Сельский роман

Ольга Владимировна Нестерова, 2021

Слава приезжает в глухую деревню с желанием провести лето вдали от городской суеты. Но, похоже, спокойствия парню не видать. Распутывая загадочные ситуации, помогая выжить одинокому колдуну, Слава узнает все прелести деревенской жизни. Любовь, приключения и неожиданные повороты судьбы ждут героя романа!

Глава 3

Девушка торопливо шла по деревенской улице с медицинским чемоданчиком в руках. Каждый встречный человек приветливо здоровался с ней. Здесь, как и в любой деревне, народ с особым уважением относился к медицинским работникам.

За год, что Елена работала в фельдшерском пункте, она узнала и запомнила по именам почти всех жителей деревни. А этот дед Савелий, к которому она направлялась по просьбе врача, не был ей знаком. Но Лена догадалась, что это тот худощавый седовласый старик невысокого роста, которого она несколько раз видела в местном продуктовом магазине. Он был молчалив и угрюм. Хмуро глядел, насупив белые брови, мимо людей. Ни с кем не здоровался. Покупал себе необходимые продукты, складывал их в старинную, сплетенную из соломы котомку и медленно, опираясь на клюку, уходил к своему мрачному дому, в усадьбу, огороженную глухим забором. «Нелюдимый», — назвала его Мария Ивановна, когда Лена рассказала ей о том, что старику по имени Савелий срочно требуется врач.

С улицы доносился визг бензопилы. Елена вошла во двор Савелия. Молодой парень, который утром вызывал врача, раздетый по пояс, пилил поваленное дерево.

— Гроза свалила? — спросила Лена.

Парень обернулся. Его красивая грудь блестела от пота. Он кивнул. Визг бензопилы прекратился.

— Я решил дерево на чурбаки распилить. И двор освободится, и дрова будут!

Лена с удивлением смотрела на разломанные доски забора, подмятые огромным стволом; на черные ветвистые корневища, вывороченные вместе с приствольной землей соседнего двора; на высокую гору, сложенную из ветвей, белеющих кружками свежего спила; на разломанный угол веранды.

Слава положил пилу на землю, покрытую белыми опилками.

— Еще бабушка говорила, что дерево бесполезное, двор затеняет. Ему около ста лет было. Я мальчишкой, бывало, лазил по нему вверх, заглядывал с высоты во двор Савелия. Мне интересно было посмотреть, как колдун живет, а бабушка ругалась. Нам запрещалось подходить близко к этому забору. Теперь стена пала. Мне довелось познакомиться с давним соседом при стихийных, так сказать, обстоятельствах. Старик очень болен…

Лена заторопилась войти в дом.

— Не боитесь пациента? — заулыбался Славка, поглядев с интересом в лицо девушки.

— Я слышала, что старик нелюдимый, люди его сторонятся, но я не боюсь! — в ответ улыбнулась девушка, одарив парня взглядом теплых зеленых глаз.

— А я сегодня пошел к дяде Косте пилу просить. Рассказал ему ситуацию с деревом упавшим. Дядька убежден, что это «происки темных сил» и все такое… Пилу, говорит, тебе дам, а сам на двор к колдуну не пойду… Ну и народ!

Когда Слава пропускал девушку вперед в дверь дома, он успел бросить взгляд на ее близкое лицо с нежной кожей, не испорченной макияжем. Мгновенно оценил неброскую красоту очертаний носа и губ, оглядел невзначай стройную фигуру, ноги, линию короткой юбки.

«Где-то слышал, что большинство мужчин неравнодушно относятся к молодым сестричкам в белых халатиках», — мелькнула глупая мысль.

Он с восхищением наблюдал, как Лена сноровисто крутила на кровати щуплое тело деда, осматривая нет ли пролежней, не мокрая ли простынь…

— Сколько же ты дней не ел, дедушка? — спросила она, прощупывая впалый живот старика. — Живот к спине совсем прилип!

Дед равнодушно молчал. Казалось, он не доволен вниманием молодой девушки к своему высохшему телу.

Яркий свет солнечных лучей освещал серые, давно не стираные простыни. И белые рукава халата медсестры на фоне этой серости казались белоснежным. Заботливые руки девушки кружили над телом больного, то взлетая белыми птицами вверх, то опускаясь: ватка со спиртом, одноразовый шприц, стеклянная ампула — движения девушки были ловкими и профессиональными. Старик прикрыл глаза и покорно повернулся на бок, позволив обнажить место для укола. После этого он так и остался лежать, отвернувшись к стене. Возможно, он просто стеснялся.

«Думал ли я, что придется вот так лежать, позволяя беспомощно обнажать свое тело молодой девушке, — безвольно поддавшись успокоительному действию лекарств, думал старик, — эх, Пашка, Пашка… Я уже почти ушел… Вернули… Нужно дождаться…» Сон, запутав мысли, отключил вялое сознание.

Лена, присев на край кровати, прощупывала пульс на запястье засыпающего больного. Она удовлетворительно кивнула в ответ на вопросительный взгляд Славы.

— Еще на ноги встанет. Его бы покормить получше, когда проснется. Рекомендуется бульон, легкий супчик, сок, компот.

— Я его сегодня кормил, — тихо ответил Слава, — он сказал, что сухарь и чай хочет. Принес. Старик размачивал сухарь в чае и немного поел. Так что, не дадим человеку от голода погибнуть. Я курицу у Зои купил. Бульон варю. Побегу к себе…

Закончив процедуры, Лена, не выпуская своего чемоданчика из рук, прошла через сломанный забор на участок Славы, обходя груды желтых опилок, разломанные доски бывшего забора, свежие чурбаки, распиленного ствола дерева. Робко вошла в дом, предупредительно постучав в раскрытую дверь веранды.

— Вы бы марлю от мух повесили на вход, — посоветовала она, оглядывая кухню, устроенную на веранде. Здесь стоял тумбовый стол, плита, обеденный стол, накрытый клеенкой, и выцветший на солнечном свете диван с потрепанной драпировкой.

— Проходите, Елена.

Лена улыбнулась. Ей понравился этот парень с добрыми глазами, сильным телом и симпатичным лицом. Он помешивал ложкой бульон в кастрюле и тоже улыбался. От него веяло каким-то уютным спокойствием.

— Ну как там наш пациент?

— Неплохо. Если уколами его поддержать, то жить будет. Мария Ивановна ему свои ампулы отдала для инъекций. Она ведь тоже сердечница. В медпункте у нас хороших лекарств нет: плохо снабжают.

Лена присела на краешек стула, предложенного Славой, и поставила чемоданчик на колени. Слегка смутившись, поторопилась объяснить свое появление:

— Вижу, что вы неравнодушный человек и вас волнует участь старика. Я зашла вот что сказать. Пока деду укол делала, слышу: мобильник его звонит. Дед кивнул мне, чтобы я ответила. Оказалось, внук! Спрашивал о дедушке, говорил, что не может сейчас приехать, потому что съемки какие-то у него. Еще что-то про контракты неотложные начал объяснять, но я возмутилась. Сказала, чтобы приезжал без лишних разговоров, и продиктовала ему рецепт. Пусть думает. Родной же человек! Не так уж и далеко Москва!

— Правильно сказала. Говорят, что внук — единственный его родной человек. И давайте, будем на «ты». Не помню, представился ли я в этой суматохе. Меня зовут Слава.

— Вячеслав?

— Нет. Просто Славка.

— А если бы ты не появился здесь? Так бы старик один и лежал, без помощи.

— Я вовремя его обнаружил. Сегодня Мария Ивановна рассказала мне грустную историю семьи старика. Он одинокий, необщительный, угрюмый человек. К тому же дядя Костя мне сказал, что в прошлые годы к Савелию иногда приходила родственница из соседней деревни, но потом перестала появляться. Сейчас к деду никто не заходит. Боятся люди. Раз в месяц почтальон Зинаида приносит ему пенсию. И раз в два-три года этот внук Пашка появляется. Бывает не дольше одного дня. Приезжает на дорогих машинах. Привозит он каждый раз какие-то вещи, короба с гостинцами, продуктами. Еще дядя Костя рассказал, что дед свою старую козу потерял, а за ней и черного козла. Дед ходил целыми днями по улицам, по огородам, искал козу, звал ее: «Машка, Машка»… А козел дня три бродил по деревне не привязанный и вчера совсем исчез. Дядька предполагает, что дед от расстройства заболел, переживая пропажу этой Машки.

— Думаю, что дед страдает от своего одиночества. Потому и за козу переживает, — согласилась Лена и устало улыбнулась, — мне пора. Завтра утром приду к твоему соседу, а потом еще и вечером… Курс лечения необходимо продолжать.

— Да! Еще дядя Костя сказал, что по вечерам старик никогда не включает электрический свет и по ночам, сквозь щели забора, люди замечали странные двигающиеся огни по его усадьбе. От этого идут всякие кривотолки…

— Я когда огарок свечи у его кровати заметила, то подумала, что дедушка коротает вечера при свечах, потому что не любит яркий свет или, может быть, электричество экономит. Сочетание огня свечи со свечением телеэкрана, создают в окнах дома загадочное мерцание. Ты заметил, что мимо его дома даже тропинки нет. Все люди ходят только по противоположной стороне улицы.

— Если тебе боязно, могу сопровождать тебя на процедуры по вечерам, —

предложил парень и выключил плиту.

— Нет. Для меня дед Савелий — обычный больной. Неужели можно бояться такого беззащитного человека? У нас в деревне люди много небылиц сочиняют. Прошу вас и в дальнейшем не оставлять моего пациента без внимания.

— Тебя, — поправил Слава, и девушка смущенно улыбнулась. — Давай провожу, — предложил он, с интересом заглянув в лицо новой знакомой.

Встретившись с ней взглядом, заметил неброскую линию макияжа, выделяющую зеленые глаза с поволокой скрытой грусти.

— Ты что, здешних мест не знаешь? — тихо усмехнулась девушка, — у нас в деревне, если парень с девушкой вечером вместе пройдут по улице, тут же люди выводы свои сделают. Такого наплетут! А ты, небось, женат.

— Нет, не женат, — успел ответить Слава, и тут же у него в кармане зазвонил телефон. — Хотя, недолго гулять осталось, — вздохнул он, посмотрев на голубой прямоугольник экрана. Ева!

Лене было приятно, что парень предложил ее проводить, Но… Ева… Его слова о том, что недолго осталось гулять…

— Ева? — услышала девушка голос Славы, отвечающий на звонок, и тактично вышла, не желая мешать. И, не прислушиваясь к чужому разговору, поторопилась уйти.

Сумерки закрадывались в открытое окно, и тихий вечерний звон сочетался с тишиной теплого вечера. Хотелось душевных слов, но парень выслушивал упреки Евы.

— Ты почему задержался? Ты почему на звонки не отвечаешь? Я скучаю, жду…

С некоторых пор со стороны Евы ощущалась возрастающая ревность, и сегодняшний тон разговора еще раз подтверждал это чувство.

— Мобильник был разряжен, а я и не заметил, — пытался оправдываться Слава на сердитый голос, — документы на собственность готовят не менее недели. Я здесь решил пожить, чтобы не мотаться туда-сюда. Не поверишь, но здесь хорошо!

— Хорошо?! — воскликнула Ева, — что в деревне хорошего?! Ты что, хочешь сказать, что еще неделю там будешь?

— Да. Две недели, а может быть, и больше.

— Там есть женщины? Может быть, тебя увлекла деревенская красавица? — спросила Ева таким тоном, который появлялся у нее в минуты отчаянной ревности. — Я ведь приеду, разберусь!

— Совершенно нечего тебе делать в этой глуши. Успокойся… — пытался убедить Еву парень, зная ее необыкновенную, беспричинную ревность.