Песня сердца

Ольга Викторовна Аверс, 2021

Эта история москвички Лизы Лемешевой. Девушка работает преподавателем в МГУ и пишет диссертацию по культуре восточных народов. Как далеко могут завести её научные исследования? А может не исследования её вовсе сподвигли поехать в Казань, где она волею судьбы оказалась на закрытом национальном празднике невест, куда пришла только посмотреть, ради научного интереса… Будьте осторожны в своих научных исследованиях, иногда они могут оказаться совершенно необъяснимыми и непредсказуемыми… Что мы, вообще, знаем о мире? А лично о себе? Нежно и чувственно. Только женский роман! 16+

Часть 1 Реальный мир

Глава 1 Казанский вокзал

«Меня сразу потянуло к ней —

как только я её увидел. Почему? Сам не знаю.

Будто средь бела дня меня вдруг без звука

шарахнул невидимый грозовой заряд.

Бабах! — и всё. Без объяснений.

И никаких тебе «но» или «если»»

Харуки Мураками

«К югу от границы, на запад от солнца»

Примерно двумя годами раньше…

— Ну вот и всё, подруга! Пора нам прощаться! — тяжело вздохнула Амина.

— Я буду по тебе скучать, Мина, — прошептала Лиза, еле сдерживая набегающие слёзы.

— Ты что плакать надумала? А ну, не смей! Обещай, что приедешь ко мне в гости!

— Конечно, обещаю, — улыбнулась Лиза.

— Вот и хорошо! Я тебя с двоюродным братом познакомлю. Он ещё тот красавец! А то бедняга в холостяках засиделся! Уже двадцать семь лет! — пошутила Амина, а Лиза рассмеялась, утирая предательски выступившие слёзы.

— Я же неверная! — иронично произнесла девушка. — Вам разве можно жениться на таких, как я?

Амина закатила демонстративно глаза под лоб:

— Главное, свадьбу по нашим традициям сыграть! Ты же 5 лет Восток изучала, а так ничему и не научилась. В аспирантуру ещё поступила!

Лиза весело рассмеялась.

— Мина, а ты точно не хочешь со мной в аспирантуру?

— Точно! Я обещала родителям успешно окончить МГУ и ведь окончила. Выполнила дочерний долг перед ними, а теперь, наконец-то, займусь любимым делом! — мечтательно произнесла Амина.

— Откроешь свою галерею?

— Угу. Только сначала чуть-чуть подкоплю.

Вдруг глаза Амины расширились от удивления:

— А что они здесь делают?

— Кто? — завертела головой Лиза.

Амина стояла с открытым ртом, словно парализованная. Лиза проследила за взглядом подруги и увидела трёх великолепно сложенных высоких мужчин. Двоим из них на вид было около тридцати, плюс-минус пару лет, а последний был значительно моложе, лет двадцать пять.

Мужчины были яркими и выделялись из общей массы людей. Прежде всего, привлекала их внешность: двое — жгучие брюнеты, а тот, что моложе — блондин. Несомненно, мужчины приходились друг другу братьями. Они похожи. Заметно даже с расстояния. У них похожие размеренные движения, подобные фигуры и походка. Незнакомцы одинаково гордо держат голову. У всех троих волосы до плеч. У брюнетов они аккуратно забраны в хвостик, а вот блондин красовался распущенными волосами, которые разлетались при порывах ветра, и молодой человек постоянно поправлял их рукой.

— Кто это? — спросила Лиза.

— Это… ммм… В общем-то, никто, — замялась Амина.

— Как это никто? Ты явно их знаешь. А ну, колись, шпионка! — потребовала Лиза.

— Это братья Умаровы, известные бизнесмены, богатейшая семья мира, — ответила Амина.

— Мира? Да, ну? А что они тогда делают здесь, на Казанском вокзале? — усомнилась Лиза.

— Вот и мне неясно!

— Странно всё это, — добавила Лиза, продолжая разглядывать троицу.

А тем временем трио направлялось вдоль перрона и поравнялось с подругами. Старший брат чуть притормозил и как бы невзначай окинул поезд поверхностным взглядом. Глаза быстро пробежали по крышам вагонов и на мгновение затормозили на Лизе. Девушка резко отвела взгляд в сторону и судорожно заморгала.

Лишь на мгновение она пересеклась взглядом с мужчиной, но забыть не могла почти целый год… Ледяной, ничего не выражающий, несвойственный брюнетам светло-серый цвет глаз!

Вслед за старшим братом на Лизу посмотрели точно таким же образом и два других, только девушка уже этого не видела, она смотрела в сторону, пытаясь прийти в себя от колкого взгляда старшего из троицы. Едва заметная дрожь пробежала по телу Лизы. Она поёжилась и обняла себя руками, хотя стояла середина лета.

Трио прошло к голове поезда и вошло в частный прицепной вагон.

— Прикинь, у них личный вагон! — прошептала Амина.

— Всё равно не пойму, зачем им на поезде ехать, пусть даже и в личном вагоне. Они же могут себе позволить в первом классе летать! — парировала Лиза.

— Могут позволить, — протянула Амина, — и не только это. — Ну, так как, приедешь ко мне в Казань на открытие галереи? — быстро сменила тему.

— Конечно, приеду, даже не сомневайся, Миночка моя любимая! — обняла подругу Лиза и снова почувствовала, как по щекам покатились предательские слёзы.

— Лиз, ну ты что? Опять мокроту разводишь? Ты здесь смотри, не влюбись без меня. Я тебя Джамилю обещала, — подтрунила подруга, и девушки прыснули.

— Сама-то смотри, замуж не выскочи без меня! — не осталась в долгу Лиза. — А то приедешь домой, а там тебя сосватанный жених ждёт!

— Не-е-ет. Папа знает, что со мной такой номер не пройдёт. Буду выбирать сама и по любви, чтоб было так, словно пружина в животе сжимается, — Амина невидящим прозрачным взглядом посмотрела вдаль. Во взоре девушки засверкали зеленоватые искры, большие изумрудные глаза наполнились теплом. Через секунду девушка тряхнула головой и добавила: — Хотя с моими запросами, быть мне старой девой!

И девчонки снова заливисто рассмеялись. Сигнал локомотива прервал их веселье, а проводница поспешила сообщить, что поезд отправляется через 5 мин.

Амина ещё раз обняла на прощанье подругу и, видя, что глаза Лизы на мокром месте, проговорила:

— Я сейчас позвоню красавчику Рикардо!¹

И обе мгновенно прыснули от смеха. Амина поспешила войти в вагон. Лиза следила за подругой через окно с перрона. Амина вошла в купе, села у окошка и помахала рукой, продолжая широко улыбаться.

Вот кто сказал, что женской дружбы не существует?!

/Лиза/

С того самого момента, как я проводила подругу в Казань, стала замечать в повседневной жизни странности. И первая необъяснимая ситуация произошла, когда я возвращалась домой с Казанского вокзала. Меня не покидало чувство, что за мной пристально наблюдали. Несколько раз пыталась выяснить это. Вспомнила все приёмы, которые используют герои фильмов, чтобы выявить слежку, но у меня так ничего и не получилось. За мной будто следил невидимка. Бред какой-то!

Я, конечно, любила разные сказки и невероятные истории, но всегда адекватно относилась к подобным рассказам и чётко разделяла реальность и вымысел. Сказка для меня всегда оставалось сказкой, красивой, волшебной, где был прекрасный принц, который защищал возлюбленную от врагов, влюблённые преодолевали испытания, в итоге женились, у них рождались дети, и они жили долго и счастливо… Однако это сказка, и я точно знала, что в настоящей жизни принцев не существовало…

Жаль, конечно… А если где-то всё же и есть, то мне, простой москвичке, уж точно не светило встретить принца… Разве что какой залётный из далёкой страны поступит в МГУ на «Востоковедение»! Но это вряд ли!

Невидимки, волшебники, сказочно богатые красавцы, охотящиеся за обычными рядовыми девушками — всё это фантазия чистой воды. Поэтому всю эту «мистическую слежку», совершаемую человеком-невидимкой, я списала на свою чрезмерную мнительность и переутомление, вызванное усердной подготовкой к экзаменам в аспирантуру.

Сразу возвращаться домой после Казанского вокзала я не спешила. Решила погулять и подумать, как мне быть дальше. Отъезд подруги сильно огорчил меня. Я знала, что это произойдёт, и готовилась к отъезду Амины морально, но всё равно сейчас в душе поселилась пустота, будто из меня силой вырвали часть сердца. Хотелось заполнить эту болезненную дыру чем-то приятным.

Решила отправиться погулять в ближайший парк. Там купила себе мороженое и облюбовала свободную скамейку. Устроилась и с довольным мечтательным видом начала есть прохладное лакомство и мысленно прокручивать наше прощание с Миной.

Отчего-то сразу вспомнилась яркая троица, так сильно выделяющаяся среди толпы. Сейчас образы воспринимались по-другому. Я смотрела на эту ситуацию будто со стороны. В голове восстановилось всё до мельчайших подробностей. Походка, движения трёх красивых мужчин. Холодный колкий взгляд старшего…

А ведь я только теперь поняла, что он целенаправленно посмотрел мне в глаза. Тот красивый жгучий длинноволосый брюнет именно в мою сторону и повернул голову. Он словно ждал увидеть там меня, и шёл по перрону так, будто никого, кроме меня, на этой платформе и не было.

От дальнейших копаний в картинках недавнего прошлого меня отвлёк мужчина, нагло приземлившийся на скамейку в неприличной близости от меня. Отодвинулась. От него разило алкоголем. Мужчина хотел завязать со мной знакомство. Я же, продемонстрировав всем видом нежелание общаться, попыталась от него отвязаться. Встала, чтобы уйти, но подвыпивший Казанова упорно намеревался продолжить знакомство, поэтому схватил меня за руку:

— Ну, куда же ты, птичка, собралась? Ты же так и не сказала мне имя. Нехорошо такой симпатичной девушке сидеть одной в парке летним вечером, — язык слушаться хозяина не желал.

— Пустите! — резко сказала я и дёрнула руку.

На удивление, запястье он мгновенно выпустил со словами:

— Что за…

Я быстро сделала несколько шагов прочь от него, а потом оглянулась. То, что я увидела, показалось странным. Подвыпивший покоритель женских сердец пытался встать с лавочки, но у него не получалось. Стоило ему только подняться, сразу же опускался назад. И повторялось это действо раз за разом.

Мужчина начал употреблять трёхэтажные слова, я же поскорее удалилась от него в противоположную сторону, смешалась с толпой, а затем отправилась домой.

Чувство, что за мной продолжают следить, не покидало меня до самого подъезда…

Глава 2 Аспирантура

«Всякое везение — результат долгой подготовки…»

Автор неизвестен

/Лиза/

Два месяца назад я проводила мою лучшую подругу домой в Казань. Учёба в университете закончилась. Пять лет наших беззаботных шалостей пролетели незаметно.

Мы с Аминой больше, чем подруги, мы как сёстры друг другу. Всё началось с университета.

Родители Амины мечтали, чтобы их дочь училась в МГУ. Я познакомилась с ней на вступительных экзаменах. Мы обе подали документы на факультет «Востоковедения», чтобы изучать восточные языки. Так и подружились ещё до начала учёбы.

В самом начале первого курса Амина стала искать квартиру для съёма. Её родители не хотели, чтобы дочь жила в общежитии. Они считали, что благопристойной девушке там не место.

Дома я рассказала своим родителям о проблеме Амины. Мама прониклась, посоветовалась с папой, а потом предложила Амине переехать жить к нам вместо съёмной квартиры. Место у нас имелось, целая свободная комната осталась от бабушки. Но потом мы с подругой обосновались в одной, моей комнате. Нам так было удобно!

Родители Амины обрадовались, когда узнали, что дочь будет жить в приличной семье под присмотром.

Студенческие годы у нас прошли весело. Сколько всего интересного случалось с нами в университете! Всё невозможно рассказать!

Каждый год в МГУ проводился конкурс студенческих талантов. Приз за первое место — романтическое путешествие в Италию на двоих. За второе — давали приличное денежное вознаграждение. Мы с Аминой решили поучаствовать. Она отправила свои картины на конкурс. Моя подруга прекрасно рисовала! А я… а я участвовала в конкурсе очно с танцем.

С шести лет я занималась хореографией. Одно время моя мама хотела, чтобы я стала балериной, но в балетную школу меня тогда не приняли, сказали, что слишком пухлая в шесть лет для балерины. Видели бы они меня сейчас — мечта танцора балета: маленькая и лёгкая! Именно так я и попала в классическую хореографическую школу искусств. Танцы мне нравились, вот так и получилось, что в 16 лет я окончила хореографическую школу, правда, своё будущее связывать с танцами не стремилась. Хореография для меня просто увлечение.

В тот год я выиграла романтическое путешествие в Италию на двоих! Своим танцем я очаровала жюри. Кстати, картина Амины взяла второе место. Конечно, мы объединились и отправились в романтическое путешествие вдвоём на радость нашим родителями и себе.

Именно там, в Италии, мы и повстречали красавчика Рикардо. Этот уличный фотограф лип ко всем подряд, особенно одиноким девушкам, говорил фееричные комплименты на русском, снимал на камеру, а затем давал визитку, чтобы туристки могли забрать фотографии. На карточке каллиграфически выведено: «Красавчик Рикардо!».

Когда мы пришли за фотографиями на следующий день, этот самый «красавчик» встретил нас в своей студии в красных плавках! И предложил поменять тематику фотосессии. Мы с визгом вылетели из студии, и оставшееся время отдыха обходили то место стороной. С тех пор выражение «красавчик Рикардо» вызывает у нас безудержный смех.

На последнем курсе к нам пришёл читать лекции по «Культуре востока России» молодой доцент, щупленький, в очках. Звали его Николай Петрович Капранов, но Амина сразу окрестила его «Никапом» — сокращённо от Николая Капранова.

Этот самый доцент не давал нам никакого житья! Мало того что он лекции у нас читал, так со второго семестра и практику взял, а в конце года нам экзамен по этому предмету поставили.

От чего-то Никап сильно беспокоился именно нашим с Аминой качеством знаний по его важнейшему предмету. Вернее сказать, сначала доцента занимали только мои знания. Семь шкур снимал с меня на семинарах. Постоянно задавал дополнительные вопросы, всегда пытался выявить пробел, чтобы потом, как котёнка потыкать носом, и показать мне мою ничтожность и своё величие. Бесил Капранов меня неимоверно!

Вот Амина однажды и вступилась за меня, да только зря. После её заступничества, Никап и к ней своё педагогическое внимание проявил. И зачем ему это было нужно?! Такой молодой, а ставит из себя бывалого преподавателя со стажем в сорок лет! Хотя даже самые строгие профессора так не относились к студентам, всегда спрашивали по делу, а не разводили демагогию.

И главное, ведь Никап только к нам с Аминой так относился! Больше ни к кому! Для всех остальных на его уроках была полная халява! Никто ничего не делал и не учил!

К экзамену готовились как ко Второму Пришествию. Не осталось ни одной непрочитанной книги, которую бы мы с Аминой не прочитали из рекомендованной Капрановым литературы. И да, после трёхчасовой экзекуции Амина и я покинули экзаменационную аудиторию с твёрдыми, по мнению Никапа, пятёрками. Будь он всю жизнь неладен, этот ботаник!

Пережив экзамен у Никапа, я больше ничего не боялась. Море по колено. На кафедре мне предложили преподавать санскрит и намекнули, что Николай Петрович Капранов ходатайствовал за меня и Амину в отделе аспирантуры. Мест мало, но для меня и моей подруги найдут.

Амина сразу отказалась. Ей аспирантура не нужна, в общем-то, как и всё востоковедение. Подруга обещала родителям окончить МГУ, а дальше планировала воплотить свою мечту в жизнь. С таким талантом ей бы в Академию Художеств, а не на «Востоковедение». Амина мечтала открыть собственную художественную галерею в Казани и продавать там картины. Мысль об этом не давала подруге спокойно жить.

Она откладывала деньги, которые присылали родители, а летом мы вместе где-нибудь подрабатывали, и весь заработок Амина тоже откладывала на галерею.

К концу пятого курса скопилась приличная сумма. Начало мечте положено.

Мы с Аминой учились прилежно, летом почти всегда работали, времени на такие глупости, как парни, совсем не хватало. Да, и Амина всё время сватала меня за двоюродного брата Джамиля. Говорила, что такая головастая, как я, обязательно должна стать её «настоящей сестрой», ну хотя бы через двоюродного брата. Родными братьями и сестрами Амина не обжилась. Может, поэтому мы так и сдружились. Я ведь тоже единственный ребёнок в семье. Была у меня двоюродная сестра Ленка, но с кузиной не особо ладила, у неё в голове пусто, одни глупости и любовь на уме.

Летом я без особых проблем поступила в аспирантуру. Стоит ли говорить, кто присутствовал на моих вступительных экзаменах?!

Но это ещё половина беды! Сама беда пришла тогда, когда аспирантов распределили по научным руководителям. И моим стал, конечно, Никап!

Выяснилось, что летом Капранов защитил докторскую. То-то мучил нас курсовыми!

Вот толкнула меня нелёгкая согласиться на аспирантуру!

С сентября я начала работать на родной кафедре. К превеликому удовольствию Капранова, мне дали вести практику по Культуре восточных народов России, плюс я ещё преподавала санскрит.

Николай Петрович не оставлял меня в покое. Почти каждый день интересовался тем, как идут дела с диссертацией и сколько листов теоретической главы я написала. Моя жизнь превращалась в каторгу.

Хотя учиться я любила, и давалась учёба мне легко, Никап, честно сказать, отбил всё светлое, что я испытывала к учёбе. И, как назло, так не хватало Амины в моей жизни. Она хоть бы шуточками отвлекала…

С подругой мы, конечно, постоянно находились на связи. Современные гаджеты позволяли иметь такую роскошь, как общение на расстоянии. Амина поддерживала меня, как могла, но мне всё равно её сильно не хватало.

А ещё это странное чувство, что за мной наблюдали… Кажется, у меня начиналась паранойя. Думаю, что это всё из-за Капранова и той нагрузки, которую он на меня вывалил.

Глава 3 Паранойя

«Прожить жизнь можно двумя способами.

Один способ — думать, что чудес не бывает.

Второй — думать, что всё происходящее есть чудо».

Альберт Эйнштейн

Время пролетело быстро.

На Новый год в гости к Лизе приезжала Амина. Время провели волшебно. Все новогодние праздники девчонки не могли наговориться.

Амина рассказывала Лизе об успехах. Её картины разбирали, как горячие пирожки. Социальные сети — хорошие помощники в этом деле. Уже к лету Амина планировала открыть свою галерею в Казани.

Елизавета делилась с подругой университетскими новостями и сетовала на Никапа.

— Лиза, он к тебе неравнодушен, — выдала Амина.

— Да, ладно тебе, Мина. Эта машина по освоению культуры восточных народов России не способна ни на какие чувства!

— Вот увидишь, я права, Лизёныш. Только смотри не отдавай сердце этому ботанику. Он страшный и тощий! Ты достойна лучшего…

— Ага! Джамиля, например, — пошутила Лиза.

— А хотя бы и его! Хочу тебя в настоящую сестру превратить! — помечтала Амина. — А Джамилька… он такой красавчик! Вот увидишь!

— Что же тогда твой брат никак не женится, раз такой красавчик? — поинтересовалась Лиза. — Нет, достойных девушек в Казани?

Амина тяжело вздохнула:

— Никак свою первую любовь не забудет.

— Вот как? А я типа лекарства буду, что ли?

— Ну, Лиз, чего ты! Какое лекарство? Ты такая красавица, что ему одного взгляда хватит, чтобы забыть ту девчонку. Тем более было это сто лет назад, первая детская любовь, сама понимаешь, глупость!

— Иногда первая любовь живёт всю жизнь, — ответила Лиза задумчиво.

— Ой, Лизок, я тебя умоляю! Говоришь, будто у самой первая любовь была.

— Нет, не было. Я для неё слишком серьёзная и рассудительная, — засмеялась Лиза, — но вот в книжках читала про неё.

— Сказки, поди, свои очередные, — подтрунила подругу Амина.

— Ага, восточные на санскрите, — подтвердила Лиза.

Амина закатила под лоб глаза и громко расхохоталась.

***

Летом Лизе не удалось вырваться в Казань к Амине. Лизин папа, Александр Михайлович, сломал неудачно ногу, и поэтому весь отпуск Лиза провела на даче, помогая маме.

/Лиза/

Паранойя со слежкой уже стала частью меня. Ощущение, что я объект наблюдения не покидало меня. Я привыкла к нему. Просто сказала себе, что я участвую в неком телешоу, где за каждым моим передвижением следят. И сразу как-то легче стало, вроде всё само и объяснилось.

Но вот наступил отпуск, который я хотела провести в Казани у Амины. Но планы резко изменились, и я отправилась с мамой на дачу. Вот здесь паранойя снова обострилась. Теперь непросто возникало ощущение слежки, со мной откровенно происходили странности. Даже мама замечала их.

У нас нет на даче водопровода. Воду мы брали из колодца, который находился на участке. Обычно это делали утром. Набирали два больших ведра, и нам с мамой хватало на целый день. Ходить за водой — моя обязанность.

Однако в этом году случилась странность, каждое утро мы с мамой обнаруживали полные вёдра воды в сенях. Сначала я думала, что это мама набрала утром рано воду. Потом она однажды мне как-то сказала:

— Ой, Лиза, как хорошо с тобой! Всегда вода в доме есть, прямо и не заканчивается. Мы-то с папой иногда заработаемся и забудем воду в умывальник налить, а ты её ещё и подогреваешь.

Промолчала, но про себя подумала: «Какая вода? Ни разу к колодцу с ведром не ходила!» Я, конечно, тоже замечала, что в уличном умывальнике водичка, какая-то чрезмерно тёпленькая, но её точно не я подогревала! Так в чём же дело?

Затем у нас с мамой как-то сломался садовый кран. Вода свистала на весь участок. Нам ничего не оставалось делать, как перекрыть основную трубу, которая заходила к нам в огород. Мама побежала просить соседа отремонтировать. Я же отправилась в дом переодеваться, поскольку мокрая была насквозь. Когда вышла на крыльцо, мама как раз заводила в калитку соседа дядю Мишу, медведеподобного мужчину.

Сосед со знанием дела направился к основному крану. Я отошла от сломанного подальше, ибо больше не желала оказаться мокрой. Однако из крана не упало ни капли. Дядя Миша подошёл к «якобы сломанному» садовому крану, повернул вентиль, и вода полилась ровненькой струйкой.

— Софа, у вас всё работает? — обратился дядя Миша к маме.

— Как работает? Только что вода свистала. Вот! — мама показала на своё мокрое дачное платье.

— Ну вот, как видишь! Может, Лизок починила? — сосед подмигнул мне.

Я лишь нервно улыбнулась.

— Ну, извини меня, Миша, что побеспокоила.

— Бывает Софа, заходи, если что надо будет починить. Александру привет! Пусть выздоравливает скорее!

Дядя Миша ушёл, а мама вопросительно на меня посмотрела.

— Ничего не трогала, честно! — развела руками. — Я переодевалась в доме.

Мама как-то подозрительно сощурила глаза, сначала посмотрела на меня, а потом обвела взглядом участок.

— Лиза, ничего не хочешь рассказать?

— Мам, ну, ты же знаешь, у меня нет от тебя тайн! Всё интересное я сразу тебе рассказываю, — заверила.

— Да? — засомневалась мама.

— Ну… Мне кажется, у меня паранойя началась, после отъезда Амины, — призналась.

— Паранойя?

— Мне кажется…

— Тс-с-с… — мама меня остановила. — А ну, пойдём!

Мама завела меня в дом, плотно закрыла дверь и повернула ключ в замке.

— Это зачем?

— Чтоб твоя паранойя не вошла, — шутливо произнесла мама.

Я вопросительно посмотрела на неё.

— Рассказывай, что произошло на вокзале?

Вот это поворот! Откуда мама взяла, что на вокзале что-то произошло?

— Да ничего там не произошло. С чего ты решила, что произошло?

— А паранойя откуда взялась?

— От переутомления, наверно.

— И кран от твоего переутомления сам отремонтировался? — мама смотрела в упор.

— Я не понимаю!

— У тебя появился поклонник, Лиза!

— Никап! Я знаю! — закатила под лоб глаза.

— Он не человек!

— Что? Мама! Опять ты со своими сказками! Я в них не верю!

— Зря! — ответила загадочно мама.

Вздохнула, улыбнулась и вышла на улицу.

Всё лето вода продолжала прибывать в наших вёдрах. Я так ни разу за ней и не сходила!

Чудеса, да и только! Стала подумывать о том, а не влюбился ли в меня какой-нибудь дачный домовой?!

***

Закончился отпуск, а вместе с ним и чудеса. Только чувство, что присутствовало невидимое наблюдение, сохранилось у Лизы, но к этому девушка уже привыкла.

Снова сентябрь, и снова работа, и снова зануда Никап…

Мало девушке занудного руководителя, так он в первый же день объявил, что аспирантка за два дня должна написать статью и отправить её в Альманах для публикации до 5 сентября!

А ведь Лиза уже позабыла, какой он ботаник!

«И что он постоянно ко мне цепляется! Заняться нечем, что ли?»

А заняться Капранову, и правда, было нечем. Он не обременён ни семьёй, ни обязанностями. У Николая Петровича на первом месте стояла только наука, да вот ещё аспирантка, Лиза Лемешева, засела в душу, словно заноза.

/Николай Капранов/

Эта Лиза! Было в ней что-то, что не давало мне покоя. Я это понял ещё тогда, когда впервые вошёл в лекционную аудиторию. Среди массы студентов мой взгляд задержался именно на одной девушке: светло-русая, аккуратно заплетённая коса, настолько длинная, что часть покоилась змейкой на лавочке рядом. Заметил, когда стал прохаживаться между рядами во время лекций. Такого я раньше никогда не делал, но меня магнитом тянуло подойти к ней.

Влечение к студентке вылилось в то, что я попросил заведующего кафедрой увеличить часовую нагрузку и отдать мне часы практики в этой группе. Хотелось видеть Лемешеву чаще.

Что со мной происходило?

Никто во мне ни разу не вызывал таких чувств. Словно мальчишка начал бредить Лемешевой. Засыпал и просыпался с мыслью о ней. Я, взрослый тридцатилетний мужчина, влюбился, как подросток, а ведь мне летом докторскую защищать!

Чувства к Лизе совсем не входили в мои планы, поэтому я злился на неё, и злость выплёскивал через неоправданные требования по своему предмету. Докапывался и придирался ко всему, что она делала: будь то курсовая, реферат, доклад или просто ответ на семинаре.

У Лемешевой нашёлся защитник в лице её подруги Алимовой. Кто только не учится в МГУ!

Ну, и Алимовой от меня досталось по полной. Спрашивал и с неё в три раза больше, раз уж она так заботилась о Лемешевой.

Как, вообще, возможно, чтобы столь разные по внешности и по национальности девушки так близко дружили?! Они же не разлей вода! Кажется, кто-то из студентов говорил, что девушки жили вместе. Вроде Алимова комнату снимала в квартире Лемешевой.

Мои придирки к двум студенткам способствовали тому, что они стали лучшими на потоке по моему предмету, хотя и по другим дисциплинам их тоже хвалили преподаватели.

Преследуя личную корыстную цель, я предложил их кандидатуры для дальнейшего обучения в аспирантуре. Включил всё обаяние, привёл нерушимые доказательства, что из них получатся толковые учёные в будущем.

К моему мнению прислушался заведующий кафедрой и предложил девушкам остаться работать в университете на кафедре “Востоковедения”. Так удачно вышло, что пожилая преподавательница санскрита оказала любезность отправиться на заслуженный отдых, и здесь как нельзя лучше подходили кандидатуры девушек. Правда, ставку пришлось бы поделить пополам, но фортуна снова улыбнулась. Алимова наотрез отказалась от карьеры преподавателя в МГУ. У неё, видите ли, свои планы. Тем лучше! Вся нагрузка перешла Лемешевой!

После того как Лиза сдала экзамен на отлично мне, а затем достойно показала себя на ГОСах, поступить в аспирантуру для неё сущий пустяк.

Моё желание общаться и как можно чаще контактировать с Лизой по уважительной причине, не показывая собственной заинтересованности окружающим, помогло мне поскорее защитить докторскую степень. И теперь я с полным правом мог претендовать на роль научного руководителя для аспиранта. Что собственно я и сделал!

Надо было видеть лицо Лемешевой, когда она узнала, кто её научный руководитель! Всё презрение мира отразилось на этой симпатичной мордашке! Я даже оскорбился немного. Неблагодарная! Я столько для неё сделал! Ну, ничего привыкнет ко мне. Видеться мы теперь будем часто! А с диссертацией тянуть я ей не позволю, а то выскочит ещё замуж, да, не дай бог, детей нарожает…

От подобной мысли меня скрутил приступ ревности.

Нет! Ни того ни другого сделать я ей не позволю. Загружу так, что и думать про замужество некогда будет. Лиза должна стать моей!

Вот защитится и попрошу руки. А пока… пусть занимается наукой!

За год Лиза проделала огромную работу! Написала две главы диссертации. Оставалась последняя, но для этого нужно собрать материал, понаблюдать за бытом и традициями восточных народов.

Пока Лиза пребывала в отпуске, я места себе не находил. Каждую минуту думал о ней, что она делала, с кем проводила свободное время. От последнего вопроса меня сразу коробило. И почему я не мог контролировать её занятость во время отпуска. Успокаивало одно, в самую последнюю неделю перед отпуском Лиза поделилась с коллегой, что долгожданная поездка в Казань отменялась… Отец сломал ногу, и перелом оказался сложным, поэтому Лизе пришлось помогать маме по даче. А я порадовался про себя: «Как же удачно Александр Михайлович сломал ногу!» Теперь я хотя бы буду знать, что Лемешева в Москве.

Недели отпуска тянулись для меня невероятно долго. Хотя я тоже был в отпуске, но каждый день зачем-то мотался в университет. Как будто это могло ускорить течение времени. Зато придумал, как наверстать упущенное. Нашёл научную конференцию в Омске, там как раз имелась секция «Востоковедения». Зарегистрировал там себя и Лизу. За отпуск написал статью, а как только Лемешева вышла на работу, сразу обрадовал:

— Елизавета Александровна, я зарегистрировал вас на очную научно-практическую конференцию в Омске. Вам как аспирантке стоит участвовать чаще в подобных мероприятиях. У вас уже есть статьи, и это хорошо, но вы ни разу не выступали очно на конференциях. А вам очень необходим такой опыт. Напишите, пожалуйста, статью в трехдневный срок, и мы отправим работы до 5 сентября, а в декабре выступим на симпозиуме в Омске.

Лиза молча выслушала меня, взяла требования и прошла к столу изучать бумаги. Ни радости, ни возмущения я не увидел на её лице. Полное безразличие, словно я пустое место. Ничего, привыкнет…

Николай Петрович Капранов

Глава 4 Конференция

«Мне очень не нравятся высокомерные люди,

которые ставят себя выше других.

Так и хочется дать им рубль и сказать,

узнаешь себе цену — вернёшь сдачу…»

Л.Н. Толстой

Лиза Лемешева села к иллюминатору, вставила наушники, включила любимую музыку и прикрыла глаза, явно демонстрируя соседу нежелание беседовать. Зато мужчина рядом рассчитывал на разговор. Молодой человек всю дорогу разочарованно поглядывал на спутницу в надежде, что она посмотрит в его сторону, но девушка просидела с закрытыми глазами вплоть до приземления. Холодное поведение юной особы могла расцениваться как презрение, хотя, по сути, так оно и было на самом деле.

После посадки молодые люди заселились в гостиницу, и здесь не обошлось без сюрпризов. Случайно ли или так подстроили, но в гостинице что-то напутали, и забронированным оказался двухместный номер, а другие комнаты по странному стечению обстоятельств оказались все заняты. Лиза сильно разволновалась от всей этой ситуации и решила, что сразу после ассамблеи отправится в аэропорт и улетит обратно в Москву ближайшим рейсом, поскольку времени искать другую гостиницу уже не осталось.

Лиза позволила Николаю Петровичу унести свой чемодан. О намерении уехать сразу после конференции девушка промолчала, но воспользовалась отсутствием Никапа и сдала электронный билет на сайте авиакомпании. Готово!

Конференция протекала в размеренном ритме, как обычно, проходили все подобные мероприятия. Участников разделили на секции и распределили по огромным аудиториям. На какое-то время Лиза подумала, что таинственная слежка прекратилась. Однако это оказалось ложным чувством. Через пару мгновений девушка снова ощутила пристальный взгляд, причём какой-то прожигающий до самых костей.

Девушка осмотрелась в надежде увидеть хоть кого-нибудь, кто пристально наблюдал за ней, но никого так и не заметила, хотя аудитория огромна, да и публика многочисленна.

Всю конференцию Лиза чувствовала всеми клеточками тела чужой холодный взгляд. Может быть, всё так остро ощущалось, потому что она волновалась перед докладом. Вот выступил научный руководитель. Капранову задавали много вопросов, он отвечал и лихо размазывал всех оппонентов. Николай Петрович вернулся с видом победителя Лернейской гидры и опустился на своё место рядом с Елизаветой.

Следующая выступала с докладом Лиза. Девушка сильно волновалась, но встав за кафедру, собралась с духом и чётко изложила доклад. Лиза старалась не обращать внимания на усиливающийся пристальный тайный взгляд. Здесь столько людей! Естественно, что все смотрели на неё, поскольку внимательно слушали.

В конце доклада Лиза ждала вопросов, но их не последовало. Девушка обвела аудиторию глазами. Всё выглядело словно в фантастическом фильме. Время остановилось, слушатели замерли на месте, и только главный герой двигался, мыслил и смотрел. В ситуации с Лизой это не герой, а героиня. Хотя нет, герой, пожалуй, всё-таки присутствовал в той аудитории, только он был недоступен взгляду девушки.

Лиза не доверяла глазам.

«Эта диссертация сведёт меня с ума!» — подумала она и часто заморгала.

В следующее мгновение в аудитории раздались шорохи и движения. Слушатели завозились и зашевелились. Время потекло привычно. Поднялся хиленький студентик и вместо того, чтобы задать вопрос по теме, поблагодарил Лизу за интересный доклад, а в конце добавил:

— Слушать такого симпатичного докладчика — одно удовольствие! Никогда не думал, что учёные могут быть похожи на ангелов.

Зал взорвался аплодисментами, на лицах слушателей читалась солидарность. Лиза смутилась и вернулась на место рядом с нервным Капрановым, от которого волнами в разные стороны расходилась ревность.

После выступления на конференции Лиза и Николай Петрович возвращались на такси в гостиницу. Капранов развеселился и приободрился. Это лишний раз подтверждало догадки Лизы о том, что с гостиницей всё подстроено не без его участия.

В гостинице Лиза быстро прошла в номер, взяла чемодан и направилась к выходу, но путь преградил Капранов:

— И куда ты собралась на ночь глядя? — не своим голосом произнёс Капранов.

— Искать себе ночлег, Николай Петрович, — холодно ответила Лиза.

— Чем тебе здесь плохо?

— Здесь? С вами? — изумилась.

— Ли-за! — Капранов потянул томно. — Я люблю тебя, люблю уже давно…

Не то чтобы Лиза не догадывалась об этом, скорее, наоборот, она помнила слова Амины, которая сразу раскусила Никапа, да и сама не маленькая, поняла. Однако признание Николая Петровича здесь, в гостиничном номере, где, кроме них двоих, никого не было, Лизу обескуражило. Кто знает, что на уме у этого озабоченного ботаника. Капранов, конечно, невысок и худощав, даже слишком, но девушка всё равно, вряд ли с ним справится, если он нападёт на неё.

Лиза слегка оторопела, отступила на шаг назад. Капранов двинулся на девушку:

— Неужели не понимаешь, кому обязана аспирантурой? Ты учишься и работаешь в МГУ благодаря мне! Настало время поблагодарить меня, Лиза!

— И какой благодарности вы ждёте? — спросила девушка, а сама придумывала, как улучить момент и выскочить из номера.

— Не догадываешься? — усмехнулся Капранов.

— Простите, нет, — резковато ответила, ругая себя за то, что вернулась за чемоданом.

И зачем он ей дался?! Надо было не выходить из такси, а ехать в аэропорт. Доставил бы ей вещи Капранов потом, а не привёз, да и ладно, невелика потеря.

— Ну же, ты уже большая девочка и сама можешь догадаться, что нужно мужчине от такой симпатичной мордашки, — нагло проговорил Капранов и снова начал надвигаться на Лизу.

Девушка с ужасом понимала, что деваться ей некуда.

— А если я не хочу, — выпалила первое, что пришло в голову, лишь бы отвлечь Капранова.

— Тогда, детка, я тебя отпущу, но знай, диссертацию тебе не защитить, и все труды пойдут коту под хвост.

— Отлично! — обрадовалась Лиза. — Отпускайте! Я выбираю «коту под хвост»! Не хочу ни видеть, ни знать вас. Найду другого руководителя, а если надо напишу ещё одну работу, лишь бы больше никогда не пересекаться с вами! — сказав это, девушка швырнула чемодан прямо в Николая Петровича, а сама стремглав бросилась к двери.

Однако Капранов ловко увернулся от летящего в него багажа и быстро схватил пробегающую мимо девушку в крепкий захват.

— А ну, немедленно отпустите меня! — приказала Лиза.

— Нет, милая, ты моя должница!

И здесь случилось загадочное происшествие, которое спасло бедняжку. Резко и со звоном распахнулись окна в номере, как будто от сильного порыва ветра. От сквозняка сразу открылась дверь настежь, а в коридоре удачно мимо номера Капранова проходила горничная. Николаю Петровичу ничего другого не оставалось, как выпустить из захвата вырывающуюся Лизу и пойти закрывать окно.

Лиза воспользовалась моментом. Выскочив из номера, девушка понеслась вниз по лестнице. Затормозила только у стойки регистрации:

— Вызовите мне такси! — с бешено бьющимся сердцем проговорила.

Администратор гостиницы поинтересовалась:

— У вас что-то случилось?

— Вызовите такси! — повысила голос.

— Может вам всё-таки поискать отдельный номер?

— Что? У вас есть свободные номера! — не сдержала возмущения Лиза.

— Да, простите, — ответила девушка на ресепшене и опустила глаза в пол.

— Вызовите такси! Больше ничего не нужно! И проследите, чтобы мой багаж из номера господина Капранова принесли вниз.

— Хорошо! — ответила администратор.

Через пять минут Лиза садилась в такси, а охранник гостиницы грузил чемодан в багажник автомобиля.

Из окна гостиничного номера наблюдал унылый Капранов.

/Лиза/

Я сидела в такси, новеньком Рено Логан. Мой чемодан загружали в багажник. На улице пошёл сильный снег и завьюжило. Жизнерадостный водитель такси весело поинтересовался, куда меня отвезти.

— В аэропорт, — отстранённо ответила.

Мотор машины взревел, и мы лихо тронулись с места. Отъехав немного от той злосчастной гостиницы, я почувствовала, как напряжение с меня схлынуло, и наступил откат. Сначала меня забила дрожь, а потом стали прорываться непрошеные и неконтролируемые всхлипы от одной мысли, что могло произойти, если бы так удачно не подул сильный ветер.

— У вас всё хорошо? — с участием осведомился водитель.

Я молча кивнула, отвернулась к окну и обняла себя руками.

— Холодно?

Снова кивнула. Говорить не могла, иначе голос выдал бы мою истерику.

Водитель прибавил температуры на печке и направил воздух на меня.

— Спасибо, — выдавила из себя.

— Вам точно нужно в аэропорт? Смотрите, какая нелётная погода, ваш рейс могут отменить! Вы не уточняли?

Я спохватилась. И правда, настоящая снежная вьюга разыгралась. Достала смартфон. Точно! Пришла смска, рейс отменён из-за погодных условий. Позвонила по указанному в билете номеру, чтобы узнать, когда ожидать следующего вылета самолёта. Администратор сообщила мне, что необходимо ждать улучшения погодных условий. Всех пассажиров перераспределяют на другие рейсы. Теперь ближайший только тот, что изначально был у меня с Капрановым. Лететь с Никапом в одном самолёте мне не хотелось.

— А есть что-нибудь другое, позднее по времени? — спросила.

Ещё был ночной рейс следующего дня. Я выбрала именно его, сильно надеясь на то, что Никап улетит своим.

— Аэропорт отменяется? — поинтересовался таксист.

Странный мне достался водитель такси. Веяло от него каким-то спокойствием. Я посмотрела внимательно на него впервые за всю дорогу. Чёрная шапочка глубоко надвинута на брови, из-под куртки выглядывал высокий тёмный ворот свитера. Он доходил водителю почти до носа, в результате чего скрывал половину лица. Крупный молодой человек занимал почти всё пространство салона автомобиля. Длинные ноги! Мне вспомнился роман Джин Вебстер «Длинноногий дядюшка», будто с моего таксиста образ списывали. Пока разглядывала водителя, осознала, что мы продолжали целенаправленно ехать в неизвестном направлении.

— А куда мы едем? — заволновалась.

— В приличную гостиницу. Вам где-то нужно переночевать, — ответил водитель и посмотрел на меня.

Поймала на себе смеющийся взгляд голубых глаз. Честно признаться, такие голубые глаза редко встречаются, насыщенные светло-голубые, словно небесная лазурь весенним утром. У меня тоже голубые глаза, но всё же не такие чистые, как у моего таксиста.

— Далеко ещё ехать? — поинтересовалась.

— Нет, мы почти на месте.

Странно, но именно сейчас перестала ощущать на себе «мистическую слежку». Я словно освободилась от оков. Может, это только на время, пока я в автомобиле?

Машина вырулила к шикарному отелю. Я заволновалась, хватит ли у меня денег снять кладовку здесь.

— Ммм… А поскромнее приличная гостиница есть? Боюсь моих командировочных не хватить на такую роскошь, — заговорила я.

— Здесь недорого, — уверенно заявил водитель и вышел из машины, чтобы открыть мне дверь и подать руку.

В Омске все водители такси ведут себя галантно, словно они кронпринцы? Я удивлённо уставилась на протянутую мне руку, а потом на водителя.

— Я вас устрою. У меня здесь знакомая работает, — пояснил таксист.

По глазам поняла, что он улыбался. Стоит ли доверять незнакомцу? А что, собственно, может со мной случиться в отеле. Я теперь учёная! Главное в номер никого не пускать!

Протянула руку. Таксист оказался странным. Вот реально!

У входа стояла охрана. Увидев моего водителя, блюстители безопасности поклонилась и распахнули перед мужчиной двери.

В Омске таксисты в таком почёте? Им кланяются и двери открывают?

Отель на эконом класс похож не был.

— Присядьте здесь, я узнаю всё, а потом вас позову, — велел водитель такси.

Если честно, первый раз в жизни такой сердобольный таксист мне попался, как будто я для него родственница, и не какая-нибудь, а самая близкая. Это гостеприимство в Омске такое?

Присела на указанный мне диван. Мужчина подошёл к администратору отеля, а там уже выстроился ряд из девушек по стойке «смирно» и во весь рот улыбались.

Я ничего не понимала. В Омске так популярны таксисты? Или у водителя здесь не одна знакомая работала?

Заметила, как таксист тайком обернулся на меня, а потом перегнулся через стойку администратора, стянул с лица ворот свитера и что-то заговорил.

Здесь же в холле отеля я ощутила на себе пронизывающий до костей пристальный взгляд. Покрутила головой, но, кроме таксиста, приближающегося теперь ко мне, никого не увидела. Водитель снова натянул на лицо ворот свитера, так что полностью лик благодетеля я так и не разглядела.

— Подойдите к администратору, вас оформят. Я занесу чемодан, — коротко бросил таксист и поспешил выйти на улицу.

Подошла на ресепшн. Девушка приветливо улыбалась. Процедура регистрации прошла, как обычно, цена за номер оказалась вполне посильной, хотя отель выглядел элитным. Когда я закончила с регистрацией, то обнаружила, что чемодан караулил охранник. Водителя Рено нигде не наблюдала. Я даже не заплатила!

Так разволновалась. Ну как же! Он столько времени на меня потратил! А я?!

— Девушка, — обратилась к администратору, — а таксиста знаете? Он здесь часто бывает?

— Простите, какого таксиста? — удивилась администратор.

— Того, что просил меня устроить, — пояснила.

— Таксист?! — девушка вытаращила глаза.

— Да, таксист, — подтвердила и снова почувствовала пронизывающий пристальный взгляд.

Администратор посмотрела куда-то поверх моего плеча и медленно ответила:

— Таксист… а… да… заходит иногда.

— Ой, а можете ему деньги передать. Я не заплатила, а он уже уехал.

— Деньги? Ммм… Оставляйте, передам, — озадачилась администратор.

Я сунулась в сумку за кошельком и сразу же поняла, что даже не знала, сколько в Омске платили за такси.

— А сколько у вас за такси платят? — поинтересовалась.

— Ммм… А вы долго катались с ним?

— Минут 30 не больше.

— Пятьсот рублей достаточно, — улыбнулась девушка.

Я оставила купюру на стойке.

— Спасибо, — поблагодарила и со спокойной душой отправилась в номер. Вслед за мной охранник понёс чемодан.

У комнаты остановилась.

— Спасибо, дальше я сама, — обратилась к охраннику.

Мужчина поставил чемодан, попрощался и удалился. Я облегчённо выдохнула и вошла в номер. Осмотрелась.

Просторная комната смотрелась шикарно: огромная кровать, туалетный столик с панорамным зеркалом, на полу уютный ковёр. Неужели в Омске такие апартаменты стояли так дёшево?!

Я уже опасалась всего, поэтому на всякий случай не сразу заперла дверь. Заглянув везде и убедившись, что в апартаментах я всё-таки одна, пошла за багажом. Но и здесь ждал меня сюрприз…

Стоило мне выглянуть за дверь номера, как сразу столкнулась с работницей отеля, которая держала на подносе еду.

— Это для вас, — произнесла девушка.

— Я не заказывала, — ответила.

— Всё входит в стоимость номера. Ваш ужин! — горничная внесла поднос с едой. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи! — ответила.

Я не переставала удивляться. Шикарный отель за сущие копейки, да ещё ужин в номер принесли! Наверно, Москве стоило гостеприимству поучиться у Омска!

Заперла дверь, и наконец, почувствовала себя в безопасности. Села на пол, уронила лицо на руки и дала волю, застрявшим на середине слезам. То, как повёл себя Капранов, меня вывело из равновесия. Если бы не случайность…

А была ли это случайность?

Да, моя мама сказала бы, что случайностей не бывает…

Что же мне теперь делать? Покоя мне Никап не даст. Ничего, кроме как поменять научного руководителя, на ум не приходило.

Решила посмотреть, что за ужин принесли. Когда приблизилась к подносу, то вспомнила, что ела я давно, только на ассамблее.

Глава 5 Перелёт

«Прежде чем диагностировать у себя депрессию

и заниженную самооценку, убедитесь,

что вы не окружены идиотами».

Зигмунд Фрейд

/Лиза/

Перелёт, волнение на конференции и последующие события в номере Капранова сильно подействовали на меня. После ужина и душа я просто отключилась, лёжа поперёк воистину царской кровати.

Проснулась поздним утром от навязчивого стука в дверь.

Мне принесли завтрак! Серьёзно?

— Ммм… завтрак тоже входит в стоимость номера? — уточнила.

— Конечно, — улыбнулась девушка.

Я что-то не понимала в этой жизни. Получалось, что за вполне скромную сумму возможно поселиться в шикарном отеле в глубинке России, где “всё включено”!

А народ ещё жалуется, что на Руси жить тяжело! А оно вот как выходит! Врут? Или это мы в Москве живём по другим законам? А чем дальше вглубь страны, тем круче жизнь?!

Стоит, наверно, пересмотреть свою позицию и взгляд на мир. Вот только вернусь домой, вырвусь из этой снежной бури, да с Капрановым разберусь, а там и о великом подумаю.

Снег продолжал валить. Всё небо заволокли плотные облака. Сплошная серость: серые улицы, серые здания, серый город… Ощущение, будто я оказалась внутри чёрно-белого телевизора, где различала только монохромные тона.

После завтрака позвонила маме. Объяснила, что рейс отменили из-за погодных условий. Про Капранова упоминать не стала. Зачем лишний раз беспокоить маму?! Приеду — расскажу!

Ещё раз позвонила на горячую линию и уточнила по поводу вечернего рейса в Москву. Ничего определённого не сообщили, а посоветовали следить за прогнозом погоды.

Вот спрашивается, зачем надо тащиться на научную конференцию в такую даль зимой? В Москве подобных ассамблей нет, что ли?! Хотя сейчас я уже догадывалась зачем! Ух, как же я зла!

Целый день ничего странного не происходило. Чувствовала себя на удивление в безопасности. Прогноз погоды обещал, что к вечеру снежная буря стихнет. Мой рейс ночью, возможно, всё-таки удастся улететь отсюда!

Мессенджер изобиловал сообщениями от Капранова, которые я даже не открывала. Иногда выхватывала общий смысл из пуш-уведомлений. Сначала Николай Петрович извинялся, потом беспокоился, где я, затем присылал какой-то бред про «дружка», которого я якобы себе завела, какие-то оскорбления нецензурные. Одним словом, звук смартфона я отключила, а сообщения от Никапа просто не просматривала. Сейчас руководитель точно ничего важного мне не напишет.

Уже не удивилась, когда в номер доставили обед.

— Девушка, а город точно Омск? — с улыбкой спросила я.

— Да, точно. А что?

— Просто отели «ВСЁ ВКЛЮЧЕНО» обычно в Турции или Египте находятся, — ответила.

Девушка захихикала и быстро ушла.

К вечеру я собралась освободить номер. На моё счастье, снег всё-таки прекратился.

Я спустилась к администратору отеля, сдала электронный ключ и попросила вызвать мне машину до аэропорта. Девушка добродушно пообещала всё выполнить, а пока предложила подождать в холле. Здесь я снова ощутила на себе пристальный взгляд невидимого наблюдателя.

«Ну и пусть следит, кто бы он ни был, лишь бы не приставал!» — подумала и демонстративно прикрыла глаза, изображая из себя красавицу-фею.

Через двадцать минут ко мне подошла администратор и объявила, что подъехало такси. Как же я удивилась, когда увидела тот самый Рено Логан, что катал меня вчера!

В салоне сидел жизнерадостный, замотанный до носа в шарф таксист в чёрной глубоко надвинутой на брови шапочке. Мой сердобольный вчерашний водитель весело поздоровался.

— Извините, что я вам вчера забыла заплатить. Я думала, что мы ещё увидимся…

— Мне всё передали, не переживайте.

— Немало?

Водитель глухо покашлял.

— Нет нормально, — подозрительно весело прозвучал ответ.

— Давайте, я вам сейчас заплачу, а то вдруг забуду. Сколько?

Таксист посмотрел на меня необычными голубыми глазами, в которых играли смешинки, а потом сказал:

— А сколько вам не жалко? Хотя красивую девушку я и бесплатно могу отвезти.

— А вот этого не надо, — строго проговорила и полезла за купюрой в сумочку.

Пятьсот рублей я положила на полочку под печкой.

Водитель мельком взглянул на банкноту.

— Не любите, когда вам правду говорят? — вдруг спросил мужчина.

— Что? — не поняла.

— Правду не любите? — повторил он.

— Какую правду? Люблю.

— Ну, как же, вам правду говорят, а вы огрызаетесь. Я вот сказал, что красивая, а вы колючки сразу выставили.

— Колючки? — протянула и грустно усмехнулась. — Не люблю, когда мужчины мою красоту замечают.

— Это как же? — хохотнул водитель. — Разве не об этом все девушки мечтают, чтоб их красота наповал мужчин сражала. А вы не любите!

— Ну, во-первых, я — не все девушки, а во-вторых, не родись красивой, а родись счастливой! Красота многих делает несчастными, от неё может и беда случиться…

— Не случится! — неожиданно резко вставил водитель.

Я удивилась реакции. Посмотрела на него. Насколько могла я судить по тому, что было видно из-под высокого ворота свитера, лицо мужчины изменилось, а глаза смотрели прямо и как будто засветились голубым огоньком. Перевела взгляд на большие мужские руки, которые крепко сжимали руль до белых костяшек. И вдруг заметила на левой руке, которая лежала чуть выше правой на руле, часы Rolex².

— А водителям хорошо платят? — спросила.

— Что? — теперь удивился водитель.

— Мне любопытно, сколько зарабатывает таксист, если Rolex может позволить? — и кивнула на запястье.

— Ааа. Это подделка! — ответил и быстро натянул рукав куртки поверх часов. — На рынке у цыган купил!

— Понятно.

Оставшийся путь до аэропорта мы ехали молча. Иногда ловила на себе заинтересованный взгляд водителя.

До аэропорта доехали без приключений. Таксист даже довёл меня до здания аэровокзала. Мужчина почему-то считал своей обязанностью донести мой не тяжелый чемодан, у которого ко всему прочему были колёсики.

— Ну, я пошла. Спасибо вам… Ой, а как вас зовут? Даже имени вашего не знаю, а вы для меня столько хорошего сделали!

Глаза таксиста сверкнули.

— Сса… Саша, Александр, — с сомнением произнёс он.

— Спасибо вам, Александр. Я, кстати, Елизавета! — сказала и протянула руку.

Водитель с теплотой оценил мой жест, но пожал в ответ. Моя ладошка утонула в его большой и горячей руке.

— Какая холодная у вас рука, Лиза.

— Ничего сейчас согреюсь! До свидания!

— До встречи, Лиза! — тихо сказал водитель.

А аэропорту меня ждал неприятный сюрприз…

После регистрации на рейс в зале ожидания я столкнулась нос к носу с моим преподобнейшим научным руководителем. Никап был нервный, злой и плохо выглядел: непричёсанный, с разбитыми очками и тёмно-фиолетовым синяком под левым глазом. Глаз заплыл и не открывался.

— Николай Петрович! — испуганно вырвалось у меня. — Что это с вами?

— Упал и сильно ударился, — резко ответил он и отвернулся.

От Никапа разило перегаром. Видимо, ночью Капранов не скучал, а со знанием дела проводил время. Отошла от Николая Петровича подальше и пристроилась к одной семейной паре с шумными ребятишками. Дети меня всегда умиляли.

Капранов за мной не пошёл. Ну, ещё бы, Никапа шум сейчас раздражал, наверняка мучился похмельем, бедолага! Николай Петрович следил за мной издали, иногда исчезал где-то в районе закусочных.

Задумалась над тем, как же так получилось, что я столкнулась с Капрановым сейчас? Он ведь должен был улететь раньше! Но вспомнив погоду днём, поняла, что и дневной рейс отменили. Эх, придётся мне с этим мерзавцем вместе лететь! Хорошо, если места в салоне у нас разные будут!

Капранов коршуном наблюдал за мной. Я это ощущала кожей. Ну и, конечно, я чувствовала и другое наблюдение, уже более привычное, невидимое. Отчего-то именно это «невидимое» наблюдение мне внушало спокойствие, оно стало уже родным.

Объявили посадку на рейс… Заметить не успела, как Капранов ловко оказался рядом со мной в очереди и теперь дышал перегаром мне в затылок. Ох, как же противно!

Не отходил от меня Капранов и в автобусе, смотрел волком, но молчал.

В салоне самолёта выяснилось, что места у нас с Николаем Петровичем находились рядом. Ну что за напасть такая! Неужели мне весь полёт перегар придётся нюхать?! От досады даже слёзы подступили. Эх!

— Елизавета Александровна, к иллюминатору присядете? — издевательски произнёс Капранов.

Я как представила, что буду отрезана не совсем трезвой фигурой от общества салона, так мне подурнело.

— Нет, Николай Петрович, я сяду на своё место, рядом с проходом.

— Как хотите, Лиза! — проговорил Никап и шлёпнулся у окошка.

Я присела и отвернулась от соседа, ловя носом потоки свежего воздуха и наблюдая за тем, как рассаживались остальные пассажиры по местам. Вытащив из сумочки смартфон, быстро написала маме сообщение, что уже в самолёте и через три с половиной часа буду уже в Москве.

— Кому вы всё пишете? — изволил осведомиться мой научный руководитель.

Я молчала. Не собиралась перед ним отчитываться. Но Капранов не унимался:

— Ааа. Не отвечаешь! Значит, любовнику пишешь!

Господи, о чём он, вообще!

— Николай Петрович, вы пьяны! Прекратите орать на весь салон, — строго приказала.

— Да, пьян, но не от вина, а от любви к тебе, Лиза!

Капранов начал наклоняться ко мне, я инстинктивно отстранилась, подаваясь ближе к проходу.

— Немедленно прекратите! — я рявкнула на него.

Все пассажиры смотрели на нас. Подействовало! Я закрыла лицо руками. Мне пулей хотелось вылететь из самолёта. Неужели придётся терпеть этого недочеловека три с лишним часа?!

Покрутила головой по сторонам, выискивая хоть одно свободное местечко, чтобы пересесть от моего мучителя. Но свободных мест не наблюдалось. Неудивительно, ведь столько рейсов отменили!

В проходе появилась стюардесса и быстрым, уверенным шагом направилась прямо ко мне. Склонилась к моему уху и зашептала:

— Девушка, я могу посадить вас в бизнес-класс. Имеется одно место, хотите?

Ещё бы я не хотела! Не задавая лишних вопросов, кивнула, а потом быстро поднялась, взяла куртку и поспешила за стюардессой.

— Лиза, куда ты? — на весь салон заголосил Капранов.

Я поспешно удалялась от него, не оглядывалась, старалась не отставать от стюардессы. Бортпроводник-мужчина сделал Капранову резкое замечание, пригрозив высадкой за ненадлежащее поведение в салоне самолёта. Николай Петрович замолчал.

Чувствовала себя глупо. Почему-то именно мне, а не Никапу, хотелось провалиться сквозь землю…

Ммм… Какое интересное выражение «провалиться сквозь землю»! Тогда, в самолёте, я и не предполагала, что такое возможно!

Меня провели в бизнес-класс и указали на место около иллюминатора. Здесь сидело несколько мужчин в красивых дорогих костюмах, по виду бизнесмены. Раньше как-то и внимания не обращала, что успешные люди такие подтянутые и спортивные. На меня никто не поднял взгляда и не выразил никакого удивления, что в бизнес-класс забрела скромная аспирантка востоковедения. Здесь каждый занимался своим делом.

Села на указанное место и поблагодарила стюардессу. Девушка радушно улыбнулась и забрала у меня из рук куртку.

Место рядом пустовало. Стала гадать, останется ли оно свободным или нет.

Когда до окончания посадки оставалось пять минут, произошло ещё одно странное событие. Соседнее место пустым не осталось. Его занял… настоящий арабский шейх!

Из Омска в Москву летел шейх! Да, да! Мне тоже показалось это странным, но как есть!

Высокий, широкоплечий мужчина облачён в национальную арабскую одежду. Всё как полагалось: длинная белая кандура³ и такая же белая гутра⁴, эгаль⁵. Тёплое пальто у шейха забрал бортпроводник и повесил на вешалку в гардероб.

Лицо араба наполовину закрывала гутра. То ли от холода, то ли ещё по каким причинам. Мужчина присел на соседнее кресло и доброжелательно поздоровался на чисто русском языке. От ровного голоса моя внутренность содрогнулась, и что-то заворочалось в груди. Поздоровалась в ответ и посмотрела на него.

Глаза… Очень странно! Не знала, что у арабов встречаются такие глаза! Светлые, искрящиеся, ледяные, затягивающие в неведомую глубину. Эти светло-серые глаза обрамляли густые длинные ресницы. Да! Многие девчонки обзавидовались бы! Кожа лица смуглая, сильно контрастировала с белым одеянием.

Некоторое время я смотрела в эти серые глаза и не находила сил оторваться от них. Меня будто что-то удерживало. Взгляд шейха показался знакомым, но точно не могла припомнить, где уже видела мужчину. Араб тоже не отводил от меня глаз. Между нами нарастало странное напряжение. Меня бросило в жар, а перед взором поплыли чёрные точки. И вдруг почудилось, что зрачки соседа превратились в узкую полоску, как у змеи.

Я заморгала и резко отвернулась к окну. В салоне раздалось объявление пилота, что самолёт готов к взлёту, всех пассажиров попросили пристегнуть ремни. Возня в кресле меня немного отвлекла…

Решила больше не разглядывать таинственного соседа, чтобы избежать разного рода галлюцинаций. Объяснила себе всё просто — последствия перенесённого нервного напряжения из-за вчерашнего случая с Капрановым.

Как только взлетели, бортпроводница предложила напитки и еду. В бизнес-классе обслуживание пассажиров сильно отличалось от оного в эконом классе. Признаться, я порядком проголодалась, поэтому от еды не отказалась. А вот шейх не ел.

Эх, жаль! Вот бы на лицо посмотреть! Но мужчина изъявил желание поесть позже.

Когда у меня забрали пустую тару, сосед внезапно обратился ко мне:

— Хотите шоколадку?

Я растерянно посмотрела на него. Глаза мужчины сияли. Он протягивал мне маленький батончик шоколада, неизвестной марки. Руки шейха были красивыми: большие с длинными пальцами — мечта пианиста. Из-под рукава его одеяния выглядывали часы Rolex…

Ого! Второй раз за день наблюдала часы одного и того же производителя, прямо дежавю, не иначе.

— Ммм… Спасибо, но я не ем сладкое, — попыталась вежливо отказаться.

— Понимаю, — задумчиво проговорил шейх. — Фигуру бережёте? — в голосе мужчины проскользнули шутливые нотки.

— Нет, просто не люблю.

Шейх продолжал держать в руке шоколад.

— У нас на Востоке не принято отказываться от угощения. Отказ может оскорбить того, кто угощает. Попробуйте хотя бы чуть-чуть. Уверен, что такого шоколада вы точно не ели, — взгляд серых глаз проникал мне в самую душу, и всё моё существо смиренно повиновалось голосу мужчины. Я тонула в приятном тембре. Душа жаждала новых нот, произносимых восточным незнакомцем. Не хотелось мне обижать случайного спутника, взяла предложенную шоколадку и развернула. Шейх внимательно следил за моими движениями. Снова повисла напряжённая пауза. Жажда голоса незнакомца одержала верх, и я сказала первое, что пришло в голову:

— У вас красивые часы.

— Спасибо. Это подарок. Хотите посмотреть поближе? — он отстегнул часы и протянул мне.

Вот такого я точно не ожидала. Так просто раз и дал в руки незнакомке свой дорогущий подарок рассмотреть?! Чудеса!

Взяла часы и повертела в руке. Если честно, Rolex держала впервые в жизни. Такие часы я видела только за стеклянными витринами дорогих бутиков. Вне всяких сомнений, часы настоящие, точно «не купленные у цыган». На обратной стороне красовалась гравировка на русском языке: «Любимому Д. от любящей С.». Непонятно почему, я почувствовала укол ревности, прочитав надпись.

— Дорогой подарок, — заметила я, возвращая аксессуар владельцу.

Глаза шейха сузились, а вокруг набежали мелкие морщинки. Поняла, что он улыбался.

— От дорогого мне человека, — последовал ответ.

— От жены? — как бы невзначай спросила, отправляя маленький кубик шоколада себе в рот.

Моё движение внимательно проводили серые глаза.

— От сестры. Я не женат.

Ответ шейха вызвал всплеск теплоты где-то в глубине души.

Вкус шоколада показался необычный. Никакой приторной сладости, которую я так не люблю. Шоколад отдавал горчинкой. Шейх внимательно наблюдал.

— Действительно, вкусно, — призналась.

— Тогда можете оставить себе остальное, — загадочно произнёс мужчина.

Боясь оскорбить восточного незнакомца, я завернула почти целую шоколадку в обёртку и убрала в сумку.

Свет в салоне самолёта приглушили. Гул мотора меня убаюкивал. Веки потяжелели, и я задремала.

Глава 6 Нереально реальный сон

«Привыкаю видеть тебя во сне.

Ты был сегодня ближе, чем прошлой ночью».

Неизвестный автор

/Лиза/

Я иду босиком по мягкой, шелковистой зелёной травке. Спешу, как будто боюсь опоздать. Мне спокойно. Знаю, что кто-то ждёт впереди…

А сейчас я плаваю в приятной тёплой воде среди огромных сосен. Странное место… Вроде бы сосновый лес, но почему-то кругом вода, и я в ней плаваю. Мне совсем не страшно. И главное, ни капли не удивляюсь тому, что плаваю, ведь в жизни я не умею плавать, прям совсем. Да, есть у меня такой недостаток.

А здесь, среди сосен, глубоко, но я не боюсь и плаваю. Я не одна… Чувствую чьё-то присутствие. Это мужчина. Я вижу его силуэт. Высокий, мощный… Он тоже плавает меж сосен. Не могу разглядеть лица, лишь нечёткие очертания, чёрные волосы, гладкие, прямые. Мужчина тянет ко мне руку, касается моего плеча, дышит в затылок. Мне хорошо и легко. Прикосновения желанны и нежны. Мы плаваем вместе, разговариваем, смеёмся. Затем я начинаю уплывать вперёд с весёлым смехом, а он меня догоняет. Вот он меня догнал и заключил в объятия, такие тёплые и безопасные. Мне хорошо и спокойно. Я смотрю мужчине в лицо, но не вижу ничего, но знаю точно, что оно самое красивое и родное. Этот мужчина мой, он тот самый, к кому стремится моя душа. Мужчина заговорил… Не могу сказать, что именно он сказал, да это и неважно, важно другое… Его голос! Его голос пробуждает песню в моём сердце…

Внезапный толчок заставил меня очнуться. Это был сон! Прекрасный, яркий, такой запоминающийся…

Самолёт коснулся земли и сбрасывал скорость. Осмотрелась. Соседнее место пустовало. Я сидела одна.

Интересно, куда делся арабский шейх? Во время посадки ходить по салону нельзя!

Посмотрела на других пассажиров. Все на прежних местах.

Позвала стюардессу, которая посадила меня в бизнес-класс, и обратилась:

— Девушка, подскажите, куда исчез мой сосед, он пересел?

— Какой сосед? — удивилась стюардесса.

— Ну, мужчина, араб, — уточнила я.

— Не было никого, — улыбнулась бортпроводница. — Место оставалось незанятым всё время полёта.

Неужели мне всё это приснилось? Надо же! Получается, у меня случился сон во сне! Как интересно?! И правда, откуда взяться арабскому шейху в Омске в середине декабря?! Ну и фантазия у меня разыгралась! Всё-таки нервное возбуждение дало о себе знать. Всё из-за Капранова, будь он неладен!

К моему великому счастью, на выходе с Николаем Петровичем я не столкнулась, да и в здании аэропорта Никапа тоже не заметила. Однако снова ощутила уже родное «невидимое» наблюдение.

Решила вызвать такси. Полезла в сумочку за смартфоном и остолбенела от изумления. Там лежал тот самый батончик шоколада, которым угостил шейх!

Как такое возможно? Значит, всё было на самом деле? Тогда зачем бортпроводница сказала неправду? Зачем ей это? Или всё-таки приснился?! Наваждение какое-то!

Через приложение заказала машину и вышла на улицу ожидать. Жёлтый с шашечками автомобиль Лада Веста подъехал быстро. Водитель за рулём, словно актёр из голливудского боевика. Знаете ли, сбежал со съёмок фильма, чтобы таксистом подработать в Москве! Думаю, я не сильно ошибусь, если осмелюсь предположить, что под одеждой скрывалось накаченное тело.

И откуда таких набрали в такси?! Кастинг, что ли, устраивали?!

Красоту водителя оценить не позволила густая чёрная, давно небритая растительность, скрывавшая добрую половину лица. Ещё и кепка глубоко надвинута на лоб. Однако глаза всё же разглядела: внимательные, тёмно-серые, серьёзные. Таксист хмурился и молчал. Видимо, это его обычное состояние, потому что на лбу залегла предательская морщинка меж густых чёрных бровей, хотя лицо казалось довольно моложавым. За всю дорогу мы едва произнесли пару слов. Я только назвала адрес, а потом попрощалась.

Когда у дома водитель вынимал чемодан, рукав куртки слегка задрался, и мне в глаза бросились часы… Rolex!

Я схожу с ума! Швейцарская фирма меня сегодня преследовала! Это мне знак свыше, что нужно копить зарплату в течение нескольких лет, чтобы купить себе что-то подобное?! Но зачем? Часы, безусловно, красивые, но мне-то они зачем? Я не выдержала:

— Подделка или настоящие? — задала вопрос.

— Что, простите? — переспросил низким бархатным голосом таксист.

Что-то в этом голосе показалось знакомым, но вот что, так и не поняла.

— Ваши часы настоящие, или подделку у цыган купили?

Таксист посмотрел на свою руку и быстро одёрнул рукав.

— Это подарок, — буркнул он.

— Дорогой подарок! — не унималась я.

Вся эта эпопея с таксистами, шейхами, ролексами, бизнес-классом, отелем и прочими странностями заводили, и мне уже хотелось выяснить правду, откуда на мою долю выпали такие крепкие голливудские таксисты с баснословно дорогущими мелочами на руках, и был ли на самом деле в самолёте шейх.

— Угу.

На этот раз таксист хоть внешне и похож на супергероя телосложением, а к беседе с любопытной девушкой не расположился.

— Наверно, богатый благодарный клиент вам попался, — предположила я.

— Именно! — отрезал он и посмотрел на меня, опуская чемодан и вытягивая ручку.

— Спасибо, до свидания, — попрощалась.

— До встречи! — донёсся до меня тихий красивый со знакомыми нотками голос.

Дома меня встретила мама. Она так и не ложилась всю ночь. Ждала меня. Когда я вошла в квартиру, мама с облегчением вздохнула:

— Ну, наконец-то, доченька! Как же я переживала! Как всё прошло? — мама заглянула в глаза, будто чувствовала.

Поняла, что больше нет сил и желания держать всё в себе, и я просто разревелась в маминых объятиях…

***

Что чувствует мать, когда единственное, хотя уже давно взрослое, сокровище вдруг с рыданиями бросается в объятия?

Миллион различных мыслей проскакал в голове Софьи Васильевны в тот момент: от самых плохих до нестерпимо ужасных. Сердце матери разрывалось от боли. Однако мудрая Софья Васильевна внешне сохраняла спокойствие. Она решила сначала дать девочке выплакаться, а потом за чашкой успокоительного чая осторожно выяснила причины столь бурной реакции.

Лиза никогда не имела секретов от мамы. От такой проницательной родительницы ничего не утаишь, поэтому девушка даже и не пыталась.

Выложив всё как на духу, Лиза заключила:

— Буду искать себе другого научного руководителя, а если надо, новую диссертацию напишу!

Софья Васильевна покачала головой, но в душе возрадовалась, что самые ужасные догадки не подтвердились.

— Лиза, мне жаль твой труд. Может, всё ещё образуется. Он поймёт, что был неправ…

— Нет, мама, ты не знаешь Капранова. Раз позволил себе такое однажды, позволит и снова. Такие, как Николай Петрович, не меняются. Не хочу ни видеть его, ни взаимодействовать с ним.

— Раз так, тебе придётся уволиться с кафедры, иначе встреч с ним не избежать.

Лиза молчала. Увольняться из университета девушке не хотелось. Лизе нравилась работа. Да и куда она пойдёт с дипломом по востоковедению? Переводить манускрипты с санскрита? Их давно уже перевели все до неё, и даже если не все, то, очевидно, не её эти манускрипты дожидаются.

— Хотя, с другой стороны, Николая Петровича тоже можно понять. Потерял он голову из-за тебя! Не удержался, поддался эмоциям! Ты у нас вон какая красавица получилась! — Софья Васильевна нежно погладила дочь по плечу.

Лиза вздохнула.

— Как будто я в этом виновата! Зачем мне нужна красота эта, если из-за неё жить спокойно не могу!

— Не говори глупостей! — прервала дочь Софья Васильевна.

— Мама, неужели ты не понимаешь, что мне просто крупно повезло, и я сбежала от него?

— Повезло ли? — задумчиво произнесла Софья Васильевна. — Нет на свете везения, и нет случайностей. Всё происходит так, как предначертано судьбой. Может, тебя кто-то спас? Избавил от Капранова?

— Ты о чём мама?

— Странностей никаких не замечала?

— Да они меня постоянно окружают! Я из-за невроза уже зверей вместо людей вижу!

— Так, а вот с этого момента подробнее, — серьёзно проговорила Софья Васильевна.

— Ну, мамочка, перестань! Это я так для красного словца ляпнула.

— Зря ты не веришь, Лиза! — обиделась Софья Васильевна.

— Мама, ну конечно, я верю, особенно в твои сказочные повести. Они прекрасны! А ты у меня самая волшебная сказительница! Но так бывает только в твоих историях, жизнь слишком прозаична и сера. Где они твои полуоборотни? — Лиза развела руками и покрутила головой. — Если только Никап! Но он не полу, он настоящий оборотень!

Софья Васильевна улыбнулась, внимательно посмотрела на дочь, погладила по щеке и сказала:

— У тебя ещё всё впереди, дочка!

Лиза прижалась к маме:

— Никуда больше от тебя не уеду.

Софья Васильевна тяжело вздохнула:

— Уедешь! Такова жизнь!

Глава 7 Больничный

«Умные не столько ищут одиночества,

сколько избегают создаваемой дураками суеты».

Артур Шопенгауер

На работе Лизу ждал приятный сюрприз. После командировки Капранов ушёл на больничный. Коллеги говорили, что он сильно поскользнулся и получил несколько травм. Лиза сразу вспомнила его фиолетовый синяк и заплывший глаз.

«Ну да, с таким-то фингалом выходить за кафедру перед студентами было бы весело!» — подумала девушка.

Пока коллеги-преподаватели недоумевали, как же Николай Петрович так умудрился неудачно упасть, Лиза скромно отмалчивалась. На вопрос, видела ли Елизавета Александровна падение научного руководителя, девушка честно отвечала, что не имела такой чести.

Жизнь на кафедре без Капранова оказалась сказочной, хотя Лизе пришлось взять нагрузку Николая Петровича на себя, в том числе и лекции. До новогодних праздников Никап так и не появился, однако не забывал присылать задания подопечной в мессенджер. Девушка всё читала, выполняла и отправляла отчёты на электронную почту. Ответных сообщений не писала, хотя Николай Петрович ждал…

***

Капранов хотел, чтобы Лиза поинтересовалась его здоровьем. Он надеялся, что девушка, возможно, изъявит желание и навестит научного руководителя. Но ничего подобного не происходило. А ведь в Омске странности произошли не только с Елизаветой…

Через некоторое время после побега и отъезда Лизы, к доценту в номер наведался неизвестный гость, который сильно приложил Николая Петровича. Капранов раньше никогда не видел этого молодого человека, не знал его имени. Однако то, что Николай Петрович получал за Лизу, доцент усвоил чётко, поскольку неизвестный понятно объяснил, чтобы даже не мечтал о девушке, не то чтобы прикасался. Именно по этой причине у Николая Петровича сформировался фиолетовый заплывший глаз и появились разбитые очки.

Но на этом странности не закончились. После ухода незнакомца Капранов набрался с горя, как говорится, залил душевную и физическую боль.

А на следующий день, когда сначала Капранову крепко не повезло с отменённым рейсом, а затем Николай Петрович получил награду, воплотившуюся в случайной встрече с Лизой, доцент воспрянул духом и решил выяснить отношения с девушкой. Для смелости ещё перед посадкой на борт Капранов принял порцию алкогольного допинга. Никап надеялся, что поменяется с кем-нибудь местами в самолёте, чтобы оказаться рядом с девушкой. Однако судьба благоволила ему и здесь: их с Лизой места располагались рядом.

Но стоило только доценту начать изливать душу любимой, как девушку вдруг, к его величайшему разочарованию, пересадили в недосягаемое место.

Каково же было изумление Николая Петровича, когда на Лизино место опустился ночной гость и одним взглядом заставил Капранова заткнуться и отвернуться к иллюминатору.

А в Москве незнакомец задержал Николая Петровича в салоне самолёта. Выходили они вдвоём последними и входили в другой терминал. А затем Капранова сразу отправили на такси домой с выписанным на две с половиной недели больничным. А чтобы Николай Петрович не скучал дома, снабдили быстродействующим лекарством от душевной муки градусов на сорок.

Вот так почти две недели Капранов ждал хоть какой-то заинтересованности в его самочувствии со стороны Лизы, но так и не дождался.

/Капранов/

Случилось то, чего я боялся. У Лемешевой появился ухажёр. Насколько я понял, тайный. Тот бугай в чёрной шапочке внушил мне, что Лиза не должна узнать о нашем мужском разговоре. Приложил меня тогда прилично и с ходу. Я даже не понял сначала, кто без стука вошёл ко мне в номер. Заметил лишь только высокую, могучую фигуру и почувствовал приклад железного кулака о челюсть. Этот же самый кулак потом мне угодил в глаз и разбил стёкла очков. Я не ожидал нападения, свалился, а здоровяк прижал меня к полу коленом и стал чётко объяснять, кто я такой, где моё место и чем буду заниматься, если ещё раз в мыслях допущу фантазию о Лизе.

— Она не твоя, и никогда твоей не будет, — звучал жёсткий голос незнакомца у меня над ухом. — Если хотя бы ещё раз позволишь себе что-то подобное, как сегодня, тебя закопаю живьём, понял?

Я не сомневался, что здоровяк не шутил. Он вытряс из меня обещание не приближаться к Лемешевой. Я, конечно, дал такое обещание. А что ещё мне оставалось? Иначе он бы меня придушил. Разумеется, исполнять обещание я не собирался. Мне бы только в Москву попасть?

Но здоровяк, видимо, серьёзно взялся за Лемешеву. Я постоянно находился на виду.

Вот только как у него всё это получалось?! Он был словно всевидящим оком и всеслышащим ухом.

Мне хотелось объясниться с Лизой. Я понял, что поступил подло и низко, не сдержался, поторопился. Но до Нового года поговорить с Лемешевой так и не смог. Незнакомец, как Всемогущее Божество, отправил меня на больничный и приставил к квартире своих цепных псов, которые следили, чтобы две недели я не выходил. Продукты мне доставляли, а вот выпускать — не выпускали. Единственная связь с Лемешевой через смартфон, но на личные сообщения Лиза не отвечала. Всё читала, но не отвечала. Присылала только отчёты, касающиеся диссертации на почту. И больше никак до неё достучаться я не мог. Мои звонки Лиза, по-видимому, вообще добавила в чёрный список.

Ну, ничего! Не вечно же я буду на больничном сидеть!

***

Поговорить с заведующим кафедрой о смене научного руководителя Лизе не удалось, поскольку Николай Иванович Хорошавин находился во внеплановом отпуске где-то на островах. Пришлось Елизавете Александровне отложить весь этот неприятный разговор на потом. Жаль, конечно, начинать Новый год со старыми нерешёнными проблемами.

Глава 8 Новогоднее волшебство

«Наша жизнь — следствие наших мыслей;

она рождается в нашем сердце,

она творится нашей мыслью.

Если человек говорит и действует

с доброй мыслью — счастье следует за ним

как тень, никогда не покидающая».

Автор неизвестен

Поскольку Капранов Николай Петрович пребывал на затяжном больничном, Лизе пришлось замещать лекции и самой принимать зачёт у студентов. Повезло же последним под конец семестра!

— Елизавета Александровна, может, вы экзамен у нас в конце года примете? — шутили они.

— Вряд ли! Так что сильно не расслабляйтесь! И да, я хоть и не Николай Петрович, но к зачёту всё-таки готовиться нужно. Мычание слушать не буду, — объявила Лиза.

Студенты разочарованно завыли…

Однако зачёт прошёл легко и быстро. Сдали все и без лишней нервотрёпки. Халявы, конечно, не было, но и придираться Лиза не любила.

Некоторые студентки из симпатии к Елизавете Александровне приготовили новогодние подарки для любимой преподавательницы.

Перед Новым годом настроение всегда отличное. Люди живут в предвкушении таинственного волшебства, нового счастья. Новый год — новый виток в жизни, и он обязательно должен быть лучше, чем предыдущий.

Последний рабочий день подошёл к концу. Лиза, довольная, возвращалась из университета домой. 30 декабря шёл тихий пушистый снег. Девушка весело шагала, размахивала сумкой и ловила ртом снежинки. Именно сейчас она меньше всего походила на преподавателя МГУ, больше на счастливую студентку, сдавшую сложный зачёт!

Лиза уже привыкла к странному «невидимому» наблюдению и перестала обращать на него внимание. Она шла через парк. Внезапно девушка поскользнулась на припорошённом снегом льду. Падение обещало быть жёстким и, возможно, даже грозило переломом или, по крайней мере, вывихом. Однако Лиза не упала…

Вернее, она падала, но кто-то подхватил её и не дал упасть, а поставил устойчиво на ноги!

Лиза повертела головой по сторонам в поисках спасителя, но никого не увидела…

/Лиза/

Определённо чьи-то сильные руки удерживали меня за талию… На несколько мгновений я прижалась к огромному твёрдому и тёплому телу. Почувствовала, как эти руки помогают восстановить мне равновесие, но я также чётко видела, что вокруг никого не было.

Получалось, что моим спасителем стал НЕВИДИМКА!

Что за ерунда? Разве такое бывает? В такое только моя мама верила и развила бы эту ситуацию до полноценной сказочной истории. Мама у меня — писательница. Она автор сказок для взрослых и детей. Иногда мама так погружалась в мир своих героев, что границы между вымышленным миром и миром реальным стирались. Мама начинала верить в события, происходящие в её книгах, и даже приводила нерушимые доказательства тому, что подобное случалось и в реальной жизни!

Такая вот у меня необыкновенная мама! Одним словом, человек творческий… Но я её очень люблю. А ещё от мамы совершенно ничего нельзя скрыть. Она, словно рентген, всегда видела меня насквозь. Интересно, все мамы такие или только моя?

В тот день я пребывала в хорошем настроении, приподнятом. Мой год заканчивался без Капранова! Жаль, не получилось решить вопрос о научном руководителе с заведующим кафедрой! Зато это будет моим важным делом в Новом году! Я ничего не забыла…

Капранов хотя и на больничном, а сообщениями меня завалил. Как и обещал, жизнь мою пытался сделать ещё более невозможной. Постоянно придумывает какие-то никому не нужные задания. Последнее время я выполняла только половину. Делала только то, что считала разумным, а все вопросы личного плана, оставляла без ответа. Теперь трудно воспринимать Николая Петровича как руководителя после того, как он показал всю свою сущность и раскрыл карты.

Моё падение испортило бы предпраздничное настроение. Оно обещало быть жёстким, но я чудом удержалась. Стояла посреди парка. Вокруг ни души… Нет… Чья-то душа всё-таки была рядом… И хотя невидимые руки меня давно отпустили, чьё-то близкое присутствие я продолжала ощущать!

— Спасибо! — тихо сказала я своему невидимому спасителю.

В ответ почувствовала лишь лёгкое дуновение ветра. Невидимое присутствие отдалилось от меня.

«Кажется, скоро я начну верить в мамины сказки!» — не успела подумать, как в меня сильно врезался снежок!

Оглянулась. Никого!

Вдруг подул лёгкий ветерок, причём тёплый для конца декабря. Чувствовалось что-то нежное в этом ветерке, он дул будто бы только для меня одной и ласкал лицо. Мне в спину снова прилетел снежок. Обернулась и увидела на снегу два слова, выведенные аккуратным разборчивым почерком:

«Будь осторожна!»

Так и ахнула. Либо я умом помешалась, либо ОН существовал! Невидимка, следящий за мной, существовал! И это правда!

Я рванула из парка домой. Не знала почему. Страшно не было…

Эмоции зашкаливали! Ещё бы! Таинственный невидимка заявил о себе! Значит, всё же не переутомление, не паранойя!

Влетела в квартиру и быстро заперла дверь на все замки. Когда повернулась, встретилась взглядом с мамой.

— Лиза, что случилось? За тобой кто-то гнался?

Я тяжело дышала и смотрела на маму большими глазами.

— Лиза! — снова обратилась ко мне мама.

— Пить! Дай мне попить! — одними губами проговорила.

Мама пошла за водой на кухню, а я закрыла глаза, вспоминая происшествие в парке. Может, я всё-таки сошла с ума?

Да, мама у меня необычный человек, но даже ей рассказывать о том, что со мной играл в снежки невидимка, было бы из ряда вон.

Мама принесла воды. Я попила, отдышалась, разделась.

— Ну? — родительница ждала ответа.

— Я испугалась, вот и побежала, — уклончиво ответила.

— Чего ты испугалась или кого?

— Не знаю. Я шла через парк… И внезапно стало жутко… Вокруг никого, и мне померещилось всякое…

— Что всякое?

— Да, показалось, мама. Наверно, я просто утомилась.

— Лиза, что тебе показалось?

— Да, всё хорошо, мамуль, правда, — я обняла маму, которая не собиралась сдавать позиций. — Покормишь меня?

— Лиза, ты мне недоговариваешь.

— Ну, хорошо! Я шла через парк, поскользнулась и сломала бы себе что-нибудь…

— Но не сломала!

— Мне не дали упасть. Поймали и удержали от падения, а потом на ноги поставили…

— И? Что в этом страшного, если тебе помогли?

— Ничего, — ответила я, надеясь, что удастся уйти от самого интересного.

— Тогда почему ты бежала? — не получилось уйти.

— Мама, в парке я была одна! Никого не видно вокруг! Понимаешь?

Я думала, что мама придёт в ужас, но она спокойно ответила:

— Ах, так это твоя паранойя и спасла тебя!

— Ага! Она самая! Поэтому и бежала!

— От него не убежишь, дочка! Он всё равно придёт и заберёт тебя!

— Мама! О КОМ ты? КТО придёт?

— Сама узнаешь, когда время наступит.

— Я никуда и ни с кем не пойду!

— Пойдёшь, Лиза, причём добровольно!

— Мама, объясни!

— Тебя уже выбрали, доченька.

— Кто?

— Этого я не знаю.

— Для чего меня выбрали?

Мама улыбнулась.

— А для чего девушек выбирают? В невесты тебя выбрали и теперь охраняют до поры до времени.

— До какой поры? До какого времени?

— И этого я тоже не знаю.

— Тогда как ты можешь утверждать, что меня выбрали?

— Я увидела шоколад в твоей комнате. Откуда он у тебя?

— Шшшейххх! — протянула на выдохе я.

— Что? — переспросила мама.

— Шоколадку дал мне в самолёте арабский шейх! — ответила.

— Шейх на внутреннем российском рейсе?

— Мне тоже показалось странным.

— А говорил он с тобой по-арабски?

— На чисто русском, без акцента.

— Почему ты не сказала мне об этом раньше?

— Я не думала, что это так важно…

— Ещё как важно! Вот он-то тебя и выбрал!

— Мама! Глупость какая-то! Как меня может выбрать арабский шейх? Он видел меня первый раз в жизни, и я его видела тоже впервые… И… вообще… никого и не было потом при посадке. Даже стюардесса подтвердила, что я была одна… Не было шейха, мне всё приснилось…

— Угу, приснилось! И шоколадка приснилась? Ты её из сна вытащила? — ёрничала мама. — Ты пробовала её. Что видела во сне? — прямо спросила она.

— Откуда ты про сон знаешь?

— Я долго на свете живу и много чего знаю, Лиза. Рассказывай!

— Покорми меня сначала, — умоляюще посмотрела на маму.

Вместе отправились на кухню, мама налила душистого борща, положила тушёную капусту и паровую куриную котлету, — всё, как я любила.

За обедом я в подробностях рассказала свой сон. Мама вытягивала из меня мельчайшие детали, а после заключила:

— Река, вода — это жизнь. Ты плавала — значит, жизнь проживала. Мужчина из твоего сна — это тот, с кем ты проживёшь всю жизнь. Тебе было легко с ним плавать, тебе нравилось его присутствие, его прикосновения — так будет и в жизни.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю! Сама видела такие сны.

— Тебе папа снился?

— Да, только не чётко, лица не разглядеть, зато фигура, голос, волосы, даже руки, — всё видела отчётливо.

— И как ты поняла, что папа — это тот, кто был в твоём сне?

— Когда я увидела Сашу, и он заговорил со мной, сердце у меня запело…

— Сердце запело… — протянула я.

Точно! Это именно то, что произошло, когда я услышала голос арабского шейха!

***

В доме Лемешевых Новый год праздновался одинаково из года в год. Софья Васильевна готовила гуся с яблоками, разные салаты. На новогодний ужин к Лемешевым всегда по умолчанию приходили Никитины (сестра Александра Михайловича Татьяна с мужем и дочерью). Лена Никитина на два года моложе Лизы, но по теме мужчин куда более продвинутая. У Лены учёба никогда не стояла на первом месте, её всегда интересовала любовь, причём не чистая и безусловная, а, наоборот, порочная и по расчёту. Для девушки приоритет — собственная выгода и богатство. Сейчас девушке двадцать лет, и они вместе с мамочкой упорно искали подходящую партию, однако это не мешало девушке развлекаться и со случайными знакомыми. Как сейчас модно говорить: «Только секс, ничего личного».

В этот раз Никитины тоже пришли встречать Новый год к Лемешевым. Как обычно, Татьяна принесла свой фирменный торт. Вот что-что, а торты получались у неё на славу!

Лена всегда раздражала Лизу своей наглостью и непосредственностью. В тот вечер сестра по-хозяйски завалилась к Лизе в комнату, стала всё там рассматривать и передвигать.

— Лизунь, а ты нашла уже себе парня? — поинтересовалась у кузины Лена.

— Нет, Лен, а что это так для тебя важно?

— Да, сколько можно дома сидеть? Не боишься старой девой остаться?

— Я как-то ещё не думала об этом, Ленусь. Времени нет!

— Угу! Времени нет! Учишься и учишься. Смотри, от учёбы иногда того, с ума сходят!

— Глупости не говори.

— Это не глупости, я даже читала где-то…

— Лен! Ты читала? — Лиза расхохоталась.

— Чего ты? — обиделась Лена.

— Лен, извини меня, конечно, но ты и слово «читала» никак не укладываются в моей больной на науку голове, — Лиза продолжала заливисто смеяться.

— Да ну тебя! — фыркнула Лена. — Ой, шоколадка! Какая интересная! Ни разу таких не видела! Можно попробовать? — девушка уже начала разворачивать батончик.

— Нет! Нельзя! Дай сюда! Не трогай! Это моё! — выкрикнула Лиза, вырвала шоколадку у сестры из рук и быстро спрятала к себе в сумку под замок.

— Да ладно, Лиз, ты чего? Тебе шоколада для сестры жалко? Ты ж его не ешь!

— Шоколада не жалко, но это моё! И трогать именно этот шоколад нельзя!

— Ну, съела бы сразу, раз твоё! Только дразнишь!

— Съем! Обязательно съем! — пообещала Лиза.

— Слушай, Лиз, я тут с парнем познакомилась, — снова начала Лена.

— И что?

— Мы договорились Новый год вместе встретить на Красной площади! Ну, меня одну предки, вряд ли, отпустят, а вот с тобой…

— Лен, ну ты же знаешь, я не люблю все эти тусовки. Всё это не для меня!

— Ну, Лиииз, ну, пожалуйста! Паша, кстати, с другом будет. Может, наконец, хоть с парнем познакомишься. Ты ж поди ни разу не целовалась, не говоря уж про остальное…

— Про остальное? — Лиза уставилась на сестру.

— Ой, ну, Лизхен, я тебя умоляю! То, что ты монашка — это всем известно! Но не прикидывайся, что не знаешь, откуда дети берутся.

— Откуда дети берутся, знаю, только вот не понимаю, зачем это нужно с каждым встречным поперечным делать? И целоваться тоже…

— Ой, Лиза! Ты такая отсталая и старомодная. Ну, как же, надо же попробовать, вдруг что-то не подойдёт или не понравится. Да и для здоровья полезно…

— В смысле не подойдёт? — не поняла Лиза. — Там что-то не подойти может?

— Конечно! Ну, ты и темнота, Лизон!

— Просвети меня, раз я темнота, — попросила Лиза.

— Тут просвещать нечего, тебе просто надо попробовать и всё.

— Попробовать? Вот так просто с первым встречным, словно пирожок в кулинарии купить и съесть?

— Ну, не с первым встречным. Ну, сходишь пару раз с парнем на свидание, а потом… Только предохраняться не забывай, а то залетишь…

— Залетишь?

— Забеременеешь! Тебе это надо?

— Да, мне, если честно, вообще всего этого не надо! Ни поцелуев, ни проб с кем попало. Я как-нибудь пока обойдусь, Лен!

— Ну, ты и фригидная!

— Фри… какая?

— Фригидная! Либидо у тебя совсем отсутствует. Быть тебе, Лизка, старой девой!

Лиза пожала плечами и не стала продолжать беседу. Однако Лена насчёт новогодней прогулки по Красной площади не успокоилась. В самый разгар семейного ужина девушка вдруг заявила, что они с Лизой хотели бы прогуляться к Кремлю.

— Но через полтора часа наступает Новый год! — возразила Софья Васильевна.

— Ну, и хорошо! Вот мы с Лизой там его и встретим в толпе молодёжи. Ну, сколько можно из года в год одно и то же, сидеть со стариками, — выдала девушка.

— Лена, родители не старики! — вступилась Лиза.

— Ой, да ладно, ладно, шучу я.

— Тогда давайте я тоже с вами пойду, — вызвался Лизин папа и мимолётно взглянул на дочь.

Лиза благодарно ему улыбнулась.

— Дядь Саш, ну не надо нас провожать, мы не маленькие!

— Ну… я…

— Саша, пусть идут, если им так хочется. Не переживай, всё будет хорошо! Нашу Лизу в обиду не дадут! — Софья Васильевна пристально посмотрела на дочь и подмигнула.

— Софочка, но как же…

— Позже, Саша, я всё тебе объясню.

— Ну, как скажешь…

Александр Михайлович был не в курсе невидимой охраны, поэтому сильно разволновался за дочь. Сказать по правде, в семье Лемешевых последнее слово всегда оставалось за Софьей Васильевной. Александр Михайлович всегда исполнял все желания супруги и ещё ни разу в своей жизни об этом не пожалел.

— Лен, но я бы с родителями посидеть хотела. Может, потом все вместе погуляем? — предложила Лиза.

Кузина сверкнула в сторону Лизы глазами.

— Да, хорошая идея! — подхватил Александр Михайлович. — Чего мы на самом деле, как старики, дома сидим, а ну, собираемся все на Красную площадь. Иван, для согрева прихвати чего-нибудь с собой и шампанского дамам.

Все засуетились и засобирались. Одна Лена сидела недовольная. Ещё бы! Рушились все её романтические планы.

— Ленок, да не грусти! Мы не будем мешаться, — утешил племянницу Александр Михайлович. — Что мы не понимаем, что ли? Тоже ведь молодыми были!

— Чего ж вы тогда увязались за нами?

— Для собственного спокойствия. Каких проходимцев только в Москве нет, а особенно в новогоднюю ночь. Вы ж у нас красавицы! — при этом Александр Михайлович стрельнул глазами на дочь.

Лиза для него была всем: его жизнью, душой и гордостью.

Александр Михайлович жил счастливо с красавицей женой, необыкновенной, удивительной, со странностями. Свою Софьюшку он безумно любил. Саша Лемешев влюбился в Соню Стрешневу с первого взгляда и боготворил её по сей день. Для него супруга самое выгодное приобретение в жизни. Как говорится: «Кто найдёт добродетельную жену? Цена её выше жемчугов»⁶. Вот с Александром Михайловичем это и произошло.

Когда же родилась Лиза, то счастье стало нестерпимо огромным. Маленькая дочка для Александра Михайловича превратилась в целую Вселенную, загадочную, фантастическую, непостижимую. Когда он держал малышку на руках, то боялся даже дышать. А сейчас его крошка превратилась в прекрасную девушку, от которой сложно отвести взгляд.

Елизавета Лемешева

Александр Михайлович и не представлял, что какой-нибудь шалопай приблизится к дочке, не то, чтобы прикоснётся. Конечно, отец понимал, что рано или поздно Лиза уйдёт из семьи и создаст свою, но Александр Михайлович не собирался отдавать своё сокровище какому-нибудь недоумку и бездельнику. В глубине души мужчина даже радовался, что у дочери нет таких наклонностей, как у его племянницы. Однако его супруга начинала уже беспокоиться по поводу отсутствия ухажёров.

/Лиза/

Я была благодарна папе за то, что он всё-таки настоял, чтобы прогуляться к Кремлю вместе. Не хотелось мне влипать в передряги. Хватило Капранова!

До Кремля шли все вместе весёлой семейной толпой. Папа и дядя Ваня перекидывались шуточками, всё время друг над другом подтрунивали. Я весело хохотала над папиными шутками и держалась за него. По другую папину руку шла мама и тихо шепталась с Татьяной. Лена шла рядом со мной. Ей одной из нашей компании было не смешно. Вот что она за человек? Неужели может быть что-то или кто-то важнее родных, семьи?

На Манежной площади все как-то незаметно разбрелись по сторонам, хотя папа у меня всегда находился в поле зрения. Не заметить его трудно. Он у меня прямой, статный, синеглазый красавец со светло-русыми волосами. Кстати, свои глаза я унаследовала как раз от него, в остальном я больше походила на маму. У неё глаза серо-голубые, больше даже серые, чем голубые, и платиновые локоны. Хотя локоны искусственные, мама их закручивает каждый день. Волосы у неё, густые и лишь слегка вьются. Я унаследовала волосы от мамы, только цвет папин.

Всё вокруг Кремля было украшено новогодними гирляндами. Сказочные фигурки, ёлочки, домики — улицы сияли разноцветными огоньками. Народу было много, в основном молодёжь. Здесь стояло несколько больших ёлок: одна — перед Историческим музеем, другая — на Манежной площади ближе к выставочному залу, ну и, конечно, ёлка имелась и на главной площади страны, огромная, сверкающая разноцветными огоньками.

Как только мы вошли на Красную площадь, у Лены сработал телефон.

— Да! Да, здесь я, здесь! Только с предками… Ну, прости, котик, не получилось одной прийти. Сестру? — Лена посмотрела на меня. — Сестру привела, только она в сопровождении своих предков.

Тут Лена громко засмеялась. Со стороны это выглядело неприлично.

— Точно! Под конвоем! Ещё пояс целомудрия нацепить осталось! — и снова смех.

Через несколько ничего незначащих фраз Лена отключилась, схватила меня за рукав и с силой поволокла куда-то в сторону, в толпу. Я судорожно оглядывалась назад, ища глазами папу, но на площади было столько народу, что у меня перед глазами мелькали одни неизвестные лица. Папу из виду я потеряла.

— Куда ты меня тащишь? — возмутилась я.

— Нас Пашка с другом ждёт со стороны Васильевского, — ответила Лена и рванула, как бульдозер сквозь толпу, утягивая меня за собой.

Дело в том, что хотя Лена и младше меня на два года, она гораздо справнее и физически более развита. Как говорит моя мама: «Её давно надо было замуж отдать!» Я летела за ней, словно Пятачок за Винни-Пухом, когда они шли за шариками.

Наконец, Лена остановилась, и я увидела тех, к кому мы так спешили. Господи! Разве ЭТО можно назвать парнями?! Они ж малолетки зелёные! Мои студенты и то взрослее будут!

— Привет! — сказал первый желторотик и приобнял Лену как собственность.

А малыш-то смелым оказался…

Ленкины лобызания вызвали у меня волну отвращения. Я дёрнула сестру за руку:

— А… Знакомьтесь, моя двоюродная сестра Лиза, — начала Лена.

— Кто? Кто? — подхватил дружок Пашки и заржал так, будто в моём имени было что-то уморительное. — Лиза — это от слова «лижет»? — теперь заржали оба сопляка.

Они, видимо, делали какие-то плоские намёки, которых я не понимала и не хотела понимать. Демонстративно отвернулась от малолетних дебилов и прошипела сестре на ухо:

— Если тебе нравятся деградированные маргиналы, то вперёд, меня только не надо к этому привлекать. Никого посерьёзнее не могла найти?

— А что собственно тебе не нравится? Сама-то, вообще, никого найти не можешь! До сих пор опломбированная!

— Тьфу! Противно! — плюнула я и метнулась от них в сторону, но Пашкин дружок, любитель этимологии имён, схватил меня за руку.

— Куда же ты, красавица Лиза, а как насчёт проверить в деле твоё имя? — нахально приблизился молокосос и дыхнул алкоголем мне в лицо.

— А не пошёл бы к своей мамочке? Подрасти сначала, мальчик! — резко огрызнулась и дёрнула руку, но парень моей руки не выпустил.

— Да не рыпайся, крошка! Я тебя так долго ждал. Чуть… хм хм… себе не отморозил. Так легко ты от меня не уйдёшь!

Я в панике искала глазами в толпе папу, но найти его никак не могла.

Внезапно мой обидчик скривился от боли, застонал и согнулся пополам, выпустив мою руку. Я рванула от него в противоположную сторону и почти сразу налетела на человека в толпе. От неожиданности человек потерял равновесие, упал и увлёк меня за собой. Получилась куча мала из меня сверху и неизвестного молодого человека снизу, который, между прочим, как-то слишком бережно придерживал меня.

— Ой, простите, пожалуйста, я такая неуклюжая! — извинилась. — Вам больно?

— Ни капли! — ответил знакомый весёлый голос.

Я вгляделась в полузакрытое шарфом и шапкой лицо молодого человека и обомлела.

— Ссс… Саша? Александр?!

— Мммм… Точно я! — отозвался мужчина. — А вы Лиза!

— Но… Но что вы делаете в Москве? Вы же в Омске должны быть!

— А я здесь Новый год встречаю, — отозвался омский таксист.

— Но как же?

— Брат пригласил.

— А когда вы приехали? Надолго? Где остановились? — забросала вопросами я.

— Лиза…Мне, конечно, приятна ваша заинтересованность, и ещё мне льстит перспектива встретить Новый год на Красной площади в горизонтальном положении с красивой девушкой сверху…

— Ой, простите, пожалуйста, — спохватилась я, поскольку всё ещё лежала на Саше сверху.

Лицо сразу вспыхнуло, стало жарко. Я поспешно слезла с моего омского знакомого. Именно в этот момент подошла Лена с Пашей.

— Лиз, ну, ты куда рванула-то? Как дикая, ей-богу! Сергей пошутил!

Я даже не повернулась в сторону сестры, хотя знала, что она разглядывала и оценивала Сашу. Меня больше интересовал мой знакомый и наша невероятная встреча в Москве.

— Лиза, составите мне компанию под бой Курантов? Я здесь с братьями. С вами нам будет веселее. И я обещаю ответить на все ваши вопросы.

— С удовольствием, — согласилась я, метнув молнию высокомерия в сторону Лены.

— Тогда прошу, — Саша предложил мне свой локоть и взглядом пригласил взять его под руку.

Обхватила таксиста под рук, и он повёл меня прочь от Лены. Думать о неприятном новогоднем инциденте, в который меня втянула сестра, мне не хотелось.

— Итак, Александр, всё-таки, какими судьбами вас в Москву занесло?

— Да вот, новогоднюю столицу решил посмотреть? У меня брат здесь живёт. А вы, Лиза, почему такая испуганная? И та девушка, это ваша подруга?

— Нет! Двоюродная сестра, а родственников не выбирают! Затащила меня сюда и стала знакомить с какими-то парнями, которые… В общем, мне было неинтересно, и я просто убегала от них.

— Снова приключения, — утвердительно заявил.

— Почему снова? — изумилась.

А ведь, и правда, в Омске я не рассказывала ему про Капранова?

— Да, так, просто к слову ляпнул, — весело ответил он. — Смотрите, а вот мой брат.

Я посмотрела туда, куда указал Саша, и обомлела в очередной раз. Братом таксиста из Омска оказался таксист из Москвы, тот, что вёз меня из аэропорта.

— Здравствуйте.

— Лиза, это мой брат, Рррр… Роман, — отчего-то заикаясь на имени, произнёс Саша.

— Значит, Роман. Очень приятно. Лиза! — протянула руку.

Таксист из Москвы смерил меня взглядом, а затем одарил крепким, но осторожным рукопожатием.

— Очень приятно, — ответил низкий бархатный голос со знакомыми до боли нотками.

— Принёс? — спросил Саша.

— Угу, — ответил брат.

— Давай, разливай, осталось 3 минуты!

Часы на Спасской башне показывали без трёх минут двенадцать. Роман достал откуда-то из внутреннего кармана три фужера и бутылку розового шампанского, а Саша внезапно вручил мне уже зажжённый бенгальский огонь. Молчаливый Роман протянул мне наполненный фужер, затем налил Саше, себе и…

Тут вдруг я вспомнила:

— А где ещё один?

— Кто? — в один голос спросили братья.

— Саша, ну вы же сказали, что вы с братьями, а не с братом, значит, должен быть ещё один!

— Аааа! — протянул Саша и переглянулся с Романом, последний хмыкнул. — Он где-то здесь… Где-то рядом…

Послышался бой Курантов. Толпа на Красной площади громко отсчитывала секунды. А я почему-то вспомнила в этот миг арабского шейха из самолёта с удивительными светлыми глазами и ощутила рядом с собой чьё-то невидимое присутствие, совсем рядом, будто кто-то стоял у меня за спиной и дышал в затылок. Дыхание это касалось моей шеи. Оно было похоже на тёплый южный ветерок. Согревало.

— Лиза, загадывайте желание, — услышала я голос Саши.

Улыбнулась, закрыла глаза, нащупала в сумочке заветную шоколадку, отломила кусочек и положила в рот именно тогда, когда толпа заревела. Это означало, что наступил Новый год!

— С Новым годом, Лиза! — услышала я голос Саши.

— С Новым годом! — ответила я.

— С новым счасстьем! — протянул и присвистнул Роман.

— С Новым годом и новым счастьем! — вторила я.

Я была почти уверена, что услышала в тот момент ещё один голос, но услышала его я необычным способом, только у себя в голове. Это был голос, от которого встрепенулось всё во мне: «С Новым годом и новым счастьем, Лиза!» Я огляделась, но никого вокруг себя не увидела.

Повсюду стали стрелять и бабахать, а мы втроём… соединили в тонком звуке хрусталя фужеры и выпили шампанское. У меня во рту перемешался вкус необычного шоколада и розового шампанского. Непередаваемо вкусно! Меня окутало тепло от чьего-то невидимого близкого присутствия. Моя душа рвалась к неведомому фантому. Чувство такое же, что я испытала, глядя в глаза шейху.

— Говорят: «С кем встретишь Новый год, с тем его и проведёшь…» Придётся вам Лиза с нами в Новом году часто встречаться, — весело проговорил Саша.

Я по-прежнему видела только его ярко-голубые глаза и прямой красивый нос. Рот и подбородок был скрыт за высоким воротом свитера. Не успела разглядеть Сашино лицо, когда он пил шампанское, слишком увлеклась своими мыслями, а он проглотил игристое быстро и снова спрятал половину лица за одеждой.

— В принципе, я не против, — пошутила я. — Ой, вон мои родители! Пойдёмте, я вас познакомлю.

— Эээ… Вот так сразу и с родителями? — хитро с намёком протянул Александр и посмотрел на брата.

— Да, ладно вам! Они всё равно уже увидели нас и идут сюда. Если не хотите знакомиться, выход у вас один — убегать и поскорее, — пошутила я.

— Ну, это не в наших правилах, — наконец, произнёс длинное предложение Роман. — Родители так родители!

— Угу. Жаль, что Д… д… д…хммм…т куда-то запропастился, — пробубнил Саша.

— Простите кто? — переспросила я.

— Дддмитрий, Дима! Ещё один наш брат, самый старший, — пояснил Саша и поймал на себе строгий взгляд Романа. — Он бы точно обрадовался знаком…кхе…кхе…кхе… — внезапно закашлялся Саша и схватился за бок.

Увидев мою обеспокоенность, он хохотнул:

— Всё в порядке!

— Лиза, вот оказывается, ты где! Не скучаешь, смотрю! С Новым годом, дочка, с Новым счастьем! — воскликнула мама и обняла меня, успев при этом смерить острым взглядом моих спутников. — Куда вы с Еленой запропастились? Татьяна с Иваном с ног сбились вас искать!

— Мама, папа, знакомьтесь. Это мои знакомые. Это Александр. Он из Омска. Помнишь, я тебе рассказывала про сердобольного таксиста, который мне помог?

— Конечно, помню! Как удачно вы в Москве оказались, да ещё и на Красной площади, правда? И очень кстати в новогоднюю ночь Лизу встретили? Как тесен мир! — хитро произнесла мама, вглядываясь в голубые смеющиеся глаза. — Софья Васильевна Стрешнева-Лемешева, — мама протянула Саше руку.

— Польщён быть лично знаком с известной писательницей сказочных романов для взрослых и детей! — произнёс Александр и поцеловал маме руку. — Встреча с Елизаветой чистая случайность!

— Ну, конечно! — мама расплылась в хитрой, но довольной улыбке. — Неужели вы читаете мои книги?

— Ммм… — Саша на мгновение замялся. — Моя сестра — ваша большая поклонница.

«Ого! У него ещё и сестра есть!» — подумала я и взглянула на папу.

А папа выглядел хмурым и напряжённым. Взгляд метался от одного брата к другому. Невозможно представить, что напридумывал себе он.

— А это Александр Михайлович, Лизин папа!

— Ссс… Саша, — ответил таксист из Омска. — Почти тёзки!

— Угу, — угрюмо произнёс папа, но руку всё же пожал.

— А это брат Александра, — продолжила я, — Роман.

— Вы тоже из Омска? — поинтересовалась мама.

— Я живу в Москве, — отрезал Роман и тоже поцеловал маме руку.

Вот интересно, откуда у таксистов манеры кронпринцев, а?

Папа также угрюмо и подозрительно пожал руку Роману.

— Ну, что же, ребятки, холодно на улице-то всю ночь стоять. Может, к нам на огонёк? Я вам Саша книгу с моим автографом для сестры передам, — предложила мама. — Милый, ты не против? — мама обратилась к папе, будто за разрешением, хотя кому-кому, а ей оно точно не требовалось. Папа никогда не перечил.

— Надо только Елену найти и Татьяну с Иваном, — хмуро ответил папа, искоса поглядывая на моих высоких спутников.

— А чего её искать? Она с каким-то дебилом целуется за Васильевским. Ещё и дочь вашу его дружку подсунуть хотела! Хорошо брат рядом проходил, помог Лизе!

— Что??? Я этому дружку сейчас… — папа помчался к Васильевскому спуску, и дальнейших слов я не разобрала, хотя по смущённому маминому лицу и весёлым глазам моих спутников, я поняла, что они-то как раз всё расслышали.

— Саша, подожди меня! Извините, ребята! Лиза, вы идите, мы вас догоним… — кинула мне мама и понеслась за папой.

Вот странно так странно! Оставили меня на попечение двух малознакомых мужчин!

— Саша, а про дебила, вы откуда узнали? Я вам этого не говорила! И какой именно брат меня спас?

— Аааа… вот Ромка и спас! — брякнул голубоглазый таксист.

— Я Романа там не видела.

— Да, просто не заметили. Народу же много!

Перевела взгляд на Романа. Он изобразил подобие улыбки, которую было трудно угадать в зарослях бороды и усов.

— Роман, а когда вы успели Саше про дебила сообщить? — продолжила расследование я. — Мы к вам вместе с Сашей подошли?

Роман посмотрел на брата и почесал затылок.

— Нуууу…

— Мы близки с Ромкой. Вот знаете, как бывает, у родных людей связь настолько близкая, что они иногда мысли слышать друг друга. Верите?

— Честно? — спросила я.

— Да.

— С трудом, — улыбнулась.

— А пойдёмте к вашему дому, как мама велела, — предложил Саша.

— Пойдёмте, — вздохнула я, понимая, что Саша уходит от ответа.

Оба брата, будто сговорившись, предложили мне взять их под руку. Ничего страшного и опасного для себя в этом жесте я не узрела, поэтому подхватила под руки сразу обоих. Братья переглянулись. Меня же больше волновало не наличие двух здоровенных, похожих на спартанских воинов, мужчин по правую и по левую руки, а тайное присутствие кого-то третьего. Именно оно не давало мне покоя, и я постоянно оглядывалась.

— Лиза, кого вы ищете? Родителей? — поинтересовался Саша.

— Эммм… А разве мы не должны вашего старшего брата найти?

— Старшего? — как-то странно переспросил Саша, и я вдруг почувствовала тёплое дуновение южного ветра.

Внезапно на меня накатила усталость… Я сделалась сонной… Веки потяжелели и закрывались сами собой.

— Лиза, что с вами? — голоса Романа и Саши раздавались уже где-то очень далеко…

Я попробовала ответить, что, наверно, подействовало шампанское, но язык меня не слушался. Он прилип к нёбу… Я засыпала на ходу. Но прежде чем полностью погрузиться в сон, услышала тот самый желанный голос у себя в голове: «Разве ты не чувствуешь, что я рядом с тобой, Лиза? Я всегда рядом!»

Что происходило дальше, не помню.

Глава 9 Наваждение?!

«Шум чужих мнений не должен заглушать

ваш внутренний голос.

Слушать стоит своё Сердце и Интуицию».

Автор неизвестен

/Лиза/

Я снова плаваю в «сосновой» реке с НИМ. Теперь я точно знаю, что он МОЙ. Мужчина разговаривает со мной: «Я рядом с тобой, Лиза! Я всегда буду рядом и никому тебя не отдам! Ты моя…» Дальше слов я не разобрала, поскольку волна от ментального восторга накрыла, и я утонула в собственной эйфории. Его обволакивающий голос заставляет моё сердце учащённо биться и петь. Я понимаю, что хочу жить только ради того, чтобы слышать этот голос рядом с собой. Он словно наркотик для меня. Этот тембр лишает воли…

Открыла глаза и обнаружила себя в кровати. Я была в той одежде, что и вчера… Сверху меня укрыли пледом. В голове восстановились ночные события…

СТОП! Я не помню, как я оказалась дома! Моё последнее воспоминание — это внимательные голубые глаза и вопрос: «Лиза, что с вами?»

Прислушалась. В доме тихо. Наверное, все спят! Я посмотрела на часы. 9.00. Вылезла из-под пледа и на цыпочках вышла из комнаты.

В зале спали Татьяна с дядей Ваней. Заглянула в бывшую бабушкину комнату — Лена сопела. Пошлёпала на кухню, а там сидели мама с папой и о чём-то шептались за чашкой чая. Когда я вошла, они резко замолчали и растерянно уставились на меня.

— Доброе утро!

— А, доченька, проснулась, зайка?

Поцеловала маму и прошла к папе. Обняла его, а он, как в детстве, подставил мне колени. Я устроилась и зарылась в папиных объятиях. Он такой большой, тёплый и надёжный. Сразу становится спокойно. Мне 23 года, а я по-прежнему, как маленькая, садилась папе на колени. Он, кстати, не против! Ведь я для него продолжала оставаться малышкой.

— Лиза, чаю хочешь? — тихо спросила мама.

— Угу, и покрепче, а то я сонная!

Мама включила чайник.

— Мам, а как я уснула? Я ничего не помню, — спросила я.

Та ответила не сразу.

— Да как, за столом и уснула! Выпила бокал шампанского и через пять минут чуть в тарелку не угодила. Есть надо больше.

— Или чаще пить! — вставил свою шуточку папа.

Я захихикала ему в шею.

— Саша! — одёрнула его мама.

— А что я такого сказал?

Мама посмотрела на него укоризненно.

— Ладно, пойду я, ещё посплю. Посидите здесь без меня, девочки. А то вам с утра мои шутки не нравятся…

— Иди, иди, проспись! — поддакивала мама ему вслед.

Я уселась на нагретое папино место.

— Мамуль, а разве мы гулять не ходили вчера?

— Гулять? Нет, не ходили. Татьяна с Иваном и Леной ходили к Кремлю, а мы дома были, а что?

— Да, ничего, значит, мне всё просто приснилось…

— Угу, приснилось… — как-то странно подтвердила мама.

Обычно она меня расспрашивала обо всём, особенно если я про сны заикалась, а здесь даже не спросила.

— Мам, а почему ты не спрашиваешь, что мне приснилось?

— Да, спится — снится, дочка! Мало ли что в новогоднюю ночь присниться может…

И это моя мама говорит?

Для уверенности даже ущипнула себя. Больно! Точно не сплю. Вот надо было вчера себя ущипнуть! Эх, не догадалась!

— А вы когда легли? — спросила я.

— Как Никитины вернулись, так и легли, — мама отвечала странно, всё время отводила взгляд.

— Мам, что произошло? Я же вижу, было что-то, и ты это от меня скрываешь.

Мама глубоко вздохнула и ответила:

— Лиза, это просто твоя паранойя разыгралась…

Вот вроде бы обычная, ничего не значащая фраза, но мама произнесла её так, будто открыла мне великую тайну.

— Моя паранойя? Мне пора к доктору?

— Нет. Со временем всё пройдёт и встанет на место.

— И как долго мне жить ещё с ней?

— Недолго! — ответила мама, и в её взгляде я прочитала недосказанность.

— Что? — спросила.

— Ты доела ту шоколадку?

— Нет ещё, — ответила я.

— Как только доешь, всё закончится.

— Ну, тогда сейчас пойду и доем, — я уже встала со стула, но мама остановила:

— Не торопись! Успеешь ещё! Побудь пока с нами! — она нежно погладила меня по руке.

***

Ближе к обеду проснулись дядя, тётя и Лена.

— Хорошо погуляла вчера? — поинтересовалась Лиза, как бы невзначай.

— Слушай, Лизон, зря ты не пошла со мной. Я такого красавчика на площади видела. Мммм… — Лена закатила под лоб глаза.

— Ты так говоришь, словно настоящего принца встретила, — усмехнулась Лиза.

— Да, так и есть! Умопомрачительный красавец в дорогой одежде…

Ну, конечно, для Лены это было первостепенно! Деньги — это всё для Елены Никитиной! Причём сама зарабатывать их девушка никак не стремилась. Лене бы на всё готовенькое… Отхватить подходящую партию, поскорее женить на себе и пользоваться всеми благами обеспеченной жизни. Только вот зачем ОНА нужна богатому и красивому — об этом девушка как-то не задумывалась.

Для Лизы же на первое место выходила духовная связь, любовь, уважение, доверие, свобода выбора, а уже всё остальное являлось второстепенным. Лиза совсем не была против денег и богатства, но решающей роли они для неё не играли. Девушка считала, что деньги можно заработать, а вот купить любовь нельзя ни за какие богатства мира. Это редкое счастье дано познать, к сожалению, не всем. Под словом «любовь» Лиза понимала нечто большее, чем просто привязанность, страсть, желание и одержимость. Всё это быстро приходило и также быстро уходило, а вот сама любовь… Любовь оставалась в сердце навсегда.

Лиза ни разу ещё не была влюблена, но чувство это представляла себе как нечто светлое, что может быть между двумя людьми. Её родители любили друг друга. Она видела их нежность и любовь, которая изливалась и на неё в том числе. Лиза мечтала, чтобы и с ней произошло так же. Ей хотелось бы любить так, чтобы отдать себя любимому всю без остатка, подарить ему счастье, удивлять, вдохновлять, поддерживать, разделять взгляды, разговаривать без слов…

— Ну, конечно, Лен, дорогая одежда — это показатель!

— Лизка, ты не понимаешь, он был такой… такой…

— Какой?

— Такой мужественный, притягательный и недосягаемый… На него все девчонки вокруг сверкали глазами и пытались познакомиться, но он даже ни на одну не посмотрел.

— И что же, этот твой образец мужественности был один?

— Сначала да, потом он куда-то ушёл. Я потеряла его из вида, а через какое-то время появился в компании ещё двоих парней, таких же высоких. Правда, я их лиц разглядеть не смогла. Один был закутан по самый нос, а другой не брился, наверно, месяца два.

Лиза лишь пожала плечами:

— Прям, три богатыря на Красной площади по твоему описанию выходит.

— Так и есть! И кстати, было что-то похожее в их фигурах и движениях. Мне показалось, они братья.

— БРАТЬЯ?! — всполошилась Лиза, и вдруг в голове всплыли последние Ленины слова: «… один закутан, а другой не брился…» — Как выглядел тот, что был в дорогой одежде? — вопросила Лиза.

— Лиз, ты что так заволновалась?

— Лена, как выглядел тот, что был с открытым лицом? Я хочу знать! Ты же его рассмотрела!

— Красивый, но точно не русский! Кожа смуглая, как будто в Эмиратах живёт. Брюнет, жгучий… Волосы удлинённые, доходят до плеч.

— Он был без шапки?

— Без. В дорогущем пальто от Armani⁷!

— Продолжай! — потребовала Лиза.

— Что продолжай?

— Он похож на араба?

— Нет, или… Не знаю, сложно сказать. У него глаза неарабские…

— Серые!

— Откуда ты знаешь? — изумилась Лена.

Лиза не ответила на вопрос, а потребовала продолжения описания.

— Нос ровный, прямой, профиль — мечта любого художника! Говорю же, красавец! Угольно-чёрные брови, ухоженный. Да, аккуратная щетина на лице. На вид ему 30 или чуть больше, сложно определить, но взгляд серьёзный. Лизка, он точно тебе бы понравился! Да такой и не может не понравиться!

Лиза совсем не понимала, что произошло.

— Лен, а ты с Пашкой своим долго вчера гуляла?

— С Пашкой? Каким Пашкой? — удивилась девушка.

— А ты разве не с ним вчера встречалась на Красной площади?

— Не знаю я никакого Пашки. Ни с кем я вчера не встречалась! Только думала, что, может, познакомлюсь, с кем-нибудь интересным. Но предки мои ходили за мной по пятам, да и самые привлекательные, видимо, были заинтересованы чем-то другим, а не знакомством с молодыми и красивыми. А ты, Лизон, весь Новый год продрыхла. Вот что значит выпить детскому неподготовленному организму пару глотков шампанского. Уметь пить надо!

— Ты, значит, у нас умеешь пить?

— А то! Опыт, полученный в ночных клубах, даёт о себе знать!

— И в кого же ты у нас такая опытная? — протянула Лиза, радуясь, что Лена ушла от темы новогоднего красавца.

— Сама в себя!

— Ладно, пойду я, за работу сяду, а то мне уже заданий руководитель прислал, — Лизе хотелось поскорей остаться одной и всё как следует обдумать.

— Больной он, что ли? Сегодня же первое января!

— Точно! Больной! На всю голову! — подтвердила Лиза и пошла к себе.

Глава 10 Рождественский сюрприз

«Почему мы закрываем глаза, когда молимся,

мечтаем или целуемся? Потому что самые

прекрасные вещи в жизни мы не видим,

а чувствуем сердцем…»

Неизвестный автор

/Лиза/

Мой день начался с волшебного поцелуя…

В жизни я ещё ни разу не целовалась. Сон был правдоподобный. Всё это происходило словно наяву. Чувствовала глубину и нежность поцелуя. Я не видела его лица, но это был именно ТОТ, кто мне уже неоднократно снился.

Наступило пробуждение, но хотелось продлить пребывание во сне, ведь именно там с нежным незнакомцем мне было легко и безмятежно. А проснувшись, я столкнусь с реальностью, которая принесёт новые никому не нужные задания от Никапа. Его сообщения после случившегося выводили меня из себя. Я не отвечала. Выполняла только то, что считала нужным и без лишних фраз отправляла на почту. После случая в Омске Капранов для меня почти перестал существовать. Ещё тогда я добавила номер руководителя в чёрный список, чтобы он не беспокоил меня звонками. Не хочу ни видеть его, ни слышать. Сейчас нас связывала только моя научная работа. Ох, как же я хотела уже решить этот вопрос поскорее!

Для всех сообщений Капранова я выделяла особое время, когда моё эмоциональное состояние наиболее устойчиво — после обеда. С утра не хотелось портить себе настроение, а перед сном травмировать себя негативом, потому что теперь сон превратился для меня в иной, волшебный мир, где невероятное становилось реальным.

По вечерам я выработала новую привычку: съедать по кусочку необычной шоколадки. Заметила, что именно после этого мне и снились яркие сны с НИМ.

Как же мне хотелось увидеть его лицо! Во сне я видела ЕГО, но, когда просыпалась, не могла вспомнить, как же выглядит таинственный незнакомец…

Сегодня Сочельник. Мама сказала, что вечером пойдём на ночную праздничную службу в храм Христа Спасителя. На подобные мероприятия мы ходили всегда вместе: папа, мама и я. В семье мы всё делаем вместе. Хотела бы я, чтобы и у меня семья была бы такой же дружной и крепкой, как у родителей! Вот только я мечтала о большой семье. Детей хотела много…

Один ребёнок — это скучно и неинтересно. Иногда хотелось иметь рядом родную душу, с кем обсудила бы то, о чём неудобно разговаривать с мамой. Но так вышло, что, кроме меня, родители больше не завели детей. Почему? Я не знала. Никогда не спрашивала об этом.

Мою утреннюю негу нарушил телефонный звонок. Амина!

— С наступающим Рождеством, Лизуня! — прозвенел в трубке её весёлый голосок.

— Спасибо, дорогая! — промурлыкала я спросонья. — А вы разве тоже Рождество отмечаете?

— Вот тебе здрасьте! Ещё как отмечаем! Ты ж со мной пять лет жила в одной комнате, а спрашиваешь? А ты что спишь, что ли?

— Угу! И так сладко, что не хочу просыпаться!

— Ага, сладко! Как будто с кем целовалась во сне…

— Как в воду глядишь, Мина, — улыбнулась.

— С кем?

— Не знаю, но было здорово!

— Лиза! Я в шоке!

Я рассмеялась в трубку.

— А ну, рассказывай, негодница, с кем ты роман закрутила без моего надзора. Обещала же!

— Да, успокойся, Мина! Ни с кем я не закрутила.

— А кто же тебе снится такой интересный? Надеюсь, не Николай Петрович!

— Будет тебе, Мина, в святой день о нём вспоминать!

— А кто?

— Фантом.

— Что за фантом?

— В том-то и дело, что не знаю, — хихикнула я. — Но целуется классно, прям, до сих пор губы горят, — я продолжала дразнить подругу.

— Горят у неё губы! Не увлекайся с фантомом во сне, а то они, фантомы, такие, им только дай волю…

— Хорошо, буду контролировать ситуацию, — пообещала.

— Он хоть красивый?

— Кто?

— Фантом твой!

— Сама не знаю.

— Это как?

— А вот так, ни разу лица не видела! Ой, Мина, мне столько всего тебе рассказать нужно, только всего по телефону не перескажешь, слишком долго…

— Да-а-а, Лизуня, надо было тебе сразу со мной в Казань ехать, Джамиля охмурять. Сейчас была бы уже глубоко моей невесткой!

— Снова ты за своё!

— Ладно, Лизок, с праздником! Я очень жду тебя в гости и мечтаю узнать о твоих загадочных новостях.

— Ох, как бы я хотела приехать к тебе! С праздником, Амина! Передавай привет родителям от меня!

— И ты своих поцелуй от меня!

— Хорошо.

Ну вот и проснулась!

Когда вышла к завтраку, то застала маму с белым конвертом в руках.

— Мама, доброе утро! Что-то это? — спросила, обняв за плечи, и выглянула из-за спины, чтобы рассмотреть конверт.

Без марки! На нём было написано всего одно слово: «Елизавете».

— Это тебе, милая, — неуверенно проговорила мама.

— Мне? От кого?

— Не знаю, нет ни штампа, ни обратного адреса, ни отправителя.

Я взяла конверт из рук мамы и аккуратно разрезала ножом. Внутри лежала красивая открытка с рождественским сюжетом. Не ошибусь, если предположу, что ручной работы и сделана под индивидуальный заказ. Украшена замысловатыми узорами по периметру, точно такие же, красовались на обёртке шоколада. В середине уже знакомым почерком написано:

С Рождеством!

А внизу приписка:

Я всегда рядом, Лиза!

Д.

— Что там написано? — спросила мама.

Я молча протянула ей открытку.

— С Рождеством! — прочитала она вслух. — А от кого?

— Там же написано «Д.», — ответила.

— Где написано? — переспросила мама.

— Внизу.

— Здесь ничего нет, милая.

— Как нет? — я взяла открытку и пальцем показала маме на строчки внизу. — Вот же: «Я всегда рядом, Лиза! Д.»

Мама вытаращила на меня глаза и приложила ладонь к губам.

— Что? — удивилась я.

— Девочка моя, эту строчку видишь только ты! — выдохнула мама.

У меня внутри словно иголочками закололо от её слов, а в горле сразу пересохло. Я разволновалась и забеспокоилась:

— Со мной что-то не так? — произнесла слегка подрагивающим голосом.

Вместо ответа, мама просто обняла меня и от чего-то прослезилась.

— Мама, ты чего? Можешь мне объяснить что-нибудь?

— Нет, милая, не могу. Ты всё узнаешь в своё время, которое уже близко. Просто ты так внезапно у меня повзрослела, а я всё думаю, что ты ещё малышка.

— Мама, ты сама недавно погулять меня отправляла и сетовала, что твои подружки внуков нянчат. Я даже не знаю, кто такой этот Д.

— Узнаешь скоро. Ты много чего узнаешь.

— Мама, расскажи мне, что я должна узнать?

— Не время ещё. И ты должна увидеть и узнать всё сама, иначе просто не поверишь.

— Во что?

— Лиза, мир не такой, каким он тебе кажется сейчас. Многое сокрыто от глаз простого человека, ради его же блага. Однако избранным дано узреть мир в истинном, многогранном виде.

— А я избранная?

— Да.

— Кем я избранная или для кого?

— Этого я не знаю, милая. Но ты избранная от своего рождения, так же как и я. И теперь приходит твоё время. Больше сказать не могу, иначе будет беда! Не спрашивай меня!

— Мама, ты говоришь загадками.

— Мир, полон загадок и тайн. Не всё, чему нас учат, правда, не всё позволено знать простому человеку. Но ты скоро сама это поймёшь. Что невозможно, то невозможно; что возможно, то возможно⁸.

Вот такой интересный получился разговор у меня с мамой в канун Рождества.

Днём занималась наукой. Выполнила все разумные задания требовательного руководителя, отправила отчёт. Моя работа почти завершена. Осталось изучить быт малых народов Востока России и внести результаты в работу. Однако для этого мне нужно поездить по стране и понаблюдать за разными малыми этническими группами, которых на территории России много. Я даже заметила интересную особенность: даже внутри одного народа есть различия в традициях, обычаях и языке.

Поездку по России я запланировала на лето, в свой отпуск. Хотела собрать материал, а затем, не торопясь, всё оформить к следующей весне и уже летом выйти на защиту. Время позволяло. Я и так многих аспирантов обогнала, но это неудивительно, с моим-то руководителем!

Уже в прошлом году сдала два экзамена на кандидатский минимум английский и философию. Остался только профпредмет, но его сдают непосредственно перед защитой.

До ужина у меня было ещё много времени. Достала старый дневник. Раньше, до знакомства с Аминой, я вела заметки постоянно. Заносила мысли и впечатления от событий прошедшего дня.

Мама всегда писала такие вещи и меня приучила. Каких только у неё разных рукописных блокнотиков не было! Один — для записи идей, другой — для цитат, третий — для фрирайтинга, четвёртый — журнал успеха, пятый — предварительный материал и т. д. Я уже не говорю о куче исписанных тетрадей-черновиков.

Моя мама сначала писала рукопись, а потом набирала текст, хотя большинство авторов сегодня сразу работают на компьютере. Однако моя мама утверждала, что в рукописи — душа автора.

Когда мысль ложится на бумагу, то оживает. Безусловно, потом при наборе текста многое редактируется и добавляется, а что-то удаляется, но, тем не менее, изначально заложенная душа текста сохраняется.

«Пусть я теряю во времени, зато так я могу писать где угодно, там, где настигнет меня вдохновение. Для этого достаточно иметь блокнот и ручку в сумочке!» — всегда отвечала мама, когда ей говорили, что сейчас так уже никто не делал.

Вот и я лет шесть назад ещё писала дневники. У меня была потребность с кем-то пообщаться о личном. Не всё и не всегда можно сказать маме, хотя с ней мы близки.

А бумага — лучший слушатель. Она терпит всё, не перебивает и не навязывает свои советы!

Так было до того момента, пока я не познакомилась с Аминой. Эта заводная девчонка сделалась близким человеком. Она не только умела слушать, но и всегда озвучивала глубокие мысли, с которыми хотелось соглашаться. Жила в ней не свойственная юному возрасту мудрость! Подруга подбадривала меня. Вместе мы постоянно хохотали над какими-нибудь жизненными неурядицами.

Так в свои университетские годы дневник вести я перестала, а вот сейчас вспомнила, что пора возобновить старую привычку. Слишком уж много странного и необъяснимого последнее время со мной происходило. Решила записать всё начиная с отъезда Амины.

Иногда бывает так, что мы теряем нить событий, не замечаем очевидного. А вот запишешь всё на бумагу, потом перечитаешь, и картинка складывается.

Я потратила целых два часа, но по событиям дошла только до приключений в Омске. Мама позвала ужинать.

***

Новогодняя Москва — завораживающее зрелище. Весь центр украшен иллюминацией. Если прогуляться вечером от Кремля до храма Христа Спасителя, то покажется, что вы попали в новогоднее сказочное королевство. Вечер перед Рождеством выдался морозным, но приятным. Тепло одетая Лиза шла в храм вместе с родителями, подцепив папу под руку. Девушка постоянно крутила головой по сторонам, будто высматривала кого. А тот, кого она пыталась увидеть, незаметно следовал за ней на расстоянии десятка шагов.

В храме собралось много народу. Служба длилась несколько часов. Во время богослужения Лиза чувствовала взгляд «невидимки». Девушка поймала себя на мысли, что не сосредоточена на молитве, а блуждала в грёзах где-то далеко отсюда. Лизе устыдилась, а от стыда сделалось жарко и душно.

— Мама, я выйду на улицу, мне дурно от духоты, — шепнула девушка.

Софья Васильевна одобрительно кивнула и взяла свечку из рук дочери. Лиза пробралась сквозь толпу к выходу.

Морозный воздух сразу взбодрил девушку. Голова посвежела. Лиза прогуливалась около храма. Здесь светло от фонарей и многолюдно. Девушка чуть отошла в сторону, чтобы побыть одной. Она увидела тихое местечко в паре шагов от храма. Туда и поспешила.

В еловой аллее было тихо, пустынно. Ели украшены новогодними гирляндами. Лиза остановилась. Сюда доносилось песнопение из храма. Девушка решила постоять здесь и послушать. Мороз пощипывал ей щёчки, но в целом, Лиза чувствовала себя уютно в мутоновой шубке, пуховой шапочке и таких же пуховых варежках. Через пару секунд девушка почувствовала присутствие «невидимки». Он стоял близко к ней, как тогда в парке, когда удержал от падения. Лиза не испугалась, наоборот, ждала этого. В этот раз решила не удирать, а поговорить, ведь тогда он ей ответил.

— Здравствуй! Я чувствую тебя, — тихо сказала Лиза, — но не вижу.

Ответом послужил тёплый южный ветерок, который чуть коснулся её раскрасневшихся на морозе щёчек.

— Кто ты? — прошептала девушка.

Внезапно ветер усилился, с сугроба в воздух поднялись снежинки, закружились в танце и сложились в слово «судьба», которое несколько секунд висело перед Лизой в воздухе.

— Ты ангел или демон? Почему я не вижу тебя?

Девушка почувствовала, как кто-то выдохнул ей в затылок, будто от смешка, а потом внезапно снова подул ветерок, закружил снег, откуда-то взялась вода, всё смешалось в воздухе так, что Лиза почти ничего не могла разглядеть, а потом всё резко прекратилось, и ей в руку опустилась ледяная роза на вид, как настоящая.

— Очень красивая! Спасибо, — сказала девушка. — Как тебя зовут?

Снова глубокий выдох в затылок. А затем на сугробе появилась одна буква, выписанная витиеватым почерком:

Д.

Такая же буква написана в рождественской открытке.

— Это ты послал мне открытку?

У буквы «Д» появилась маленькая буква «а».

— Почему ты невидимый? Ты домовой?

Лиза отчётливо услышала тихий смех у себя над головой. Он стоял позади. Девушка резко обернулась и вытянула руку вперёд. На вид пустота, но рука Лизы упёрлась в нечто твёрдое, похожее на человеческую фигуру. Начала исследовать невидимое будто каменное пространство перед собой.

— Ты высокий, — заключила.

Лиза быстро сняла варежку и продолжила исследование. Потянулась вверх и дотронулась до тёплой и колючей щеки. Провела рукой, а затем ощутила, как что-то такое же тёплое слегка шершавое накрыло её ручку сверху и переместило с тёплой колючей поверхности к чему-то мягкому и подвижному. Губы невидимки подарили ладошке поцелуй!

Лиза замерла от такой нежности. Она вглядывалась туда, где была её рука и пыталась хоть что-то рассмотреть, но ничего не получилось.

— Мы когда-нибудь увидимся? — еле слышно спросила.

В ответ она получила ещё один поцелуй в ладошку.

— Когда?

Снова тёплый ветерок поднял в воздух снежинки, и они превратились в слово «скоро».

А потом волшебство рассеялось. Рука повисла просто в воздухе, и ничего тёплого она уже не чувствовала. Девушка ещё раз поводила рукой перед собой в надежде снова наткнуться на невидимку, но он исчез. Словно, вообще, никого не было. Только тепло поцелуя на ладошке и ледяная роза напоминали девушке, что всё это ей не показалось, что всё это было на самом деле.

— Лиза! Вот ты где! — голос мамы вернул девушку в реальность. — Что это у тебя, детка? Какая прелесть!

Софья Васильевна взяла в руки розу, чтобы посмотреть.

— Саша, правда, красивая?

Александр Михайлович лишь кивнул. Лиза ждала вопроса о том, откуда взялась у неё эта роза, и судорожно перебирала в голове все возможные вразумительные варианты ответа, однако ни мама, ни папа о происхождении ледяной розы не спросили. Они просто поздравили дочь с Рождеством и отправились домой.

/Лиза/

Я притормозила у подъезда:

— Мам, вы идите с папой. Я сейчас.

Мама внимательно на меня посмотрела и повела папу домой. Я осталась во дворе одна. Через пару мгновений снова почувствовала его дыхание.

— Спасибо за вечер! С Рождеством, если тебе это актуально…

На снегу появились слова: «Спасибо. Актуально».

— Как я тебя узнаю? — спросила.

Почувствовала, как мне на плечи легли руки, затем эти невидимые руки развернули меня и прижали к большому твёрдому телу, а потом я ощутила запах дорогого одеколона и его дыхание на своих губах и… Поцелуй! Тёплые шелковистые губы слегка коснулись моих. С ума сойти!

Мой самый первый поцелуй случился с невидимкой! Я даже имени его не знала… Поцелуй был коротким, нежным и тёплым. Это произошло… в точности, как во сне… Мой невидимка отстранился и выдохнул мне в губы шёпотом:

— Иди домой!

Это был шёпот… только лишь шёпот, но уже от него вся моя внутренность всколыхнулась. Возник эффект «дежавю». Где же я могла его слышать… И неожиданно для себя самой произнесла:

— Увидимся во сне…

Нежные губы снова коснулись меня и резко отстранились, а вместо тёплого дыхания я ощутила мороз.

Наверное, странное я представляла зрелище, стояла посреди двора с прикрытыми глазами и чуть вытянутыми губками. Никто же не мыслил, что я целовалась с невидимкой. Кому расскажешь, у виска пальцем покрутят и санитаров вызовут. Да-а-а, и как ты, Елизавета, докатилась до жизни такой?!

Уснуть я, конечно, долго не могла. Заполняла дневник. Даже вечер сегодняшний описала. Но никаких связей так и не установила. Что-то мешало мне увидеть всю картину. Уснула только под утро и то благодаря чудесной шоколадке.

Мне снова снился ОН и наш волшебный поцелуй…

Глава 11 Творческий отпуск

«Ничего не меняется, если ничего не менять».

Неизвестный автор

Как Капранов и обещал, жизнь Лизы Лемешевой осложнилась. Каждый день он придумывал новые задания, которым не было конца и края.

Все новогодние праздники Лиза просидела за диссертацией. Хотела поехать в Казань к Амине, но так и не получилось. После праздников Лиза намеревалась сменить научного руководителя. Терпеть Капранова у неё не хватало никаких сил.

В первый рабочий день Лиза сразу отправилась к заведующему кафедрой поговорить о наболевшем.

— Здравствуйте, Николай Иванович! — заглянула в кабинет Лиза.

— А, Елизавета Александровна, проходите, проходите! Рад лицезреть такую красоту в своём скромном кабинете!

Лиза смутилась. Но это Николай Иванович Хорошавин, он весь такой!

— Что вас привело ко мне, душа моя, Елизавета Александровна?

— Вот, Николай Иванович, подпишите экзаменационные билеты, — начала Лиза и протянула заведующему кафедрой стопочку подготовленных экзаменационных билетов.

— Ух, сколько их! Предмет-то какой? Ааа, всё вижу, праязык!

Некоторое время Николай Иванович молча подписывал билеты, а Лиза собиралась с духом, чтобы начать тот разговор, ради которого она и зашла. Билеты могла ещё и до Нового года оставить у методиста на подпись.

— Ну вот готово! — Николай Иванович протянул ей подписанную стопочку билетов.

Лиза забрала их, но уходить не спешила.

— Ещё что-то, душа моя? — спросил заведующий кафедрой.

— Николай Иванович, дело очень важное и… деликатное, — начала свой непростой разговор Лиза.

— Слушаю вас, Елизавета Александровна. Обещаю помочь чем смогу.

— Николай Иванович, я хочу поменять научного руководителя. Это возможно? — сразу перешла к главному Лиза.

— А в чём дело, Лизонька? Вас не устраивает Николай Петрович?

— Не устраивает.

— Чем же?

Лиза ждала этого вопроса, но всё равно растерялась.

— Николай Иванович, понимаете, мне сложно с ним общаться, — не хотела Лиза вспоминать всю прошлогоднюю грязь и разводить сплетни на кафедре, поэтому сначала попыталась решить дело мирно.

— Да? — удивился заведующий кафедрой. — Я что-то не замечал конфликтов между вами. Да, и Николай Петрович вас всегда хвалит! Вы же почти за год диссертацию полностью написали. И для смены руководителя нужен более веский аргумент!

— Конфликты! — вспыхнула Лиза. — Был у нас конфликт и очень серьёзный! Не хотела я вас в это посвящать, но, видимо, придётся, — выпалила.

— Что произошло?

— К счастью, ничего, но вполне могло произойти… — смутилась Лиза.

— О чём вы, Лизонька?

У Лизы внезапно навернулись на глаза слёзы. Плакать она не собиралась, но эмоции, бушевавшие внутри её, нашли вот такой выход. Лиза сама не обрадовалась этим слезам, но их уже заметили.

— Лизонька, деточка, что у вас случилось? — Николай Иванович подскочил с места и подошёл к девушке, уселся на соседний стул и приобнял по-отечески, Лиза инстинктивно уткнулась мужчине в плечо и разрыдалась.

— Тише… Тише… Тс-с-с-с… — Николай Иванович гладил девушку по плечу. — Давай-ка, милая, водички выпей!

Мужчина налил в стакан из кувшина воды и протянул Лизе. Она с благодарностью сделала несколько глотков, которые принесли облегчение.

— Успокоилась? — спросил заведующий кафедрой.

Лиза кивнула.

— Ну и хорошо. А теперь рассказывай… Он тебя обидел?

— Я не могу больше писать работу под руководством Николая Петровича. Он не соблюдает субординацию, и в Омске… — Лиза осеклась.

— Что у вас произошло в этом чёртовом Омске? — строго спросил Николай Иванович.

— Николай Петрович хотел воспользоваться своим служебным положением и через шантаж склонить меня… склонить меня… — Лиза замялась, никак не могла она произнести этого слова вслух. — Николай Иванович, Николай Петрович шантажирует. Говорит, что если я откажу ему, он будет препятствовать защите диссертации. Угрожает, что работать здесь не даст.

— Вы ему отказали, — констатировал факт Хорошавин.

— А я должна была согласиться? — удивилась Лиза и воззрилась огромными глазами на Николая Ивановича. — И вы туда же?

— Нет, детка, успокойся! Лизонька, вы всё правильно сделали! — заверил Лизу Хорошавин. — Я должен был это предвидеть! — пробормотал Николай Иванович себе под нос.

— Вы знали? — воскликнула Лиза.

— Я догадывался о чувствах Капранова к вам, Лиза, и думал, что вы могли бы разделить…

— Разделить?!! — у девушки не было слов. — Почему за меня все решают?! Извините, Николай Петрович, я, наверно, ошиблась адресом. Выход у меня, видимо, один! Мама права: здоровье дороже! — Лиза встала и направилась к выходу.

Случайно ли, но в дверях кабинета заведующего кафедрой она встретила Капранова, который, между прочим, посвежел за время пребывания на больничном. Синяк исчез, очки новые.

— Доброе утро, Елизавета Александровна!

— Здравствуйте, Николай Петрович! С выходом! — еле выдавила Лиза и целенаправленно пошла к своему столу.

Девушка положила экзаменационные билеты и поспешила уйти в туалет, чтобы привести себя в порядок. Когда Лиза вернулась в преподавательскую, Капранов ждал её у стола.

— Елизавета Александровна, мне нужно с вами поговорить, — начал он.

Они были не одни в преподавательской.

— Я слушаю, Николай Петрович, — не глядя на него, ответила Лиза, а сама искала в столе чистый лист.

— Не здесь, — тихо сказал Капранов. — Давайте зайдём в аудиторию.

— Извините, в аудиторию я с вами не пойду, — отрезала Лиза, взяла чистый лист, ручку, экзаменационные билеты и хотела уже уйти, но Капранов преградил собой девушке дорогу.

Наконец, Лиза подняла на него глаза, он прямо смотрел на неё. Понять что-либо по его взгляду сложно, слишком уж скользким он был человеком.

— Лиза…

— У меня экзамен, Николай Петрович, начинается. Студенты ждут! — твёрдо произнесла Лиза, отметив, что коллеги в преподавательской резко прекратили разговоры.

Капранов медленно осмотрел преподавательскую и плавно отошёл в сторону, уступая девушке дорогу. Лиза задерживаться не стала и быстро вышла в коридор.

Впустив сразу всех студентов в аудиторию, объявила, что экзамен будет проводиться нестандартно. Те, кто претендуют на отлично и хорошо могут остаться, остальным она готова поставить автоматически удовлетворительно. Половина группы окружила молодую преподавательницу и завалила зачётками со словами:

— Елизавета Александровна, вы лучшая!

Когда толпа довольных троечников схлынула, Лиза пригласила остальных тянуть билеты и рассредоточиться по аудитории.

Пока студенты готовились отвечать, девушка взяла чистый лист и стала писать собственный приговор — заявление на увольнение.

Студентка, сидевшая за первой партой, заметила и зашушукалась с подругой через ряд, бросая на преподавательницу сожалеющие взгляды.

Закончив с заявлением, Лиза быстро перевернула лист, подняла глаза и заметила, что все студенты грустно смотрели на неё.

Вдруг открылась дверь, и в проёме возник Капранов.

— Елизавета Александровна, можно вас на пару слов? — обратился он.

— Николай Петрович, у меня экзамен, извините, — ответила Лиза, не глядя в сторону доцента.

Затем она строго обратилась к студентам:

— Кто готов отвечать?

Учащиеся, как один, склонили головы в свои листочки, делая сосредоточенный вид.

Капранов вошёл в аудиторию, окинул всех взглядом, задержался на Лизе, которая сидела за столом, словно статуя, сложив руки поверх перевёрнутого листа и устремив отсутствующий взгляд в дальний угол аудитории.

— Мне нужно с вами поговорить, Елизавета Александровна, — тихо, но с напором произнёс Капранов, приблизившись к столу и нависнув над ней.

— Экзамен закончится через полтора часа, возможно, раньше. Вы сможете со мной поговорить в преподавательской, Николай Петрович!

Капранов пришёл в бешенство. Лиза второй раз унизила его прямо перед студентами. Желваки заходили на его лице. Он резко развернулся и вышел вон, громко хлопнув дверью.

В аудитории воцарилась мёртвая тишина. Слёзы наворачивались у Лизы на глазах, но плакать было нельзя! Не здесь, не перед студентами…

Вдруг девушка, сидевшая за первой партой, спросила:

— Вы из-за него увольняетесь, Елизавета Александровна?

Этот голос вернул Лизу в реальность:

— А? Что? — она не слышала полностью вопроса, до её слуха дошло только обращение к ней по имени-отчеству.

— Вы из-за него увольняетесь? — повторила вопрос девушка.

Лиза взяла себя в руки и постаралась ответить строгим голосом, чтобы пресечь дальнейшие вопросы:

— С чего это вы взяли?

Девушка поняла, что к откровенности преподавательница не расположена. Студентка молча кивнула на перевёрнутый листок.

— Продолжайте готовиться к экзамену! — строго велела Лиза, встала из-за стола и подошла к окну.

На улице зима, летел пушистый снег. Вдруг Лиза вспомнила, как они с Аминой однажды катались на университетской горке вместе с ребятишками из школы по соседству. Кто-то из детей им даже пару раз позволил прокатиться на санках. Предательская слеза всё-таки пробежала по щеке. Лиза постаралась незаметно её смахнуть.

Конечно, ей было жаль своих трудов, и к университету прикипела, да и студентов тоже жалко бросать среди года, но дальше не могло так продолжаться. Слишком далеко зашёл Капранов. Все на кафедре знали про них. Все, даже студенты, все, кроме самой Лизы…

Пока в одной аудитории продолжался экзамен, а в другой из угла в угол метался бешеный Капранов, который придумывал, каким ещё способом вызвать Лемешеву на личный разговор, по коридору кафедры «Востоковедения» прошёл высокий брюнет в дорогом пальто и костюме. Мужчину здесь никто не знал, ну почти никто… Незнакомец вошёл прямиком в кабинет заведующего кафедрой, а спустя пятнадцать минут вышел…

Экзамен подходил к концу. Почти все студенты уже покинули аудиторию. Остался лишь один. Это был достаточно смышлёный паренёк, исправно посещал все пары. Студент прекрасно ответил по билету, и Лиза уже поставила в зачётку отлично, однако молодой человек уходить из аудитории не спешил.

— У вас вопросы ко мне? — обратилась к нему Лиза.

— Нет, Елизавета Александровна, я лишь хотел вам сказать, что Капранов — урод и псих! Он вас обидел? Вы уходите из-за него? Если так, то я ему…

Лиза прониклась порывом паренька, но ответила следующее:

— Не стоит, Слава! Я ухожу не из-за него, а из-за себя! А вы со словами поаккуратнее будьте, вам на пятом курсе ему «Историю народов востока России» сдавать!

— Значит, вы нас бросаете? Вот так посреди года?

Лиза оставила эти вопросы без ответа. Лишь собрала все вещи со стола и пошла прочь из аудитории.

Студенту Славе ничего другого не оставалось, как молча последовать за ней.

Лиза прошла сразу в кабинет заведующего кафедрой.

— Елизавета Александровна, вы что-то зачастили ко мне, матушка? Уж я, старик, грешным делом, стал думать, не влюбились ли вы в меня? — поддел Николай Иванович.

— Вот! — Лиза не обратила внимания на шутку. — Или мне нужно у методиста зарегистрировать?

— Что это?

— Моё заявление на увольнение? Я буду вам благодарна, если две недели отработки вы позволите мне взять за свой счёт. Не могу больше работать на кафедре, где все коллеги следят за моей личной жизнью, словно за сопливой мелодрамой на канале «Домашний»! Даже студенты шушукаются по углам, а Николай Петрович позволяет себе демонстративно врываться ко мне в аудиторию во время экзамена и при всех вызывать меня на разговор, подрывая мою репутацию!

— Успокойся, Лиза! — рявкнул заведующий кафедрой. — Садись, поговорим!

Лиза послушно села.

Снова открылась дверь, и в кабинет вошёл Капранов:

— Елизавета Александровна, вот вы где, а я вас везде ищу!

— Выйди, Николай! — строго приказал заведующий кафедрой.

Капранов не ожидал такого в свой адрес и с гонором вышел. Николай Иванович что-то пробубнил себе под нос неразборчивое, скорее всего, нецензурное ругательство.

— Лиза, я не могу, да и не хочу подписывать твоё заявление! Сейчас ты поступаешь на эмоциях, потом будешь об этом жалеть!

— Жалеть? Жалеть! Я уже жалею, что согласилась на аспирантуру и теперь, оказывается, ещё всю жизнь за неё Капранова благодарить должна!

— Никому ты ничего не должна! — прервал её Николай Иванович. — Капранов здесь ни при чём! В аспирантуру ты поступила сама, никто оценки тебе не рисовал. А то, что он тебя предложил на место Шадриной, так это совпадение! Я и сам хотел с тобой об этом поговорить! Давай так, девочка! Вижу, ты устала и измоталась. Больше даже морально, чем физически! Забирай своё заявление и выбрось, а напиши-ка ты лучше другое, раз писать так любишь!

— Какое? — тихо спросила Лиза.

— Иди пиши заявление на творческий отпуск для завершения диссертации. У тебя будет время отдохнуть, собраться с мыслями, возможно, поездить по стране и найти необходимый материал.

— Но…

— Присылать свои исследования и работы будешь лично мне на почту. Капранова я беру на себя. Всё, иди пиши! С завтрашнего дня ты в отпуске, об остальном не беспокойся. Выйдешь через год, защитишься, а потом решишь, остаёшься ты, или уходишь. Договорились?

Лиза не верила собственным ушам. Всё, что она могла ответить, только:

— Спасибо.

Глава 12 Отъезд

«Дружбу не планируют, про любовь не кричат,

правду не доказывают».

Фридрих Ницше

/Лиза/

До Казани решила лететь самолётом. Так быстрее! Мне не терпелось поскорее увидеть Амину.

Как только я написала заявление на творческий отпуск, Николай Иванович сразу отпустил с отеческим напутствием ни о чём не беспокоиться…

Я не могла поверить своему счастью!

В этот же день созвонилась с подругой и купила билет на самолёт в один конец. Не представляла, сколько придётся мне гостить у Амины и насколько затянется моё исследование. Возможно, мне придётся поездить и по деревням, и по другим городам. Всё будет зависеть от того, насколько богатый материал я смогу собрать в самой Казани. Всю свою преподавательскую заработную плату я откладывала специально для подобного путешествия. Моих сбережений хватало на несколько месяцев. Возможно, устроюсь к Амине в магазин на подработку, чтобы не быть в тягость.

Рано утром мой самолёт вылетал из Москвы, и через несколько часов я уже увижу подругу. Как же я по ней соскучилась! Как же хотелось забыть весь этот ужас, который преследует меня последний год. И имя моему ужасу Николай Петрович Капранов!

Родители не удивились такой перемене. Сначала обрадовались, а когда узнали, что я уезжаю на следующий день, сникли.

— Лиза, может, ещё немного дома побудешь, отдохнёшь, а через недельку — две поедешь? — спросила мама.

— Мам, понимаешь, боюсь, что Капранов меня и дома достанет. Он не успокоится, точно будет искать встречи. Сегодня проходу мне не давал в университете, никого не стеснялся.

— Ну, может, нужно было выслушать его? — предложила мама.

— Зачем? Извинения его мне не нужны. Не помогут. Всё равно прежних отношений уже не будет. Я не воспринимаю его как старшего, как руководителя. Для меня Николай Петрович просто подлец, который специально подстроил так, чтобы я оказалась в ловушке. И Капранов этим хотел воспользоваться.

— Значит, завтра улетаешь всё-таки? — уточнила мама.

— Да, завтра к Амине. Давно не видела её, скучаю.

— Мы с папой тоже будем по тебе сильно скучать, милая! — как-то с грустью проговорила мама.

— Мам, ну ты чего расстроилась? Ты же сама хотела, чтобы я развеялась немного. Вот я и развеюсь.

— Угу, — мама хмыкнула носом.

— Мамуль, ты чего, плачешь?

— Ну, что ты, малыш, соринка в глаз попала, — улыбнулась мама, смахивая слезинку. — Конечно, поезжай и развейся. Когда у тебя рейс, Лиза?

— В 7.30

— Мы с папой отвезём тебя.

— Я могла бы и на такси доехать…

— Нет, мы проводим, — твёрдо заявила мама.

На следующий день рано утром папа привёз меня в аэропорт. Я прошла регистрацию и стала прощаться с родителями. Они были, вроде, весёлые, но ощущалась странная грусть в их глазах, будто я не в Казань лечу, а в иной мир, словно мы не увидимся больше.

— Лиза, мы с папой очень любим тебя, помни об этом, — сказала мама.

— Я вас тоже люблю, — в ответ я обняла и поцеловала сначала маму, а потом папу.

— Доченька, ты взрослая уже и способна сама принимать решения. Если вдруг кого встретишь по душе, выходи замуж за него, мы с папой благословим вас, — как-то особенно загадочно заговорила мама. — И ничего не бойся, милая! Слушайся его во всём!

— Мам, кого его-то? И вообще, я не выхожу замуж в Казани. Я к подруге в гости еду, материал для работы собирать.

— Ну, мало ли что в жизни бывает… Вдруг появится кто на твоём пути…

Единственного, кого бы я хотела встретить, так это моего таинственного и невидимого знакомого. Узреть его воочию, наконец-то.

— Ты, кстати, шоколадку свою доела? — осведомилась мама.

— Нет, а что? — с надеждой спросила я.

— Много осталось?

— Один кубик.

Мама лишь одобрительно кивнула. Здесь объявили посадку.

— Мне пора.

— Счастливо, милая моя! — мама обняла, а у меня в глубине души возникло ощущение, что она прощается со мной навсегда.

— Мама, что бы ни случилось, и кого бы я ни встретила, я не забуду вас с папой. Обещаю, что мы увидимся снова. Я к вам вернусь!

— Лиза! — начал папа, который всё это время сохранял молчание. — Ты знаешь, как я тебя люблю. Если только кто тебя обидит, я ему… ему…я…

— Саша! Всё понятно! — перебила мама. — У этого несчастного детей точно не будет! Но давай всё же надеяться, что нашу Лизу никто не обидит и к крайним мерам прибегать не придётся.

— Пап, я тебя люблю, — ответила я и обняла папу.

— Даже представить не могу, чтобы какой-нибудь татарин к тебе приблизился…

— Папа! При чём здесь это?

— Не слушай меня, дочка, несу всякую чушь!

— Значит, буду искать русского, — пошутила я. — Но напоминаю, я к подруге еду и заниматься буду там наукой, а не женихов искать, — пыталась взбодрить я родителей.

— Одно другому не мешает, — ответила мама.

— В таком случае замечу, что в Казани не только татары живут…

— Да, нам всё равно Лиза, главное, чтобы ты счастлива была, — подхватила мама. — У тебя на роду написано стать женой… — осеклась мама, будто что-то знала.

— Кого?

— Да, — мама махнула рукой.

— Кого?

— Не русского… — еле выдохнула мама.

— Ладно, счастливо вам, я побежала, а то улетит самолёт без меня, пока мы несуществующих женихов здесь обсуждаем.

— Так ли уж не существующих? — загадочно произнесла мама и покосилась в сторону.

Я проследила за её взглядом. Он упал на высокого брюнета, который стоял у стойки регистрации. Его мощная фигура кого-то мне напоминала, вот только кого, вспомнить я не могла. Внезапно брюнет повернул голову в сторону, и я увидела профиль мужчины. Мечта художника! Уж очень знакомыми показались черты лица. Узреть бы анфас, и я точно вспомнила бы, где я встречала уже его. Но мужчина полностью не повернулся. Зато его профиль засел красивой картинкой в моём сознании надолго…

***

Самолёт благополучно приземлился в Казани. Амина от нетерпения ходила по залу ожидания.

— Лиза! — вдруг увидела она подругу.

— Мина!

Девушки бросились друг к другу в объятья и закружились по залу, одновременно что-то лепеча. Наверное, они ещё очень долго так стояли, обнявшись, если бы к ним не подошёл довольно высокий и очень симпатичный брюнет с изумрудными глазами.

— Лиза, знакомься, мой двоюродный брат Джамиль! Я рассказывала тебе про него, — подмигнула Амина. — Джамиль, это Лиза Лемешева, моя лучшая подруга, почти как сестра!

— Очень приятно! — молодой человек первый протянул руку и улыбнулся. — И что вам про меня рассказывала сестрица? — поинтересовался Джамиль.

— Только хорошее, — скромно ответила Лиза и подала руку в ответ. — Мне тоже очень приятно!

Девушка поймала на себе заинтересованный взгляд Джамиля и смутилась. Затем вдруг молодой человек напрягся и посмотрел куда-то поверх Лизиной головы. Лиза повернулась… Однако, кроме толпы встречающих, никого, кто бы мог вызвать такую перемену в Джамиле, не увидела.

— Пойдёмте, девушки! Транспорт ожидает, — быстро проговорил мужчина и приятно улыбнулся.

Молодой человек легко подхватил Лизины чемоданы и направился быстрым шагом к выходу.

Присутствовало в Джамиле что-то притягательное: то ли его яркая восточная внешность в сочетании с европейскими глазами, то ли высокий рост и спортивное телосложение. Черты лица молодого человека были правильными и даже, можно сказать, красивыми. Джамиль походил внешностью на турка или пакистанца, но при этом глаза у мужчины были большие и светлые. Не кто иной, как восточный принц!

К слову сказать, Амина тоже своей внешностью также больше напоминала пакистанку, нежели татарку. А глаза у девушки были ярко-зелёные, как изумруд.

Джамиль устроил подруг на заднее сиденье своего новенького Polo, а сам сел за руль.

— Лиза, всё-таки как же здорово, что ты приехала! Как же тебе это удалось, прямо вот так посреди года, всё бросить и… — Амина немного притормозила, покосившись на Джамиля.

— Я всё тебе расскажу, Мина, и уже сегодня. История моя слишком долгая и драматичная, — замялась Лиза. — Лучше расскажи, как у тебя дела, как твой салон? — девушка ловко увела разговор на нейтральную для ушей Джамиля тему.

— Да, всё отлично! Правда, салона ещё нет, не получилось летом у меня, но я переехала и открыла магазин сувениров в самом сердце Казани! Вместе с сувенирами продаю и картины! Хочешь посмотреть? — спросила Амина.

— Конечно!

— Тогда после обеда Джамиль подбросит нас до центра. Правда, Джамиль? — уточнила Амина. — Ты же никуда не торопишься?

— Сегодня весь день я в твоём распоряжении, сестричка!

— Вот и отлично!

Родители Амины встретили Лизу с отеческой теплотой, словно вторую дочь.

— Посмотрите, кто к нам приехал! — с раскрытыми объятиями бросилась навстречу Асия Загитовна.

— Здравствуйте, Асия Загитовна!

— Отец, иди скорее сюда! — позвала женщина папу Амины.

— Здравствуйте, Ильдар Рашидович! — поздоровалась Лиза.

— О-о-о-о, ну здравствуй, дочка, здравствуй! — раскинул свои широкие объятия отец Амины, в которых девушка просто утонула.

Лиза невольно сравнила Ильдара Рашидовича со своим отцом. Да хотя Александр Михайлович не маленького роста, а вполне даже высокий, но папа Амины будет точно выше и шире!

— Джамиль, заноси чемоданы в свободную комнату наверху, — скомандовала Асия.

— Эта та, что раньше была моей? — усмехнулся Джамиль.

— Ты против? Всё равно перестал у нас ночевать! — покосилась на него мама Амины.

— Ни капли, — улыбнулся молодой человек. — Если приспичит, я и на коврике у двери входной посплю, — пошутил Джамиль.

— Не надо впустую, мама! Пусть уж комната Джамилю останется. Неси чемоданы, братец, ко мне! Лиза, ты не против?

— Нет, конечно. Ты же знаешь, мы не можем друг без друга, — отозвалась Лиза. — Всё равно прибегу к тебе, поэтому нас лучше не разделять.

— Ну, тогда, вам кровать нужно ещё одну поставить! — спохватилась Асия. — Так, мальчики, дуйте на чердак, там есть запасная кровать. Придётся вам поработать сегодня!

— Ой, ну что вы не надо! — начала девушка. — Мне и раскладушки хватит!

— Ничего подобного! — отрезала Асия. — Пусть поработают, а мы посекретничаем на кухне, пока пироги пекутся. До обеда управитесь? — обратилась женщина к мужчинам.

— Так точно! — ответил Ильдар Рашидович.

Глава 13 Казань

«Любовь к тому или иному городу обусловлена чувствами,

которые в нём пришлось испытать, а не самим городом».

Марлен Дитрих

Асия Загитовна устроила целый торжественный обед по поводу приезда Елизаветы, где главным блюдом стал традиционный эчпочмак⁹, а десертом чак-чак¹⁰.

Такой радушный приём тронул Лизу до глубины души. Гостеприимство всегда на Востоке на первом месте.

После обеда Амина повезла Лизу в центр показывать свою сувенирную лавку. Магазинчик находился на улице Баумана, в самом сердце Казани. Он оказался небольшим, но уютным и комфортным. Выгодное положение магазинчика — пешеходная улица Казани с огромной толпой любопытных туристов — обеспечивало Амину постоянным потоком клиентов.

— Амина, возьми меня помощницей в свой магазин, — обратилась к подруге Лиза.

— Тебе нужно работу дописать и материал собрать. Какая работа, Лизок?

— Не включай Никапа, Мина! Я всё успею. Мне нужно чем-то заниматься! Тем более у меня же будут выходные!

— А в выходные личную жизнь будешь устраивать, а не диссертацию писать, — сверкнула глазами Амина на Джамиля, который всё это время с любопытством посматривал на подругу сестры.

Лиза проследила за взглядом Амины и смутилась. Не собиралась она давать никому ложную надежду. Ей хотелось сначала разобраться с собственными фантомами и снами.

— Ну, посмотрели? Пойдёмте тогда, погуляем. Амина, я думаю Лизе обязательно нужно Кремль показать. Вы как? — предложил Джамиль.

— Отличная идея! — поддержала Лиза. — Я с удовольствием окунусь в историю Казани.

Молодые люди закрыли сувенирную лавку и неспешно направились по улице Баумана к Кремлю. Джамиль проявил себя прекрасным экскурсоводом. Он весело и интересно преподносил исторические факты, связанные с историей города. А на пути им встретились два коня и кот.

Памятник коню-чекисту

— Амина, это кто? — увидев трёхметровую бронзовую статую, спросила Лиза.

— Конь в пальто¹¹! — со смехом ответила девушка. — Сама посмотри!

Лиза заливисто рассмеялась.

— Амина, всё же он кое-кого другого мне напоминает. Вот гляди, если отбросить сигарету, то…

— Точно!!! Никап! — хлопнула себя по лбу Амина.

— Аха-ха-ха-ха! — захохотали обе девушки.

Джамиль деликатно прочистил горло, обозначая своё присутствие. Мужчине одному ассоциация была непонятна.

— Ой, Джамиль, прости! — опомнилась Амина. — Не обращай на нас внимания. С нами такое часто случается, стоит только сойтись. Нам то красавчик Рикардо повсюду встречается, то вот, теперь Никап.

— А это кто?

— Да вот такой же конь в пальто! Аха-ха-ха-ха. Да, забудь! Так никто… — махнула рукой Амина. — Долго рассказывать. Да и это девчачий юмор, ты не оценишь, братик.

— Уверена?

— Угу. Пойдёмте дальше, — предложила Амина.

Через несколько десятков метров справа, в проезде меж двух зданий, Лизе представили новый символ города Кота Казанского. Ленивый толстый бронзовый котик развалился на диване и подставил своё круглое пузо на всеобщее любование.

Ну, кто останется равнодушным и пройдёт мимо? Конечно, никто! Пузико котика от недостатка ласки не страдало, светилось, словно солнышко!

Сначала Лиза фотографировалась одна около котика, потом к этому процессу подключилась Амина. Джамиль только и успевал ловить интересные кадры. Один раз не удержался и тайком сфотографировал Лизу на свой телефон. Такой удачный кадр вышел! Она даже не заметила, что её фотографируют, получилась нежной и милой. Джамиль на мгновение залип на этой фотографии.

— Кто у тебя там, в телефоне, важнее нас, Джамиль? — окликнула брата Амина.

— Нет никого важнее вас, — улыбнулся Джамиль. — Идём дальше? А то замёрзнем, не лето!

В конце улицы Баумана у входа на станцию метро «Кремлёвская» их встретил ещё один нетипичный конь¹².

— Ой, а это что за необычная лошадка? — развела руками Лиза, обходя неординарную скульптуру.

— Это Конь-Страна! — ответил Джамиль.

— Страна? А почему страна? — удивилась Лиза, разглядывая причудливые изображения по бокам коня.

— Ой, Джамиль, да никакая это не страна. Кальянчик это, кальянчик! — перебила Амина.

Джамиль хохотнул:

— Ну да, местные так и прозвали эту коняшку!

— Если честно, на кальян конь больше похож, нежели на страну, — заметила Лиза, внимательно вглядываясь в рисунки. — А почему всё-таки страна?

— Скульптор так видит страну и, в частности, Татарстан. Здесь ещё надпись есть, где автор признаётся в любви своей стране и желает счастья, — ответил Джамиль.

— А почему здесь летающая тарелка? — спросила Лиза. — Это на что намёк?

Джамиль немного растерялся и инстинктивно почесал затылок, зато Амина выдала:

— Художники, знаешь ли… Они так видят… — и сразу рассмеялась, намекая на себя.

— Ой, да точно, Мина! Я уже отвыкла от твоего особого восприятия мира. А что за узоры по бокам?

— А это такие татарские узоры, — расплывчато ответил Джамиль.

— А что они означают?

— Да-а-а… — протянул молодой человек и снова почесал затылок, будто соображая как бы правильно ответить это пытливой девушке с острым умом, чтобы не сболтнуть лишнего.

И снова Амина пришла на помощь:

— Разное они означают, население, производство страны…

— А почему тогда здесь змеи изображены? — не унималась Лиза.

— Местная фауна, — быстро вставил Джамиль. — У нас не только змеи, но и драконы есть.

— Да-а-а? — удивилась Лиза. — Где?

— Идём, посмотрим, здесь недалеко. По другую сторону входа в метро на станцию «Кремлёвская», — загадочно улыбнулся Джамиль и поймал на себе взгляд сестры.

Через пару минут Лиза с любопытством рассматривала очень необычного дракона. Странность заключалась в том, что хвост ящера был вовсе не драконий, а змеиный.

— А почему у дракона хвост змеиный? — сразу спросила Лиза.

Джамиль переглянулся с сестрой и ответил:

— Так в древности жители Казани представляли своего покровителя Зиланта¹³.

— Странно как-то они его представляли. Дракон больше на ящерицу похож, а здесь полудракон-полузмей получается…

— Художники… творческие люди… — снова иронически произнесла Амина.

— Ага, вечно у вас, у художников, всё с преподвыподвертом! — протараторила Лиза.

— С препод… чем? — переспросил озадаченный Джамиль.

— С преподвыподвертом, — быстро повторила Лиза.

— С преперд… АААА!

Лиза сложилась пополам от смеха.

— Даже не пытайся! — утешила брата Амина. — В скороговорках с ней лучше не тягаться!

— Это я уже понял.

Дальше молодые люди двинулись по крутому подъёму прямо в Кремль. Для прогулок Казанский кремль открыт круглосуточно. У стен Кремля представился чудесный вид на город. Оттуда даже красавица Волга видна.

Лиза не переставала восхищаться чудесными архитектурными ансамблями, в которых её взгляд цеплялся за фигурки драконов и змей. Удивительно!

— Почему у вас здесь повсюду изображены одни змеи? — спросила Лиза.

Джамиль ответил не сразу.

— Считается, что раньше на этом месте было много опасных змей. Но пришли люди и истребили их. Вот теперь в память об этом событии изображают их повсюду.

— Истребили? Всех?

— Да, — пожал плечами Джамиль и поймал внимательный взгляд сестры.

— Что же в этом великого? Истреблять тех, кто слабее? Угрызения совести замучили, вот и стали лепить змей где попало, — заключила Лиза.

— Так и есть! — улыбнулся молодой человек.

Мечеть «Кул Шариф»¹⁴ произвела сильное впечатление на Лизу. Девушка никогда не бывала в мусульманских храмах, а здесь предложили зайти. Сначала Лиза немного разволновалась:

— А мне разве можно туда? Я же не…

— Можно, — с улыбкой ответил Джамиль. — Это неважно. Мусульманам же не воспрещается входить в православный храм. Не забывай, что мы в Казани, здесь жители терпимы друг к другу. Несколько веков русские и татары живут и работают бок о бок. Кроме того, в Казани есть и другие малые народы, у которых своё вероисповедание. Так что идём! Тем более пора уже погреться.

— А, кстати, почему здесь нет снега? — спросила Лиза и бодро зашагала к мечети.

— Ааа это! — усмехнулся Джамиль. — Здесь, как говорится, пол с подогревом.

— То есть?

— Территория Кремля обогревается, поэтому, если температура выше — 10 градусов, снег на брусчатке не задерживается. А ещё видишь вон то здание? — Джамиль развернул Лизу назад и указал на одноэтажную постройку в едином архитектурном ансамбле с Кремлёвской стеной.

— Вижу. А что это?

— Вообще-то, это туалет, — заметила Амина.

— Что? — хихикнула Лиза.

— Верно, но не только, — довольно серьёзно продолжил Джамиль. — Там ещё расположена снегоплавильная установка. Снег из Кремля не вывозится, а плавится, именно поэтому сейчас ты можешь наблюдать небольшой пар. Взгляни! — и Джамиль снова развернул Лизу и указал на испарение, поднимающее над указанным зданием.

— Здорово у вас здесь всё придумано! Даже в Московском Кремле такого нет! — заметила Лиза и хитро скосила глаза на руки Джамиля, которые уже давно пребывали на её плечах. Проследив за взглядом девушки, молодой человек быстро их убрал.

— Ну что? Греться идём?

— Угу.

/Лиза/

У входа в мечеть мы затормозили. Амина заправила волосы под куртку и шарф, глубже натянула шапочку.

— Лиза, волосы нужно спрятать, — сказала подруга.

Я последовала её примеру.

— Лиза, подожди, — окликнул Джамиль.

— Что? — повернулась к нему.

— Вот здесь нужно поправить, — тихо произнёс он и осторожно заправил мне под шапочку выбившийся локон.

Рука его на несколько мгновений застыла на моём лице. Между нами возникло звенящее напряжение. Я смотрела на него снизу вверх и поражалась красоте изумрудных глаз. В них было что-то необъяснимое, будто плясал золотой огонёк.

Пауза слишком затянулась. Мне бы отвернуться от него, но расплавленный янтарь вперемежку с изумрудной зеленью меня не опускал, а Джамиль не отнимал руки от моего лица.

— Вы там примёрзли, что ли? — вернул нас обоих в реальность голос Амины. — Идёмте уже, холодно!

Первое, что вызвало у меня восторг, так это пространство. В мечети «Кул Шариф» просторно, никаких нагромождений. Внутреннее убранство сильно отличалось от православного храма, где стены расписаны библейскими сюжетами, украшены фресками и иконами. Здесь всего этого не найти. Повсюду ощущался минимализм, и кажется, что это правильно, поскольку ничто не отвлекало взгляд от молитвы. На стенах выложена мозаика мечети в Мекке, а также рисунки на сюжеты из Корана, но на них не изображались люди, только предметы. Очень интересная особенность!

Осмотрев нижний зал, мы поднялись по винтовой лестнице на ажурный балкон. Джамиль пояснил, что это место предусмотрено для молитвы женщин.

— А разве женщины не должны молиться дома? — спросила я.

— Во многих мусульманских странах так и есть, но не здесь. Мы считаемся светским государством, и у наших женщин есть полное право молиться в храме, но отдельно от мужчин, — улыбнулся Джамиль. — Хотя в последнее время из-за наплыва туристов этот балкон не используется женщинами. Они наравне с мужчинами молятся в общем зале, только позади и отгораживаются специальными ширмочками.

— Если вы такое светское и просвещённое государство, то почему всё-таки женщины у вас так и остаются на особом положении? В православном храме молятся все наравне, никто ни от кого не отделяется и не отгораживается, — заметила.

Джамиль выразительно улыбнулся и посмотрел в сторону, будто подбирал слова для ответа.

— Лизунь, понимаешь, здесь дело не в ущемлении прав, а в духовности больше, — начала объяснять Амина. — Ну вот представь себя, сидящей на коленях посреди зала и молящейся с поклонами… Даже при условии, что на тебе будет джильбаб¹⁵, находящиеся позади мужчины, вряд ли, смогут оторвать взгляд от тебя и сосредоточится на поклонении Всевышнему.

— Точно! — подтвердил Джамиль и расплылся в широкой улыбке, а в глазах заиграли огоньки.

У меня же вспыхнули щёки, и жар охватил до самых пяток.

— Лиз, ты что покраснела? — моя реакция не осталась незамеченной.

— Жарко стало. Согрелась! — ответила я, глядя в сторону.

— Пойдёмте тогда, взглянем на падающую башню Сююмбике и на смотровую площадку, — предложил Джамиль.

Джамиль Алимов

Когда мы вышли из мечети, на улице уже стемнело. У всех зданий на территории Кремля зажглась подсветка. Красивое зрелище!

С башней Сююмбике связана трогательная история. Считается, что башня построена из минарета по приказу царицы Сююмбике¹⁶ в память о погибшем любимом муже.

О красоте Сююмбике ходили легенды. Говорили, что русский царь Иван Грозный захотел жениться на Сююмбике. Но она выставила условие, что выйдет замуж за русского царя, если он построит семиярусную башню в семидневный срок. Башня была построена в срок. Прежде чем сочетаться браком, царица поднялась на самый верхний ярус башни, чтобы отдать дань уважения своему народу, и бросилась оттуда вниз. Однако поговаривали, что царица не погибла, а превратилась в прекрасную белую лебёдушку. Именно поэтому изображение лебедя присутствует в архитектуре Казанского кремля.

Когда я слушала историю царицы Сююмбике в изложении Джамиля, слёзы навернулись на глазах.

— Лизунь, ты чего носом хлюпаешь? — спросила Амина, заглядывая мне в лицо.

— Да, так, история очень трогательная, отозвалась во мне, — объяснила я. — Я бы тоже так поступила. Не смогла бы принадлежать нелюбимому.

Мгновенно поймала на себе взгляд Джамиля, а Амина сказала:

— Ну, хватит мокроту разводить. Тебе ещё любимого надо найти, а история Сююмбике на самом деле прозаична. Джамиль рассказал тебе всего лишь красивую легенду. На самом деле её выдали замуж против воли в третий раз за касимовского правителя Шах-Али. Царица жила в Касимове, где и умерла. Вот и всё! Никакой романтики!

— Ну, зачем ты разрушила это волшебство, Амина! — возмутилась я.

— Зато слёзы у тебя сразу высохли, — обняла меня подруга. — Пошли на смотровую площадку?

Вид со смотровой площадки открывался шикарный. Вся Казань как на ладони!

Вид на ночную Казань из Кремля

Мы немного сфотографировались и отправились пить горячий шоколад с татарскими сладостями на улицу Баумана, а затем Джамиль отвёз нас к Амине домой. Хороший денёк получился!

***

— Джамиль, ты останешься? — поинтересовалась Асия Загитовна, когда молодые люди зашли в дом.

Конечно, Джамилю хотелось остаться, поскольку Лиза непросто понравилась молодому человеку, он чувствовал, что в ней было что-то особенное.

Впервые за много лет он не вспоминал свою первую любовь. Нет, ничего не забылось, и Джамиль продолжал любить свою маленькую Миру, с которой познакомился ещё в детстве, но Лиза… Лиза дала ему новую надежду. А вдруг… А что если… если она здесь неслучайно? Джамиль чувствовал в Лизе родную душу, его тянуло к девушке. Вот только почему? Любовью назвать это чувство нельзя, рано…

— Нет, тётя, я поеду к отцу. Не хочу оставлять его одного, — ответил Джамиль и мельком взглянул на Лизу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Красавчик Рикардо (примечание автора) — это присказка, которую девчонки используют между собой, чтобы разрядить обстановку. Это сочетание вызывает у девушек смех. Об истории возникновения этой присказки будет рассказано позже.

2

Rolex — дорогие швейцарские часы.

3

Кандура — платье арабских мужчин.

4

Гутра — мужской головной убор в виде платка у арабов.

5

Эгаль — жгут, которым крепится гутра.

6

Притчи 31:10

7

Giorgio Armani S.p. A. — итальянская компания, специализирующаяся на производстве одежды и различных аксессуаров.

8

(прим. автора) — древнеиндийская поговорка.

9

Эчпочмак — татарское национальное блюдо, печёное изделие из дрожжевого, реже пресного теста, с начинкой из картофеля, мяса, как правило, говядины, баранины, гуся или утки и лука. По правилам чтения в татарском языке букву «ч» в этом слове нужно произносить как /щ/, /эщпощмак/.

10

Чак-чак — мучная восточная сладость из обжаренных во фритюре кусочков теста, перемешанных с медовым сиропом (произносим по-татарски /щак щак/).

11

Трёхметровая фигура коня-чекиста в длиннополой кожаной куртке с 2018 г. на самом деле находится в Казани на ул. Баумана, 56, около музея Самогона.

12

«Конь-Страна» — работа финского скульптора Рафаэля Сайфулина. (Ссылочка, к сожалению, не во всех форматах открывается).

13

Существует несколько легенд о Зиланте, по одной из них царь-змей Зилант покровительствует жителям Казани.

14

Мечеть «Кул-Шариф» — главная соборная джума-мечеть республики Татарстан и города Казани; расположена на территории Казанского кремля; одна из главных достопримечательностей города.

15

Джильбаб — цельная женская одежда для мусульманок, укрывающая всё тело, оставляя непокрытыми лишь кисти рук, стопы и лицо.

16

Сююмбике — исторический персонаж, правительница Казанского ханства (1549—1551), жена казанских ханов Джан-Али (1533—1535), Сафа-Гирея и Шах-Али, дочь ногайского бия Юсуфа и прапраправнучка основателя династии Ногайской Орды Едигея.