Рыцарь Орлиной долины

Ольга Вешнева, 2023

В мире меча и магии лагерь наемников – последнее место, где царят нежные чувства. Тут каждый сам за себя, ведь темный властелин готовит свою армию для решающей схватки за власть. Но даже там можно найти счастье и обрести любовь.Визит кровавых рыцарей сеет хаос и смуту в сердцах. Смогут ли герои: вампир Алайни, эльфийка Ниллин и двое оборотней – орел Игорь и волчица Варвара – противостоять злу и не поддаться искушению. Или светлые чувства затмит погоня за красивой иллюзией?

Глава 8. Пожиратель орков должен умереть?

Ниллин

Эйлинан продолжил разъяснительную беседу с дочерью, сопровождая показ воспоминаний словесным повествованием.

— Я не успел подарить Тиллене прощальный поцелуй, — тяжко вздохнул он. — Одевшись неприметно, как слуга, я спрятал под накидкой меч и длинный боевой нож. Тебя, моя радость, я усыпил внушением и спрятал в большой корзине для горячего хлеба. Спешившие на ярмарку королевские слуги помогли нам остаться незамеченными.

Из города я вышел в лес и стал пробираться в чащу звериными тропами, чтобы не попасться на глаза скачущим по дорогам всадникам королевской гвардии. Я был уверен: за нашу поимку назначена высокая награда.

Мы долго путешествовали по лесу. Я делал надрезы на стволах млечных деревьев и сцеживал для тебя сок, заменявший тебе материнское молоко, заворачивал тебя в прочные мохнатые листья гигантского коллама вместо пеленок.

Я не был лесным жителем, и напрасно полагался на природное эльфийское чутье в надежде найти верную дорогу к человеческому городу Нонтейму соседней страны. Там жил мой добрый друг Илий — нечистый на руку купец, приторговывавший крадеными драгоценностями. За наше многолетнее знакомство он мне ни разу не дал повода усомниться в его благонадежности. Я знал, что Илий дарует нам безопасное пристанище.

Чутье предков подвело меня, или то были злые чары неведомого мага, окутавшие серой дымкой зловонных болот бесплодный мрачный лес, в который я забрел, спасаясь от погони, и откуда не сумел найти выхода.

Поганый Лес. Всего однажды видел я его на древней карте в книге заклинаний. На новых государственных картах это гиблое место не значилось.

Я брел наугад по скользкому мху, переступая гнилые коряги. Ты тихонько плакала от голода. Млечные деревья не росли в Поганом Лесу, и сносной пресной воды я раздобыть не мог. Меня одолевало отчаяние. Я шел и шел без отдыха и сна. Казалось, нет конца отравленным болотам. Зловещую безжизненную тишину леса изредка нарушало унылое поскрипывание над головой полусухих ветвей, шелест падающих листьев.

Услышав чью-то поступь вдалеке, нисколько не напоминавшую строевой шаг королевских солдат, я побежал на звук, уверенный, что наконец нашел дорогу к ближайшему селению людей, и сильно удивил своим появлением огромную ватагу орков, заблудившихся в Поганом Лесу.

Все помышления свирепых созданий свелись к единому постулату — что я несказанно хорош на обед. Бежать мне было некуда, и не успел бы я уйти от полусотни резвых отощавших орков. Эльфийская магия в проклятом лесу не действовала. Пришлось отчаянно обороняться, повесив корзинку с младенцем на сук сухого дерева у себя за спиной.

Я отрубал ревущим тварям головы, вскрывал им глотки, пронзал сердца. Я потерял счет убитым врагам, а орки все не кончались. Вновь прибывшие бросались на меня с утроенной яростью. Пока я возился с одним, пытаясь вывернуть отнимающий силы “замок” скрещенных мечей, другой занес над моей головой огромный боевой топор. Повалив ногой хозяина топора и отпихнув со всей силы мечника, я едва увернулся от одноглазого громилы с шипастой палицей. Мощный удар пришелся в дерево. Корзинка раскачалась, ты едва не выпала. Взгляд наверх был лишним, он дал возможность одному их трех окруживших меня орков приставить к моему горлу острие меча. Еще девять орков стояли за их спинами, довольно посмеиваясь.

— Сдавайся добровольно, эльф, и мы, пожалуй, не станем жарить тебя живьем, — прорычал одноглазый.

— Вот вам на жаркое! — подпрыгнув, я ударил мечника в живот обеими ногами, завладел его оружием.

На тот момент второй меч в моих руках был полезнее ножа.

Прикончив мечника и одноглазого, я пошел на отступающего громилу, медленно покачивающего палицей. Остальные орки встали в круг, словно вознамерились дождаться исхода поединка. Это был обманный ход.

Ускользнув от палицы, я подрезал сухожилия на ногах громилы, поверг его наземь, но тут же его лохматый, облепленный болотной грязью сородич схватил меня за волосы и прижал мне шейную кожу под подбородком лезвием ножа.

— Попался! — удерживая меня за плечи, еще двое орков забрали мое оружие.

За те мгновения, что я придумывал, как вырваться, орк справа взмыл ввысь. Лохмач невольно опустил нож, готовясь защищаться. Орк слева потащил меня к болоту. Я легко освободился, сцепился с ним, но тут над нами пролетел вперед ногами лохмач и шлепнулся с громким хлюпом в бездонную топь. Удивительный полет невольно нас разнял. Мой испуганный противник помчался вслед убегающим собратьям. Я решил бежать в другую сторону, подальше от невидимой опасности. Выхватил у мертвеца тяжелый орочий меч, снял корзину с дерева и обнаружил, что она пуста.

В ужасе я рванул за орками в заросли, но те сами выскочили на меня в смятении. Их осталось трое, и они не несли эльфийского младенца. Вновь завязалась драка. Стремительная тень пронеслась за спинами моих врагов, забрав жизнь одного из них. Освобождая путь к мнимому спасению, старый орк ударил меня по голове и отшвырнул под дерево. Я попытался встать, кружилась голова, в глазах темнело. Побежавший за старейшиной орк наступил ногой мне на руку и остановился, задрожал всем телом. На лицо мне брызнула кровь. Разум уплыл в дальние дали.

Видение мысленного взора девушки расплылось розовыми пятнами. Эйлинан таинственно замолчал. Ниллин открыла глаза.

— А дальше? Что было потом? — настойчиво поинтересовалась девушка. — Мне хочется пережить твое приключение до конца.

— Мне тяжело продолжать рассказ, — вздохнул ее отец. — Я знаю, тебе будет трудно принять то, что ты услышишь. Прошу, постарайся сделать правильный вывод, не поддавайся мимолетным чувствам. Я помолчу, так лучше, а ты смотри.

Ниллин снова погрузилась в отцовские воспоминания.

Приподнявшись, Эйлинан оцепенел от ужаса, подпитываемого чувством своего бессилия.

— Говорят, кровь эльфийского младенца слаще нектара волшебного розового цветка из жарких Пенелинских земель и нежнее утренней росы, — приговаривал лесной вампир, держа на руках спеленатую кроху и поглаживая когтем ее щеку. — А, очнулся, папаша, — повернув к Эйлинану желтые глаза, он слегка оскалился. — Не тянись к мечу, иначе хуже будет и тебе, и твоей малютке.

— Я… я не шевелюсь, — Эйлинан подтянул руки к коленям.

Он прежде не видел вампиров, но знал, что от подобной встречи добра не жди. Сердце испуганно притихло.

— Какой леший завел вас в проклятые земли? — вампир тоже увидел эльфа впервые на своем веку, судя по его удивленно-любопытствующему взгляду.

— Мы путь держали в славный людской город Нонтейм государства Маитимэнн, и заблудились в лесу.

— Не знаю, где это, и знать не хочу, — вампир недовольно тряхнул нечесаной темно-коричневой гривой. — Вкусняшечка моя, — он пощекотал Ниллин подбородок, и малышка радостно пискнула. — Хороша, должно быть, твоя кровь, да не судьба мне ее отведать. Зачем пробовать лакомство, которого мне после не нюхать всю жизнь, и оттого страдать, ведь лучшая добыча в моих владениях — зловонные орки… Держи свое сокровище, папаша.

Вампир помог эльфу встать и передал ему сверток с младенцем.

— Эйлинан Иллиэль от чистого сердца приносит тебе великую признательность, о неведомый благодетель, — эльф склонил голову перед существом, которое при иных обстоятельствах встречи счел бы недостойным общения.

— Я сам отец, и мне знакомы твои чувства, — признался вампир, отступив немного. — Мой несчастный сын в плену врагов, а я помочь ему не в силах.

— Что с ним произошло?

— Теперь ты сам все видишь, — откинув волосы назад, вампир показал обкусанное ухо.

— Знак отверженного… Ты — изгнанник?

— У меня нет имени с тех пор, как меня выгнали из родного племени… Можешь звать меня Толейми-Орри.

— Пожиратель Орков на вашем мертвом языке.

— Полумертвом языке, — оскорбленно поправил вампир. — Мы еще используем некоторые слова для нарекания имен.

“Встретить вампира-одиночку не так страшно, как целое племя кровожадных созданий, — подумал Эйлинан. — Однако и с ним желательно поскорей распрощаться”.

— Уверен, ты прекрасно знаешь Поганый Лес, — осторожно подвел эльф. — Не подскажешь по своей любезности, как выбраться отсюда?

— Где город тот, куда идешь ты, я не знаю, как и раньше говорил, — Толейми прищурился, сложив рваные уши. — Могу проводить тебя до торгового пути.

— Нельзя мне к торговым путям приближаться. Я, как и ты, беглец, изгой. Меня повсюду ищут воины короля Антейнина. Мы с дочерью спаслись от смертной казни.

— Что натворил?

— Ниллин — дочь королевы.

— Как хорошо, что я тебя не съел, вкусняшка, — Толейми приблизился и заглянул в глаза малышке, — Кто знает, может быть, и мне когда-нибудь понадобится королевская милость. Выведу вас лесными тропами к людской деревне.

Он усмехнулся и шагнул назад, указывая путь.

— Тебя за что изгнали? Тоже из-за женщины? — решился подтрунить Эйлинан, следуя за ним.

— Все несколько сложнее. Чтобы защитить сына, я осмелился претендовать на власть в племени. Подрался с вождем. Олрайм ненавидел моего мальчика, и всем говорил, что из него не вырастет успешный охотник, что он болезненный и слабый. Я не мог позволить ему убить моего сына. Мое изгнание спасло жизнь ребенку. Племя обещало заботиться о нем, но я уверен, когда мой сын вырастет, Олрайм его убьет. Он ревностно боится, что мой сын станет сильнее и отважнее его драгоценного наследника Алайни. Если бы ты знал, Эйлинан, как я хочу вернуться и убить их всех… Уничтожить Клан Сумрачных Гор. Но мне не одолеть Олрайма, его бешеную жену и их приспешников… Вот потому я и прозябаю в проклятом лесу.

— Да, в ваших горах кипят страсти похлеще, чем при королевском дворе, — изумился Эйлинан.

— У вас тоже не скучно, — усмехнулся Толейми. — Увидишь короля, чего тебе я не желаю, передай ему честную благодарность от меня за орков, которых он изрядно потрепал в степях и направил прямиком ко мне. Я их убивал по одному на ужин, пока не появился ты в моих владениях. Я сразу же хотел вмешаться, но передумал. Занятно было наблюдать, как ты сражаешься. Ты хороший воин. Но пусть и с моего попущения, ты нанес мне большой убыток, эльф. Уничтожил запас пищи. Чем будешь возмещать?

— Я помогу тебе осуществить отмщение.

— Сотне лучших эльфийских воинов не взять штурмом неприступную крепость Сумрачных Гор — убежище Олрайма и его приспешников на круче самой высокой и опасной горы.

— В моем распоряжении пока нет сотни воинов, но в числе моих друзей есть люди, чьего мизинца не стоит и тысяча королевских гвардейцев.

— Люди слабы и медлительны, — брезгливо прошипел Толейми.

— Мы будем с ними. Совершим возмездие вместе, мой брат по изгнанию, — Эйлинан на ходу сжал запястье вампира.

Толейми напрягся, но тут же расслабил когтистые пальцы.

— Отправимся в путешествие вместе, брат. Наскучило мне обретаться в Поганом Лесу. Новые орки навряд ли туда забредут.

— Я постараюсь найти для тебя подходящую работу, — предложил Эйлинан.

— Землю пахать не хочу, — Толейми нервно дернул носом.

— Не беспокойся, брат, — дружественно улыбнулся Эйлинан. — Толковых пахарей что в Маитимэнне, что в Немейростэне большой избыток, а вот опытных наемных убийц найти непросто, и потому они всегда в цене.

— Не продолжай! — вскипела Ниллин. — Я знаю, что будет дальше.

Скинув бремя чужих воспоминаний, она вскочила с кровати.

— Толейми-Орри должен умереть! В обмен на его публичную казнь я откажусь от Алайни, забуду о нем навсегда.

— Успокойся, дочь моя, — Эйлинан силой усадил Ниллин рядом с собой. — Теперь ты понимаешь, как хитро устроена наша жизнь. Я не верю, что ты можешь равнодушно приговорить к казни друга семьи, который спас тебя от гибели в Поганом Лесу и помогал мне защищать тебя, пока ты была маленькой девочкой. Ты готова предать Толейми в угоду малознакомому горному дикарю, к которому тебя привязало обманчивое чувство? Если так, если ты жаждешь мести, начни с меня.

Эйлинан извлек из ножен старинный эльфийский меч, доставшийся ему от деда по наследству, и поднес его к источнику света — тусклой люстре с приплюснутыми стеклянными плафонами.

— Да будет тебе известно, Ниллин, что этим мечом я отрубил голову Олрайму — лидеру Клана Сумрачных Гор. Да, я был там. Я видел бойню в Сумрачных Горах. Я не хотел участвовать в ней сам… Толейми-Орри не справился со своим врагом, он чуть не погиб в смертельной схватке. Отец Алайни получил серьезные ранения, но был все еще достаточно силен и ловок, он чуть не разорвал Толейми горло, и мне пришлось встать на защиту названого брата… Вот, держи. Пришло твое время вершить правосудие.

Эльф передал дочери меч и склонил голову.

— Тебя я прощаю, — Ниллин уронила оружие на пол. — Я не могу тебя не простить. Ты мой отец. Но Толейми должен заплатить.

— Моя жизнь невыразимо сложна, — точно продолжая будничный разговор, произнес Эйлинан. — Я всячески старался упростить ее. Убаюкивал совесть думами о том, что на меня, как на посредника убийства, не ложится и малой толики того груза вины, что тянет к земле заказчика или исполнителя. Я выпускал из вида хорошие душевные свойства тех, кого лишали жизни мои воины, и не считал, скольких детей они оставили сиротами. Казалось, жить как я, легко и просто. Думал, я ни в чем не виноват. Не я же подстрекал к убийству.

Знакомство с Алайни пробудило мою совесть. Юный дикарь стал для меня живым укором. Я вдруг почувствовал себя его отцом. Но, видно, я плохой отец. Не сумел достойным образом воспитать тебя, Ниллин, и упустил Алайни.

— Ты еще можешь его вернуть, — девушка крепко сжала ладони отца.

— Алайни навсегда потерян для нас и вообще для жизни. Ты поймешь это. Позже поймешь… Вот почему я прошу тебя забыть о нем сейчас, — Эйлинан поднял меч и поднялся сам. — Подумай в ночной тиши. Не обо мне, а о себе. Какую жизнь ты хочешь вспоминать на склоне лет?

Он вышел, оставив дочь в звенящей тишине.