Голая любовь. Рассказы. Стихи

Ольга Гаутди

«Голая любовь» – это букет из рассказов и стихов про женщин. Думаю, что каждый читатель нарисует свой образ «голой любви». Рассказы основаны на реальных историях, поэтому искренни и есть шанс, что чиркнут спичкой по душе. Жду ваших отзывов. Большинство рассказов и стихов были ранее мною опубликованы в моих книгах: «Золотинки солнца», «Черный квадрат», «ДУШАнбе», «Андерсен в юбке», «Берег счастливых людей», но в такой тематике подобраны для вас впервые.

Вой одинокой волчицы

«Идёт охота на волков, идёт охота… Я бегу вдоль верёвки, на которую повязаны эти страшные красные тряпки, а он бежит рядом, только с другой стороны этой чёртовой верёвки.

— Перепрыгивай ко мне! — кричит он. — Перепрыгивай!

— Я не могу, нельзя мне, не могу! — задыхаясь, хриплю я в ответ.

— Ты меня любишь? — не отстаёт он.

— Больше жизни, — пронзаю криком свой бег.

— Тогда прыгай, ведь погибнешь, сгоришь, подохнешь на этом горячем снегу!..

— Я не могу!.. Не могу!.. — И вдруг отталкиваюсь от земли и кричу: — Мне не нужен мир без тебя! Я — с тобой!

Я перелетаю через верёвку к нему. Вот она — свобода!.. Вот он рядом: дышит, кусает, мчится, почти летит рядом. Мы глотаем снег, чтобы не сжечь себя заживо от счастья, и холодный снег кажется горячим».

Своё счастье я встретила нежданно и негаданно, когда возвращалась из командировки домой. Вошла в купе вагона и увидела его. Наши глаза встретились, и тела прожгла испепеляющая страсть. Потом всё стало казаться таким родным и близким, обволакивающим теплом, заботой. Я как будто попала на другую планету, в другое измерение, сняла «броню» и превратилась в деву морскую, которая встретила, наконец, своего принца.

С детства я росла пацанкой: смелой, грубоватой, любила короткие стрижки, и брюки были моей любимой одеждой. Я не носила бантиков, но косметикой всё-таки пользовалась и в тенденциях моды разбиралась. Я была девчонкой с красивой фигурой и с зелёными глазами волчицы. «Почему волчицы?» — спросите вы. Да потому, что от предков унаследовала эти глаза, этот взгляд и великолепный белый оскал зубов, так притягивающие мужской пол, могла и «укусить» назойливых и очень наглых.

Я была нежной и грубой одновременно. У меня создалось такое впечатление, что нежной я была по-настоящему, а грубостью была моя броня, чтобы никакой комар не прокусил мою кожу, никакая змея не ужалила. Мне так хотелось, чтобы мама меня целовала и обнимала, говорила слова любви, но она не могла этого сделать. Может, и хотела она зажечь эту спичку в своей душе, может, и хотела чиркнуть и согреть мою душу, но не случилось, не зажглось. Характер у меня был непокладистый, и отец, естественно, в воспитательных целях сёк меня нещадно ремнём, пытаясь как-то скорректировать мою разгульную подростковую жизнь. Пытался образумить, уберечь, удержать от этой взрослой жизни, но то ли гормоны творили со мной что хотели, то ли ссоры и драки родителей выталкивали меня из дома в эту беззаботную, лихую уличную свободу. Чего бояться, мне только шестнадцать, и вся жизнь впереди. Что понимают эти «динозавры»? Чему могут научить? На дворе перестройка. У нас всё будет по-другому, не как у них. Мы будем жить теперь по-новому! С восторгом мы просачивались компанией на концерт группы «Форум», и в подворотнях магнитофоны на всю мощь орали песни группы «Кино»: «Перемен! Мы ждём перемен!» Я никогда не увлекалась политикой, но не попасть тогда в этот поток перестроечной эйфории было невозможно. В семнадцать я забеременела, только окончив школу, вышла замуж и в восемнадцать, почти на свой день рождения, родила дочь. Муж мой был моим ровесником. Так два ещё по большому счету ребёнка родили ребёнка и сели на шеи своих родителей. Наступили лихие 90-е. Мир вокруг действительно изменился, и не в нашу пользу. Стали закрываться предприятия в городе. Безработица пришла во многие дома. Даже грузчиком теперь было невозможно устроиться, там теперь была своя мафия, и непрошеных гостей могли и побить. Дочь подрастала, я работала в фотоателье, а мужа моего по большому знакомству мои родители устроили работать на плавбазу. Жизнь шла своим чередом: я работала каждый день, муж уходил в рейсы на полгода. Дочь проживала с бабушкой и дедушкой, так как садик и школа были рядом с их домом и времена были небезопасные, а мы с мужем съехали от родителей жить в гостинку, которая ему досталась по наследству и находилась рядом с моей работой. И вроде всё у нас было как у всех: дом — работа — дом, с голоду не умирали и раздетые не ходили, только пристрастился мой милый, будучи ещё подростком, к наркотикам, и так и не смог с ними расстаться. А какая самая большая радость у наркомана? Придёт из рейса, деньги потратит на «радость», так и жили мы в этой нереальной тихой «радости», которой от реальности ничего больше и не нужно.

Он ворвался в мою жизнь ветром перемен. Взорвал, перевернул мой мир. Я гуляла по улицам родного города и с восторгом впитывала красоту окружающих пейзажей через глаза, уши, поры кожи и его запах. Как опьяняюще прозрачен воздух! Как по-особенному светит солнце! Как радостно шепчут осенние листья, шуршащие под ногами! Как доносит до уха ветер эти нежные слова: «Люблю… люблю…» «Как прекрасен мир! — отстукивало сердце. — Как прекрасен мир, когда ты рядом!»

— Поехали со мной. Я свободен, успешен. Я подарю тебе мир, и мы будем счастливы. Сделай этот шаг ради меня, поехали, — сказал мой Ветер по окончании своей командировки.

Мой Ветер жил за девять тысяч километров от меня — в Москве, в городе больших возможностей. Я была работящей, на работе меня ценили и уважали, и с трудоустройством проблем бы у меня не было, но я была замужем и у меня была дочь. Вот почему я боялась перепрыгнуть через эту проклятую «верёвку». Осуждения общества я не опасалась: времена и вправду были уже не те, да и я была дерзкой по жизни, но вот дочь…

«Как же я оставлю дочь?» — стучало у меня в голове и разрывало сердце. Я не могу её предать. Я не могу погасить спичку в её груди, которую зажгла. А взять её с собой сразу я не смогу. Нужно время. Нужно время осмотреться, устроиться на работу, решить вопрос с жильём, со школой.

Что же делать?

Поехала к тётке. Тётка моя посоветовала мне не торопиться. «В жизни всякое бывает, — сказала она. — А может, это просто страсть и не больше? Химия, понимаешь? Погорит да потухнет. Не пори горячку, возьми отпуск на работе, съезди, поживи, осмотрись и самое главное — никому ничего не рассказывай».

Перед отъездом я не удержалась и совершила роковую ошибку: рассказала всё маме.

Прилетев в Москву, о дочери я не забывала и каждый день звонила домой. Я познакомилась с отцом Ветра, с его друзьями. Друзья были в шоке от такой неожиданности, ведь Ветер долгое время жил с другой девушкой, и они к ней привыкли, срослись компанией, но незадолго до его командировки пара решила расстаться. Вернее, Ветер решил не продолжать отношения. «Иноземка» отличалась своей открытостью, искренностью и прямолинейностью, она выводила из зоны комфорта и раздражала окружение Ветра.

Конец ознакомительного фрагмента.