Это всё магия!

Ольга Витальевна Миклашевская, 2017

Таиса, юный специалист по драконам, и не думала, что, отправляясь по делам в Северный форт, рискует безответно влюбиться. Да в кого! В самого талантливого всадника форта. Но если приглядеться повнимательнее и проявить немного терпения, то за историей о неразделенной любви можно увидеть, как свершается настоящая магия.

Глава 3,

в которой Тая подслушивает и подглядывает

«Дорогие мама и папа!»

Нет, не так.

«Мамочка и папочка!»

Вот, так лучше.

«Со мной все хорошо. Надеюсь, вы прочитали записку, которую я вам оставила перед тем, как позорным образом сбежала…»

Ой, так точно не надо!

«У меня все отлично. В Северном форте мне предложили работу. (Папа, это безопасно, поверь, здесь капитан-оборотень!) Так что я останусь здесь в качестве драконоведа, по крайней мере, до конца следующего лета».

Я немного пожевала жесткий кончик пера и добавила: «Женихов нет, условия здесь отличные».

Затем, немного подумав, фразу про женихов вычеркнула, иначе выглядело подозрительно. Но про то, что мне удобно и ни в чем не нуждаюсь, написать было нужно, потому что, во-первых, письмо я сейчас строчила, стоя коленями на полу, а локтями опираясь о трехногий табурет. А во-вторых, для отца это вопрос принципиальный, комфортно ли его единственной дочери. Он, наверное, когда узнал, что я скрылась из города, первым делом запричитал, что дочурка не взяла с собой палатку и комплект сменных мантий.

Еще я добавила немного про то, как часто буду им писать и как сильно скучаю. Последнее было не очень умелой попыткой искупить вину, но для первого письма сойдет и так.

Аккуратно расписавшись, я свернула письмо в тонюсенькую трубочку и отправилась искать лейтенанта Раэля. Так получилось, что он — один из немногих в замке, у кого есть личный почтовый голубь. Остальные предпочитали как можно реже переписываться с родными, чтобы, как выразилась Тони, не бередить им раны. Все-таки в наше время не принято уезжать от родных, если не стремишься стать полевым магом (читай — рано умереть).

А вот лейтенант оказался домашним мальчиком, как я и думала.

— Можно? — Я для виду постучала в дверной косяк и вошла в комнату-близняшку той, где обитала сама. Только здесь было значительно больше жизни и личных мелочей. Например, старинная миниатюра Плоских земель на тумбочке и связка пестрых плетеных браслетов на набалдашнике кровати.

— Входи, — коротко бросил лейтенант, даже не подняв головы.

Для меня же это была отличная возможность рассмотреть всадника поближе (он когда-нибудь снимает эти гигантские очки?). Лейтенант сидел на полу, подтянув колени к груди и спиной прижавшись к кровати. Читал книгу. Судя по обложке, скучный теоретический трактат без картинок.

— Так ты тоже маг? — спросила я, чтобы начать разговор.

Парень от книжки не оторвался и даже украдкой не посмотрел в мою сторону. Я, конечно, не пробовала участвовать в нимфическом конкурсе красоты, но чтобы меня за мебель принимать? Это обидно. Глаза знакомо защипало от подступающих слез. Нет, Тая, ну, что ты, в самом деле!

— То есть, тоже?

Я замялась.

— Как Тони. Вчера на празднике она искусственно увеличила громкость, и мне показалось…

— Да, я маг, — перебил меня лейтенант и наконец соизволил поднять на меня глаза, и в них читалось неприкрытое раздражение. Класс. — А тебе-то что?

Попытаюсь быть дружелюбной, тогда у него пропадет повод сердиться.

— Всегда уважала магов. — Мои губы растянулись в наигранной улыбке, да так, что, казалось, щеки скоро по швам треснут. — Такое долгое обучение, самообладание, боевая практика…

Но всадник снова не дал договорить:

— Я не боевой. Мои родители — зельевары. Отец так вообще потомственный.

— А, ясно, — только и смогла выдавить я. Понимаю, он имеет право обижаться: это все равно, как если бы я начала перед Мо рассуждать, как чудесно быть всадником. Все-таки те в небе и на драконах, а ты бегаешь внизу и готовишься совсем не к боевой работе — лечению. То же самое и в отношении зельеваров: мягко скажем, не самая престижная специализация, когда дело касается магии, хотя тоже важная.

После затянувшейся неловкой паузы лейтенант Раэль встал и отряхнул брюки и темно-синий джемпер от осыпавшейся с потолка штукатурки. Губы сжаты, брови нахмурены, во всем теле невидимое напряжение.

— Что у тебя там? — спросил всадник сердито, кивая на зажатый в кулаке свиток.

— Н-ничего. Письмо домой. Надо же объяснить, что я задержусь тут на некоторое время. — Мне вдруг резко стало страшно. Может, почудилось, а может, и правда, но блеск в глазах парня был действительно опасным.

У меня определенно развился комплекс жертвы. Ну, знаете, как в сказке про магиню, которую похитил оборотень и запер у себя в подвале, а она через некоторое время прониклась к нему симпатией и нарожала дюжину полукровок. Вот у меня, кажется, тоже такой оборотень намечается.

Парню все-таки удалось вырвать письмо у меня из рук, хотя без молчаливого боя дело не обошлось. Пока его глаза метали яркие молнии, мои пытались высекать крохотные искорки. Победила дружба.

— Пошли. — Лейтенант махнул рукой, и пришлось покорно следовать за ним.

Мы спускались все ниже и ниже, один за другим преодолевая широкие лестничные пролеты, и я снова потеряла надежду сосчитать, сколько же на самом деле в замке этажей. Остановились только тогда, когда уперлись в закрытую на засов массивную дверь из темного, отливающего зеленым дерева. Металлическая задвижка тяжело скрипнула — и мы наконец попали в голубятню.

Птиц здесь было всего пять, что не удивительно, ведь дело касается военного предприятия, и сидели они на двух широких деревянных жердях. Пол устлан, по понятным причинам, опилками, а к стенам приделаны несколько кормушек и деревянных емкостей с водой. Обычная голубятня, разве что местоположение у нее не совсем обычное. Странно держать птиц почти что в подвале, но, видимо, у всадников на то свои, особые, причины.

— До башни могут колдуны с вражеской стороны добраться. Достаточно установить с голубем визуальный контакт, считай, уже с ним распрощался, — пояснил всадник, заметив мое замешательство. — А птицам без окон сидеть все равно что в коробке под кроватью. Так что лучше землянка с окошком, чем высотная тюрьма.

Я понимающе кивнула и не стала ничего отвечать, чтобы в очередной раз не злить лейтенанта Раэля. Но не тут-то было.

— Куда отправляем? — Он мягко схватил черного как ночь голубя и принялся тонюсенькой бечевкой привязывать к лапке послание.

Когда я назвала адрес драконьей фермы, всадник насмешливо скривился.

— Ты разве не родителям пишешь? А то использовать рабочего голубя, чтобы с возлюбленными обмениваться страстными вздохами, я не позволю.

— Мои родители… — я замялась, — …предпочитают, чтобы я не писала им домой.

Каждый раз во время этого путешествия, когда приходилось врать, я чувствовала невероятный стыд, который, похоже, не собирался проходить со временем.

— Ясно. — И птица, распушив хвост, выпорхнула из рук хозяина и юркнула в небольшое окошечко под самым потолком. — Все, обратно сама.

Не успела я собраться с духом и предложить новую нейтральную тему для беседы, как лейтенант Раэль вихрем пронесся мимо меня, и уже через мгновение я слышала отголоски шагов несколькими этажами выше. Пришлось самой закрывать голубятню, а засов у нее оказался значительно тяжелее, чем я подумала вначале.

И чего всадник меня так невзлюбил? Я не уродина (если дело в косах, прическу легко исправить), люблю драконов (даже написала петицию о запрете использования драконьей кожи в производстве сумочек и туфелек; но с этим пока проблемы, потому что отец Мики как раз является владельцем этих самых фабрик), стараюсь быть по возможности вежливой (пока до слез не доведут, конечно). Вроде с товарищами у него хорошие отношения. Может, действительно, как сказала Тони, чужаков не любит?

С этими невеселыми мыслями я принялась штурмовать лестницу в обратном направлении, надеясь, что не заблужусь. На третьем или четвертом этаже нужно было перейти через коридор и продолжить подниматься по другой лестнице. Я почему-то думала, что пропустить поворот будет трудно, но, как говорится, нет ничего невозможного.

Третий или четвертый? Я присела на холодную ступеньку и подперла ладонями подбородок. С виду этажи выглядели практически одинаковыми. Одинаково безлюдными, если быть точной.

Был ли в переходе портрет этого грозного всадника в красной шапочке с золотой кисточкой? Бородатый мужчина с немым укором взирал на меня с портрета, облаченного в позолоченную раму. Вот, и вы, уважаемый, туда же. Что вам сделала бедная Тая?

Когда мы спускались вниз, я не думала, что лейтенант так быстро меня покинет, так что не особенно запоминала дорогу. Просто помнила, что на каком-то из этажей надо остановиться и перейти в другое крыло.

В итоге, терзаясь сомнениями, я направилась в коридор третьего этажа, думая, что всегда могу вернуться и проверить этаж повыше. Торопиться некуда, и я шла, с любопытством рассматривая окружающую обстановку. Удивительно, как роскошь сочеталась с армейской строгостью. Рядом с изысканным торшером, в котором мелькал слабенький магический огонек, могла стоять грубо сколоченная лавка.

Скорее всего, этаж был жилым, когда время стояло неспокойное и всадников на охране Плоских земель было гораздо больше. Но теперь здесь что-то наподобие хранилища, и большинство комнаток занимают драконьи сбруи и мешки с питательными добавками для животных.

Когда я обошла весь этаж по периметру и поняла, что перехода здесь нет, то развернулась и направилась обратно, в сторону лестницы. Однако планам моим не суждено было осуществиться. У одной из приоткрытых дверей я остановилась, краем уха уловив негромкий разговор.

На самом деле я не собиралась подслушивать, но в итоге буквально приросла к полу и не могла пошевелиться. Выходит, лейтенант Раэль далеко уйти не успел. Я расслышала его голос и еще один — незнакомый.

— Я тебя поздравляю, такая удача. — Тон собеседника мне откровенно не нравился: всадник, похоже, не питал к лейтенанту особых симпатий.

— Да что ты, — ответил мой знакомый, — и в чем, позволь же узнать, моя удача, Аспар?

— Да ладно тебе, дружище, хорош прикидываться дохлым фавном. Девчонка сама явилась в крепость, что уже сродни чуду. Осталось всего ничего — очаровать бедняжку, и дело с концом. Когда на охоте добыча в руки бежит, ты тоже разворачиваешься и идешь домой? Это один шанс на миллион, а ты драпаешь в кусты!

— Тебе не понять, — буркнул лейтенант; послышался шорох перетаскиваемого в другой угол мешка.

— Нет, я как раз все прекрасно понимаю. Пока юная леди в форте, ты будешь проходить все круги ада. И потом, неужели думаешь, что никто не проболтается? Людям нужны развлечения, приятель, а со времени той истории с фотографиями ничего не происходило. И у Тони твоей язык длинный, как драконий хвост; кому знать, как не тебе.

Как назло, в коридоре было столько пыли, что нестерпимо захотелось чихнуть. Если я сейчас выдам себя, все пропало! Парни за дверью явно говорили обо мне, причем что-то такое, что я не должна знать. Нога начала затекать. Долго я в такой скрюченной позе не продержусь.

— Я доверяю Тони больше, чем самому себе, — возразил лейтенант после небольшой паузы. — Может, она немного импульсивна в своих поступках, но никогда не сделает того, что может мне навредить.

Тот, кого всадник назвал Аспаром, шумно фыркнул.

— Вот пусть твоя Тони тебя и убеждает дальше, я сдаюсь. И вообще, не заставляй всех обитателей форта устраивать твою личную жизнь и займись ею уже сам наконец. Тут только одно из двух, приятель. Одно из двух.

После этих слов я с ужасом осознала, что кто-то из собеседников направляется в сторону коридора, но сделать было уже ничего нельзя. Так стыдно мне не было еще ни разу в жизни. Если я сейчас столкнусь с кем-то из них…

— Ой! — вскрикнула я, столкнувшись с кем-то живым. Дышащим. И, конечно же, говорящим.

— Ба, вот это сюрприз!

Таинственный Аспар оказался приятным молодым человеком с небольшой бородкой и небесно-голубыми глазами, которые больше подходили трехлетнему карапузу, просящему у прохожих на улице шоколадки. На голове — капюшон мантии (в помещении?). Ростом он был ниже лейтенанта, но все равно выше меня, поэтому смотреть пришлось снизу вверх. Готова поспорить, мой взгляд так и кричал: «Пощади и не выдавай врагу!» Но, простите за каламбур, Аспар был глух к моей просьбе.

— Смотри, кто у нас тут! — Всадник — а бордовая форма с золотыми нашивками не позволяла ошибиться — коснулся указательным пальцем моего лба, будто я была диковинной зверюшкой. — Эй, лейтенант, тут твоя маленькая подружка!

После этих слов Раэль, как ошпаренный, вылетел из хранилища, чтобы убедиться, что друг врет. Согласна, я бы тоже не хотела, чтобы мое присутствие было правдой.

— Таиса, ты что здесь делаешь? — Мало того, что он впервые назвал меня по имени, спокойствие и хладнокровие будто покинули его тело, внезапно поняв, что засиделись в гостях.

В горле так сильно пересохло, что сглотнуть получилось с трудом.

— Я… заблудилась.

— Ха, заблудилась! — усмехнулся Аспар. Я не могла понять, как всадник в красном кителе относится к лейтенанту: то ли пытается его подколоть, то ли заодно с ним — и предлагает посмеяться надо мной.

— И как же ты заблудилась в четырех этажах? — Раэль нахмурил брови.

Ничего не оставалось, как беспомощно развести руками. Ну, он хотя бы не знает, как много мне удалось услышать…

— Как много ты слышала?

Да, похоже, он все-таки не мастер зелий, а самый настоящий черный колдун, раз умудряется читать мои мысли. Буду думать о сиреневом единороге…

— Так сколько, Таиса? — Беднягу явно томило мое молчание.

Я насупилась.

— Во-первых, не Таиса, а Тая. Мне мое полное имя не нравится. А во-вторых, ты сам меня бросил в голубятне! Что мне оставалось делать? И не слышала я ничего, — добавила я, вспомнив заданный вопрос. — Почти ничего.

— Почти — это очень утешает, — сказал Аспар и сочувственно похлопал второго всадника по плечу. — Кстати, я Аспар. Если ты не слышала.

Показалось, или он мне подмигнул?

Видимо, убедить лейтенанта в моей кристальной честности все-таки удалось, потому что он заметно расслабился и перестал напоминать заведующего библиотекой в свои худшие годы. Помнится, в студенческие времена, после закрытия мимо сухенького и старенького господина Феклефона незаметным не прополз бы даже таракан.

— В любом случае, мы не обсуждали ничего важного, — сказал лейтенант, на что я радостно кивнула. Клянусь, путь до голубятни я теперь смогу преодолеть даже с закрытыми глазами.

В тот день мне не удалось познакомиться с местными драконами. Мо сказал, что три самки на карантине после вакцинации, поэтому новых людей к ним лучше не пускать. Мы же своих драконов не прививали, потому что ни один из них не видел жизни за пределами крепости.

Так что я наслаждалась вынужденным выходным, гуляла по территории форта, знакомилась со всадниками, когда у них были свободные минуты на отдых и еду, и старалась не думать о подслушанном утром разговоре. Будь у меня кишка потолще, я бы подошла к Раэлю и спросила напрямик, о чем они шептались с Аспаром. Да я и правда мало что поняла и запомнила из того разговора, разве что совет второго всадника очаровать меня. Как жаль, что подсказка запоздала. Я была уже полностью очарована.

Конец ознакомительного фрагмента.