Проклятие Лозыль-То

Ольга Голенских, 2023

Когда немолодой следователь Виктор Ремнёв прибывает в далекий вахтовый поселок на окраинах Западной Сибири, он еще не знает, во что для него обернется простое дело о нападении диких животных.Расследование поведет его по долгому пути от бетонных городов, выросших на черно-голубых жилах нефти и газа, до самых сакральных уголков полуострова Ямал.Категоричному и опытному Ремнёву предстоит раскрыть неприглядную тайну выживания между двух огней: цивилизацией и традициями, и понять, что выбор не всегда так очевиден, как кажется на первый взгляд.

Глава третья

— Куда мы едем? — спросил Федор.

— Ты помнишь, как погиб Савельев? — вопросом на вопрос ответил Ремнев, заходя в резкий поворот. Машина заскрипела.

— Так же, как и Балаев — нападение зверя и что? — Федор был еще раздражен.

— Не упирайся рогом, Федя, — осадил его Ремнёв, — оба погибли на охоте и обнаружены…

— Егерем, — закончил сержант, и указал на незаметную тропу среди деревьев, — сюда.

Машина свернула на влажный песок и заметно сбавила обороты. Через пару пожарных траншей, они оказались у домика из деревянного бруса. Он отличался от обычного зимовья охотников — его крыша была утыкана спутниковыми тарелками и антеннами. А двор огорожен высокой сеткой-рабицей.

Они приблизились к воротам, у которых был установлен электронный замок и камера наружного наблюдения. За домом заливалась в лае собака. Дверь домика открылась, на пороге показался подтянутый мужчина в годах с ружьем наперевес. Его лицо обросло легкой щетиной, а седые волосы скрывала кепка.

— Добрый день, Борис Борисыч! — помахал сержант, — со мной следователь из города, мы по поводу ребят погибших

— Ну, проходите! — крикнул егерь, стараясь перекричать лающего кобеля, и нажал на пульт от ворот.

Дом егеря внутри оказался больше, чем выглядел снаружи. Это было полноценное жилье с миниатюрной кухней, санузлом, спальней и большой рабочей зоной, оснащенной по последнему слову техники. Лесной надзор явно не скупился на обслуживание вверенной им территории.

— Чаю? — предложил Борис Борисович, повесив ружье на большой стенд, где сверкали еще несколько отполированных экземпляров, разделочные ножи, а также коробки с патронами.

— Не откажусь, — согласился Ремнёв, в предвкушении интересного диалога.

Сержант и следователь сели на кресла, расположенные возле камина. Борис Борисович сел рядом на софу, поставив три парящие кружки на кофейный столик, сделанный из грубого дерева. В камине потрескивали свежие дрова, которые еще пахли источали приятный аромат. Сверху, чуть выше решетки, сушились разноцветные травы.

— Меня зовут Виктор Иванович Ремнев, расследую дело о погибших в этом лесу, — представился Ремнев.

— Ну а я егерь этого леса — Борис Борисович Краснокупский, — развел руками мужчина, — что же Вы хотите знать? Признаться, я думал, что Вам уже все передали. Я ведь утром разговаривал с вашими…

Ремнёв перевел взгляд на Круглова, но сержант явно не был в курсе.

— Я узнаю, кто вел опрос, — заверил следователя Федор, сделав пометку в своей огромной папке на кольцах, без которой Ремнев его никогда еще не видел.

— Ключевых свидетелей я опрашиваю лично, — пояснил Виктор Иванович и отхлебнул немного чая. Это был дивный, горячий напиток с цветочно-травяным ароматом. В кипятке плавали фиолетовые лепестки.

— Что ж, я Вас слушаю, — просто ответил мужчина. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он был абсолютно спокоен и предрасположен к беседе, которые, в силу его профессии, выпадают ему не часто, — наверное Вас интересует, не видел ли я чего-то странного в день обнаружения Балаева?

— Нет, расскажите лучше о Ваших взаимоотношениях, — произнес Ремнев, отставив чай.

— Он — охотник, а я егерь. Самые обычные из этого складываются отношения, — пояснил Борис, поглядывая на окно, из которого открывался вид на внутренний дворик, где в заграждении бегал маленький беспородный пес, — пока выполняются предписания леснадзора, у меня претензий нет. Я лицо официальное.

— Тем не менее, Ваше пребывание на этой должности, не помешало Вам заниматься разного рода деятельностью… — с нажимом произнес Ремнев.

Борис Борисович слегка изменился в лице, покачал головой, запустив ладонь в реденькие волосы. На пальцах бледнели расплывчатые наколки.

— Понятно. Это Вам уже местные напели? — с какой-то горечью произнес егерь, — вот что я Вам скажу — за свои проступки, я наказание понес давно. К прошлому возвращаться не собираюсь. Если кто-то считает, что мне мало, так пусть со своим мнением идут сами знаете куда.

— Кто же говорит о прошлом, Борис Борисович? — продолжал Ремнев, — может Вы и оставили браконьерство позади, но бесценный опыт, который имеется за Вашими плечами… Не могу поверить, что Вы игнорировали такую прекрасную возможность подзаработать на стороне.

— Я вообще не понимаю, о чем речь, — коротко отрезал Борис, сложив руки на груди.

— У Вас прекрасная коллекция Ремингтонов, — неожиданно переключился Ремнев, — не чета отечественным двустволкам и сайге, которые выдают на службе. Не заметил у них инвентарные номера…

— Егерь имеет право держать личное оружие на рабочем месте, — парировал Борис Борисович.

— А, например, торговать им? — поинтересовался следователь, наклонившись к собеседнику. Ремнев решился на блеф и, к своему счастью, не прогадал. Сержант Круглов удивленно посмотрел на следователя.

— Все было официально. И Савельев, и Балаев купили их у меня по рыночной стоимости, с регистрацией, — признался егерь.

— И Вы любезно подсказали им, где можно поохотиться? — вкрадчивым тоном продолжал Ремнев, — погибшие не имели при себе инвентаря по уходу за оружием, ни карт, ни биноклей… Стоит ли продолжать, если и так ясно, что на эту охоту они должны были пойти не одни?

— Слушайте, мне не нужны проблемы! — замешкался мужик, нервно потирая ладони, — ну было дело, договаривались вместе. Денег дали. Но это не входило в мои обязанности. Я не смог в те дни. Просто… Я не смог. Я не виноват, что их грохнули. В этом лесу ни одного медведя лет десять уже не было.

— Что Вы делали на обходе, тем утром? — посуровел Ремнев. Сержант, сидевший рядом, напрягся. Ситуация напомнила ему сцену из вестерна, где в маленькой комнате, набитой огнестрельным оружием и озлобленными картёжниками, резко накалилась атмосфера.

— Я уже все рассказал. У меня все по инструкции. Я не хочу потерять эту работу… — захлопал ресницами Борис Борисович, словно напуганный ребенок, — это же… просто нападение медведя, я ничего не сделал!

— Может и так. Бездействие тоже наказуемо, — рассуждая, Ремнев поднялся с кресла, протягивая егерю руку, — мы еще вернемся. Благодарю за чай.

— Это настой из иван-чая, полезная вещь — улучшает мозговую активность. Доброго дня, вам, — попрощался с ним Борис Борисович, бросая угрюмый взгляд на сержанта Круглова.

Домой полицейские ехали в тишине. Каждый думал о своем, цепляя взглядом деревья и кустарники, пролетающие за окном на огромной скорости. Начался дождь, который значительно ухудшил видимость на дороге. Первым нарушил тишину сержант Круглов.

— Когда Вы успели узнать, что Краснокупский продал им оружие? — спросил он следователя.

— В домике егеря, возле стены стойка для огнестрела. У него там семь секций. В каждой по ремингтону, кроме последних двух. Я предположил, — скучающим тоном ответил Ремнев.

— То есть Вы даже не знали наверняка? Но это ведь… — растерялся сержант, подскочив на очередной яме.

— Блеф, — закончил за него Виктор Иванович, переключая двигатель на пониженную передачу, — ложь во благо. И не нужно оценивать моральную составляющую этого поступка. Цель достигнута. Сегодня ты сделаешь запрос в ведомство и все подтвердится. Уверяю тебя.

Тем временем, автомобиль приближался к поселку. Ремнев оставил своего попутчика возле указателя на ПГТ-7, наказав прислать отчеты в его квартиру. Короткий звонок судмедэксперту Кирдану Юрию Олеговичу — его старому другу, также не принес результатов. Виктору Ивановичу ничего не оставалось, как вернуться обратно в город.

Вечерело. Осеннее солнце на Севере заходило стремительно быстро. Дорога, еще минуту назад очерченная золотистой аллеей из березок и лиственниц, сейчас уже была погружена в абсолютную тьму. Приближалась зима, и здесь это ощущалось как никогда остро. Леса пустели, темнели ветви и менялись кроны деревьев. Люди реже выходили на улицы, предпочитая ветреным проспектам теплые рабочие места. В сентябре редко не увидишь подростка, раздающего листовки или уличного музыканта с барабанной установкой. Эти безжизненные улицы служили дорогой от одного обиталища к другому. Украшенная набережная пустовала, как и широкая площадь перед ней. Ремнев все ехал по пустынному городу, остро ощущая свое одиночество и ненужность. В чем-то директор «Колосса» был прав: зачем держать этого медленного старика, потерявшего хватку? Щемящее чувство в груди Виктора Ивановича подсказывало ему, что он уже не вернется из командировки обратно в Тюмень.

Ближе к девяти вечера того же дня, в дверь следователя Ремнёва постучали. Это был запыхавшийся сержант полиции Фёдор Круглов. Он вручил ему толстенную папку с отчетом о преступлении.

— А, спасибо, — отстраненно произнес Ремнёв, взяв документы, и только потом обратил внимание на того, кто перед ним стоял, — Федя, у тебя что, в отделении курьеров других не нашлось? Что ты сам-то шатаешься? Делом займись, у тебя голова должна работать, а не ноги.

— Я просил! Но Шангин сказал, что свободных людей нету, — простодушно ответил парень, поправляя фуражку.

— Козёл твой Шангин, — Ремнёв покачал головой и приоткрыл дверь, — выпить хочешь?

— Не откажусь, Виктор Иваныч!

Юноша переступил порог квартиры Рёмнева, снимая головной убор и осматриваясь.

— Так, молодой, сразу говорю — тут тебе не «пять звезд», — говорил Виктор, размахивая папкой в стороны, — ванна направо, там же санузел, кухня прямо. Захочешь переночевать — есть старый матрас в шкафу.

— Нет проблем, — ответил Федор и прошел за хозяином квартиры, которая мало чем отличалась от его собственной. Мужчина не испытывал никакой неловкости, глядя на обшарпанные стены и старенькую мебель.

Виктор Иванович прошел столовую, где располагался небольшой кухонный уголок, дребезжащий холодильник «Бирюса» и скобяной стол, украшенный простой грязно-белой скатертью. На его поверхности блестел граненый графин и пара рюмок. Казалось, это был единственный предмет интерьера, за которым хоть как-то ухаживали. Он сверкал своей чистотой, демонстрируя в хрустальных отблесках свое содержимое.

Следователь плюхнулся на стул, рядом бросил папку. Быстрым, ловким движением, какое доступно не каждому старику, он разлил по рюмкам водку и толкнул одну сержанту.

— За службу! — Виктор поднял рюмку и услышав ответ, опрокинул ее.

Горячая жидкость обожгла горло, растекаясь в груди. Круглов скривился, отчего вокруг его длинного шрама на лице, собрались морщинки. Виктор тут же налил еще. Почти сразу на кухне стало жарко. Мужчина расстегнул флисовую рубашку, под которой было нательное белье, чтобы хоть как-то сбавить градус. Федор молчал, разглядывая огромные кипы бумаг, разложенные на кухонном гарнитуре. Его взгляд скользил по стенам, на которых пестрили разноцветные фотографии предыдущего убийства.

— Ну, Федя, что думаешь о нашем медведе? — начал Ремнёв, потянувшись за самокруткой в нагрудный карман.

— Да что думать-то? Не знаю: обычный бурый медведь, возможно самка с детенышем, что объясняет погоню за жертвой и жестокость убийства. Вероятно, находилась в состоянии стресса. Вы можете посмотреть отчет…. Там есть все показания, сведения… — замялся парень, почесав лоб, на который спадали отросшие и неухоженные, русые пряди.

— Я не понял, ты на ток-шоу Дроздова собрался или все-таки следаком хочешь быть? Что за заметки юного натуралиста? — отчитывал его Ремнёв, — ты же не придурок из соседней ментовки, который у жертвы даже порезов не увидел, и обозвал его утопленником. Круглов, ты провел весь день со своим трупом, и ты в рот мне заглядываешь с тех пор, как я приехал. Хочешь чему-то научиться!? Я слушаю тебя.

Ремнев сложил руки на груди, прикусывая горящую папиросу зубами. Едкий дым заполонял кухню. За стеной кто-то вел разъяренную дискуссию. Круглов бросил еще один взгляд на комнату и заговорил:

— Балаев был на отгульном в этот день. Местные из ПГТ-7 пару раз видели его с лесничим незадолго до происшествия… Я сделал запрос — егерь действительно продал оружие жертвам, незадолго до их гибели.

— Думаешь, он — наш клиент? — поинтересовался Ремнев.

— Краснокупский и вправду выглядит подозрительно, — задумчиво произнес Федор, вспоминая недружелюбного егеря Бориса Борисовича, — но…

— Но? — подталкивал его к мысли следователь.

— Он слишком очевидный подозреваемый. Отсидевший егерь с прошлым браконьера, торговец оружием, возможно организовывал нелегальную охоту на вверенной ему территории. Выглядит как идеальный преступник.

— Вот именно, — Ремнев наклонился к Федору, сжимая в зубах сигарету, — ты понимаешь, что дело в шляпе, сержант?

Федор Круглов с недоумением смотрел в лицо следователя.

— Если Юра подтвердит, что вторая жертва была убита ножевым ранением, мы сможем завернуть его надолго! Ни у кого даже вопросов не возникнет.

Федор изменился в лице, сквозь стиснутые зубы, проговорив:

— Не думал, что вы из этих Виктор Иваныч, — в голосе сержанта звучало явное разочарование, — это настолько собачий поступок, что я даже не знаю, что теперь делать.

Конец ознакомительного фрагмента.