Смерть на фестивале

Ольга Гаврилина, 2021

Популярная передача на одном из главных каналов страны, успешный муж и великолепное вино сделали Италию домом Лолы. Но на кинофестивале в Горске умирает молодая итальянка, и Лола начинает собирать чемодан. На этот раз ей предстоит не только расследовать загадочную смерть, но и окунуться в фестивальную суету, постараться не разозлить российскую полицию и раскрыть все страшные тайны Долины Храмов.

Глава 4

— Ольга! Ты что, спишь?! — раздалось над самым ухом. — Давай, давай, поднимайся! — рядом с журналисткой стояла мамина подруга и режиссер Галина Гуляева.

Лола что-то промычала, открыла глаза и мазнула непонимающим взглядом по оказавшейся в ее комнате женщине.

— Давай, приходи в себя. Не выспалась, — она погладила журналистку по плечу, — но ничего, ночью наверстаешь, а сейчас пойдем ужинать.

— Что, разве уже так поздно? — удивилась Лола. Она бросила взгляд на окно, где и вправду надвигались сумерки.

— Так у нас же ужин обычно в семь, а не так, как у вас в Риме, в полдевятого, а то и в девять.

Ольга поднялась со своего стула, они обнялись и расцеловались. Последовала череда вопросов о маме, погоде в Риме и работе.

— Теть Галь, но мне надо доделать кое-что до ужина, — отпросилась Лола.

— Хорошо, я тебя в ресторане на первом этаже жду. Скажешь, что ты гость члена жюри, и карточку свою покажешь, тебя проводят в нужный зал. — Она остановилась у выхода. — Ты меня при всех зови просто по имени или по имени-отчеству все-таки.

— Конечно, конечно, — Лола даже смутилась, — это я так, по привычке ляпнула.

Галина Ивановна Гуляева была давней подругой мамы, и Лола помнила ее с детства, отсюда и взялось это «тетя Галя». Гуляева вызывала интерес, даже когда Лола была подростком. Появлению в доме этой статной черноволосой женщины вечно сопутствовали увлекательные рассказы о съемках, фестивалях и последних фильмах.

Лола ополоснула лицо, окончательно проснулась и коротко записала события сегодняшнего дня. Отдельным столбцом выделила возникшие по ходу вопросы, требующие проверки.

От Даны не было никаких сообщений, итальянские СМИ тоже молчали. «А может, и правда Ванесса сама утопилась? — в который раз засомневалась журналистка. — Но теперь-то что себя мучить, раз я уже в Горске, да и странностей в этом деле действительно много. Так что надо отдаться во власть своей интуиции, которая меня почти никогда не подводила, и в полную силу вести расследование».

Лола решила переодеться — «Кто их знает, как у них тут положено на фестивале?», чуть подвела глаза, накрасила губы блеском, расчесала волосы, оценивающе посмотрела в зеркало и решила добавить немного серых теней на веки в цвет платья.

Она спустилась в ресторан, официант проводил ее в отдельный небольшой и несколько старомодный зал с тяжелыми занавесками на окнах и витыми бра на стенах. Там стояло несколько столиков, за которыми ужинали участники фестиваля — за одним из них сидела Гуляева.

— А вот и наша итальянская журналистка прибыла, Ольга Никольская, — представила Лолу Галина и указала на свободный стул рядом.

Все с любопытством посмотрели в ее сторону.

«Эх, не предупредила я, чтобы Гуляева не говорила, кто я такая, теперь сведения будет добывать гораздо труднее», — забеспокоилась Лола. Но после коротких вопросов об Италии разговор как-то быстро перетек в другое русло, а про ее присутствие быстро забыли, чему она несказанно обрадовалась и начала молча поедать наваристый рыбный суп. Ей даже показалось, что несмотря на то, что ее профессию и приезд из Италии было достаточно просто связать с произошедшим несчастьем, все, как будто специально, сторонились этой неприятной темы, стараясь не омрачать праздник.

— Я тебе потом о каждом расскажу поименно, — тихо прервала ее размышления Гуляева, — а ты пока ешь и постарайся сама кого-то запомнить, а то у нас долгие представления не приняты.

Как поняла журналистка, все присутствующие имели прямое отношение к фестивалю, но никто не обсуждал нынешние фильмы, речь шла о прошлогоднем «Взгляде в мир» и его призерах.

— Сильный был фестиваль, ничего не скажешь, — говорил крупный представительный мужчина с легким армянским акцентом, — для стольких фильмов стал трамплином!

— А я слышал, что «Хвостатую» будут вне конкурсной программы показывать и не на центральной площадке. Хотел бы увидеть. Столько скандальных слухов о ней ходит, — произнес молодой человек с холеным лицом ловеласа, сидевший напротив Лолы, и ловко подцепил кусок розовой семги.

— Нечего там смотреть, — отозвалась Гуляева, заботливо следя, как Лола с удовольствием наворачивает похлебку.

— Отвыкла я совсем от супов в Италии, а ведь это так вкусно! — негромко ответила она на взгляд Галины.

— Вот и хорошо, вот и кушай на здоровье. — Галя подвинула тарелочку с хлебом.

— Ну ты даешь, «нечего», — подала голос женщина с кукольной внешностью и фарфоровой, казавшейся прозрачной, кожей, — столько призов этот фильм набрал. Надо смотреть хотя бы для того, чтобы понять, что за тенденции в современном кинематографе. — Она выговаривала слова четко и медленно, как в рапиде, и так же поводила глазами.

— А при чем тут тенденции? Фильм однозначно рассчитан на зарубежного зрителя, на их представления о нас и нашей действительности. Следовательно, и на зарубежные кинофестивали, что и подтвердилось его призами, — авторитетно заявил человек с армянским акцентом. Он потянулся за бутылкой и чуть было не опрокинул стакан с водой, который вдруг очень ловко подхватила фарфоровая женщина, неожиданно отряхнувшись из своей медлительности.

— Ну, конечно, «их представления», — встрял простоватый круглолицый парень. — К сожалению, у девяноста процентов населения она такая и есть — «наша действительность» и «наша жизнь»!

— Ну, положим, это ты махнул… У шестидесяти процентов — еще может быть, но уж никак не у девяноста, — заметил смазливый молодой человек.

Кто-то с ним не согласился, завязалась дискуссия, которая, впрочем, не мешала присутствующим расправляться с едой на тарелках и обильно запивать ее белым вином.

Лола впервые слышала это название, но тут же захотела узнать у Галины, где эту «Хвостатую» будут показывать. Карту города она уже изучила: центр был достаточно компактный, и все отмеченные здания, где проходили мероприятия, были близко друг к другу.

Лола надеялась, что кто-нибудь заговорит про самоубийство девушки, и прислушивалась изо всех сил. Стол был достаточно длинный, и хорошо разобрать, о чем беседуют на другом конце, было не всегда возможно.

Народ задвигал стульями и не спеша стал подниматься, кто-то собрался в бар пить кофе.

— Ты как, оклемалась немного или все-таки в номере хочешь отдохнуть? — поинтересовалась Гуляева, уже выходя с Лолой из ресторана.

— Я бы еще записи просмотрела, программу на завтра надо наметить, может, от Даны какие-то известия подоспели наконец-то…

— Тогда пошли на наш этаж, я тоже еще поработать должна.

Журналистка обратила внимание, что, несмотря на позднее время, народ толкался повсюду, в холлах и коридорах слышались смех и голоса, и лифт все не спускался. Наталья начала расспрашивать о маме, и только теперь Лола вспомнила, что забыла отдать посылку, предназначенную для режиссерши.

— Пойдемте ко мне, у меня для вас передача в холодильнике.

— «Запрещенку» привезла, — догадалась Галина, — молодец! Спасибо!

Зайдя в номер, Лола по привычке окинула быстрым взглядом комнату — все лежало на тех же местах. Она вспомнила неприятную горничную в далекой гостинице «Кампо императоре», приставленную следить за ее передвижениями. «Слава богу, здесь я никому не нужна», — думала Лола. Несмотря на присутствие Гуляевой, чувство напряжения и необъяснимой настороженности вновь стало подкрадываться к самому мозгу.

Конец ознакомительного фрагмента.