Габи

Ольга Гвоздева

Эта книга – не художественное произведение, а своего рода дневник, посвященный всего одному месяцу из моей жизни. Писался он, в основном, в соцсетях в эмоциональной переписке с друзьями и посвящен неожиданному событию: появлению в семье собаки, которая из неизвестного безымянного пса давно превратилась в любимого соратника и друга. Знакомьтесь: Габриэль и компания.

Маркус

Для полноты картины считаю необходимым представить и второго участника этой саги, тем более что он здесь уже присутствует во весь свой рост. И вес.

Марчелло почему-то очень неравнодушен к сумкам — вообще ко всем, но особенно к моим. Как-то раз полдня провел в моем чемодане, который успели разобрать после поездки, а вот убрать не успели, ибо там «было занято».

Сумки мои для него — предмет особых исследований. Там приятно пахнет мамиными духами и можно найти кучу всяких интересных штук. Особенно нас интересует мелочь, которую мать иногда рассеянно кладет мимо портмоне. Неважно, что это мелочь — важно, что деньги! Где-то в квартире у него зарыт клад, но я пока его не нашла: видимо, еще не приспичило. Вот если мне на новую машинку не хватит рубля десятиками, то я непременно переворошу весь дом или на худой конец возьму в долг у этого ростовщика под большие проценты.

Еще в мамины сумки интересно забираться. Целиком, то есть во весь кошачий организм, благо, что за весь свой многолетний жизненный опыт маман так и не научилась покупать аккуратные маленькие сумочки. Она покупает сумки, в которые можно положить что-нибудь формата А4 — но это так звучит для интеллигентной отмазки. На самом деле критерий выбора такой: в сумку должна влезать бутылка массандровского белого марочного портвейна и батон. Ну и еще что-нибудь формата А4 до кучи.

Теперь вот еще один критерий образовался: кошка дикого окраса, одна штука.

У кошки дикого окраса на днях случился культурный шок: она не смогла целиком поместиться там, где прекрасно помещалась всего-то пару месяцев назад. Поместилась только наполовину. Конечно, на лучшую свою половину — ту, которой она мурлычет и ест. Но это проблемы не решает. Котэ считает, что маме срочно нужна новая сумка к ее шести (или семи? не помню точно), куда портвейн будет помещаться гекалитрами, а кот — целиком. Назревает международный скандал, ведь если я куплю такую сумку и невзначай заеду в Массандру, то вынесу в ней ползавода — а это, как вы понимаете, чревато. Но кошке дикого окраса по барабану вся эта международная политика. Абсолютно аполитичная личность: весь в мать.

Ну, или вот еще. Судя по всему, у нас перестали резаться зубы, и мы снова стали расти. Примерно неделю назад он выработал для себя новую тактику. Если раньше по-человечески ждал, когда я утром подам признаки жизни, и только после этого начинал о чем-то со мной договариваться, то с новыми зубами осознал всю неотразимость своих чар и начал бить в мое самое больное место — в любовь к нему. Забирается ко мне под бочок и начинает всячески соблазнять, громко мурлыча и ласкаясь. Ну, сами понимаете… Хорошо, если я в этот момент сплю не на самом краю кровати (а я почему-то люблю спать именно на краю, чтобы проще было с нее падать после батона с портвейном, наверное). В таком случае кошастик мирно забирается и начинает валяться рядом, через каждую минуту меняя позу, что, кстати, очень пробуждает — стратег!

Конец ознакомительного фрагмента.