не скажем. Это будет нашим маленьким секретом.

Бедняга в ужасе перевел взгляд на меня, ища поддержки, но я остался глух к его страданиям, и он сдался:

— Что бы вы хотели узнать?

Эмми мельком посмотрела в мою сторону, давая понять, что настала моя очередь вступить в разговор.

— Просто расскажите нам о болезни детей, которая так распространена в вашем городе, — по-деловому начал я. — Ею болеет определенная категория детей, или это не имеет значения? Можно ли её выявить на ранних стадиях? Каковы симптомы? Ну и так далее, — пока врач не опомнился, я обрушил на него шквал вопросов.

— Болезнь носит название синдром Глухарева, — степенно отвечал Сергей, а я отметил про себя, что это имя врача, которому принадлежит кабинет. — Впервые Анатолий Александрович выявил её сорок лет назад. Это генетическое заболевание, связанное с изменениями в хромосомах. Его нельзя распознать до тех пор, пока не начинают проявляться симптомы, — мы с Эмми слушали, не перебивая, так как боялись, что поток откровений молодого врача может внезапно иссякнуть. — Первые симптомы появляются года в три-четыре, до этого дети абсолютно нормальны. Физически это проявляется в анемии и затрудненном пищеварении. Дети часто отказывают от обычной пищи, предпочитая только богатые красными кровяными тельцами продукты. Например, печенку, говяжий язык, сердце. При этом они едят их в сыром виде. Есть еще и психологический аспект болезни. И он намного опаснее.

Конец ознакомительного фрагмента.