1. Книги
  2. Современная русская литература
  3. Ольга Витальевна Манскова

Масик

Ольга Витальевна Манскова
Обложка книги

Кем лучше быть, преподавателем или котом? Тот ещё вопросец! Если домашним… Наверняка, лучше, чем быть преподавателем в эпоху инноваций, интенсификаций и аккредитаций. Ведь кто поможет уличному «преподу»? Инопланетяне?

Оглавление

Купить книгу

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Масик» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 4. Девушка мечты

Он подошёл к зеркалу. Почесал себя за ушком лапкой и замурлыкал. Котом он был очень даже ничего. Тёмно-коричневый, на пузике серый, с проседью, очень пушистый. По цвету спины напоминающий старую шапку-ушанку из так называемого продавцами на рынке, «бобрика». Что это за зверь был такой — того, впрочем, Жорик не ведал даже в бытность человеком. А сейчас у него и вовсе возникли сомнения по поводу, не мяукал ли впариваемый на рынке бобрик, когда был живым. Кроме того, у него имелось весьма пикантное белое пятнышко на грудке: галстучек. Ему очень понравилось это пятнышко.

«Всё-таки, хорошо быть котом! Если домашним… Хорошо быть кем угодно, но домашним», — Жорик потёрся мордочкой о край зеркала. Затем запрыгнул на окно. И посмотрел вниз, на улицу. Этаж был второй. Но рядом, почти под окном, располагалась крытая шифером крыша строения, скрывающего в себе, должно быть, вход в подвал. Спрыгнуть на эту крышу для молодого кота было что раз плюнуть, запрыгнуть обратно — тоже реально. Он лениво потянулся и зевнул, выгнув спину. «Надо будет по нужде — выпрыгну в форточку. Не ходить же, в самом деле, в этот странный ящичек в коридоре, от которого так дурно пахнет целыми поколениями сменявшихся котов… Кажется, на кухне стоит моя миска, в которую навалена всякая дрянь: макароны, вчерашний плов. Но… чего не съешь с голодухи! Пойду-ка я на кухню», — и новоявленный кот устремился в коридор.

Но тут как раз кто-то провернул в двери ключ; в квартиру вошла мама его теперешней хозяйки. Вернулась домой с работы. Подрабатывала, как понял кот, она где-то уборщицей, и уже была пенсионеркой. Об этом она говорила утром с Зоей: о пенсии, о маленькой зарплате… Сейчас, возвращаясь с работы, женщина успела зайти по дороге в магазин: от её сумки пахло свежим хлебом и сосисками.

— У, проглот! — сказала она, увидев кота. — Никакой от тебя пользы! Только жрёшь и спишь целыми днями!

Кот ретировался обратно в Зойкину комнату. Когда хозяева в таком настроении, им лучше не попадаться под руку. Он вышел в открытую форточку во двор, сделал свои кошачьи дела и быстренько вернулся. Гулять дольше что-то не тянуло. Дома кот завалился на диван и продрых до тех пор, пока не явилась пришедшая с занятий Зоя.

Она пришла грустная. Молча разделась; скинула, случайно попав на кота, кофточку и лифчик и завернулась в махровый домашний халат с поясом. В ту же минуту, у неё задребезжал на столе сотовый.

— А! Машка! Нет. Нет. Никуда не пошла. Да, так. Он козёл. Так что — приходи. Чаю выпьем. Мама печенье испечёт. Жду.

Зоя уселась у окна и врубила на всю мощность БГ.

Вскоре в комнату вошла Маша: видимо, жила неподалёку.

«Пока цветёт Иван-чай —

Мне не нужно других книг,

Кроме тебя…", — пел дивидишник голосом Бориса Гребенщикова.

— Зоя, на тебе просто лица нет, — сказала вошедшая в комнату Маша. — Тебя — что, этот воображала Денис обидел, что ли? Вы же с ним сегодня в кино вместе собирались! Или он, бабник чёртов, руки почём зря распустил? — и Машка, смахнув все, что там было: кофточку, джинсы, всяческие мелочи из одежды и кота в придачу — на пол, тяжело рухнула на диван. Комплекция у неё была ещё та. «Мне ещё повезло, что она не села на меня жо… Задницей», — подумал, убираясь бочком, бочком — и ещё подальше, кот.

— Нет. Он меня не обидел. И руки не распускал. Совсем! — Зоя покраснела, а потом заплакала.

— Ну, успокойся! Не ной. Другого найдёшь. Так, что он тебе сказал? — напирала Машка.

— Он отвёл меня после пары в сторону — ну, знаешь, к колоннам в Главном корпусе… И сказал, что он бы, конечно, пригласил меня в кино, но… Вот, допустим, он пригласит. А потом мы начнём встречаться, целоваться. А вдруг — полюбим друг друга… А ведь ему сейчас — мол, сама понимаешь — никак нельзя жениться. Это — на третьем курсе? И живёт то он вместе с мамой — нет отдельной квартиры. В общем, нафига тогда — в кино… К этому он ещё прибавил, чтобы я не обижалась, и что он — парень честный.

— Ну и — флаг ему на шею, барабан в задницу и пёрышко для лёгкости — куда его там? — прокомментировала Машка, поймала кота и стала гладить.

— Барабан — на шею, флаг — в руки, — машинально поправила Зоя.

Кот громко и старательно замурчал.

— Ну и парни пошли! Ни в кино пригласить, ни цветов подарить — просто так, от всего сердца. Один секс на уме, в перспективе. А потому сразу — и пошла ты нафиг со своим утюгом…

— С каким ещё утюгом? — удивлённо спросила Зойка.

— С каким, с каким… Анекдот такой есть. Типа, увидел парень соседку на балконе… Решил пойти познакомиться. Пошёл в соседний подъезд, поднимается по лестнице. И думает: «Что сказать? Ну, попрошу, к примеру, утюг. Как-то надо начать беседу». А этаж не маленький. Он всё идёт и идёт. Лифта, типа, нет, или же он — сломался. И дальше думает: «А вдруг, она не такая уж красивая? А вдруг, у неё парень есть? А вдруг, она… вообще больная, и меня заразит? — ну, это мягко говоря… Короче, подходит, звонит, дверь открывается, а он ей с порога: «Да пошла ты нафиг со своим утюгом!»

Зоя засмеялась, и уже спокойно прокомментировала:

— Не хотел в кино — так и не приглашал бы тогда. Не я ведь его пригласила — сам подошёл. Говорил — фильм хороший… А я согласилась: сто лет в кино не была. Или — сейчас даже в кино просто так не приглашают? Как в ресторан какой-нибудь…

В это время в комнату к девчонкам вошла Зоина мама с металлическим подносом, на котором стояли чашечки с чаем и вазочка с печеньем и конфетами. Она улыбнулась Маше и поставила это всё на письменный стол.

— Угощайся, Машенька!

— Спасибо, Марь Иванна! — поблагодарила та, и тут же набросилась на печенье.

Мама — бочком, бочком, и вышла. Но, судя по выражению лица, суть беседы её заинтересовала.

А Жорику тоже безумно захотелось сладкого, и он еле сдерживал свои неестественные для нормального кота желания.

Потом не выдержал и подошёл поближе к Зое, запрыгнул к ней на колени — и стал тереться мордочкой о её руку, мурча и стараясь заглянуть прямо в глаза. Тогда девушка почти машинально развернула конфету — и сунула её коту в пасть. А тот взял лакомство в зубы и проворно спрыгнул под стол. Там он, старательно надкусывая, жевал конфету. «До чего вкусно! Как в детстве», — кот ел с видимым удовольствием на наглой мордочке.

— Зой, а ты что, кошек — конфетами кормишь? — удивлённо спросила Машка.

— Не кошек, а только моего Масика. Он — странный кот. Финики ест, бананы, конфеты шоколадные, а также солёные помидоры и консервированный горошек, фасоль и кукурузу.

Жорик с удивлением внимал перечислению и находил его замечательным. Хорошо, что до него здесь жил весьма оригинальный кот.

— Ты бы ему витаминчиков каких кошачьих купила. По-видимому, ему витаминов не хватает.

А потом, Машка вдруг стала серьёзной, и даже напряжённой.

— Зоя, а как ты отнесёшься, если в субботу, то есть завтра, я приглашу к тебе гостей? — спросила Машка. — Понимаешь, у меня нельзя; мама ногу сильно ушибла, и лежит теперь. А папа срочно пишет научную статью. А тут предложили послушать, как я играю на гитаре. Хотят взять в свою команду: выступать будем, в Доме работников просвещения. В рамках работы с молодёжью. Поэтесса будет одна, ещё — бард, тоже женщина. Говорят, уломают ещё одного парня. В общем, вместе все соберёмся. И выступим. И ты, если хочешь, к нам присоединяйся. Со скрипкой.

— Не хочу. Некогда мне, еле учиться успеваю.

— Ну и ладно. Мы просто у тебя посидим. У тебя же мама завтра на Октябрьский посёлок поедет, к родне?

— Да, у неё по графику выходные.

— Я принесу чего-нибудь к чаю. Мы у тебя посидим, поиграем, стихи кто почитает. А ты просто слушай, отдыхай. Развеешься с нами немножко.

— Ну… Хорошо.

— Вот и ладненько. Давай делать физику. Ты методичку взяла в библиотеке?

Они долго писали лабораторную. А Жорик всё это время игрался с бумажками от конфет, которые скинул на пол. «И почему мне это… так прикольно?» — подумал он. — Кажется, я начинаю думать и вести себя как кот».

Когда Машка ушла, Зоя ещё долго писала что-то в своей тетради, а Жорик свернулся у неё на коленях, нахально пользуясь своим кошачьим положением. А когда было уже совсем поздно, он залез к Зое на стол и нагло развалился у неё на учебнике. Потом — сладко потянулся, проведя коготками по книжке.

— Да, кот, ты прав! — засмеялась Зоя. — Пора мне заканчивать — а то, я уже заморачиваться на учёбе начинаю.

Она взяла гитару, побренькала немного и затянула песню: «Со мною вот что происходит, ко мне мой старый друг не ходит»… Пела она очень проникновенно — хотя, вряд ли к ней не ходил какой-то старый друг. Скорее всего, просто «разнообразные не те» страшно надоели.

— Зоечка, ты бы лучше на скрипке сыграла — давно не бралась! Я тебе говорила, что трудно будет тащить сразу и дневной вуз, и музыкальное училище — заочно, — это неожиданно в комнату вошла Зоина мама, тихо приотворив дверь. — Но раз уж впряглась — то держись!

Зоя подскочила к маме, тихо поцеловала в щёчку.

— Конечно, мама! Я сейчас возьму скрипку и сыграю Вивальди, твою любимую!

— Ох, доченька! Поздно я тебя родила, дорогая! В тридцать восемь — наверное, уже не надо было рожать. Теперь-то я — уже старая, пенсионерка, а работать приходится. Мало чем помочь тебе могу. А скоро совсем обузой стану.

— Что ты, мамочка! Ты — просто моё солнышко! — ответила Зоя, расчехлила скрипку и заиграла.

А кот лежал на диване, слегка прижав к голове уши. Звуки полились просто чудесные, отчего он не выдержал, издал утробный звук, похожий на «урр» и на «мяу» одновременно.

— Ой, Масику понравилось! — сказала Зоя и засмеялась. А потом продолжила играть.

***

На следующий день, в то время как кот грелся на подоконнике, Зоя вернулась из института. Не одна. Вместе с ней вошёл прыщавый и конопатый верзила.

— Проходи, Влад! Вот тебе учебник по сопромату, — услышал кот Зоин голос, а у самого шерсть встала дыбом: это был тот самый Влад, который хотел его поймать и влить ему в глотку пива.

— Задание — на странице сто одиннадцать, — важно сказала ему Зоя. — Завтра — вернёшь. А потом — продли студенческий обязательно, и возьми себе такой учебник в библиотеке, на четвёртом этаже. Они там ещё есть.

— Ты — что? Правда решила, что я к тебе — просто за учебником? — гыгыкнул Влад. — Ты меня хоть чаем напои! Мама у тебя дома? — спросил он, высунувшись в коридор и глядя в то в сторону кухни, то в сторону второй — плотно закрытой — комнаты.

— Нет, она сегодня отправилась в посёлок Октябрьский — к родственникам и подругу навестить, которая в больнице лежит, — ответила Зоя. — А что?

Влад нагло развалился на диване. А кот спрыгнул с подоконника на пол, сел около ног гостя — и стал наблюдать. Зоя вышла на кухню: поставить чайник.

— Слышь, у меня такое впечатление, что твой кот за мной наблюдает, — сказал Влад. — А ты — присаживайся рядом. Ты что, боишься?

— Н-нет! — пролепетала Зоя.

— Я в институт уже после армейки подался, мне — двадцать два года. А тебе — сколько? — спросил Влад.

— Девятнадцать.

— Ну, вот. А ведёшь себя как малолетка, — и Влад посмотрел на Зою с таким выражением лица… «Я с таким выражением обычно смотрю на птичек на улице», — совсем по-кошачьи подумал Жорик.

Затем гость поднялся с дивана и стал медленно приближаться к Зое. Обнял её, потащил к дивану и завалил.

И тут кот прыгнул. Прямо ему в морду. Выдвинув и распустив все свои когти. И, вцепившись, несколько раз повторил их впускание и выпускание.

— Ай, — завопил Влад, пытаясь его отодрать. И, когда это у него получилось — он весь уже истекал кровью.

Кот вырвался у него из рук и забился под диван.

— Где этот чертов кот? — орал Влад. — Где эта проклятая зверюга? Я убью его!

А Зоя в это время давно уже вскочила на ноги и вооружилась тяжёлыми настольными часами на мраморной подставке. Она взяла их наизготовку, в правую руку, слегка заведя её себе за спину, подняв над головой. Бледная и взъерошенная, она отчаянно проговорила:

— Не смей трогать моего кота! Слышишь, скотина — не смей! — и столько решимости было в её хрупкой фигурке и ненависти в её словах, что Влад попятился к двери и воскликнул:

— Сумасшедшая! Она — бить меня хочет! Дура! И кот у неё бешеный! — и, с этими словами, он исчез из комнаты. Чуть погодя, хлопнула входная дверь квартиры.

Зоя пошла, накинула на дверь цепочку, села на диван и разревелась: сказалось недавнее нервное напряжение.

— Придурок! — бросила она в сторону двери.

Кот вылез из-под кровати и стал тереться мордочкой о её руку. Она погладила его по выгнувшейся спинке и улыбнулась:

— Единственный рыцарь в моей жизни! И тот — просто кот. Спасибо, Масик…

***

А вечером заявилась Машка с кучей гостей. Первой из которых, следом за Машкой, вошла девушка с косой чёлкой и длинными каштановыми волосами. Глаза сильно подведены стрелками и пирсинг на крыльях носа. Гостья была с гитарой.

— Я — Даша, — сразу представилась она.

Была также дама за тридцать, важная и надменная, со слегка раскосыми, но серыми, а не карими глазами на крупном, крестьянско-русском лице.

— Это — известная в городе поэтесса, Лиза Котельщикова, — кивнула в её сторону Машка.

Ещё был парень с афропричёской, тот самый Денис, о котором у Зои шла беседа с Машкой. Жорик его тоже узнал: этот Денис подходил на улице к парням, которые хотели поймать кота. Только, тогда его причёска была попроще, не было множества косичек, увязанных в пучок. Кажется, парень попал в гости за компанию с другом, мрачным длинноволосым блондином в чёрном плаще: с приглашённым к Машке поэтом. Блондин с бледным лицом скинул плащ и оказался сплошь в татуировках, во всяком случае, на обоих руках до самых плеч.

— Игорь, — назвался блондин. — Стихи пишу. В стиле рэпа.

Зою заметно для кота передёрнуло. Должно быть, она не любила рэп.

Лиза Котельщикова запрыгнула с ногами на Зоин диван, Игорь и Денис устроились прямо на паласе. Машка уселась в кресло, взяла гитару и начала играть и петь. А Даша стояла у окна и курила, выпуская дым в форточку.

Зоя, хорошо зная Машкины песни, решила покинуть гостей и поставить чайник. За ней на кухню просочился и её верный рыцарь. Там Жорик запрыгнул на подоконник и смотрел, как Зоя нарезает колбасу и сыр. Потом девушка развернула принесённые Машкой бутерброды, разложила на тарелки. А также, переложила леденцы в вазочку и заварила чай в красивом глиняном заварочном чайнике.

Потом они вместе вернулись к гостям.

— Неплохо, но банально. Я такого рода стихи пишу лет с десяти, наверное. А первое стихотворение написала в два года. Так трудно жить, когда так рано всё уже прошёл, всё испытал в жизни! — Лиза Котельщикова загадочно улыбнулась и состроила Игорю глазки. — А вообще, когда я была в Москве, меня, как талантливую поэтессу, познакомили с Ахмадулиной, и она мне сказала, чтобы я оставалась в провинции. «Поэты рождаются в провинции. В Москве поэты умирают», — сказала она и посмотрела на меня с завистью. Да, у нас такой прекрасный город! У вас, Маша, нет песен о нашем городе?

— Нет.

— Обязательно напишите. Будут на любом вечере в ходу. А ещё — про осень и про весну. Будут приглашать — всегда должно быть что-то актуальное. По сезону.

— Ладно вам, Лиза! Хорошая же у Маши песня. Вот, если я спою — вы в кресле перевернётесь, — заявил Денис и запел гроулингом что-то по-английски.

— Ну почему! Неплохо, — восторженно заявила Лиза. — Но, Маше так петь не советую.

— Почему? — спросил Игорь. — Есть же и женский гроулинг.

— Давайте, я прочту вам одно стихотворение… Я его читала самому Гребенщикову, когда была в Петербурге. Мы с другом отыскали его квартиру. И позвонили. Я была тогда совсем юная, и он так на меня смотрел… «У Елизаветы два друга: конь и тот, что во сне»… Это он про меня написал, — и она начала читать стихотворение, как раз-таки про осень. По сезону.

«Кажется, её совсем занесло на поворотах. Лишь бы совсем не завралась», — подумал кот… Который когда-то был преподавателем, Георгием Владимировичем.

— Эх… Как быстро летит время, — грустно сказала Даша, присев на край дивана. — Мы вот сидим, весёлые, живые, а… Ещё недавно, был у меня друг. Тоже — бард. Две недели тому назад я узнала, что его больше нет. Или бросился под машину, или — несчастный случай. Такие вот дела. Наших всё меньше, устала считать, кто ушёл, и плакать.

— Да ну! Надо жить — и радоваться, слышали про позитивную философию? Я встаю по утрам и говорю себе, какая я красивая. И талантливая. Так я и стала действительно талантливой, — Лиза фальшиво засмеялась.

Никто не заметил, как кот, выскользнув в приоткрытую дверь, снова ушёл на кухню. Снова заскочил на подоконник и уставился в окно, на голые осенние деревья, лишённые листьев, и глухую кирпичную стену дома напротив.

Масику (или — Жорику?) было грустно.

Он подумал о том, что в своё время, как говорят, везде был официоз. Начинающим талантам было не пробиться, и, чтобы создать своё искусство, они создали андеграунд. Не напечатанную нигде поэзию, бардовскую песню. Впрочем, вслух читать стихи в кабаках — не ново; такое было и во времена Серебряного века поэзии. И что-то при этом ушло безвозвратно. Наверное, то таинство, когда ты один на один с печатными строками. Или — с рукописными, с чернильными буквами.

Андеграунд тоже имеет свои тяжёлые рамки, не менее узкие, чем прокрустово ложе «системы»; такие же железные установки свой — чужой и толкание локтями соперника; такое же «так писать нельзя», без объяснений почему, и позицию, когда выставлять себя — норма… В андеграунд так же, как и в систему, не принимают чужаков, тех, кто не смог стать понятным, своим в доску, раскованным, с которым нельзя легко поболтать или выпить. Неформальный мир стал так же бездушен, как и творческий официоз. Мы скатились за пределы письменной культуры; она стала дописьменной… Или же, постписьменной? Не достаточно уже просто писать, чтобы тебя знали; нужно ещё и «тусить». Приплясывать с песнями своего сочинения — или же ездить по различным литературным сборищам. Не у всех есть возможность и желание. Сколько у нас таких неприкаянных душ? «Я ушёл от закона, но так и не дошёл до любви» — как поёт БГ… «Так и я остался вне времени и пространства, со своими прочитанными книгами, просмотренными фильмами и собственными рукописями, которые не горят в столе или на никому не нужных файлах. Со своей исторической наукой и недописанной диссертацией. Как капитан Немо, на глубине своей комнаты, за двадцать тысяч лье отсюда. А теперь я и вовсе… кот».

Сюда на цыпочках пробралась Зоя, придвинула стульчик поближе к окну, села в темноте.

— Масик! Ты здесь? Как мне все надоели…, — прошептала она и погладила кота. Зарылась лицом в его тёплую шёрстку. — Какая-то.. кичливая у них поэзия. Выпендриваются друг перед другом, и никто не слушает других, только выставляют себя. Кроме Машки, конечно… Она — в принципе, добрая, хорошая. Почему так бывает? Хорошие люди очень милы, но с ними абсолютно не о чем поговорить. Так, о разной чепухе. А умные, и, вроде бы, необычные, в чём-то иногда — даже талантливые, те — ужасно нервные, чванливые и… абсолютно пакостные и злые. Если идти с ними на контакт, при этом всегда надо ждать какой-нибудь подлости, с ними нельзя быть открытой… Впрочем, Масик, наверное, это я сама злая, — Зоя подняла от кота лицо и чуть отодвинула стул. — А может, я просто устала сегодня и хочу спать. Свернуться клубочком, носом к стенке… Или — поиграть немного на скрипке. Только, без них… Совсем одна. Видишь, до чего дошла? Сижу на кухне, в полумраке, разговариваю с котом. Но, мне всегда казалось, что животные — они всё понимают, не говорят разве… Зато, они гораздо чувствительнее людей, благодарнее и преданнее. Знаю, ты бы никогда меня не покинул, просто во дворе у нас много злых людей. Могут поймать и занести куда-нибудь чужого кота. Или, даже отравить. Хорошо, что ты жив, и я тебя нашла снова…

Зоя что-то ещё говорила и говорила. Но тут до Жорика, что называется, дошло… Он занимает где-то и как-то чужое место. Похожего на него, вплоть до пятнышка на грудке, другого кота. Странное совпадение… Интересно, жив ли этот несчастный, и где он, если жив? Что с ним? Нашёл ли других хозяев, которые настолько же любят животных, как Зоя? А если — нет? Бедный Масик…

«Если когда-нибудь снова стану… собой, то разыщу этого Масика. Во всяком случае — попытаюсь. Чувствую с ним определённое родство, что ли», — подумал Жорик, на время ощутив себя прежним. Человеком.

А из чуть приотворённой в коридор комнаты за стеной всё раздавалось и раздавалось монотонное и размеренное бу-бу-бу: Лиза, уже как минимум полчаса, не переставая, читала свои стихи.

Вам также может быть интересно

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я