Моя. Чужая. Беременная

Ольга Висмут, 2022

Я очнулась в больнице, после ДТП. Беременная и без памяти. Не помню, как меня зовут, не помню, как попала сюда, не помню кто я вообще. Рядом сидит мужчина. Врач? Нет, не врач…– Собирайся, мы уезжаем.– Вы мой муж? – спрашиваю чуть слышно.Он качает головой:– Жаль разочаровывать, но я… Я тот, кто тебя сбил. Это из-за меня ты попала в больницу.Страх накатывает волной.– Я с вами никуда не поеду!– Не поедешь? Можно узнать, почему?– Я вас не знаю!– Прости, но выбора у тебя нет, – он усмехается. – Ты здесь уже неделю, и тебя до сих пор никто не ищет.

Глава 6

1. АСЯ

Просыпаюсь от лая собак.

После ухода Максима, я проспала несколько часов. Всю неделю старалась припомнить хоть что-то, но память по-прежнему возвращаться не хочет. Видимо в моем прошлом есть что-то такое, о чем я подсознательно не хочу вспоминать. Так сказал врач.

Все, что мне известно о себе — я знаю с чужих слов. Знаю, что неделю назад, в час с чем-то ночи Максим ехал куда-то и случайно сбил меня на дороге.

Он сказал, что в том районе фонари не горели, а я появилась там внезапно, выскочила прямо перед машиной. Но я не помню как это произошло! И не помню где именно!

Почему я вообще оказалась на улице в праздничном платье? А где пальто или шуба? И почему на ногах были тапочки, а не сапоги?

А главное, беременная и… замужняя. Или нет?

Есть ли у меня муж?

Смотрю на след от кольца. Он не дает мне покоя.

Что же со мной случилось? Говорят, беременные становятся капризными, но не до такой же степени, чтобы убегать ночью на улицу в мороз, в одном платье!

Значит, что-то произошло. Только что?

В ванной склоняюсь над зеркалом. Хмурюсь, глядя на свое отражение. Но собственное лицо абсолютно чужое и не пробуждает никаких воспоминаний. Разве что в голову начинают лезть разные домыслы.

Вот! Мы праздновали в ресторане пополнение семьи. Я вышла подышать свежим воздухом… в платье… и тапочках, да. Обычно по ресторанам в тапочках ходят. А тут меня сбила машина.

Угу. У ресторана. И никто ничего не заметил? Тоже вариант!

Хотя нет, мне же сказали, что это случилось в спальном районе. Значит, я вышла из дома?

И Максим.

Губы сами собой растягиваются в улыбку, стоит только вспомнить, как вытянулось его лицо, когда я уронила блинчик ему на брюки. Живот бурчит, требуя свою порцию любви и внимания. Ладно, раз уж меня затащили сюда, то и кормить будут. Наверное.

Одно радует: после отдыха мне стало намного легче, чем было до этого.

Я возвращаюсь в комнату. Мое единственное платье помято, но Татьяна Ивановна оставила на стуле байковый халат. Синий, в мелкий цветочек. Такой же необъятный, как и она сама. Сразу видно, что из личных запасов.

Халат выглядит чистым и пахнет стиральным порошком. Да и вообще, не в моем положении привередничать, так что молча переодеваюсь. Не ходить же в несвежем и мятом тряпье? А платье постирать надо, пригодится на смену, раз уж у меня больше ничего нет… Даже белья…

Не просить же у Ивановны еще и трусы? Хватит, уже один раз опозорилась.

На кухне никого нет. За окном валит снег, в духовке запекается мясо, разнося по дому приятные ароматы. На плите что-то кипит в кастрюле.

Закусываю губу, борясь с собой. Мысль, что придется есть то-то, приготовленное чужими руками, вызывает брезгливость, но голод пересиливает. Открываю крышку. Гречневая каша. М-м-м, пахнет божественно!

Так, надеюсь, никто не возмутится, если я ложку каши съем. Я же совсем немножко. Потом отработаю. Вот точно! Я же буду новой помощницей Татьяны Ивановны. Так что все в порядке.

А вдруг прислуга не ест из одной кастрюли с хозяином? Хотя утром он же поделился блинами и даже за стол с собой посадил.

Закрываю крышку и тянусь к кухонным шкафчикам.

Ага, здесь крупы, а здесь чашки. Да где же тарелки? А вот, нашла!

— Ты чего здесь гремишь? — раздается ворчливый голос Татьяны Ивановны.

Оборачиваюсь.

Домработница стоит на пороге, недовольно поджав губы, и смотрит на меня так, будто поймала за воровством!

— Ой, я просто проголодалась, — виновато улыбаюсь.

— Нечего тут по кастрюлям заглядывать! Скоро Максим Николаевич вернется, тогда и поужинаешь, — прищуривается она, не сводя с меня пристального взгляда.

Становится немного не по себе. Когда это он вернется? Я, например, сейчас есть хочу!

— Можно, я сейчас поем, чтобы ему не мешать? — отвожу взгляд.

Она пыхтит, проходит мимо меня, заглядывает в кастрюлю.

— Ладно. Все равно много не съешь, вон какая худая. Небось на диетах сидишь?

Мотаю головой:

— Нет, наверное…

А кто его знает? Может и сижу… сидела…

По ее пристальным взглядом беру тарелку. Прикидываю количество каши.

— Тут немного. А остальным хватит?

— Кому это “остальным”? — фыркает домработница. — Максим Николаевич обычно завтракает и ужинает один. На обед я больше готовлю, еще ж охрану кормить. А так ему одному много не надо, если только дочку не привезет.

Я замираю.

Дочку?

Ох, ну, конечно, у такого мужчины должна быть семья! Жена, дети…

— Дочку? — переспрашиваю эхом. — Она тут живет?

Только что Татьяна разговаривала со мной вполне дружелюбно, а теперь снова нахмурилась:

— Максим Николаевич занятой человек. Его дочь живет с бабушкой. И вообще, не задавай лишних вопросов! Ишь, любопытная!

За окнами сквозь снегопад светят фары. Раздается сигнал клаксона и радостный лай собак

— О, а вот и Максим Николаевич. Давай, накрывай на стол, — кивает Татьяна. — Я пойду за грибочками в погреб, а ты не сильно мешкай. Быстро все разложишь и сможешь у себя поесть. Поняла?

— Да, а вы разве не будете есть?

Кто знает, какие у него правила в доме. Она же сказала, что только хозяин ужинает и завтракает один.

Татьяна Ивановна усмехается.

— Нет. Я домой уже ухожу, да и не ем после шести. А ты набирай себе — и вперед. Только потом не забудь посуду помыть.

Улыбаюсь. Может, и я никогда не ела после шести. Но это было раньше, в той жизни, которую я забыла. И вообще, беременным можно не беспокоиться за фигуру.

— Как ты? — позади раздается мужской голос.

Замираю с тарелкой в руках.

Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Максимом. Он стоит в дверном проеме. От него веет февральским морозом, а на волосах и черном пальто тают снежинки.

— Уже лучше, — отвечаю. — Ваш ужин готов.

Показываю на стол.

— Отлично, — холодно отзывается он и уходит с кухни.

Это что с ним?

Я быстро расставляю оставшуюся посуду. Достаю запекшееся мясо из духовки и ставлю на стол. Слюнки так и текут.

— Салат в холодильнике, — показывает мне Татьяна Ивановна.

Пока Максим снимает пальто и моет руки — слову, в моей же ванне! — мы с Татьяной Ивановной успеваем накрыть на стол. Для себя я отдельно кладу кашу, мясо и салат на тарелку.

Только хочу выйти из кухни, как дорогу преграждает Максим. Замираю, глядя ему в глаза.

— А ты куда? — спрашивает, удивленно уставившись на тарелку в моих руках.

— К себе в комнату, — пожимаю плечами.

Макс хмурится и переводит взгляд на Татьяну Ивановну.

— Садись за стол, — кивает почти зло. — Нечего таскаться по дому с тарелками.

Растерянно смотрю на домработницу. Та недовольно поджала губы. Хм, ладно. Хозяин — барин.

Мы вновь садимся друг против друга. Татьяна Ивановна молча уходит.

— Как прошел твой день? — спрашивает Макс внезапно.

— Я спала, — ковыряюсь в тарелке. — А ваш?

— Да так. Все, как всегда, — он пристально смотрит на меня. — Приятного аппетита, Ася.

— Приятного, — вежливо улыбаюсь ему.

Прогресс. Прошло уже десять минут, а мы все еще не пытаемся убить друг друга. Спокойно приступаем к еде.

Макс включает телевизор. Новости. Телеведущая рассказывает о событиях, произошедших где-то за границей. Что-то про новую модель самолетов. Потом переключается на местные новости:

— Семь дней назад в районе Алтуфьево, на заброшенном строительном объекте был найден обезображенный женский труп. По предварительным данным, смерть наступила в ночь с третьего на четвертое февраля. Жертве разбили голову тупым предметом, а потом облили бензином и подожгли.

Макс вздрагивает, его рука замирает на весу, с кусочком мяса, наколотым на вилку. Я недоуменно смотрю на него, но продолжаю есть.

— Погибшей оказалась Анастасия Камушкина, владелица строительной фирмы. Ее муж, Георгий Камушкин, опознал жену по кольцу.

Кадр тут же меняется. Вместо идеально накрашенной телеведущей нам показывают небритого мужика.

Макс, прищурившись, смотрит в телеэкран, и я вместе с ним.

— Ее не было всю ночь, а утром я сам обратился в полицию и написал заявление. Они обещали начать поиски через три дня, если она не объявится. Но позвонили уже на следующий день, сказали прийти на опознание… — мужик всхлипывает, но как-то ненатурально. Так и хочется крикнуть “не верю!” — Ее невозможно было узнать… Но кольцо… У нее было кольцо. Я сам надел его ей на палец во время свадьбы, так что не спутаю, да и гравировка там есть. “От Георгия — Анастасии”.

У мужика всклокоченные рыжеватые волосы и немного вытянутое лицо. “Георгий Камушкин” — внизу экрана светится синяя лента.

Этот Георгий вызывает у меня странное чувство. Хмурюсь. Может, я его знала?

— Вы уверены, что это ваша жена?

— Да, а как иначе к ней могло попасть это кольцо? Это было единственное украшение, которое Настенька носила не снимая! Какие-то твари ее избили, а потом затащили на стройку и подожгли!

Мужик начинает рыдать в камеру. Кадр снова меняется.

— Следствие подробностей не разглашает, — сообщает ведущая в студии. — Все что удалось выяснить нашим журналистам, так это то, что погибшую Анастасию Камушкину подозревают в финансовых махинациях. Она была единоличной владелицей и генеральным директором строительной фирмы, которая в данное время попала под пристальное внимание налоговой. Погибшую обвиняют не только в прикарманивании денег, но и в аварии, которая месяцем ранее случилась на одном из объектов. Узнать подробности вы сможете на нашем телеграм-канале…

“Вот же не повезло бедной женщине, — мелькает в голове. — Мало того что умерла страшной смертью, так теперь еще месяц в новостях полоскать будут”.

— Так что насчет одежды? — отвлекаю Макса от новостей.

— А что с ней? — хмурится он.

Ох, мужчины.

— Ну, у меня всего одно платье, — тонко намекаю. — Мне бы хоть немного вещей.

Он поднимает бровь.

Отвожу взгляд.

— Я… я отработаю! — продолжаю. — Вы же сами сказали, что буду готовить. Давайте, я тут у вас и убираться буду за деньги? Только вы мне в долг одежды купите. Потом вычтите из зарплаты.

Макс тяжело выдыхает и протягивает свой смартфон. В браузере открыт сайт одежды.

— Выбирай все, что нужно, — говорит, сам не зная, что открывает врата в бездну.

Одежда и женщины две настолько совместимые вещи, что очень сложно сдержаться.

— Здесь мой аккаунт, свой заказ регистрируй на него.

— Спасибо, — прижимаю телефон к груди. — Ой, подождите! Давайте я сначала здесь приберу.

Совсем забыла, что Татьяна сказала!

Хватаю свою тарелку, а затем подхожу к Максу. От его парфюма кружится голова, и я начинаю нервничать. Берусь за его тарелку и ставлю поверх своей.

Разворачиваюсь к мойке.

Слишком резко. Неожиданно спотыкаюсь на ровном месте. Понимаю, что наступила Максу на ногу, и неловко отшатываюсь. Падаю, но меня подхватывают крепкие руки.

— Эй, ты чего? — спрашивает Макс, помогая восстановить равновесие. — Нечего так спешить! Никуда тарелки не денутся.

Мы смотрим друг другу в глаза. Так близко, что наше дыхание смешивается.

Неловкая ситуация…

Его взгляд опускается вниз, туда, где моя рука упирается в его грудь. Наши бедра соприкасаются. Я чувствую что-то твердое у него в кармане.

Это же второй телефон? Надеюсь…