Катализатор. Серебряный Сумрак

Ольга Васильевна Ружникова, 2018

Инга – Светлый маг в бегах и в бессрочном розыске у своих же. Ярослав – вампир-одиночка с принципами. И если судьба свела этих двоих вместе, кто помешает им поубавить в мире несправедливости? И неважно, что врагов после этого добавится, а Ярослав даже не помнит своего прошлого.

Часть первая.

Не на равных играют с волками…

Владимир Высоцкий.

Глава первая.

1

Он оказался хорош и удобен — старый сеновал заброшенного, но еще крепкого дома в заброшенной, не до конца рухнувшей деревушке. Спасибо еще Хрущеву с его проклятыми народом «укрупнениями». После них много чего такого осталось. Полезного.

Инна поглубже зарылась в сухое, теплое сено, блаженно потягиваясь. Если закрыть глаза — можно представить, что давно живешь в такой вот деревне. Только не покинутой, а вполне живой. И не современной — пьяно-безработной, а идиллической — из народных былин. В начальных классах Инна в такие даже верила.

Небольшие гостиницы, конечно, лучше. Там есть горячий душ (обычно), а здесь — только старые бани (зато с печами!) и вода в уже остывшем озере. Но в самом городе наверняка всё обложено.

Можно отвести глаза. Но зачем — если и так найдется, где нормально расслабиться? Свежий воздух… пока еще не настолько холодный. И никаких Охотников!

За этот год у Инны полностью (ну, почти) отшибло страх. Она перестала ощущать себя загоняемой дичью. И даже научилась получать от вечной игры удовольствие. Иначе давно прекратила бы всё это.

До сих пор Инна всегда побеждала. Впрочем, ей как саперу — одной ошибки хватит. Но приятно играть, зная, что ты — сильнее. Даже если иногда — лишь совсем чуть.

Но уходить из-под носа пронырливых ищеек, оставляя ехидные записки — всё это уже поднадоело. Слишком часто. Замахнуться бы на что покрупнее, но на что?

А сегодня Инне захотелось просто отдохнуть. Подумать. Выспаться. Повспоминать.

Свежий лесной воздух свободно рвется в распахнутое окно. Мелкое, деревенское, со старыми рамами. Когда-то побеленными, но уже давно — облупившимися.

Ночь была сырой, а северное солнце еще не успело высушить осеннюю росу. Бабье лето на излете.

Они караулят у всех трех гостиниц — бедных, но дорогих. И никому и в умную, хитрую голову не придет, что неуловимый враг (неуловимый вовсе не потому, что не ловят!) сегодня явится в этот захолустный городишко с утра. И это будет совсем незаметная девчонка, подхваченная случайной попуткой между деревнями на мосту.

Можно, конечно, устроить так, что все увидят мальчишку-школьника, молодого парня или для прикола — старую бабку, но зачем? Зачем тратить силы на отведение глаз всему автобусу, а до кучи — еще и заходящим в него новым пассажирам?

Инга ведь не в официальном международном розыске. Обычные люди понятия не имеют, что ее нужно срочно ловить и куда-то сдавать. И правильно, что не имеют. Не с их невеликими возможностями. А ведь легко рискнули бы — за такие-то деньги. А что никто не заплатит, да и подобных свидетелей в живых не оставляют — так ведь жадных дураков всегда хватало. Во все времена и во всех странах.

Получается забавно. Шикарнейшая круговая порука. Инга не может ни к кому обратиться за помощью, но и ее враги связаны той же тайной. Провалились бы куда все тайны и секреты в мире!

Знала бы прежняя Инка Сереброва, что когда-нибудь у нее будут настоящие враги. Не завидущая блондинистая стерва Светка из параллельного класса, не наглый сальноглазый пэтэушник из соседнего подъезда, даже не жадный, бухающий отчим, а ВРАГИ. Те, кто уничтожат, как только схватят. Едва опознают.

Да только — размечтались!

Ну что вперед, самый страшный враг трех рас… видов… да хоть как их назови! Вперед, единственный разгуливающий на свободе Катализатор. Как в известной песне про канатного танцора: смейся, пляши, рискуй. Все жадно обрадуются твоему падению, но пока ты еще не в грязи на земле, а почти в небе — над бессильной толпой.

2

З-з-з-з…

В последний год Инна приезжала к отцу на все выходные. Не потому что так уж хотела видеть того, кто бросил ее в семимесячном возрасте. Человека, которого почему-то нужно звать «папой», а язык не поворачивается. Он ей еще меньше «папа», чем отчим.

Хуже всего, что отец родную дочь действительно любит. Инна поняла это еще в первые каникулы. И разозлилась еще сильнее. Вспомнил! Одумался — не прошло и пятнадцати лет.

— Не суди его, — возражала когда-то мама. Когда еще меньше злилась на старшую дочь сама. — Он не виноват.

У нее все были не виноваты. Безработный отчим не виноват, что пьет — с такой жизни попробуй не запей. Вечно орущие и заливающие (и в глотку, и квартиру снизу) соседи не виноваты, что сволочи. Начальник не виноват, что жмот и хам. А директриса не виновата, что вышибла Инну из гимназии с уклоном. Хотя эта действительно не виновата — никто не просил ученицу называть директора школы «дурой». Не могло же ответственное лицо такое простить!

Так что во всём виновна одна Инна. И в том, что не сдержалась, и что знала, куда подписывается. И на каких условиях. Чем была плоха старая школа? Захотела откусить кусок пожирнее — вот и получила, что заслужила. Доучивайся теперь в вечерке, отличница бывшая.

Ну и ладно. Зато в школу — не каждый день. И уйма времени — на чтение, хор, гитару и фламенко.

Уйма, а всё равно не хватает. Его всегда и так под завязку и впритирочку, а тут еще постоянные визиты к так называемому «папе»! Глухая деревня, грибы и рыбалка никогда не входили в список хобби Инны, но куда теперь деваться?

И зачем вынырнувшему из забытых глубин прошлого родителю всё это? Тринадцать лет как-то жил без дочери, и ничего — не скучал. А Инна привыкла, что у нее есть один близкий человек — бабушка. Отца нет, у мамы с отчимом и Наташкой своя жизнь, а вот бабушка — только Иннина. Растила ее с пеленок. Когда мама сначала училась, а потом вышла за дядю Сашу.

З-з-з-з…

Манера малознакомого отца таскать вновь обретенную дочку по диким, непролазным лесам раздражает особенно. Холодно, сыро. А на хваленой рыбалке — злющие, голодные комары. Сколько времени уходит на то, чтобы следить за капризным поплавком, сколько можно за это время прочесть страниц интересной книги! А попробуй только открой ее — «папа» расстроится как малый ребенок. Он-то жить без своих рыб не может. Как будто не проще купить их в ближайшей лавочке!

Грибов Инна тоже всегда находила меньше всех деревенских. Даже детей! Так какого черта она должна тратить время на то, что ей не нравится и, вдобавок, не получается?! Инна Сереброва привыкла быть одной из лучших. И ее место — не в деревне!

Ну раз ничего другого не умеешь — остается только сесть на полусырую кочку и мелкие ягоды собирать. Среди таких же сырых кустов. Параллельно кормя вездесущих комаров!

З-з-з-з…

И мазь не помогает!

Девушка досадливо откинула назад мокрую от пота прядь. Тоже выбрала время упасть!

— Устала? — добродушно усмехнулся с соседней кочки довольный жизнью «папа».

Издевается? А вместо обеих рук у него — шустрые электровеники? Цап-цап-цап с каждой ветки. Руками — куда шустрее, чем Инна хваленым контейнером.

— Естественно!

— Скоро пойдем домой обедать. Вот только дособираем это маленькое ведро…

Десятилитровое.

Любящая дочь едва не застонала. Еще почти треть! Черт бы побрал эту чернику!

И голова опять будет ныть весь вечер. Пора придумать новый диагноз «отравление лесными ароматами». В частности, ядовитым багульником и болиголовом.

Могли бы и в городе остаться. Поговорить можно и там. Бабушка ворчит-ворчит, но вслух слова поперек не скажет. А папа всё равно даже на чай не задержится. Инну с вещами в машину — и здравствуй, любимая деревня! Очередная.

Вместо всех каникул и праздников — опять черт-те что! Инна, между прочим, тоже нормальный человек, ей как всем хочется отдыхать. А не приезжать вымотаннее, чем была. Хорошо хоть вечерка позволяет иногда отоспаться.

Всё! Это — последние каникулы, проведенные в обществе новоявленного отца!

…Они действительно стали последними.

3

В кабинете накурено больше, чем когда-нибудь. Серый дым удушливыми клочьями висит. Английским смогом. Или московским — в едва минувшее «небывало жаркое» лето.

— У нас нет другого выхода.

— И это — не выход! Это война с сильнейшей расой, которая до сих пор нас не трогала. О чём вы думали, черт побери?!

— О том, чтобы не перессориться с другой — еще более сильной, — на правах старого знакомого, почти друга, полковник ответил откровенно. Не отводя упрямых глаз. — Которая может уничтожить нас в любой момент — как только захочет. Поэтому прости, Николаич, но твоих любимых острозубых придется подвинуть.

— Они — не «мои любимые», Захарченко! — рявкнул генерал Парфенов. — Но неужели ваши куриные мозги не могли придумать, как и девку убрать, и с вампирами не перессориться?!

— Вампиры простят. Им она тоже — кость в горле.

— Гипотетическая! — пудовый генеральский кулак сшиб со стола заполненную под завязку пепельницу. Осколки, окурки, пепел рассыпались по гладкому темно-бордовому ковру. Стекло в серой пыли. Серое на красном… — До сих пор эта чертова девка их не трогала! Она — не охотник. Она, если ты запамятовал — Катализатор.

— Поверьте, Павел Николаевич, на сей раз никакой промашки точно не будет. Всё рассчитано ювелирно — чертова девка попадется. Зуб даю! Коренной. Вы меня знаете.

— Вот именно, что знаю, — проворчал, уже успокаиваясь, генерал. — Голову ты даешь! И погоны заодно — если опять провал. Год, целый год, да что там — полтора почти! — все ваньку валяли, поймать не могли! И кого? Сопливую девку-самоучку! Позор перед всеми… расами! А уж как Большой Сэм-то смеяться будет. Уржется!

— Ее отца мы ловили целых пятнадцать лет…

— Так он в глухой дыре сидел, не вылезая! А девка вообразила себя Робин Гудом и партизанит по всей стране, Никита недоделанная! Записульки вам оставляет, дожили! А вы всё ловите…

— Обещаю — на сей раз никакой осечки. Она там будет. Такое эта «Никита» вряд ли пропустит. И ловушка захлопнется.

Глава вторая.

1

Для этого бедного, насквозь провинциального городка группа «Хвост трубой» — всё еще звезды. Даже если вся страна давно забыла очередных певцов-однодневок.

И все-таки ребят со знакомыми лицами многовато. В последнее время они вычисляют «объект» слишком уж прицельно. Не настолько, чтобы точно знать, где Инна… но уже нервирует. Раньше не могли и этого.

А что, если… При одной такой мысли слегка промозглый сентябрь (ну ладно — конец сентября) становится студеным декабрем. Так не хочется опять превращаться в затравленную дичь!

Сама Инна давно предпочитала бардовские концерты. Но здесь — район, где папа прожил больше года. И в кои-то веки в этой глухомани что-то проводится. Отличный шанс устроить отцу шикарные поминки!

Вот прямо здесь, посреди заведенной нехитрым репертуаром разновозрастной толпы — пьяной, полупьяной и слегка выпившей. На побитом жизнью сером асфальтовом квадрате единственной площади городка, между трех дорогущих мелких магазинов и одной деревянной одноэтажки — музея и паспортной службы.

— Де-воч-ка мо-я, я — твой маль-чик!..

Нос морщится сам собой. Одно дело, когда всё это идет лакированной фонограммой — она уже хоть приведена в порядок и худо-бедно отредактирована. И совсем другое, когда подобный шедевр орется с помоста на центральной площади вживую. Лужеными глотками. При отсутствии у исполнителей слуха и голоса.

И третье — если вдобавок к этому еще хором оглушительно скандирует и подпевает сотня и вовсе кошмарных голосов. Большей частью пропитых и прокуренных.

А это еще что за… Нет, к Другим Инна уже привыкла и даже перестала бояться. А вот к Детям Ночи… Их-то сюда на кой принесло? С их слухом подобная какофония и вовсе — ад кошмарный.

Если подключились еще и они… Вот это совсем худо. Инна зеркалит любую Магию, но что можно противопоставить простым, банальным клыкам? А у этой расы еще и сверхобоняние — добычу в любом обличье узнают. Впрочем, для такого нужно, чтобы хоть раз унюхали. А с этими клыкастиками Катализатор точно нигде не пересекалась!

Почему же тогда настолько не по себе?

Глупости, Инна. Ты и не с таким справлялась много раз. Ты в этом мире — победительница и львица. Всегда была.

А кто тебе об этом говорил и когда — лучше не вспоминать.

2

Очередная тетка (сколько ей — под сорок?) ткнула Инну локтем. Непонятное предыдущее поколение удивляло девушку до сих пор. Точнее, его часть. Те, кто до сих пор тусуется на концертах. Правда, концерты они обычно предпочитают другие.

Стоп. Фанатами «Хвост трубой» и в лучшие-то времена были сплошь девчонки-подростки. Это же не бардовская песня, где «любовь» традиционно рифмуется с «кровь».

Тогда что здесь делает эта… подтянутая дама в джинсе? И вон та, в кожаной куртке? И тот худой дядька лет тридцати с тощим хвостиком? Длинным таким. А вон тот серьезный мужик? Таких эта группа не интересовала и в школьном возрасте.

Засада! И довольно грамотная.

Ну и что? Не все же местные зрители — подставная массовка (вот счастье-то нежданное полузабытому «Хвосту» привалило!). Наверняка больше половины — настоящие. Так и Инна — настоящая. Главное, не бояться. Позорно струсивший паникер теряет всё. И с гарантией погибает, даже когда есть еще все шансы спастись.

И от странных теток и дядек шарахаться нельзя. Или наоборот — можно? Прежняя Инна уж точно не выбрала бы их в товарищи по тусовке. Да и они ее — вряд ли.

Прежняя вообще не тусовалась. И на такие концерты не ходила. То ли не успела, то ли… не успела.

— Эй, ты!

Парень лет двадцати. Чуть меньше, чуть больше — расплывчато. Бледный. Красивый. В глазах — бездонная глубь южной ночи…

Слишком красивый. И слишком бледный.

Ах ты черт! Как раз ведь только что злилась: этих еще здесь не хватало! А потом отвлеклась на странных зрителей без клыков, и сразу — на тебе.

И ведь даже не отшатнешься! Рядом «тетки» и «дядьки» — «фанклуб» «Хвоста трубой».

Ничего нельзя. Обычные люди не отличают почти бессмертных Детей Ночи от себе подобных.

— «Эй, я»? И часто ты так знакомишься? — прищурилась Инна.

— Часто, — сдержанно усмехнулся он. Нечеловечески. Сумрачные глаза — близко-близко.

В такой темной ночи хочется раствориться, стать ее вечной, бессмертной частью… Что?!

Черт бы побрал вампирское обаяние! И то, что здесь нельзя ставить дополнительный щит!

А парень уже рядом — чтоб этих острозубых с их скоростью! Резко обнял за плечи, губы (без клыков! Их сейчас не видно. И в толпе он не посмеет!) — близко-близко… ткнулись в ухо!

— Уходи отсюда. Быстро!

— Ты…

— Молчи!

И вот они уже в обнимку пробиваются сквозь толпу. Парень, кося под пьяного, что-то бормочет об Инниной необычайной красе. Она сама в меру загадочно улыбается. Двое идут по личным делам. То ли домой, то ли в ближайшие облетающие кусты…

Удаляется безголосый писк бывшей группы-однодневки. Однодневки… Инна и не думала, сколько у нее общего с «Хвост трубой».

Еще немного… Еще чуть-чуть грубых локтей и едких запахов пива-водки-самогона — и все безвозрастные дядьки и тетки уже окажутся позади. Далеко позади!

Повисшая — «подвисшая» — друг на друге парочка идет искать «место». Всё в порядке…

Не всё!

Те, «массовка» — дилетанты. Профи ждали за кругом. Крепкие ребята в ментовской форме. Отличная маскировка. Когда нападают хулиганы — есть маленький, но шанс, что вмешается какой-нибудь герой-защитник. А вот если в деле доблестная милиция…

Липовые «менты» спокойно (очень!) и уверенно направились к ним. Несложная личина полноватой блондинки деревенского типа на этих не действует? Научились различать ее ауру? Вообразили себя (чем судьба не шутит?) спасителями некой глупой девчонки от злобного вампира — его-то они точно видят? Или…

Инна обернулась к спутнику. А тот вдруг героически заслонил ее собой, шепча:

— Беги!

Не предатель или просто подает знак своим?

Выбора нет!

Сильнейшая аура пустого места, бросок в сторону… Рядом — сарай, за ним можно…

Нельзя! «Пустышка»! Там и правда нет ничего. И Магии — тоже! Такая простая ловушка, и Инна чуть в нее не ухнула…

Беглянка рванула наискосок — не оборачиваясь на липовый «сарай», прямо по чьему-то заброшенному огороду без забора. Это в западных боевиках все драпают по густым полям сквозь двухметровые заросли чего-то непонятного. Там любой дурак пригнется — и его не видно. А мы в России, здесь только огороды… И дома слишком далеко друг от друга.

За спиной вспыхнул синим пламенем лже-сарай. То есть желтым, конечно. Сарай и земля вокруг него — в радиусе метров трех.

А парня схватили на самом деле. Ах ты ж черт!

Будем надеяться, его вытащит вампирская община города. Если она здесь вообще есть — хоть какая-то. В крайнем случае, смотаются в республиканский центр. Уж там-то точно Мастер имеется и довольно крутой. Веков пять ему, не меньше. Очень влиятельный Мастер Владимир. Инне лично его видеть не доводилось, зато наслышана немало.

А ей здесь лучше больше не появляться.

Вряд ли Владимир помнит Иннину предыдущую выходку — тогда беглый Катализатор еще не оставляла авторского знака. Но напрасного риска уже хватит! Как и ненапрасного.

И так уже доигралась.

3

Они ее не догнали. И не нашли. Пока.

А ощущение — мерзкое. От такого уже отвыкла. Из арсенала прежней Инки Серебровой.

Ну, вампир. Ну, души у них нет — по легендам.

Но спас же. И, скорее всего действительно спас, а не вывел к подставе. Иначе не отвлекал бы их, а помогал Инну хватать.

Прекрати уже подозревать всё и всех! Чаще это на пользу делу, но иногда превращает в законченную дрянь. Еще худшую, чем ты есть.

Он — вампир. Зачем ему спасать дикого Катализатора? Версия о внезапной чистой и светлой любви отпадает сразу. Слишком много совпадений. Он к ней не на улице подошел… то есть именно там, конечно, но на четко фиксированном мероприятии.

И потом, любовь — понятие у вечно голодных Детей Ночи специфическое. Весьма.

Парень явно послан своими — вот они его и вытащат. Точка. Еще неизвестно, куда он собирался «спасенную» потом отвести. Если в свою клановую общину, то зачем им вообще понадобился Катализатор? Вампирам с него — ни тепло, ни холодно.

Поставим вопрос иначе: зачем им живой Катализатор? Самим убить? Кстати, вполне в духе вечно юных Детей Ночи. И тогда всё это запросто — в меру хитроумная интрига Мастера Владимира.

Черт!

Толку-то от всей этой философии — если всё равно в итоге тащишься спасать?

Ладно, допустим — тащишься. Допустим, действительно спасать. Где и как? До сих пор слишком шуструю беглянку не схватили лишь потому, что не нашли. Способна ли она противостоять нынешним врагам в серьезной драке? Да. До определенного уровня. Никто не проверял, что будет, если швырнуть в Инну гранатой. И хорошо, что не проверял. Потому как смерть ей тогда будет. Стопроцентная.

Ну и что?

Когда-то Инна считала свой Дар слишком слабым. Точнее, как раз он-то — силен, а вот всё остальное… Катализатор в чистом виде — абсолютно беззащитен.

Но потом вдруг выяснилось, что Инна еще и неплохой боец. Хороший. Даже отличный. Она — кого этому никогда не учили.

Иногда всё это пугало. Чаще — нет. Некогда задумываться о последствиях собственного таланта, если он ежесекундно помогает выжить.

На уютный сеновал сейчас не прорваться. Конечно, чего-чего, а похожих сараев здесь навалом. И заброшенных домов — тоже. Настоящих, а не магических «обманок». Преимущество полусельской местности.

Но искать это добро в самом городишке не стоит. Здесь ищейки прочешут всё в первую очередь. Частым гребнем.

Окрестные деревни — тоже под большим и серьезным вопросом. Туда враги рванут, едва прошерстят сам город. И, возможно, им хватит на всю операцию от силы полночи.

Будь Инна одна — легко ушла бы через ближайший лес на уже облюбованное (почти обжитое) гумно. Уже отдыхала бы там.

Впрочем, нет. И в одиночку сейчас не почивала бы на лаврах, а в темпе когти рвала как можно дальше. На пределе сил рвалась за оцепление. Куда-нибудь в сибирские леса. Подальше от этого городка, ищеек, Мастера Владимира и прошлого.

Но в том-то и дело, что Инна теперь, получается, — не одна.

Именно.

Ну ладно.

Дар Ясновидения и Поиска прорезался всего полтора месяца назад — на редкость приятным сюрпризом.

Вспомнить лицо парня. Представить его — до малейшей черточки. Восстановить в памяти голос, запах. Хорошо самим вампирам — у них такое намертво фиксируется, а вот Инна — человек!

Намертво. Вот именно, самое подходящее слово — когда говоришь о Детях Ночи.

Для начала — вернуться «в точку А». Или как можно ближе к ней.

Говорят, убийцу всегда тянет на место преступления. Забавно — Инна не возвращалась ни разу. Это ее первый визит в город смерти папы. А выручивший Инну парень-вампир ей и вовсе — никто.

Инна Сереброва уже была бы по пути на юго-восток. Здесь ей ловить и дожидаться нечего.

Поэтому беглого Катализатора здесь и не ждут.

Глава третья.

1

Ночь, улица, фонарь, аптека… Свет уж точно есть — вполне бессмысленный и тусклый.

Глупое, обшарпанное кафе в центре глупого, заштатного городишки — полупьяного, полувыродившегося. Жертвы даже не кризиса, а девяностых. Все имевшиеся здесь при советской власти предприятия закрыты уже лет пятнадцать как. Если не дольше.

Глупое кафе в глупом городке, убившем неглупого папу! Сотня метров до мэрии. А в этом зеленом скверике вчерашняя второклассница (уже перешла в третий, в третий!) Инка играла в прятки с Настей и Алкой. Когда они с бабушкой ездили в гости к ее тогда еще живой сестре — «бабе Люде». Где те каникулы, где прежние подружки?

Впрочем, как раз у них-то наверняка всё в порядке. А Настя жила вон в той серой кирпичной пятиэтажке — крыша отсюда видна.

Добежать, птицей взлететь на четвертый, нажать знакомую (всё еще!) кнопку звонка…

Зачем?

У Насти был бравый дедушка — бывший военный, а в просторной гостиной росла здоровенная бегония. Темно-розовая…

Иногда память не хуже вампирской фиксирует что не надо. Или наоборот — что надо. Особенно собственную черную неблагодарность. Черную и глупую, как этот городишко.

Инна злилась на кусачих комаров и непролазный лес, а папа спасал ее. Каждый миг их совместного пребывания. Спасал — через Иннино плохо скрытое недовольство. Хотя мог гулять вместе с дочерью по ее новому городу, болтать ни о чём, смеяться… И она была бы довольна и счастлива… и не пережила бы отца и на полгода. Даже на три месяца.

Кстати, что за идиотизм — прятать пленных вампиров в подвале кафе с устаревшей музыкой? Та же песня играла здесь девять с лишним лет назад. Не исключено, что и с той же кассеты.

Может, тут вообще — подпольный клуб местных кровососов? И они сейчас мирно тащатся под любимую музыку — за стаканчиком чего-нибудь артериального?

Кстати, странно, что в эту забегаловку валом не повалил народ после концерта. Выпить там, закусить. Подраться.

Впрочем, большинство наверняка выпило и закусило прямо на месте. А догоняться потащатся домой, к друзьям и в парк побольше. Тот, что у воды — у полупересохшей речки. На свежий воздух. Кулаками махать там тоже удобнее. И менты не приедут — даже для приличия. Тем более, они наверняка гуляют вместе со всеми.

В таких городках вообще полгорода ворует, остальные их ловят. А потом все меняются местами.

Это Инна создала тут почти образцовый порядок. Одним фактом своего появления. Впору гордиться до пенсии, да столько протянуть не светит…

А сонная осенняя река когда-то была летней и глубокой. Или просто Инна — маленькой. И они в летнюю жару плавали на тот берег — наперегонки с Настей и Аллой…

Хватит, пора встряхнуть головой и прогнать тень прежней Инны, открывающей дверь этой халупы. Ничего больше нет. Ни прошлого, ни папы, ни мелкой Инки Серебровой. Той, что в этой кафешке мороженое так любила. Ореховое.

И ни черта в эти «цокольные» окна не видно!

Одно подвальное — наглухо забито досками, второе — черными жалюзями. А в остальных темно, как у негра в… шевелюре. И все как назло — капитально зарешечены. Хотя почему «как», если это местные застенки доблестных Светлых сил?

В тюрьму Инна попасть не жаждала — даже в такую маленькую, примитивную и почти игрушечную. Больно уж легко из нее угодить в большую и настоящую. Даже если бы здесь сейчас не окопался батальон Светлых сил — мобильную связь еще никто не отменял.

И папу нашли и достали именно в этом городке! Среди игрушечных домиков, где десяток пятиэтажек уже сойдут за небоскребы.

И зачем здесь сейчас Инна? Спасать странного вампира (вампира!), который то ли спасал ее, то ли нет? И его то ли схватили, то ли сбежал. Или отпустили. И в любом случае рано или поздно вытащит община, а вот Инна рискует по-настоящему. За ней не стоит никто.

А пока стоял — не ценила.

Окна первого этажа? Средь бела дня? Ну, хорошо, уже вечера, но тут слишком северно для темных вечеров в сентябре. А отвести глаза можно целенаправленному объекту — одному или даже небольшой группе. Но отнюдь не целой роте бабушек в окошках всех окрестных домов, а что им еще сейчас делать?

Ох, с каким восторгом они заорут: «Фулиганье!.. Милиция!..»

Папа бы не понял колебаний Инны. Он, чья жизнь прошла в попытках уберечь семью. А потом — спасти дочь.

Где же здесь хоть какой-нибудь лаз?!

Пора ни пора — иду со двора. Через парадный вход. Если там штаб-квартира кровососов, и по совместительству их же столовая, Инна вежливо извинится и покинет помещение. По возможности мирно объяснив, что на роль ужина не претендует.

Сразу видно, не бар — спиртным с порога не несет. Вообще особых запахов толком нет. Как-то всё… стерильно. Как и бывает в такого рода подставных лавочках. Здесь по-настоящему редко готовят, жарят и пекут. И даже хранят. Так, чуть-чуть — именно что для отмазки. Чего из кожи вон лезть в столь мелком, ленивом городке?

И местный народ не знает, так что-то чует. Левой пяткой. И лишний раз сюда не суется.

Угадала Инна верно — вечерних посетителей кот наплакал. И не только потому, что среда, а не пятница и не выходные. Много тут горожан работает-то? Тем более по стандартному графику?

Дальний столик заняли парень с девушкой чуть постарше ее самой — да и те явно не в восторге от окрестного антуража. Девчонка нацепила туфли на шпильке… и как в них чапала по местной грязи? Или ее кавалер подвез?

А за грязным столом у самой стойки кукует слегка поддатый мужик деревенского вида. Этого-то чего понесло в «цивильное место»? Здесь же толком не напиться и не расслабиться. А «для престижу» — уровень заведения не тот. В большом городе сошло бы за забегаловку, а тут их всего-то две. И те спросом не пользуются. Ох, разорится хозяин… разорился бы.

Интересно, вторую убыточную лавочку кто спонсирует — «темные»? Или еще проще — вампиры? А то и вовсе — Другие?

И если Другие — сейчас здесь?!..

А ну, не дрейфь, Инна! Дрейфить раньше надо было — когда слушала добрых дядей и подписалась в Катализаторы. И даже тогда уже было — поздняк. Рождаться нужно было от другого папы. Или сбежать в глухую деревню к этому и там и остаться. И он бы не засветился и выжил, и ты бы… Сейчас грели бы брусничный чай и тепло болтали за жизнь. Грибы бы поздние жарили с картошкой…

А ну кончай вешать нос! Нашла время. Да и кто тут виноват, кроме тебя самой?

Кстати, мужик, наверное, прицельно снять кого-то притащился. Решил, сюда за этим все и шастают. А тут — такой облом…

Действительно, где в солидном возрасте этого деревенского Вани сильно за сорок знакомиться? Через веселых собутыльников-соседей? На совместных пьянках?

Танцы в таких городишках — только для молодежи. Совсем молодежи. Придешь в «за двадцать» — не поймут.

Клубов нет, нормальных кафе — аналогично. Театров… Инка, ты смеешься? Кино… закрылось пару лет назад. Разорилось.

Не на улице же…

Где, кстати, бармен? Сейчас у него стащат что-нибудь прямо со стойки. Или «контора» возместит?

Ого, какие сорта вин в меню! «Шато» такое-то. За смешные деньги. Стандартное низкопробное надувательство посетителей. И мало кто из них сию правду жизни не понимает. Разве что «Ваня».

Даже это — как везде!

Текут минуты, мучается черноглазый вампир… наверное. Бармен, да где ты? Своим обстановку докладываешь? Заплечных дел мастером на полсмены халтуришь?

А вот и он — показался из служебки справа. Человек, не вампир. Среднего роста, худощавый молодой парень — лет на пять старше Инны. И это ничего не значит. С учетом ее собственной головокружительной «карьеры» — тихий с виду парнишка может быть хоть главой местного филиала. Причем, уже даже не первый год.

Слабая тень вежливой улыбки. Всё верно. Здесь не США и не особо крупный город. Во всех остальных местах улыбающийся незнакомцам человек — либо идиот, либо над ними смеется.

Маг или всё же нет? Кажется, второе. Либо такой уровень, что не Инне определять.

Интересно, липовый бармен тут годами вынужден торчать, или потом пошлют в более интересное место, а здесь пока — так, суровая практика на общую выносливость?

— Зеленый чай с жасмином и… — Пирожные — явно ровесницы знакомящегося мужика. — И ватрушку с ягодами.

Творог — он портится быстро. Варенье устойчивее. Правда, вряд ли действительно «домашнее». Больно уж похоже на магазинную бурду в пластиковых контейнерах.

Ладно, выносливую северную ягоду бруснику испортить трудно. Даже такую, из пластика.

Инна, ты будто действительно лопать здесь собралась.

Зато играешь правдоподобно. Аж сама веришь.

Бармен — простецкое лицо (еще б это что-то значило!), джинсы, футболка — склонился над калькулятором.

Расплачиваемся. Скромно теребим застежку потертого рюкзачка. Скромно опускаем красивые, в меру накрашенные глазки. Жаль, краснеть Инна отучилась давно. А специально не выйдет — не слезы. Аналог свежего лука для такого не изобретен.

Застенчиво вопрошаем:

— Не подскажете, где у вас дамская комната?

Повезло, что не сразу у входа. Что заведение — низкопробное, а городок — мелкий, заштатный и вырождающийся.

Бармен то ли хорошо играет, то ли верный товарищ по уму деревенского Вани. Явно не допетрил, чего от него вдруг хочет эта странная девица. Однозначно ведь странная. С претензией на интеллигентность и заумными словами сыплет.

— У нас ее нет, — наконец выдавил он.

Ну еще бы. Деревенский Петя (если это он) юсовские комедии наверняка смотрел, но вряд ли задумывался, что означает сие загадочное словосочетание. Не менее таинственное, чем на советских вокзалах «комната матери и ребенка». Что это такое, с чем едят?

Кстати, окна «цивильного» первого этажа без решеток — большое упущение с их стороны. Хотя зарешеченное под тюрьму кафе смотрелось бы уж слишком… оригинально.

— Уборная, — тяжко вздохнула Инна. — У вас есть?

Если сейчас скажет: «Для посетителей — нет» — придется все-таки лезть в подвальное окно. На глазах у всех любопытных бабушек квартала. Темной ночи ждать нельзя. Вампир там не ласки гурий вкушает. А враги за это время подгонят еще охраны. А если она уже там — вот будет веселый сюрприз! Последний в жизни Инны.

— Сортир, что ли? — умудрился и тут усомниться парень. Не Маг или переигрывает?

— Он самый. — Стесняться Катализатору надоело, а накатившее раздражение едва соглашается посидеть пока в рамках.

Будь здесь в пределах ста метров хоть один гипнотизер — сейчас бы проблемы не было! А банально вырубить — спохватятся даже эти равнодушные клуши за столиками. Включая подвыпившего «Ваню».

— А вот туда, в служебное помещение, — облегченно вздохнул парень, чуть мотнув головой себе за спину.

Отлично. И никто не забеспокоится, куда Инна делась. Заплатила же — значит, вернется.

2

Вот оно, собственно, «служебное» — пыльный коридор, средних размеров комната, темная лестница в сырой подвал. Всё в меру пропыленное, грязное и специфически пахнущее. У них тут вообще уборщица есть? Или, как в таких случаях положено — сначала уберут, потом сверху пылью присыплют? Чтобы никто не догадался?

Куда ведет нас верный «нюх»? На столь коротких расстояниях он сбоит не по-детски, но тут и простая логика подскажет: настолько открыто в любой первой попавшейся комнате пленных не держат. Там ведь еще и окна. Пусть и «цоколь». Жалюзи, не жалюзи, а если громкий крик на улицу донесется? Даже в подобных сонных городках не все — глухие, слепые или пьяные. И бойкие, глазастые-языкастые бабушки-старушки опять же…

Да, лестница как лестница — многодневная пыль, грязь, затхлость. Наверняка еще и жирные, усатые тараканы. Душно. И не скажешь, что лаз в логово врага.

Что означает сухой щелчок, Инна сообразить не успела, зато умное тело уже мигом выгнулось дугой, мягко пластаясь вдоль самых перил. Ногами вниз — для прыжка. Перемахнуло их, будто его хозяйка — гимнастка. Намертво слилось со стеной.

Повезло, что здесь темно. Пока — повезло!

В неясной полутьме — тень наверху лестницы. Со зловеще воздетой рукой. В которой…

Бармен. Якобы туповатый.

Сколько зарядов в одном пистолете? Много. На Инну хватит.

А теперь — за угол! Вот за этот. Пятьдесят сантиметров спасительного пространства…

Есть, успела! Второй выстрел — тоже мимо, в стену, в полуметре за спиной. Бетонная крошка сыпанула на дурную голову.

А осторожному врагу теперь придется спуститься. Медлит. Боится — и правильно. Лицом к лицу, один на один — соотношение не в его пользу. Только вот на такой расклад трусоватого противника не вывести. Потому как не один он здесь. Это Инна — одна. Жаль, не настолько, чтоб иметь право честно рвать отсюда когти.

И назад теперь — некуда, только вперед. Позади — поворот, лестница и вооруженный липовый бармен. А впереди, прямо к носу — темно-коричневая дверь. Брутальная такая. Тяжелая, подвальная, с огромным полуржавым замком. Почти в ее же цвет.

Ненастоящая.

Эффектно пинать чужую иллюзию Инна не стала. К врагам лучше вламываться неожиданно и целиком, а не сначала — ногами. Удобной мишенью. Ты противника еще не видишь, зато он тебя — во всех подробностях. Чтобы уж точно не промахнулись.

И вообще сквозь любую стену (даже игрушечную) — гораздо эффектнее. Как в приключенческом фильме. Научиться бы еще на люстре лихо летать — как Жан Марэ.

Неожиданно — не вышло. Выстрел они слышали, даже заглушенный. Маги. А раз так — делитесь силой, живо!

Молодцы, большое спасибо, было очень вкусно!

Трое — два мужика постарше и молодой парень. Светлые, а ты кого ждала? По крайней мере, двое из троих — точно.

Перекат — к ногам ближайшего. Того, что помоложе.

Три человека, шесть ног. Еще четыре из серого металла — у стола. И четыре цепи. Свисают вниз. Внушительные такие. Под стать липовой двери, только настоящие.

Прикованную жертву Инна углядеть успела — пока летела. И углядеть, и узнать. Бедняга вампир! Не бледный даже — белый. И точно без сознания. Что эти уроды с ним творили?!

Плотнейший Щит — невидимость. А вот откуда он взялся, такой сильный? От кого из них?!

Хуже, кто из них — ясновидящий?! Для кого Катализатор всё еще как на ладони?

Ладно, хоть простого и банального оружия у них нет. Они сами — оружие. Как и Инна.

А чужих живых ног — уже восемь. Бармен. Спустился-таки уже. Вот это — много хуже.

Врете — ног шесть! Две летят на пол вместе со всем прочим — и с вцепившейся в них Инной.

За папу!

А врагом удобно прикрыться от выстрелов!

Нет, не стреляют — даже тот, что видит. Боится задеть своего? Правильно. Помоги врагу своему.

Расклад — не самый лучший. Бурлит ясновидение, тянется Щит (а с ним предыдущий Дар не шибко помогает), клокочет боевая магия — и не какая-нибудь, а огненная!

Кто из них кто?! «Кто ты будешь такой, говори поскорей, не задерживай добрых и честных…»

Так, ясновидец валяется с ней самой в обнимку. Вон как уставился. И он же тянет Щит. Уже легче. Понятнее.

Живенько выйти из рукопашной!

А для этого — лежащего локтем под дых, откатиться, вскочить, увернуться. «Передислоцироваться».

Повезло, что разряды боевых молний летят вслепую. Очень повезло. И что врагов много, и они быстрые. И боятся попасть в своих. Не настолько отмороженные.

Инна криво усмехнулась единственному видящему. Тот как раз (преодолевая дикую боль и удушье!) слабо махнул рукой в ее сторону. Мы — равны, Светлый.

Новый обжигающий разряд, легкий поклон упрямому ясновидцу. Издевательский.

Очередная молния обожгла стену, оплавила старую табуретку — та аж зашипела, бедняга. Безвинный лес рубят, железяки летят… Ладно хоть не дерево — сейчас бы здесь такой жаркий костер вспыхнул… И загорится еще — такими темпами.

А пленный вампир намертво прикован. Сам не вырвется. И гореть ему будет больно!

Инна шарахнулась от указующей лапы ясновидца, он же Щит… Что? Ну, держись!

Лихой бармен пальнул уже наугад. Этого бы просто достать ногой — не Маг, отрубится сразу. Всего лишь пустышка — теперь это понятно благодаря тому же ясновидящему. Парень просто умеет стрелять… да и то не блестяще.

Слишком «глазастый», лови наш ответ Чемберлену! За папу! С пола не очень-то уклонишься.

Не уклонился. Дар не исчез — значит, жив. Оклемается. Инна же не поджигатель, кинула аккуратно. Наверное.

Зато больше ее под Щитом не увидит никто.

Ну что, теперь игра в кошки-мышки. Одна мышка и три кошки с завязанными глазами. Фильм такой был — «Невидимка». Правда, кончился плохо, ну да раз на раз не приходится.

«Пауки-дураки, ну-ка догоните!..¹»

Молодой ясновидец — в отрубе, огненный — вот он. Бармен — никто, просто болван с пистолетом. Кто последний не вычисленный? Вот этот вот странный дядька кавказского типа… Не Маг? В гости зашел? Чушь! С ним явно что-то не так…

Сила ощущается, но неясно — какая, что за бред? И не копируется…

А чего он вдруг…

Вот чего!

С разрядом Инна успела — прямо в оскаленную медвежью морду. Аж чуть слюна на руки не капнула. С неслабых клыков.

Успела!

Зверю не нужно зрение — хватит нюха.

Анимаг-перевертыш. Оборотня Инна учуяла бы за версту — как и он ее, но оборотней среди Светлых нет. Ну и дураки.

Хорошо, что дураки.

Зверь рухнул как подкошенный. Инна едва успела отшатнуться — Огненный почти не промазал. Только почти — не считается!

И жаль, не задел своего!

Двое против одного.

Ну, всё, Империя Зла наносит ответный удар. Совсем слабый. Тупой бармен с пистолетом, отдыхай! И скажи спасибо, что вообще выживешь — за выстрел-то в спину. В папу вы стреляли так же, сволочи?! И если вдруг выяснится, что ты к этому причастен…

Послушно свалился. Надолго. Надо будет потом такой удобный пистолет забрать. Пригодится. Пора уже осваивать огнестрельное оружие. Хватит миндальничать. И хватит слишком верить в Магию. Смертельно опасные и беспринципные враги такой глупой ерундой не заморачиваются.

Вот и всё. «Нас осталось только двое, верим в сказку мы с тобою…»

Они таки редкостные идиоты — взяли с собой сразу бойца и щитоносца. План провальный абсолютно. Щедрый подарок для любого Зеркала. А кто Инна — им давно известно. Первый же бой выявил. Еще больше года назад.

Так на нее и не рассчитывали. На Инну велась охота на площади с концертом. И весьма грамотная. А эти всего лишь охраняли бесчувственного вампира — скованного и вырубленного.

Итак, один на один. Не считая прикованного пленника. Мужик, ты уже проиграл. Или проиграла Инна — если начнет тупо играть в громко ржущего злодея, а в это время кто-то позади неожиданно очнется и из последних благородных сил…

Не дождетесь!

Шах и мат. Полежи рядом с друзьями. Ржущие раньше времени враги бывают лишь в кино.

В голову шибануло адреналином — хочется орать, танцевать, крушить здесь всё! Теперь-то можно?

А ну, прекратила истерику! Даже мысленную.

Тем более, пора вампира расковать. У кого ключи? У этого — нет. А вот ты, мужик, гони отмычку! Спасибо.

А вампира аж жалко, когда он такой!

Не накинулся бы — если голодный. Они такие соображают плохо, вдобавок — Инна ему никто. Всего лишь спасительница. А на такое часто и людям плевать. Особенно когда самим паршиво.

А ведь точно голодный, даже не просто белый — синеватый. Как сама смерть. И что делать? Он же такой без посторонней помощи и не очнется. Самой его кровью поить? Инна не сумасшедшая, клыкастого же потом не оттащить — силища-то там… Да и в обморок от кровопотери падать — не самое удачное место и время.

Хоть в больницу тащись — тырить донорскую. Отродясь этим не занималась, а тут еще и погоня на хвосте. Злющая.

Да и на себе спасенного далеко не утащишь. Тощая девка, волокущая бесчувственного парня, если какие чувства у окружающих и вызовет, то сочувствие — нажрался, скотина! Да еще и посреди недели!

Но бедный вампир хоть и худой, а Инны-то тяжелее — черта с два сил хватит.

А он вообще-то еще жив? Как понять, если пульса нет, и сердце не бьется? Ну да, лежит мертвым грузом, а не серой кучкой пепла. А кто вообще придумал про пепел? Писатели и сценаристы? Можно подумать, Инна видела хоть одного из Детей Ночи мертвым. Кроме вот этого. Впрочем, а разве они вообще-то — живые?

Что с ним тут творили? Следов пыток нет, но Магия их обычно и не оставляет. Впрочем, ясновидение тоже молчит. Если и пытали, то как-то… тоньше. Не с Инниными навыками сканирования заметить.

Инна, ты — дура! С какой стати поить его (или кормить — как правильно?) своей кровью? Вон тут сколько еды валяется.

Будем надеться, он — не вампир-идеалист, лопающий одних лишь преступников. Чего?! Лучше, если в сообщники попался отъявленный отморозок — так, что ли?!

Да, но в поисках деликатесов брать штурмом местную тюрьму в планы Инны тоже не входит.

Впрочем, а в чём вообще проблема? Разве в этом подвале мало преступных элементов? Мучили ни в чём не повинного вампира, такой злобной толпой напали на беззащитную, безоружную одну-единственную девушку…

3

Грязный подвал, тела… В детстве Инка с друзьями играли в смелых партизан и злобных фашистов. И в фашисты рвалось почему-то больше всего народу. Врожденный садизм?

Отвращения Инна не испытала, любопытства — тоже. Ну, ест человек… вампир. Пьет, точнее. Повышает уровень гемоглобина. А что? Кто-то таблетки глотает, а он…

И жертв его пожалеть не получается. Туда им и прямая дорога.

Похоже, свой предел жалости Инна истратила давным-давно. Да и вообще любить врагов никто не обязан.

Осинового кола под рукой не нашлось, поэтому прежде чем кормить освобожденного, девушка вооружилась реквизированным у побежденного кавказца острым ножом. Длинным кынжалом. А чтобы, если вдруг — получилось отбиться… ну, понадеемся на внезапное чудо. Потому как заемная Магия уйдет вместе с ее законными хозяевами, а своей у Инны с гулькин нос. И не скоро станет больше. Не самой же вражеских Магов отлавливать.

Именно потому первым блюдом Катализатор скормила вампиру стрелка-бармена. Авось им и обойдется. А нет — так вторым пойдет анимаг. Как абсолютно бесполезный.

Обошлось. Наелся, не наелся, но темные глаза (ох, и красивые же у вампиров!) глянули вполне осмысленно.

— Они… — Только от сожаления в глазах избавь сообщницу, а?

— Отмороженные гады и отпетые сволочи — если ты этого еще не заметил, — с готовностью подтвердила девушка. — Это на случай, если у тебя есть моральные принципы.

Его лицо немедленно погрустнело. Но хоть не обозлилось.

— Есть. Были, по крайней мере…

Уже лучше. Не так опасно для окружающих. Если он, конечно, еще не записал в сволочи и моральные уроды саму Инну. Кстати, есть за что. И не за то, за что ловят.

— Отсюда надо выбираться, — поспешила подать отвлекающую идею девушка.

В конце концов, никто не просит ее и дальше составлять ему теплую компанию. Кровосос помог Инне, она отдала ему долг. Всё. Селяви и каждый при своем. При своей дороге. И очень быстрой.

Вампир огляделся по сторонам, девушка чуть не отшатнулась. Рука невольно стиснула нож… от которого толку не густо. Ничего, зато Магия — пока есть!

Ложная тревога — парень просто искал, чем связать пленных. Троих точно выживших. У бармена шансы есть, но не невеликие. Но не «скорую» же ему теперь вызывать.

Вампир остановился на идее — их же ремнями. Всё равно других вариантов нет.

Ладно, поможем.

Двоих нейтрализовал скорый на руку оживший принципиальный кровосос, третьего за это время успела скрутить Инна. Дружная команда получилась. Пока еще. Враг моего врага…

Обыскивать врагов первым взялся тоже вампир. Человеческая девушка, поколебавшись миг, присоединилась. Будем считать это не мародерством, а захватом военных трофеев. Тем более, она уже вперед Сына Ночи успела разжиться пистолетом и ножом. Правда, для этого по карманам шарить не пришлось.

— А теперь — уходим, — подал сигнал вампир.

Инна с собственным удивлением повиновалась. Хоть на нее вампирский гипноз до сих пор и не действовал. А подчиняться кому бы то ни было она отвыкла давно. Слишком уж опасно. Отдающий приказы блюдет свои интересы, а не подчиненного.

Глава четвертая.

1

В цивильной части кафе не оказалось уже никого. Нет, вряд ли та влюбленная парочка и деревенский мужик тоже были подсадными. Скорее, подсознательно ощутили явную опасность и поспешили убраться. Ну и доброго пути.

Запасливый вампир, недолго думая, прихватил со стойки бутыль недорогого коньяка. Инна (гулять так гулять) уволокла из холодильника здоровенный кус бекона и полголовки сыра. Даже свежего. Использовался для нужд не только посетителей, но и самого бармена? Теперь сгодится для поминального обеда победителям. Помянем планы врагов. Сами-то они запросто выживут. Может, даже бармен. А нет, так его тоже заодно помянем.

Аккуратный батон в нарезке и пяток сочных апельсинов довершили грабеж. Теперь припасы — вот в этот пакет-майку с крепкими ручками. И наконец сматываемся.

— Пирожных хочешь? — с потугами на галантность предложил вампир. Надо же.

И ему простительно. Он не факт, что вообще вкус человеческой пищи различает.

— Этих? — криво усмехнулась Инна. — Спасибо, я, в отличие от тебя, не бессмертна.

На вечерней улице лихих беглецов не ждал никто, даже странно. Абсолютное безлюдье. Даже самые отпетые уличные алкаши успели куда-то уползти. Тоже чуют опасность? А запросто. Такие существа ближе к природе, как ни странно.

Что, все опасности уже позади? Не верю.

— Тебе есть, где отсидеться? — сочла своим долгом уточнить Инна.

Все-таки напарник. И помог. Да и собственных усилий по его спасению как-то жаль.

— Пока нет, но найду.

Ага. Раз уже нашел.

Темнота сгустилась совсем. В детстве Инна решила бы, что ночью ее не увидят.

И не увидят. Никто, кроме кошек… Магов и нечисти.

— Тогда предлагаю пока отсидеться вместе.

Что за черт сейчас толкнул ее под руку? Ведь не собиралась же… Только новых проблем незнакомого вампира беглому Катализатору и не хватает! Не говоря уже о дополнительной опасности. И не только той, что за ними теперь гоняться будет.

Серые, набрякшие тучи таки разошлись, и холодные ярко-золотые звезды невесело усмехнулись с осенних небес. Папа когда-то учил Инну языку созвездий, а ей было скучно.

Нет, подсадным этот кровосос быть точно не может. Пытали его на самом деле. Всерьез, тут не спутаешь. Да и Инна — не столь крупная рыба, чтоб на таких живцов ловить. Это же прямая ссора с вампирским миром. Те потом за своих…

Кстати, о его «своих». Есть еще вампирская община. Наконец, есть он сам — ага, вернулись к тому же вопросу. Есть он сам — с зубами, когтями, жаждой крови и неизвестными целями.

Но если кровососа схватят и пойдут по его следу, а самого заставят сотрудничать… Нюх у Детей Ночи — животный, и запахи они запоминают намертво. А небо (по закону подлости) может так и не разродиться очередным дождем, не говоря уже о ливне. Смыть следы. Тучи-то удрали. Тоже захотели поскорее слинять в другое место.

А, была — не была! Кто не рискует — того ловят.

Вперед.

2

О внезапной смерти папы Инна услышала, вернувшись с предновогодней школьной дискотеки. Не было ни грызущей сердце тревоги, ни многодневных предчувствий, ни бессонных ночей — где злая беда, с кем?

Просто дома ждал белый клочок телеграммы, а на мерзлую черную землю падал припоздавший в тот год снег. В еще не холодном воздухе кружились липкие снежинки, а слезы на щеках замерзали не сразу.

А обычно чуткая бабушка впервые не посочувствовала. Папу она не любила. Как и положено — бывшего мужа единственной дочери. Впрочем, нынешнего она считала не лучше.

Странная смерть. Пьяная драка. Будто бы толкнул случайный собутыльник. Перелом основания черепа, не сразу нашли, в той деревне не было даже медпункта… Несчастный случай, косвенная вина в убийстве. Ничего не помнящий преступник — обычный деревенский алкаш. Там таких — каждый третий.

— Меньше надо было квасить! — жестко припечатала непримиримая бабушка. — Неизвестно, с кем.

Увы, бедный папа никогда не пил при любимой дочери, но без нее закладывал за воротник частенько. Многолетнее одиночество сломает почти любого.

Если Инна что тогда и поняла, так это, что в своем горе любой человек — всегда один. И глушить его в крепком алкоголе или еще в чём бы то ни было — нельзя. Если с тобой потом что случится, окружающие запомнят грязное и позорное следствие, а не горькую причину. Был пьян — так и надо жалкому алкоголику. Рыдал ночью на холодной, темной улице, вжавшись замерзшим лицом в серую бетонную стену первого попавшегося дома, и попался маньяку-психопату — сам виноват. Нечего было где-то шляться, когда все нормальные люди спят.

К счастью, настоящий маньяк Инне тогда не встретился. А от подозрительного дядьки на улице удалось удрать.

Горе она запила новогодним шампанским…

Бабушка умерла в конце праздников. Просто сердечный приступ. Прилегла после обеда отдохнуть — и уже не проснулась. И по возвращении от подруги Инна опять не чувствовала ничего. Да и в первые минуты при виде бабушки — тоже.

Единственной наследницей стала мама. На полгода, пока еще нельзя вступить в права, она разрешила Инне остаться там. Несмотря на назойливые уговоры пьяного отчима, что «квартиру надо сдать, а девка ленивая пусть идет работать — взрослая уже».

— Живи пока здесь, — щедро разрешила мать. — Вот, возьми — на месяц должно хватить, а дальше как-нибудь сама. Сама видишь: мне еще Наташку поднимать. А ты взрослая уже, почти шестнадцать лет. Раньше в этом возрасте колхозом руководили.

И полк в войну водили в смертельную атаку. Знаем. Только то были не мама и не отчим. Больше всех от других всегда требуют те, кто ничего — от себя.

Жуткая ситуация — бабушка не пожалела папу, а теперь ее саму не жаль никому, кроме Инны. Жадный отчим даже обрадовался — удастся залатать вечные дыры в семейном бюджете. Жаль, Инна — несовершеннолетняя еще, придется уговаривать выписаться. Да еще и опеку «подмазать». А так вышвырнули бы и делов-то. В приют бы еще можно — так не пойдет ведь. А насильно в шестнадцать уже не забирают. Да и не выпишешь уже тогда точно. И квартиру никак не продашь. Опека клещами вцепится. На взятках разоришься.

Скудные деньги таяли, никакая работа не находилась. Особенно та, на которую сдадут жилье. Да еще и малолетке. И всё холоднее был по телефону мамин голос.

Ровно через двадцать пять дней позвонил привычно нетрезвый отчим. Заявил, что есть деловые люди, готовые снять «эту халупу». И чтоб или платила реальные деньги, или сваливала по известному адресу. И если через неделю Инна всё еще будет там, он скажет каким-то «друзьям», которые с ней по душам вежливо побеседуют. После чего Инне никакое жилье уже не понадобится — и на том свете, и в интернате для инвалидов всё бесплатно. А если она вдруг случайно отобьется — то и в колонии. Поэтому в ее же интересах «договориться добром».

Инна, не дослушав, бросила трубку.

Будь жив отец, она могла бы сейчас уехать к нему. А теперь ее жизнь полетела ко всем чертям за считанные дни, а жизни двух самых близких людей…

А подруги? Эти дни показали, что не было у Инки Серебровой никаких подруг. Друзей, впрочем, тоже.

Пить она не стала. Еще не хватало потом услышать: «Так этой алкашке и надо!» С того света.

Впрочем, скажут всё равно. Наврут. Может, и о бедном папе — нагло наврали?

Поехать и разузнать точно, что ли? Всё равно уже терять нечего. Успела потерять и проиграться вчистую.

И так жутко ставить на себе крест в шестнадцать лет! Неужели — всё? Больше ничего хорошего уже не будет? Пожила — и хватит. Тут «нормальным» людям надо «Наташку поднимать», машину новую купить, отдохнуть летом съездить…

Так несправедливо, такого не должно быть! Если б можно было повернуть неумолимое время вспять — Инна никогда бы не жаловалась на трудности в далеком лесу! Как было бы здорово сейчас греться у печки в старом папином домике, что сдавали ему в деревне за копейки. Выпить брусничного чаю, послушать папины рассказы…

Он так хотел почаще видеть единственную дочь, хотел проводить с ней время, так Инне радовался, а теперь она не нужна никому! А его больше нет. Нигде!

Почему двое замечательных людей умерли, а всякая мерзкая погань, вроде непросыхающего отчима, не только жива, но еще и всех вокруг переживет?! Неправильно, неправильно, неправильно!

Заснула в ту ночь Инна с трудом — уже под утро. На зыбкой грани между ночью и поздним рассветом.

Туманно грозил кривым пальцем злобно кривляющийся отчим, жалко и бесполезно всхлипывала мама, притворно скулила Наташка. А потом все трое жадно и скрупулезно считали деньги (мятые, засаленные бумажки!) от сдачи квартиры. Спорили, кому что купить в первую очередь. Денег — мятых бумажек! — не хватало, вся семейка яростно ругалась. И вдруг вспомнили, что сначала нужно еще куда-то убрать мешающую всем Инну. И все разом обернулись к ней.

А отчим вдруг заявил, что Инну тоже можно продать. И потянулся к телефону. Звонить «друзьям»…

А вот мобильник трезвонит на самом деле. Только что вырвал Инну из рваного, дерганого сна. Выдернул за шкирку.

Опостылевший номер отчима. Нажать отбой, вырубить звук? Не дождется! Сейчас ненавистная падчерица наконец выскажет всё, что думает. Что этот наглый урод заслужил и на что у нее прежде не хватало решимости и фантазии.

Теперь — хватит! Инна весь вечер и полночи выражения подбирала! Больше не испугается никого и никогда! Тупой страх еще не решил ни одну проблему — просто прежде Инна этого не знала.

— Да, урод! — любезно поприветствовала любящего родственника падчерица.

Ну, давай!

Внезапное молчание. Затянувшееся и зловещее. Будто деловые «друзья» уже едут сюда. Да что там — по немытым ступенькам обшарпанного подъезда поднимаются, тяжелыми ботинками грохочут.

Ну и пусть!

— Инка… — неуверенный голос Наташки сорвался громкими рыданиями. — Инка, ты можешь приехать? Я… я не знаю, что делать!..

3

Вышли на всякий случай километра на три-четыре раньше — в очередном полужилом селе. И показательно свернули сначала в другую сторону. А уж потом — в лес.

Отсюда одна ближайшая деревня километрах в четырех, другая — в семи. Обе заброшенные, только дачники летом ездят. А последние дни сентября для них (будем надеяться) уже «не лето». Особенно такие дождливые.

На месте погони Инна как раз этот сектор и прочесала бы, но погоня — городские жители. И вовсе не бессмертные.

Осенние птички не поют — спят уже. А вот осенней хвоей пахнет. И зрелой брусникой. Почти как дома. Так и хочется папу позвать…

Прохладно. Слегка моросит. Чуть-чуть. И воздух напоен не только хвойными и прочими лесными ароматами, но еще и обычной сыростью. Той, что медленно, но упорно пропитывает одежду.

Дорога обошлась без лишних приключений. Из города Инниного детства их выпустили так легко, что она даже заподозрила слежку. Но ни сама, ни клыкастый товарищ по несчастью ничего не заметили. Чисто. И всё равно — подозрительно. Настораживает. Что не так? Ну, кроме недавней слишком грамотной засады и нынешнего вампира в компании?

А по чужому лесу легкий на ногу кровосос шагает бесшумнее Инны. То ли из-за особенностей своей… расы, то ли ему не впервой. Зато ей — впервой. Не хвойный лес в папином районе, а напарник. И не только вампир.

Повезло, что на небо время от времени выныривает полная луна. И россыпь звезд — в прорехах туч.

А то Иннино ночное зрение… есть, конечно, но когда одновременно и густой лес, и темнота…

Инна сначала незаметно (будем надеяться) пропускала парня по тропе вперед, потом забила на осторожность. Вздумай он напасть — кто мешал раньше? Беглый Катализатор — как раз из тех, за кого с гарантией ничего не будет. Ни от кого.

— Как тебя зовут? — где-то на середине трехкилометровой лесной тропки решилась девушка.

— Ярослав, — ровно ответил он.

А она чуть не сверзилась с ненадежного мостка в три тонких сосновых бревнышка. Прямо в мокрую и грязную канаву. Папа бы сейчас не знал, ругаться или смеяться над городской неумехой. А потом бы долго гонял по этому мостику бегом. Вперед-назад.

Правда, не в одиннадцать вечера в сентябре, конечно.

А что? Владиславом, значит, вампира звать могут, а другие имена той же славянской группы — табу?

— Извини за бестактность, сколько тебе лет? — На сей раз Инна спросила с ровного места. На всякий случай.

И, может, лучше было всё же сначала присесть? Нет, слишком тут сыро и грязно.

Да и останавливаться лишнего времени нет. Возможная погоня всё еще актуальна.

— Не знаю.

Приехали.

— В смысле, как давно тебе двадцать? — поправилась Инна. Привет нашумевшему фильму.

— Девятнадцать. Но как давно — честно, не помню.

Ага, счастливые часов не наблюдают. Лет и веков — тоже.

— То есть?

— Обратили меня давно. Но всё это я сейчас помню очень смутно. И человеческую жизнь, и вампирскую. Из-за пыток. Светлые пытались что-то сделать с моим разумом, но получилось только с памятью. Очень надеюсь, что восстановится.

Инна прикусила язык.

Вот уроды! Бедный парень.

Глава пятая.

1

В честь совсем отсыревшей погоды Инна решила обнаглеть. И занять не холодный сеновал, а целый дом. Заперто здесь всё на честном слове — и она сама, и вампир еще не то открыть способны. А визита законных хозяев посреди рабочей недели опасаться вряд ли стоит. Могли бы — тут бы и жили. Упрямые пенсионеры на любимых дачах аж до ноября безвылазно сидят. И в марте уже назад возвращаются. Воздухом дышать, на грядках копаться.

Инна бы тоже так с удовольствием. Ну, кроме грядок. А так — деревянный лесной домик, рыбалка, охота, грибы-ягоды. Папа…

Трещат в печке сухие дрова из местного запаса, подсыхают у стенки новые. Если прикрыть глаза, можно на миг представить, что ты вовсе даже не здесь. А последних двух лет не было…

— Инна?

Непроглядная чернь глаз. Впрочем, если в них не смотреть — не утонешь. А со временем привыкнешь.

Что? Ты уже собралась путешествовать в его обществе всю оставшуюся жизнь? Серьезно?

Черт! Шутки одиночества — действительно дурные. Говорят, со временем начнешь ценить даже общество врагов. До подобного Инна еще не дошла. Но и смеяться при таких мыслях уже не тянет.

Навсегда одна. До конца дней. И их будет не так уж много…

— Я помню кое-что…

Вкусно дымящую чашку вампир принял с удовольствием. Теперь греет руки. Только не говорите, что Дети Ночи мерзнут. Может, у них еще и сердце бьется, и кровь по жилам бегает?

— Что там? — поднял он свои черные… «очи».

Инна поспешно отвела взгляд:

— Настой из трав. Не состав, а винегрет — чего только не намешано. Папа научил. А разве ты по запаху не ловишь?

— Как раз состав ловлю, — неожиданно фыркнул вампир… Ярослав. — Но не пропорции и не что за чем сыпали.

— Хочешь, научу? — Инна подкинула голодному огню очередное обреченное полено. Ему осталось еще меньше, чем ей самой.

Да и огонь переживет очередную жертву ненадолго. Иногда охотник погибает вместе с очередной жертвой.

Россыпь оранжевого тепла согрела взгляд. Всё лучше, чем с кровососом в гляделки играть. Даже если он сейчас сыт.

Интересно, дров до утра хватит? Должно.

— Хочу, — Сын Ночи легко поднялся — соскользнул с места. Подошел… подкрался к Инне. — Отдохни, я за печкой присмотрю.

Ладно… спасибо. Не стоять же там и дальше — с малознакомым вампиром за спиной!

Хотя в лесу это Инне ничуть не мешало. Значит, сейчас запоздало психовать — уже глупо и смешно.

Кстати, вот тебе и «вкуса не чувствуют». Или это он друзей угощать собрался? При случае? Или врагов — каким-нибудь новым, усовершенствованным вариантом?

Кстати, вкус Ярослав ощущает… а мысли?

— Ты — телепат?

Держи дырявый карман шире, Инна. Сама-то бы на его месте честно призналась? Добровольно выдала лишнее преимущество? Неизвестно кому? Тоже малознакомому?

— Нет, — старая задвижка печки мягко повернулась.

Всё, теперь будет топиться само.

И понимай слова собеседника, как хочешь сама. Хоть наизнанку выворачивай.

Первый глоток — самый вкусный. И теперь можно удобно усесться на набитом летним сеном старом матраце. Сам матрац — старый, а сено в него натолкано свежее. Обновлено прошедшим летом.

Теперь — наконец-то вытянуть усталые ноги. Много они сегодня бегали… и не только. Нет, пожалуй, лучше их поджать.

Одеяло обернулось удобным коконом. Как ценится самый немудрящий уют, когда становится драгоценной редкостью. А впереди студеная зима. Уже пора привычно откочевать в более теплые края, что ли? Придется.

— Ты говорил, будто что-то вспомнил, — обернулась Инна.

Обернулась. Зачем-то.

Впрочем, теперь уже он глаза отводит. Занял скромный топчан в углу. И тоже лежа. Римляне они прямо.

— Говорил, — негромко проронил Ярослав. — Я был студентом… когда-то. Смутно помню лекции преподов… очень смутно. И еще человек пять сокурсников. Даже характеры… немного.

— А на кого ты учился?

— Этого не помню, — виновато повел он плечами. Прямо аллегория раскаяния. Красивая…

Все-таки в вампирах что-то есть. Точнее, нет. Нет пивных животов, одутловатых рож, рыхлых тел…

Инна, ты с ума сошла? Да, действительно очень привлекательный парень. И в кои-то веки не охотник за твоей шкурой (во всяком случае, не в том смысле). И не тот, кого опасно подставить под удар Светлых. Но это ведь всё еще не причина башку дурную терять!

И вообще, ему же сейчас так паршиво! Каково это — толком ничего о себе не знать?

Инна ощутила себя последней свиньей. Допрашивает тут и так еле живого человека… Ну, не человека — разница-то в чём?

— Там точно преподавали философию, но под это подходят почти все факультеты. Или даже все.

Но вот во всех ли странах?

— Тебе лучше знать. Я до универа не доучилась.

— Да я, похоже, тоже проучился не так уж долго. Плохо, что время определить не могу. Это может быть как начало двадцатого века, так и девятнадцатый… Или даже раньше.

Нет, понятно, что вампиры — как эльфы, срок жизни сотнями лет меряют. Но всё равно при попытке представить — крыша едет. Даже уже столь сдвинутая, как у Инны.

— Попробуй вспомнить, что там по улицам ездило — автомобили или кареты? Или верховые рыцари?

Если сейчас скажет «колесницы»…

Ладно, Инна сейчас не на шатком лесном мостике. И вообще сидит, а не стоит.

— Пробовал. Не вспоминается. Улицы я помню уже потом — вампирскими глазами. Как жил на старых чердаках, в подвалах, прямо на улице. Как мстил — много лет.

— Кому? — невольно вздрогнула Инна.

Охотникам на вампиров? Светлым или Темным?

— Вампирам. Они убили всю мою семью. А меня обратили — наверное, ради забавы.

— И ты убивал вампиров, как своих врагов, а… питался исключительно преступниками?

Ну, чего из Инны сегодня сплошь бестактные вопросы упорным косяком лезут, а? Какая разница, чем там с голодухи питался начинающий, плохо себя контролирующий вампир? Сама будто святая? Главное, сейчас он этого не делает.

— Ага, — устало усмехнулся парень. Не опуская черных глаз. — Только не помню, сколько лет… или веков. Для вампира время течет иначе. Лично я его почти не замечал.

Ну еще бы. Старость-то не грозит. И болезни.

Инна, ты — дрянь! Тут у человека всех родных…

— Извини, — опомнилась она.

— Ничего. Да и память вернется — никуда не денется. Рано или поздно. Я же вампир все-таки.

— Ну что ж, по крайней мере, в твое время уже были университеты, — оптимистично подвела итог девушка. — И студенты. Значит, Бронзовый век отпадает, да и эллинская эпоха — тоже. Если твоего учителя, конечно, не звали Сократ или Аристотель…

— Вот имен преподов точно не помню, — серьезно ответил Ярослав. — И даже лиц.

В отличие от некоторых сокурсников, ясно. Меньше общались по душам. В каком-нибудь кабаке. Или… таверне.

— Ничего, вспомнишь. Вампир все-таки.

Рассмеялись. Уф. Кажется, даже воздух вокруг полегчал. А то был тяжелый-тяжелый.

— А кто ты? — перевел тему бывший студент, изучавший философию. — Если не секрет?

И как тут «секрет» ответишь? После такой-то откровенности? Когда еще сама же и детали вытаскивала. Бестактными клещами.

— Ты ведь сам меня тогда предупредил — значит, знаешь.

— Ты забываешь, что предупредил я — до амнезии.

— Ну ладно, — вздохнула Инна. Пришел час горькой истины… — Я — Катализатор.

— Звучит загадочно. — Ярослав залпом отпил полчашки. — Как ты расправилась с теми ребятами?

— Отзеркалила. Всех, кроме оборотня.

— То есть, если рядом с тобой Маг… — понял Сын Ночи.

— Я становлюсь на один уровень с ним.

— А если три Мага разной силы?

— Зеркалю сильнейший уровень каждого.

— А если Магов рядом нет? — Ярослав потянулся к котелку за новой порцией. — Тебе добавить?

— Да, спасибо. У меня есть немного и собственной Силы. Чуть-чуть. Получила, когда дралась с одним слабеньким Магом. Маг удрал, а Сила осталась. Потом, через полгода под руку попал еще один — чуть посильнее. И мой уровень Силы подрос до его. Как видишь, всё просто. Как у любого ученика. Сначала таблица умножения, а уж потом — интегралы. А между ними еще много-много ступеней. Всё, что слишком превышает мой уровень, уходит обратно — вместе с очередным носителем. Всё равно, что первокласснику матанализ зубрить. Мигом потом забудет — потому что не поймет.

— А оборотней тебе не отзеркалить?

— Нет. И вампиров — тоже. Я долго думала, в чём тут загвоздка. Наверное, в том, что Маги — все-таки люди. А у этих… у вас — природа другая. Тело-то у меня не меняется.

— У оборотней даже ДНК отличается.

— Примерно, это я и подозревала. А клыков и когтей мне, увы, природа не дала, и по заказу они не появятся. Так же, как физическая сила или серьезные боевые навыки. Двухметровым качком-каратистом мне тоже при всём желании не стать.

— То есть, если против тебя послать мастера спорта по восточным единоборствам… — продолжил вампир.

— То я его живо отрублю той малостью Магии, что у меня уже закрепилась. Будет лежать тихо-тихо. И долго-долго.

— А если Мага-каратиста?

— Пятьдесят на пятьдесят, — пожала она плечами. — Кто кого раньше вырубит в магической схватке. А до рукопашки у Магов дело вообще доходит редко. Если только у совсем начинающих.

— А если вампир-Маг-каратист? — прищурился Ярослав.

— Хоть домовой, леший или горный тролль, — рассмеялась Инна. — Если Маг — шансы уже пятьдесят на пятьдесят. Они друг друга на расстояние кулака не подпускают.

— Двух Магов?

— Еще хуже. Возьму от каждого лучшее и вырублю по одному.

— То есть ты — фактически неуязвима?

— Почему? Не более чем любой из моих врагов в лихой схватке со мной один на один. — Только один на один эти подлые трусы не выходят. К счастью. — Я же объяснила — каждый раз пятьдесят на пятьдесят. Маги тоже жить хотят. И обычно лезут целой толпой, плотной стеной прикрывая друг друга. Как сегодня. Чтобы уж с гарантией дожать. Против любого другого врага — просто идеально, против Зеркала — заведомый проигрыш.

— И дело не только в этом, — вампир потянулся к одеялу. Точно — мерзнет. Забавно.

— То есть?

— Ты сама сказала: они хотят жить. Значит, прежде чем идти в бой на такого сильного врага, по уши обвешаются защитой. Так?

— Так, — вздохнула Инна. Нагло доливая себе остатки отвара-винегрета. Не показать язык удалось с трудом.

Захочет еще — сам сварит. А Инна, так уж и быть, проконтролирует.

А что? Сам просил научить…

— И всю эту защиту на автомате получаешь ты?

— Именно, — все-таки фыркнула. — Точно такую же. Всё, что они знают и умеют. А ты — догадливый.

— Иначе бы не выжил… даже в нынешней ипостаси. Но если б не ты — я всё еще торчал бы у них в лапах.

— Да ладно, ты ведь тоже меня предупредил…

— Но вырвалась-то ты сама. А я не сумел.

Что говорить, похвала от союзника приятна. А Инна, оказывается, тщеславна.

И как же клонит в сон… От тепла, от непривычного ощущения безопасности… даже если и ложного. Ничего себе безопасность — вампир рядом! На соседнем… ложе.

— А почему за тобой охотятся? — Действительно не понимает? — У тебя же потрясающий Дар…

Ага, потрясающий. Основы мира. И все Силы сразу. Как голодный козел — липку.

–…Светлые должны из кожи вон лезть, чтоб тебя заполучить, а они… Или ты уже успела им отказать?

— Не совсем, — Инна поудобнее укрылась тонким старым одеялом. — Я, конечно, отказать уже успела, но умерла бы в любом случае.

2

…Тикают часы на полке. Отбивают очередной час, отделяющий сестренку от свободы.

Почти полвосьмого. Этак скоро Наташку будем забирать только по ночам. А спать не выйдет совсем. Обеим.

— Надеюсь, когда вам станет известно о местонахождении вашей сестры… — многозначительно нахмурилась злобная грымза. То ли старая дева, то ли просто редкая стерва. И «вы» в обращении выдавливает с таким трудом…

— Разумеется! — неприветливо буркнула Инна, крепко закрывая за незваной гостьей старую, но крепкую бабушкину дверь. Жаль, единственную. Но на все три замка.

Кислолицая тетка из органов опеки стращала «преступницу» долго. И многодневно. Упорная.

И ясно, что до бесконечности прятать Наташку по знакомым не получится. Не найдут, так сдадут. Те же знакомые. Или их не слишком довольная частым (и опасным!) гостем старшая родня.

От милиции тоже никаких приличных новостей. Зато плохих… Они же обязаны «оказывать необходимое содействие». Добрым опекунам против злобных детей. Никак не желающих понять, что смерть обоих родителей — достаточное основание для долгосрочного заключения в детскую тюрьму под названием «детдом». И это для взрослых неприятности вроде сиротства и тюрьмы друг с другом не связаны. А дети должны быть вдвое сильнее и выносливее, правильно?

Саму Инну, как раз в январе достигшую шестнадцати, пока не трогали. Себе дороже. Но Наташка всего тринадцати с половиной лет от роду никак не имела права жить одна или с несовершеннолетней сестрой. Нет, детдом — и только детдом! Отныне и на ближайшие несколько лет. Чем ты младше, тем больше виновен. Дольше сидеть будешь.

Про это гостеприимное заведение — единственное в городе — Инна наслушалась всякого. История о живущих на соседних этажах девятилетней девочке и изнасиловавшем ее тринадцатилетнем брате — там чуть ли не рядовая.

И ведь Наташку даже удочерят вряд ли. Щенков, котят и детей предпочитают брать маленькими. Да и удочерить сразу чужим людям никто не позволит. Ведь сначала «изъятый» ребенок должен «адаптироваться» в гостеприимной атмосфере детдома хотя бы полгода. Чтобы уж нормальным не остался точно.

Сначала Инна еще сомневалась, понимает ли тупая тетка-визитерша, на что хочет обречь невиновную Наташку. Потом догадалась — въедливой тетке всё равно. Те, кто сворачивают тонкую шею безропотным курицам, тоже не вдумываются, живые они там или нет. Иначе ведь работать невозможно. И на жалобный детский плач подобные тетки реагируют примерно так же — как на надоедливое кудахтанье или доставшее за день мычанье. Как просто на раздражающий звук.

Усталые люди пытаются просто дотянуть до конца рабочего дня и всё сделать идеально по бумажке. И правильно вбить в компьютер! Потом представить начальству грамотный отчет (это важнее всего). Дотянуть до выходных. А тут какой-то «рабочий материал» еще и сопротивляется! Вот зараза упрямая!

И Инне всё сразу стало ясно. Жизнь превратилась в лихой роман о мушкетерах. В простую и открытую борьбу с откровенными сволочами. Отчаянные герои Дюма ведь тоже часто были не в ладах с французским правосудием. Плохо лишь, что рядом с Инной нет крутой группы верных товарищей. Желательно, еще и вооруженных. Но мушкетер — и в одиночку смелый, опасный боец. В отличие от подлых, трусливых шакалов, что сильны лишь стаей.

Забавно, ведь Инна никогда раньше особо не любила Наташку. (Как когда-то — и бедного папу!) Но то злобные, то вкрадчивые угрозы навязчивой тетки из опеки о «похищении» и грозящей за это колонии пропустила мимо ушей. Лучше уж в колонию саму Инну, чем почти туда же безропотно сдать Натку. Инна хоть старше. Да и жить дальше подлой предательницей — неохота. Всё равно не выдержишь.

Домой невезучую сестренку Инна привела после десяти. Но внизу всё равно подозрительно скрипнула дверь. Вредная бабка Тарасова — Тарасиха. Записная стерва.

Сдаст? Ну, пусть попробует. Утром Наты здесь уже не будет. Хуже, что новая четверть уже началась, а на уроки теперь бедолаге не сходить. Бедная бывшая хорошистка!

Увы. В прошлый раз сердобольная немолодая классная успела спрятать беглую ученицу в учительском туалете. Женском. Но больше так рисковать нельзя.

Разве что в следующий раз физкультурник спрячет в мужском — Артем Григорьевич там тоже, вроде, неплохой дядька. Но физра — всего раз в неделю, а опека шастает чаще.

Может, вместе удрать? В папину деревню? Ага, привет «Простоквашину». Где там обаятельные кот с собакой деньжата на прокорм брали — неизвестно, а вот Инне их взять негде. Работы в пьяном селе не будет точно. Даже мамину и отчима книжку в ближайшие полгода не обналичить. Да и потом — если и выдадут, то всё сразу. А для этого нужно предъявить живую Наташку. С заботливыми опекунами в лице государства и с соответствующими справками.

Инна же ни с какого боку тут не наследница. Отчим сам как-то чуть ли не тряс завещаниями. Своим и маминым.

Только бабушкину квартиру они с Натой вместе получат, потому что на нее завещания не было. Но и эту маленькую двушку в старой хрущовке сейчас не продашь. Без, опять же, живой Наташи. С опекунами…

На колу начало, начинай сначала. Законы, чтоб им!

И работу искать надо срочно — любую, а то сама еще и в антисоциальные элементы загремишь. Это только у взрослых есть полная свобода делать что хочешь, забыла? А ты еще два года — под подозрением. Ходят, присматривают. В порядке ли ты, не надоела ли воля вольная? Не пора ли всё же «закрыть» под надзором бдительного государства?

Да и питаться чем-то надо. Деньги из маминого кошелька кончатся уже вот-вот. Правда, есть еще недавно найденная заначка отчима — прятал от мамы на свои известные нужды. Значит, живем еще пару недель — если как следует растянуть. А это искусство Инна, еще живя с небогатой бабушкой, освоила.

Звонок в дверь посреди ночи застал опасную преступницу (и похитительницу детей) перебирающей остатки финансов. В безуспешных попытках понять, как вырваться из замкнутого круга…

3

— И тогда пришел один из них. Я испугалась — решила, что за нами следили те церберы. Чуть от облегчения не умерла, но Натку из-под кровати всё равно не достала. Чуть сердце не прихватило — в моем-то возрасте. А руки тряслись, как у конченой алкашки с перепою.

И зубы дробный колотун отбивали.

— И он предложил спасительную помощь? — Как получилось, что этот странный вампир уже сидит рядом? И его рука накрыла Иннину? Совершенно естественным жестом?

Кстати, не такая уж рука у него и холодная. Прохладнее ее собственной — только и всего.

— Да. Очень спасительную. И был подкупающе честен. Рассказал, что у моего отца были сверхспособности, и из-за этого — куча врагов.

— И в чём здесь честность? Это бы ты и без него поняла. Когда обнаружила бы собственные таланты. Рано или поздно.

— И скорее поздно. А ложка дорога именно к обеду. Но этот тип был честен и дальше. Сообщил, что я удачно унаследовала папин талант, но слишком осторожный отец до последнего боялся его использовать, потому и трагически погиб. А если я соглашусь, то и мне, и Наташке сейчас помогут — лучше не придумаешь. Он сам готов назваться моим родным дядей — и все нужные документы будут в порядке, комар носу не подточит. Наташку ему под опеку отдадут без малейших возражений.

— А ты? Поверила?

Не поверила. Что столько счастья — и сразу.

— А у меня было два варианта: или его органы опеки подослали, чтобы Натку выманить, или он нас в турецкий бордель продать хочет. Ну, или не в турецкий. И тогда этот тип продемонстрировал, что умеет. Так, по мелочи. Чашки летали, тарелки двигались, ложки в воздухе «Танец маленьких утят» сплясали. Чего лыбишься во все клыки?

— Представил.

— А вот мне не смешно было. Но я… поверила. Нет, ясно, что из мелкого возраста «Гарри Поттера» давно выросла и в счастливый билет в волшебный Хогвардс не верила. Ясно, что все щедрые благодеяния отработать придется. С лихвой. Ну и что? Магии я ни черта не боялась. Это же не менты и не органы опеки.

И никого предавать не нужно…

— И ты посчитала его честным?

Ладно, чужую руку пока сбрасывать не будем. Тем более… чужой она не кажется. И, если честно… Инна бы и на большее пошла. Но не самой же предлагать.

— Ты ему вот так, сразу, поверила? — повторил вампир… Ярослав.

— Конечно, — вздохнула девушка. — Честно обещал такую необходимую помощь, честно предупредил, что не за просто так. Мог ведь и без объяснений дядей назваться — и увезти, куда угодно. Натку бы забрал, а я б и сама следом рванула. А любую помощь я бы приняла тогда от кого угодно. От чужих тети, дяди, голодной Бабы Яги с уже подогретой лопатой — да хоть от Темного Властелина, если б он существовал. Боялась только одного — что это всё очень грамотная подстава, и Натку сейчас возьмут да и отнимут. И ведь всё висело на тонком волоске — эти гады из опеки упорно на «стандартной адаптации» настаивали. И тогда новый «дядя» попросту очередную крутую Магию применил. Быстро и эффективно. И мы вышли оттуда свободными! С чистыми документами на руках. Да я за одно это была его душой и телом.

— Преувеличиваешь.

— Естественно. Но если бы этот «дядя» только попросил — я бы тогда согласилась. Из одной лишь благодарности. Будь он хоть страшнее, чем вся моя жизнь.

Даже нынешняя.

Шокирован, вампир с именем древнерусских князей? Если и да — виду не показывает. И на том большое душевное спасибо.

Глава шестая.

1

Санаторий «Надежда» встретил двух беглянок хрустом зимнего снега, белыми шумами сосен и елей, легким морозцем и незамерзающим ключом неподалеку. А еще горячим чаем с пирогами и приветливыми улыбками старожилов.

Три километра от автотрассы — по широкой, хорошо утоптанной тропке, вьющейся среди белоснежных сугробов. Три километра — средь лесной тишины и почти непуганых птиц и серых, зимних белок. Мирный путь в тихое, спокойное место. Загнанные в угол Инна и Наташа так соскучились по долгожданным тишине и покою!

Само затерянное в глуши темно-шоколадное здание утопает то ли в саду, то ли просто в парке — сейчас облетевшем. И оно оказалось деревянным! Теплым, благоустроенным, со всеми удобствами, но при том и с настоящими печами. А то вдруг автономное отопление откажет?

А в бревенчатых стенах так хорошо дышится. Легко. И напоминает о папе…

Папка… Пусть тебе будет хорошо — там, где ты сейчас. Ты был самым лучшим папкой на свете. Только непутевая, неблагодарная дочь этого вовремя не поняла.

— Инна, нам правда потом разрешат сдавать экзамены за каждый класс? — нарушила зимнюю тишину Наташка.

— Правда. — Во всяком случае — им это твердо пообещали. И у двух беглянок хватает неотложных проблем покрупнее и посерьезнее, чем будущий аттестат. До него еще дожить надо. Где-то в далеком, необозримом будущем. И, в конце концов, никто ведь не отменял вечерние школы. — У тебя будет круглосуточный Интернет и любые учебники в нем. Скачай — и читай, сколько влезет. Классику скучную изучай, даты важные зубри, формулы занудливые.

— А ты?

— И я.

Если не дернут на какое-нибудь очень даже опасное задание. Наивно самообманываться Инна не собиралась — им не просто так, бескорыстно помогли. Ее серьезно завербовали. И когда-нибудь придется вернуть немалый долг. Хорошо, если еще не с драконовскими процентами.

Так что еще немалое спасибо надо сказать, что пока отправили сюда. Отдохнуть, прийти в себя. А что для этого подойдет лучше запрятанного в лесной чаще санатория?

Наверное, здесь можно скользить на настоящих лыжах — как на школьной физкультуре. Или просто гулять по зимнему лесу, дышать морозным воздухом. Сосновым. Он, говорят, полезен.

— Инна, мы здесь надолго? — сроду непривычная к глухим лесам Натка зябко огляделась.

Надо бы ей где-то срочно достать перчатки потеплее. А еще лучше — рукавицы.

А ведь сегодня еще и довольно теплый день. Минус десять, не больше. И ветра нет.

Городская девочка. Слишком городская. Ее-то папа без устали не таскал — по лесам и болотам с голодными комарами.

Ничего, привыкнет. И кому потаскать, есть. На что еще нужны старшие сестры?

— Не знаю. Наверное, пока нам не найдут другое место жительства. А пока поживем здесь. Лично мне тут нравится.

Молчала Натка минуты две.

— Инна… а ты меня никогда не бросишь?

— Никогда, — торжественно пообещала старшая сестра.

А в усталых глазах предательски щиплет. Наверное, от ослепительной белизны дневного снега.

Раньше Наташка была невыносима. А теперь так погрустнела, присмирела и притихла…

А ведь правда — как надолго они в этом почти райском уголке? Загадочный «дядя», кроме всего прочего, велел об этом пока не задумываться. Просто мирно жить. Отдыхать, набираться необходимых сил. И знаний. И не болтать о себе лишнего.

Да уж! Об этом мог бы и не просить. Инна и захочет — ни черта лысого не разболтает. Кто ей поверит-то? Кроме той части реалистичных «показаний», где про Натку. И про злобную, драконовскую тетку из людоедской опеки.

Увы, новоявленный «родственник» и сам не из болтливых. Потому что на все Иннины вопросы об отце отвечал более чем скупо. Кратко и сухо. Как о напрочь засекреченной информации.

Какие именно у покойного папы были тайные способности? Ясновидение. Только, увы, слишком слабое, чтобы спасти от настоящей опасности. Если бы он только решился принять столь необходимую помощь… Но упрямый папа предпочел бороться один. Предпочел иллюзорную свободу. И погиб.

Какие способности у Инны? Пока неясно. Потому что еще толком не проявились. Это как… как будущий ребенок в утробе матери. Уже известно, что он есть, а пол пока не сформировался.

Нет, совсем не обязательно, как у отца. До такой степени магическая наследственность не заходит. Всё зависит от удачного скрещивания генов. Неизвестно, что пересилит.

А если… Этот вопрос у Инны хватило ума не озвучивать, но «дядя» и сам догадается — не дурак.

Если у нее так ничего и не пробудится? Если она — фальшивый пустоцвет?

Тогда Инна станет им уже не нужна. А тем более, не нужна маленькая Наташка.

Зато ой как нужна кое-кому другому! У загребущих служб жадной опеки планы горят — срочно оттяпанные дети нужны. А то ведь ужас какой — за ними же тогда в неблагополучные семьи идти придется. В по-настоящему неблагополучные.

Хрустит под новыми теплыми ботинками наст, приветливо вьется из труб уютный дымок. Приветливый санаторий «Надежда» встречает новых гостей.

Ну, здравствуй. Будем знакомы. Возможно, мы к тебе надолго. Если повезет.

Чем старше станет Наташа — тем лучше. Тут каждый день — в актив. Ближе долгожданная фига — под крючковатый нос жадным службам опеки. Неустанно караулящим детей, с подогретыми лопатами наготове. Куда там любой Бабе Яге!

Обменяться рукопожатием со зданием невозможно. Поэтому Инна просто коснулась бревенчатой стены. Теплой.

Храни нас, ладно?

2

Проснуться в дружелюбном обществе клыкастого вампира — уже забавно. А уж проснуться еще и живой…

И даже здоровой.

И как приятен дразнящий аромат крепкого кофе с раннего утра! То есть оно уже, конечно, не такое уж раннее, а вполне себе позднее. Скупой осенний рассвет успел не только слабо забрезжить, но и весьма уютно освоиться в нашем негостеприимном мире.

А еще черный кофе — просто божественен. Когда для тебя его уже наготово сварили. На старой печке, в старом, видавшем виды ковшике. Прямо к твоему пробуждению.

И дряхлую печку, кстати, тепло растопили.

— Всё, как в лучших домах Лондона и Парижа! — искренне восхитилась Инна, отбрасывая одеяло.

Всё равно спала одетой. В домашние черные вытертые спортивки и старую черную же футболку.

Таскать их с собой — невелика тяжесть. А вечно спать в жестких уличных джинсах — проще сразу убиться об стенку.

Как вкусно дымится изрядно битая жизнью белая эмалевая кружка!

На летнюю дачу всегда везут то, что дома уже держать неудобно, а выкинуть жалко.

Ого, а сахар где найден?

— В Лондоне и Париже пьют из такой же тары? — озорно и весело фыркнул Ярослав.

— Тебе лучше знать, — отпарировала девушка.

И тут же прикусила язык. Нашла, что говорить амнезийнику после бесчеловечных пыток.

Вроде, не обиделся. Впрочем, по вампирскому лицу попробуй что пойми. И в его бездонных глазах прочти.

Просто впредь надо сначала соображать, а потом уже сдуру ляпать, что попало.

— Спасибо! — искренне поблагодарила Инна. — Чем обязана таким счастьем? И главное, где ты его нашел?

— В одном из соседних домов. Всё равно городские хозяева пить уже не будут — там зимой срок годности истекает. Кстати, у них и другие продукты есть — целый буфет. Тушенка разных видов, еще не старые макароны. А сварил… — Ярослав вдруг улыбнулся в ответ. — Я всё равно сплю меньше тебя. Чем просто так сидеть…

Лучше о ком-нибудь позаботиться? О еще пару дней назад незнакомой девчонке, с которой уже успели друг друга спасти.

И что ответить? Что прежняя Инна сталкивалась с таким только со стороны давно потерянных папы и бабушки? А в первом случае еще и эгоистично не ценила.

А к нынешнему дню успела уже основательно забыть, с чем эту заботу вообще едят.

Папа когда-то лишил себя всего, чтобы спасти свою маленькую дочь. А потом вернулся — для того же. Рискуя жизнью. А Инна глупо злилась на голодных комаров и деревенскую жизнь.

А вот теперь малознакомый вампир…

И что теперь сделать? Разогреть ему при случае консервированной крови? Или раздобыть свежей?

Как-то не хочется плодить новые долги. Их и так уже — до и больше. За отца, за бабушку, за Наташку… Даже за бестолковую, нелюбящую маму. Какая ни на есть, но родила ведь. Если б не она — Инна бы сейчас по белу свету не болталась. Крепкий кофе бы у деревенской печки не пила, щедрым теплом не наслаждалась, с заботливым вампиром в меру весело не болтала. И не размышляла между делом, взять ли с собой в новые странствия чужую тушенку-макароны? И много ли?

А уж сколько непутевая дочь должна бедному папе… И не отдать уже никогда.

— У тебя есть, куда идти? — вернулся предусмотрительный вампир к насущной теме дня. — Где спрятаться, пока всё не утихнет?

В Иннином конкретном случае — никогда. Для беглых Катализаторов никакого срока давности не бывает. Они не ржавеют. Нельзя забыть, что такое бегает по белу свету. И несет смертельную опасность каждый миг своего досадного существования.

— Где-нибудь залягу на дно, — беспечно пожала девушка согревшимися плечами.

Отъем денег у мирного (и пьяного) населения — не проблема. Конкретно для нее. Среди поделившейся постоянной Силой мелкой шушеры как-то попался начинающий гипнотизер. И теперь что простая личина, что мелкое внушение — для Инны одинаково ерунда.

Главное — бедных не грабить. А то самой противно станет. Но до сих пор удавалось обходиться. Возле баров хватает подвыпивших мажоров.

Упорный дождь шел всю ночь. Под его шум спать и легко, и тревожно — вдруг зарядит на целые сутки?

Но к утру он наконец прекратился — как по волшебству. Светлому или Темному. Внезапный подарок капризной судьбы. Пожалуй, и в самом деле пора складывать скудные манатки, а заодно — найденные кофе с тушенкой. И сматывать удочки.

— А у тебя?

— Не пропаду. Вампир я или кто?

— Вернешься к охоте на своих? — вырвалось у Инны.

— Вернусь, — с легким вызовом ответил он.

Как объяснить, что текущая ситуация изменилась? И что теперь такого охотника вычислят на счет «раз»? Расчетливые Дети Ночи отнюдь не брезгуют последними достижениями техники. Как и многим другим.

Не потому ли Ярослава и списали?

— Не обижайся. Просто мы в чём-то похожи. Мстим врагам по мелочи… а ничем серьезным не заденешь — хоть из кожи выпрыгни.

— «Серьезного» — это твоя сестра?

— Как ты догадался? — вздрогнула Инна.

Она так хотела умолчать хоть об этом!

— А тут и догадываться нечего. Тот тип из Светлых завербовал вас обеих. Собственно, ради нее ты и согласилась. А бегаешь по весям и мелким городам ты теперь одна.

Остывает в битой кружке вкусный кофе. За окном ждет сырая осень. И студеная зима на носу… вторая зима без Наташки.

— Одна.

3

Так спокойно Инне не спалось больше нигде. Здесь никто никому не задает любопытствующих вопросов. Для всех Инна с Наткой приехали «поправлять слабое здоровье». «Надежда» ведь скромный малоизвестный санаторий, правильно? Где мирная тишина, целительный покой и никаких пьянок и шумных дискотек.

Инне здесь сразу понравилось всё, да и балованная прежде сестренка быстро перестала кривить нос. В конце концов, большой город принес им обеим мало счастья. А все «взрослые» развлечения Натка еще воспринимала больше как порыв выпендриться перед сверстниками, чем как собственное желание. Подходящих по характеру сверстников для выпендривания здесь нет — значит, можно расслабиться.

Старые, еще советские (одноместные!) кровати с доисторическими пружинами. Потертые, побитые, обшарпанные, общежитского вида тумбочки. Такой же «платяной» шкаф — два отделения с полками и одно общее, для вешалок.

Потертый стол, два старых стула. Для местных гостей из соседних номеров. Хозяева посидят и на скрипящих кроватях.

По одному одеялу — изначально. Байковому. Но Инна быстро сходила к вежливой горничной (или она кастелянша?), и им выдали еще по два. Шерстяных.

Давно не крашены потертый пол, высокий потолок и крепкие стены. Зато в каждой комнате — незастекленный балкон. С него так удобно любоваться заснеженным сосновым лесом и мирно спящим под ледяным одеялом тихим озером вдали.

А еще одна высокая сосна растет у самого окна. Порой сбрасывает с могучих лап лишний снег чуть не на балкон. Натка всегда забавно вздрагивает, а Инна лишь смеется.

Нехитрый завтрак, обед и ужин — в любое время. Приходи и выбирай. Шведский стол. Если б не это — и прямо полное погружение в эпоху, совсем недавно канувшую в Лету.

Инна ловила себя на странной, неуместной мысли, что всё чаще улыбается. Просто так. Как когда-то с ворчливой, но доброй и заботливой бабушкой.

Никаких веселых дискотек. Только старый телевизор в номере. Старый-престарый. На пятнадцать каналов.

И привезенный с собой ноут — с кучей закачанных туда фильмов, сериалов и книг. И электронная читалка — для более удобного чтения. Инна с Наткой ведь вдвоем. И совсем необязательно мечтают читать и смотреть одно и то же. И в одно время. А вкусы у них разные. Да и возраст — не то чтобы один и тот же. И пока это ощущается.

А вот Интернета в «Надежде» нет. То есть, может, и есть — у администрации в их вечно закрытом кабинете. Но не для посетителей. Даже пансионеров.

Натка, когда узнала — чуть не взвыла. А Инна порадовалась собственной предусмотрительности. Иначе пришлось бы скромно обойтись местной библиотекой. В переплетах. Увы, тоже почти по-советски бедной. Но, к счастью, предусмотрительный «дядя» дал ценной в будущем Инне целые сутки на сбор необходимой информации.

Вот только школьные учебники она не скачала. Кто же знал, что тут всё так… простецки?

Зато здесь и сейчас можно отдыхать. С учебой успеется. Не до «жиру». Всё равно у агента на заданиях не будет времени на полноценный учебный год на одном месте. Придется спецслужбам им с Наткой просто так аттестаты подарить. В виде премии.

Смущает лишь одно. Инне сунули чистую «симку», строго запретив звонить по прежним номерам. Но и по новым — тоже. А заодно и отвечать на любые звонки.

Интересно, как же она, когда придет «нужное» время, получит ценные указания? Впрочем, если уж мы вернулись во времена далекие, уже почти былинные… Может, к Инне пришлют ну совсем незаметного для окружающих связного на бесшумных лыжах? Или обычное письмецо в бумажном конверте? Или заказное?

Бредет почтальон с тяжелой сумой по лесной тропке, слушает безмолвную музыку заснеженного леса. Серохвостыми зимними белками любуется…

Кстати, одну такую покормить бы надо. Раз уж повадилась скакать перед самым балконом.

Вот тебе и ручной зверь. Кому-то собаки, кошки или хомячки, а Инне — лесная белка.

Ладно, у каждого — свои личные трудности. Не передумали бы загадочные покровители вообще.

А то — вот веселый будет сюрприз, если Инне в один прекрасный день (а еще лучше — поздний вечер), строгая администрация из закрытого кабинета вдруг кисло заявит: оплаченное вами время вышло сегодня. Идите, куда хотите. Главное, чтобы вон. Прямо посреди студеной зимы и на темную ночь глядя.

Глава седьмая.

1

Границы бывшего папиного района беглецы пересекли достаточно легко. Почти.

Уже у самого указателя вампир заметил слишком близкое ДТП. И слишком большое количество милиции — для двух слегка столкнувшихся (и визуально не помятых) авто.

Ничего страшного. Просто обойти подальше глухим лесом.

Если бы не…

Обоих пострадавших (или виновников) Инна отметила сразу. Симпатичная довольно рослая, стройная девчонка («штучная» такая) — и стандартный полноватый мужик под пятьдесят.

От красивой девушки Силой так и фонит. Но в тугих наручниках почему-то именно она. А абсолютно нормальный мужик знай орет и напирает на беззащитную противницу. Абсолютно свободно. Его никто держать и не собирается. Скорее придержат ее — чтобы ему было удобнее бить, если вдруг надумает.

Линять бы отсюда надо, а не глупо глазеть! Тем более, арестованная девчонка уже подозрительно бессильно оседает на серый, мокрый от недавнего дождя асфальт. В цепких лапах суровых стражей порядка… а заодно и Света? Уж Силой-то они нашпигованы по самые уши.

Кстати, ее вовсе даже еще не били. Во всяком случае, при зорких Инне и вампире.

И… это не притворство, даже умелое. Пленной жертве действительно паршиво. Как хрупкой бабочке в ядовитой паутине. Уж такое-то черта с два подделаешь.

И Инна вполне могла оказаться на ее месте. Да и сейчас еще может — в любой день, час и минуту.

— Из нее тянут Силу, — мрачно подтвердил Ярослав.

— Кто?

Не Светлые же — средь бела дня. Посреди дороги. А значит, при легко вероятных свидетелях. Это еще не считая точно присутствующего человеческого мужика из соседней тачки.

Тут в любой миг могут Темные явиться… И ох как обрадуются поймать вечных соперников на таком!

— Не знаю, — сосредоточенный вампир явно пытается понять. И не может. — А ты?

А она — да.

— Ни один из этих… Да и не их специфика.

— Уверена?

Светлые — по полным нулям, жирный мужик — тем более.

— Кто из нас — Зеркало, ты или я? Я же тебя не спрашиваю, точно ли ты пьешь кровь? У меня сейчас их Сила из ушей лезет.

— Тогда что за мутная фигня происходит?! — выругался Ярослав. Сжимая кулаки.

Даже если и происходит. Не полезут же они сейчас вдвоем в смертельную драку с десятком сильных Магов — ради незнакомой девчонки… Ведь правда не полезут? Не свихнулись же?

Новое аспидно-черное авто — в меру крутая иномарка (Инна так и не выучилась их особо различать) — лихо вырулило на дорогу, прямиком к месту происшествия. На полной скорости.

И с места немедленно сорвался серо-зеленый ментовский «козел». Развернулся поперек широкой трассы и перегородил любой проезд намертво. А следом вырулил еще один.

Кто в этой новой тачке — друзья девчонки? Темные? Тогда Светлые нарушители уже вконец охамели…

— Она сейчас умрет… — с невыразимой тоской выдавил Ярослав.

Инна тоже ощутила… что вмиг стало хуже. Только что! И это ощущение растет. Как на дрожжах.

Только толку-то — от любых ощущений?! И вообще — от их тут бесполезного присутствия?!

Мужик на новом авто (или кто он там?) попытался лихо обогнуть наглых ментов (или кто они там?). Только слишком мало места — между чужим корпусом и крутым оврагом.

Понял. Успел лихо затормозить. Резко — с ярым киношным взвизгом тормозов.

И по нему вмиг открыли прицельную стрельбу. Просто и ясно. Тоже как в кино.

А пули развернулись и помчались обратно. К бывшим владельцам. И с прежней скоростью.

Здорово же иногда видеть не хуже врагов! А вот Ярослав еще не понял ни черта.

— Пропустите! — бешено орет мужик (точно — мужик), пулей вылетая из машины.

Чересчур быстро, или это Инне уже мерещится? Потому что… его Сила к ней не идет. Ни грана.

Нормален? Нет, но в чём тогда дело? Что на сей-то раз?

Ничего не прочесть. И он точно не вампир.

А пленная девчонка вот-вот погибнет.

— Этот-то кто? — шепнула Инна, признавая собственное невежество. В мире Света и Тьмы такое — фатально.

— Вон — если хотите жить! — на пределе легких орет неизвестный.

С такой ледяной яростью, что Инна бы точно убралась подальше. Со всех имеющихся у нее конечностей. А то еще и левитацию шустро подключила — пока можно.

Даже при том, что у нее самой такого Дара нет. И, выйдя за предел контакта, Инна просто рухнет.

— Ну ты даешь! — Теперь из них двоих более зрячий — Ярослав. — Это же чистокровный демонюка.

Еще не легче! Мало было всех прочих…

— Или почти чистокровный. Пять шестых примерно. То есть почти четыре пятых. То есть…

— Это он! — хором догадались они.

Не много ли Сил сошлось на одной лесной дороге?

Это что, охота с засадой на Пожирателей Силы? А девчонку-Мага используют как вкусную наживку? Светлые, чтоб им!

А он что, совсем конченый идиот, демон там или нет? Жрать в присутствии толпы злейших врагов? Это же не начинающий вампир. Или демон питается энергией, или нет. Но если да, то с рождения. И если топорно, то до зрелых лет просто не доживает.

Как и Маги, вздумавшие ловить Пожирателя в пяти шагах от закованной жертвы! Свихнутые камикадзе они полные, что ли? Умереть-то он умрет — если они достаточно сильны. Но предварительно высосет готовую жертву и прибьет большую часть зарвавшейся засады. Если заодно не закусит еще и ими. И тогда уж точно умрут в пределах досягаемости все, кроме него.

А демона еще поймать после этого надо. Кому другому. Потому что эти «засадные» не только не схватят, но и не выживут.

Сколько осталось обреченной жертве? Считанные минуты? Сколько уже минут?!

А два непуганых идиота — Катализатор и вампир — торчат тут. Дожидаясь, пока голодный демон-отморозок почует еще и их.

Ладно, допустим вампиров демоны не жрут — только убивают. А вот Катализаторов… Всех Магов они используют не как Магов, а как простую еду — почти по Высоцкому.

Так кто тут конкретно спятил — бешеный демонюка, Светлые охотники или все сразу?

Или еще и пленная жертва — если пошла на это добровольно. Ей-то ведь не жить при любом раскладе. Чем припугнули?

— Они этого и добиваются! — с тихой яростью прошипел вампир.

— Что? — окончательно отупела Инна. — Кто добивается?

Демона тоже свои списали, что ли? Полная чушь! Заставить его пить чужую энергию невозможно. Разве что сильнейшей наркотой накачать, но конкретно этот явно в своем уме. Да и насколько же крепкая «дурь» еще на такую сущность подействует…

Ясен пень, Инна уже сейчас думает вслух. А еще она — круглая дура, потому что…

Вон у того Светлого шикарный телекинез. А у этого — огненные файерболы! А вот у того…

А она тут стоит, жидкие сопли жует!

Боевая молния шарахнула в ближайшего горе-мента. Насмерть.

Чертыхаясь, Ярослав метнулся Инне на помощь. С острыми клыками наперевес.

Хоть поест нормально.

А до кучи принявший их за союзников (спасибо, что не за врагов!) демон так жахнул (без всякого телекинеза!) вражеской машиной об асфальт, что та подлетела метра на два. Вместе с отчаянно орущим содержимым.

2

Разноголосый крик перерастает в отчаянный, душераздирающий вопль. Будь это в зрелищном фильме — сейчас тут уже всё взорвалось бы и пылало. А так — капитально шандарахнулось и ничего.

Для крепкого мотора. А вот для хрупких, легко ломающихся людей… Даже крутых Магов.

Ладно, столько могучей Силы в Инне не было уже давно. Правда, немалая часть только что бесследно испарилась, конечно… Вместе с приговоренными Светлыми.

Увы. Их не жалко, потерянную Силу — да.

Но и нынешней — более чем достаточно! Если что…

Пожалуй, если что — хватит даже на озверевшего от ярости демонюку. Если останутся живы хоть трое Светлых. А их всё еще шестеро. Трое намертво держат хрупкую, скованную жертву, еще столько же осторожно застыли за покореженным авто.

— Увозите ее! Быстро! — взревел демон, махнув рукой на девчонку. И явно не собираясь никого жрать.

Все-таки банальная подстава? Или не банальная. Чья?

И странный демон точно — внезапный союзник? И вовсе не собирается никого беззащитного убивать? Или понял, что засыпался, и теперь заметает следы?

Нет, тогда проще добить тут всех. И уж жертву — в первую голову. А все машины спалить. Авария и авария.

— Ему нельзя, — шепотом пояснил Ярослав.

Потому как Инна, кажется, отупела вконец.

Ясен пень. Что вампирская связь, что канал перекачки — действует одинаково. Чем ближе выбранная жертва — тем хуже.

Ладно, увозим — значит, увозим. Вампир Яр подхватит еле живую девчонку, пощаженную своим же палачом, Инна прикроет отход. Только кто жертву сначала из лап Светлых вырвет, а? Прибив их всех? Точнее, половину. Вторая дрожит, но разъяренного демона с той стороны караулит.

Вилка. Без их Сил Инна беззащитна. С ними — они наравне. Слишком мало врагов для явного перевеса.

И самому-то демону не удрать — не пускают. Готовы хоть снопами тут лечь. А оборвать канал он почему-то не в силах.

— Воронка! — вдруг понял Ярослав. — Чтоб им…

Ах ты черт! Инна о таком слышать слышала, но вот видеть вживую как-то не доводилось. И слава Богу! Больно уж мерзко.

«Воронка» — это ведь вовсе не стандартный канал перекачки Силы. Или даже жизненной энергии. И уж точно — не банальное кровопитие голодных Детей Ночи. Всё перестает быть банальным, если попадет в жадные лапы матерых спецслужб.

Точнее, канал это, конечно. Но ставится отнюдь не самими демонами. И отнюдь не на отмороженных Пожирателей. У тех свой канал не позволит. А не-Пожиратели от такого отплевываются, как могут.

Светлые враги опомнились — скоренько разделились. И кинулись наперехват, перекрывая дорогу Инне и Ярославу. Сколько же их здесь собралось — ради одной-то «воронки»? И одного-единственного демона? Причем, без особой надежды его действительно убить.

Во что Инна с Яром тут вляпались? Что на самом деле происходит? Кто здесь кто? И кто за этим стоит?

Неважно! Выляпываться нужно побыстрее — конечно, если есть хоть малейшее желание спасти свои шкурки. Да еще и полудохлую шкурку незнакомой жертвы.

С какой стати девчонкой с такой Силой пожертвовали? Она ведь точно не Темная!

Нормальные демоны сами Силовых «воронок» боятся как огня. То ли потому, что им лишняя энергия не нужна, то ли еще почему.

Демон — не-Пожиратель застыл перед врагами-Магами, напрочь преграждая им дорогу. А красивый, зараза! Как все нелюди. И любые демоны — еще и в чём-то инкубы. Ну, или суккубы — в зависимости от пола.

Инна не настолько свихнулась, чтобы действительно пойти налево с демоном, даже не совсем чистокровным… добром это еще ни для кого не кончилось. Но полюбоваться-то вблизи можно? Когда еще удастся — да еще без риска с его стороны?

Не открыли бы Светлые огонь! «Стволы» у них есть. На Силу надейся, а сам не плошай. Людское оружие тоже порой рулит. И еще как.

О, демон резво сцапал ближайшего. На кой ему? Допустим, как любой «завороненный», энергию он по-другому брать уже не в силах… а как насчет просто и без затей пообедать? Для них люди — не их раса, так что это даже не каннибализм.

Нет. Свернул, как курице, шею и отшвырнул подальше. И уже тянется к следующим. То ли некогда, то ли вегетарианец.

Поторопись! Девочка уже едва жива…

До прочих дошло — что-то. Дружно шарахнулись подальше. Одни — вместе с бессознательной жертвой, чтоб им! Вторая группа — сама по себе. С боевыми молниями наперевес.

Вперед, на смертельный прорыв. В яростный бой!

Демону к жертве приближаться нельзя, но к Инне и Яру-то никто «воронок» не привешивал.

Инна — алую молнию во врагов! А демон — снова несчастное авто в воздух. Прямо в Светлый кордон.

А если бы попал в и без того еле живую девушку?

Светлые об этом подумали тоже. Потому что наконец-то швырнули полумертвую жертву прямо на жесткий асфальт. И кинулись врассыпную. Все, поголовно.

Вот теперь им точно — конец!

А как насчет остальных?

— Увозите! — прорычал еще раз демон. И кинулся… наутек быстрее Светлых. В другую сторону.

А Инна и Ярослав — к бессознательной девчонке. Куда им еще-то теперь деваться?

А несчастный обычный мужик — во весь опор в лиственный лес. Из густых, еще не до конца облетевших кустов, куда успел затихариться. И даже под шумок выжить.

Причем и память-то ему никто не стер, бедолаге. Ох, пойдут теперь статьи по закоулочкам. И раскрученные телепередачи. Ох, кто-то бабок срубит на рейтингах.

Пока мужика не загребли в психушку. Где он уж точно забудет всё и навсегда — включая собственное имя.

3

В сознание девушка не приходит — что и хорошо, и плохо. Примерно наравне.

Плохо — потому что Инна в отсутствие сильных врагов лишилась нормального сканера. И кому теперь определять состояние спасенной? Вампиру? Водителям соседних авто?

Эй, ребята, среди вас там Темные-Светлые есть? Что? Какие именно? Да нам без разницы — лишь бы с мозгом работать умели…

Смех и грех.

А хорошо, потому как с незнакомой девчонкой явно что-то не так. Она — точно человек. Не Дитя Ночи, не оборотень, не демон, не Чужой. И Маг при этом. А способности опять зеркалятся не все. Впервые за всю Иннину практику. Не такую уж короткую.

Что-то многовато в последнее время странных исключений попадается. Не к добру.

Не кинулась бы спасенная в новый бой — едва очнется. Вдруг примет незнакомых Мага и вампира за очередных врагов? Впрочем, их другом она себя и не объявляла. Или даже союзником.

Это демон пока оказался… более толерантен. При отсутствии выбора. Ему на помощь тут очередь тоже не выстраивалась.

И вообще, для начала — кто эта странная «наживка»? Темная? Сумрачная? Не определилась?

Тайны, тайны… У каждого — свои. У Инны, вампира, спасенной, незнакомого демона. Умчавшего за серо-облачный горизонт, роняя тапки. Тоже, небось, аспидно-мрачных цветов.

Прекрати истерику, Инна.

Летят мимо черные палки деревьев в желто-красно-зеленых плащах листвы. И серая встречная полоса. Высыхает асфальт — битый жизнью и вечными дождями. В России две основные проблемы — дураки и дороги. Ну, не считая власти и психологии.

Это для тех, кто не в курсе насчет Магов и нечисти.

Кстати, о вампирах. А неплохо, оказывается, Ярослав водит авто. Гонит на приличной скорости, будто у него опыт вождения лет двадцать. А кто сказал, что нет? И кто сказал, что всего-то несчастных двадцать?

— Похоже, машина у тебя была и раньше?

— Похоже, да, — согласился он. Вполне искренне.

— Что такое «воронка»? — в лоб спросила Инна. Пока жертва Светлых всё еще без сознания.

— Секретное оружие по нейтрализации демонов, — на автомате выдал Ярослав. И, кажется, сам удивился.

Будто что-то заученное давным-давно. Вызубренный стишок из давно забытого детства. Приглашают гостей семьи дружно поумиляться. Ставят любимого отпрыска на высокий стул, просят прочесть Пушкина…

Или что-нибудь из особенностей повседневной жизни секретных служб тайного мира.

— И как оно их нейтрализует? Цепляется и качает потом Силу обратно — уже из них?

— Нет, сразу в оба конца. — О, спасенная дева подала голос. Причем — хоть и слабый, но уже вполне уверенный. — Одновременно.

Очнулась-таки. И насколько давно?

А Яр мог бы и заметить — в зеркальце заднего вида. Впрочем, кто сказал, что нет?

Девчонка лежит на заднем сиденье — пластом. Но зеленые глаза открыты, и взгляд — вовсе не рассредоточен.

Уже оклемалась. Настоящий боец. И воля — явно стальная.

— Тогда в чём дело? — неуклюже пошутила Инна. Невесело быть самой неосведомленной в теплой компании. И слишком опасно. Таких часто списывают первыми. — Вечный круговорот Магической Силы в природе? Никто не уйдет обделенным?

— Вот именно, что не уйдет, — жестко усмехнулась незнакомка. — Силу людей и демонов смешивать нельзя. — Теперь голос — ровный и спокойный. Восстанавливается железная девица на глазах. — Слишком разные энергии. Наше тело их Сила просто порвет на тряпочки. А демонов человеческая… необратимо меняет. Поверь: ни один демон такого не захочет.

«Надо льдом, снегами кружит черный ворон²…» — звонко пропел мобильник. Девушкин.

— Да. Да, Ворон. Я — жива и даже относительно здорова. Как не совсем человек, оклемываюсь я быстро. Здесь они, сейчас передам…

Не совсем человек? Да кто же она? Уж точно не клыкастый вампир. Полудемон?

Нет. Тогда для нее пять минут назад опасности не было бы вовсе. Если только квартеронка, или вообще на одну восьмую. С ними — всё возможно. Слишком непредсказуемы витки генетики.

И слишком мало Инна об этом знает. Всё по верхам. Чего уж нахваталась и наслушалась сама. Катализаторов не учат, их только используют. Кратковременно.

–…Да, буду на связи, — отключилась спасенная. От телефона, не от сознания. И вновь остро глянула на Инну и Ярослава. — А вам огромное спасибо от Ворона.

Все-таки взгляд чуть потеплел. А то не человек, а ходячее оружие. Или комп с полезной инфой.

Впрочем, человека Инна бы отсканила на счет «раз». И хороший вопрос, как со стороны выглядит она сама?

— А ему — пожалуйста. Как только узнаем, кто он такой, — бесцеремонно брякнула Катализатор. — А то не успел представиться.

А нужные сведения не помешают. Раз уж неосторожно ввязались в чужую смертельную драку. Между прочим, опасную для их драгоценных шкурок. Тут не все присутствующие — полностью или частично нелюди.

— Демон, на которого нацепили другой конец «воронки», — устало поморщилась спасенная.

Ворон, «воронка» да еще и мелодия на мобильнике — в ту же тему. Мда. Опять — многовато совпадений.

«Черный ворон, что ж ты вьешься над моею головой…³»

«Черный ворон» на дороге с шинами тугими…⁴»

— А вы, как я понимаю, в бегах? — прищурилась девушка. Теперь ее взгляд — рентген.

Прямо следователь. Впрочем, кто знает, кем она в цивильной жизни работает?

— У нас это прямо на лбу написано? — досадливо поморщилась уже Инна. Слегка раздраженно. — Или таблички сзади на спинах болтаются?

— Нет, — чуть усмехнулась спасенная. — Но вы — местные знаменитости, поздравляю. Светлые уже повсюду дали почти точную наводку. И не только всем своим. До нас уже тоже дошло.

А ты, надо полагать, простая девчонка? Из соседнего подъезда?

— «Вас» — это кого?

Если эта девица — Светлая, то Инна — принцесса Монакская. А вампир — китайский император.

И не пора ли уже драться? Невзирая на «огромное спасибо». Тем более, его не сама странная девица сказала, а передал малознакомый демон. А он-то уж точно не Светлый. И далековато отсюда.

— Серебряный Сумрак. И я, и Ворон. Даю слово, что у нас вы — в безопасности.

— Прошу прощения, — безупречно вежливо заметил Ярослав. Нет, он воистину полон внезапных сюрпризов. И скрытых талантов. — Но как вы сказали, на нас действительно охотятся слишком многие. И у вашей группы могут быть из-за нас серьезные проблемы. Одобрит ли ваши действия начальство Серебряного Сумрака?

— Одобрит. В моем лице, — девушка выпрямилась и с некоторым усилием села. Воистину сильна! И старше, чем сразу показалась. Глаза выдают. Взгляд. — Я — Ирина Маркова. Координатор Магов Сумрака нашей замечательной северной республики.

Глава восьмая.

1

Инна, конечно, порой размышляла о таком странном понятии, как первая любовь. Но никогда не думала, что в этом вопросе ее опередит Натка. Кто из них тут старше на целых два с лишним года, а?

И вот — приплыли.

Красивым Сашку сама Инна не назвала бы никогда. Но он и вообще не ее типаж. Всего на год старше сестренки. Не тянет взрослее своих лет ни на день. И нет в нем… яркого огонька. Загадочной изюминки.

Или просто Инна ее в упор не видит. С ней такое бывает. Пример с папой доказал.

Прибыл Саша сюда с мамой и восьмилетним братишкой Сережкой. («Меня зовут Серега. Или Серый.») Поправлять здоровье. Маме и брату. А сам — за компанию. От школы отлынивать. Полезным сосновым воздухом дышать, умные книжки читать. В хлористом бассейне плавать.

Впрочем, про теплый бассейн — это Инна зря. Дома и такого не было. Денег на него. Жди от лета до лета. Терпи. А Инка от природы уродилась водоплавающей.

А тут такой приятнейший сюрприз природы. И внезапно щедрых нанимателей. Хоть с утра до ночи и с ночи до утра плещись. А если очень надо — можно и темной ночью.

— Сейчас выловим из воды мою сестру — вон мокрая голова торчит, — часто смеялась Натка. — И пойдем вместе обедать. Инна, вылезай, жабры отрастут!

Собственно, с этой семьей они и познакомились ближе всего. Инна сначала боялась лишних расспросов, но их опять не последовало. Только мирные беседы о смысле жизни, переменчивой погоде за зимним окном, мировой и местной политике, далекой отсюда окружающей моде, прочитанных книгах, просмотренных и «промотанных, потому что скучно» фильмах и сериалах. А еще — шахматы, пара-тройка настольных игр и совместные заплывы в том самом бассейне.

Идеальная дружба — для тех, кому есть что скрывать. Удобно вместе позавтракать или поболтать. Поразмышлять о чём-нибудь вслух, поделиться этим с собеседником, слегка поспорить. А потом пойти к себе в номер и закрыть дверь. Покрепче.

2

Гостиницы бывают разные. Инна больше любила тихие, провинциальные. Подешевле и с номерами на первом этаже. Или на невысоком втором. С мягкими газонами внизу.

Впрочем, эта — квартирного типа — тоже приятная. Уютная такая, практически домашняя.

Вот вам большая кухня — можно готовить самим. Нужная посуда в ассортименте. Обыкновенная, естественно. Самый писк техники — электрочайник и микроволновка. Никаких мультиварок. Но Инна непривередлива. Есть в такой обстановке что-то… напоминающее скромную жизнь с бабушкой. А у небогатого папы дома было и того проще. Печка.

Как и в том доме, где они ночевали с Ярославом.

— Двухместных сейчас нет, — сообщила Ирине Марковой вежливая администратор. С виду приветливая тетенька лет сорока с небольшим. — Есть одноместные и…

— Нам можно и два одноместных, — вмешалась Инна.

— Вам там не понравится, — дама подарила приветливую улыбку и будущим постояльцам. — Они проходные. Неудобно будет.

Это как?

— Когда-то здесь была очень роскошная квартира. Очень. Трехместные номера — бывшие барские комнаты. Одноместные — примыкающие к ним комнаты личных служанок. Без окон, правда. Там и душновато, и ключ будет не только у вас.

Администратору явно самой нравится, что квартира досталась такая… историческая.

В бывшей барской квартире работает бывший экскурсовод? Или давняя выпускница истфака? Мама Саши и Сереги закончила юридический, а вкалывала в тряпичном магазине продавцом-консультантом. Горькая ирония судьбы. Или страны, где производства нет, как такового. А специалистов выпускают раз в десять больше, чем нужно. Ну, не считая тех, кто не нужен совсем. Например, в том самом производстве.

В основном нужны лишь продавцы. И менеджеры такие, менеджеры сякие и менеджеры эдакие. Ну, не считая уборщиц, вестимо. И дворников. С такой зарплатой, что и себя-то не прокормишь. А уж про одежду и коммунальные речь и вовсе не идет.

Бывший особняк. То-то он хоть и высокий, а всего в два этажа. Дореволюционный. И потолки — далеко-далеко над головой. Не дотянешься, хоть прыгай.

Если, конечно, речь не идет о прыжках нелюдей.

— Ничего, мы вас пока поселим в бывший бальный зал. Там правда на девять мест. Но если такой наплыв будет — к тому времени и двухместный освободят. Пойдемте.

За кошельками Инна и Ярослав потянулись одновременно. И чуть не рассмеялись.

Ирина качнула головой. Слегка небрежно. Ни один темный волосок не шелохнулся. Инна не умела так никогда.

— Никаких денег. Вы — мои гости. Наши.

Ее смартфон пискнул в самый неподходящий момент. Очевидно, кто-то из «наших».

Или демон Ворон.

— Я догоню, — кивнула Координатор.

3

Ярослав справился с горячим чаем куда быстрее Инны. Так, будто и впрямь толком не ощущает вкуса. А ведь напиток подали что надо — с густым малиновым ароматом. Будто в осеннем лесу…

Забудь! Не сейчас…

Сладкие пирожные привередливый вампир тоже не оценил. Как и аккуратные бутербродики.

Кстати, он ведь в последней драке так и не поел. Как и после нее. Некогда было.

Может, в этом всё и дело? В заброшенной деревне Ярослав уплетал человеческую еду за милую душу, но ему ее определенно мало. Как любому вампиру. Сколько времени прошло с его последней охоты — в том подвале кафе с двойным дном? Почти сутки.

Надо бы бедного, голодного парня нормально подкормить при случае. Крови украсть, например.

Или злобного подонка-отморозка в темном парке. Вот прямо сегодня вечером…

Вампир отставил пустую чашку:

— Я вспомнил, где слышал ее имя.

— Может, заодно и всё остальное вспомнил? — мягко подколола Инна. Беззлобно.

Вроде, он и в самом деле не обижается.

И до чего же удобны такие аккуратные чайнички с ягодными чаями. Подливай себе, сколько хочешь. И чифиря не будет точно — хоть сколько настаивай.

И закрытый огромный номер — прекрасен. Столько места и тишины — и только для двоих. Причем не на природе, а посреди цивилизации. Со всеми ее удобствами.

— Остальное, увы, пока нет. Ты же знаешь, как это бывает — краткими, рваными фрагментами. Но Ирина Маркова — слишком уж масштабный проект Светлых.

Здесь спорить не с чем. На бывшую Темную Координатор Серебряного Сумрака похожа даже меньше самой Инны. А сразу Сумеречными не становятся. Не бывает такого. Как нельзя родиться с половиной волос светлых, а половиной — темных.

Но слишком уж часто люди меняются. Любые, Маги — тоже. Некоторые принимают Дар слишком юными. А сменить направление на его же противоположность — тоже практически невозможно.

Вот и хватает среди Сумрака и бывших Светлых, и бывших Темных. А заодно и вампиров. Не пришей кобыле хвост.

А как выяснилось, даже еще и демонов.

Жаль, Катализаторов не берут и туда. Кстати, что именно известно Ирине Марковой о самой Инне?

— Ее предали, — так же ровно продолжил Ярослав. — Свои же Светлые. Такое бывает.

Было бы чему удивляться. Наверное, цель того стоила. В их понимании. А может, и в самом деле. Недосуг разбираться — когда в «малые жертвы» определяют и тебя.

Благо мира и всё такое. Темные-то обычно руководствуются банальным эгоизмом. Они попроще. И почестнее. Правда, если прицельную охоту на тебя откроют уже они — хрен редьки не слаще.

А если — Серебряный Сумрак?

Инна криво усмехнулась:

— И никого люди не ненавидят так, как тех, кого предали.

Как и нелюди. Любые.

— Именно, — ответно усмехнулся Ярослав. — Предали настолько конкретно, что простить уже не смогли.

Слишком уж он какой-то… взрослый. Для девятнадцатилетнего. И для толком ничего не помнящего. Впрочем, а сама Инна что, наивный ребенок в розовых очках?

Но, кроме шуток, память к нашему вампиру все-таки возвращается? Узнать, насколько, будет большой бестактностью? Насколько — и какими резкими скачками?

А если спросить прямо сейчас?

А если еще и в лоб задать все интересующие вопросы о загадочной Марковой?

— Яр… — А как еще сократить его имя? До Славика? — Ты расскажешь подробнее?

— Расскажу, но я сам не всё помню, — мягко улыбнулся он. На сей раз вполне на девятнадцать. — А может, не всё и знал. Я-то уж точно — не Светлый. И не демон.

Да уж. Демоном можно только родиться.

А некоторые вампиры переходят в Сумрак. Но Светлыми им не стать никогда.

Кстати, ветчина в этой гостинице — вкуснейшая. Надо уточнить, где покупали.

— Я даже не знаю изначального Дара Ирины Марковой. Даже его направления. С другой стороны, думаю, высокого таланта у нее тогда еще не было. Слишком уж легко девушкой пожертвовали.

— Яр, — вздохнула Инна. Раз уж он не поправляет. — Как думаешь, у меня слабый Дар?

— Точно нет. Раз ты всё еще жива. И даже здорова.

— Тогда почему пожертвовали мной? А?

— Потому что Зеркало — слишком опасно, — серьезно произнес Ярослав. — Это даже я понимаю. Я не знаю, кем была Ирина Маркова, но уж точно не Магом, способным рано или поздно встать наравне с сильнейшими в мире. Потому что он отзеркалит самый высокий уровень каждого. Если пойдет поэтапно. И ему уже не нужно будет присутствие рядом других Магов. Он уже сохранит прокачанную Силу.

— Только без целенаправленной помощи других сильнейших всё это — слишком долго.

— Но тем не менее. Рано или поздно. Что такое десятилетия — для Высших Магов?

— Примерно то же, что и для вампиров с демонами. И для Сумрачной Ирины Марковой. Теперешней.

А сколько ей сейчас? Ясно, что школу Координатор Севера закончила давно. Но всё равно — не сто же лет ее столь редкому «проекту». Тогда еще «воронки» не изобрели.

И уже сейчас она попала в Координаторы? В мире сильнейших, живущих столетиями?

— Да. Ее собирались списать, а в итоге сделали бессмертной. Условно. До новой встречи с Вороном.

— Да. Для бессмертной ее слишком легко убить. Но вернемся ко мне, — Инна помолчала. Наверное, потом она проклянет слишком длинный язык. И то, как непозволительно расслабилась — на внезапном отдыхе и в относительной безопасности. — Тут дело в другом. Я ведь изначально-то никакое не Зеркало. Как и Ирина Маркова — не полудемон. Зеркало — мой вторичный Дар, понимаешь? Случайно обнаруженный, когда от меня впервые решили избавиться. И уже не смогли.

— Что?

— Что слышишь. Зеркало — вторично. Сам-то подумай, зачем ему шляться по большим скоплениям людей? Кого там зеркалить — смертных?

— Чтобы найти следующую ступень?

— И это тоже. Но риск великоват, не находишь? Проще затихариться где-нибудь, влепить щит-отзеркалку и жить более-менее спокойно. Лет до семидесяти, зато гарантированно.

— Всё равно найдут. Рано или поздно.

Далось ему это выражение!

— Одно дело найдут, другое — самой их искать. Слишком рискованно. И малоэффективно.

— А разве ты к риску и авантюрам не склонна?

— Поверишь: нет. По уши уже нахлебалась — давным-давно. Да, я хочу отомстить за отца. За бабушку… за Натку. И даже за маму. На меня ей было плевать, но Наташку она любила.

— Но ведь вашу мать убили вампиры?

Глава девятая.

1

Пробуждение было тревожным. Как в одну из тех ночей, когда во сне виделся мертвый отец. Или мертвая бабушка. А в старых дверях надрывался дребезжащий звонок, сводя с ума соседей, которым завтра на работу. Недремлющая служба опеки являлась в любое время. Неутомимо караулила в безжалостной засаде. Усыпляла бдительность, выжидала момент поудобнее. Для себя.

И Инна с вечной тревогой ждала дня и часа, когда кто-то из вымотанных бессонницей и страхом соседей предаст. Просто чтобы вновь спокойно жить самим.

Другая область, другой дом — и та же до боли привычная, в клочья рвущая нервы тревога!

Оглушающие крики, жалобные вопли, отчаянный плач. И зло бьет в ноздри удушливая вонь едкого дыма!

Пожар! «Надежда» горит»! Милая, добрая уютная «Надежда», где было так хорошо…

Дальнейшее стало законным продолжением бесконечного кошмара. Инна отчаянно, безжалостно трясла сестру, а та никак не просыпалась. То ли уже успела наглотаться, то ли просто слишком хотела спать…

А потом всё рыдала, что задыхается.

Следом была лихая гонка по длинным коридорам — во встревоженной компании еще троих уже проснувшихся. К счастью — взрослых. Торопились трясти всех прочих. Выводить на воздух первыми детей.

Пытаться что-то тушить бесполезно — в здании вдруг отключили воду. Холодную и горячую. Вот отключили — и всё. Такое бывало, но редко… И всего на час-два.

Через два часа тут останутся лишь черные головешки. И остывающий серый пепел.

Нет даже белого снега с небес. Вчера валил валом, как одержимый, а именно сегодня — нет.

А еще здесь нет рабочего огнетушителя. Вот внезапно — ни одного. Оба вышли из строя. Разом. Именно сегодня.

Потом… потом яростный, трескучий огонь отрезал наверху двоих — Инну и Катюшку, трехлетнюю девочку, всегда прежде тихую и неразговорчивую. А сейчас испуганно вцепившуюся в Иннину руку своими двумя.

Катина мать уехала на сутки к родне в город, а старшую сестру Лену Инна только что вытолкала вниз. В одиннадцать лет умирать определенно рано. Даже героически.

Ребенка Инна, осторожно отцепив судорожно вцепившиеся лапки, бросила на руки Саше. Поймал.

А потом молча шагнула вниз сама. Под испуганный визг дрожащей Наташки.

К счастью, под окном был мягкий сугроб. Вчера щедро намело. А под ним — куча прошлогодних листьев. Мягких, полугнилых. Было страшно, а потом смешно.

И снова страшно. Когда сверху камнем рухнула пылающая балка. С треском и грохотом.

Под истошный крик Наташи — мимо. На полметра. Почти.

Страшно. Жутко. Холодно. И одиноко.

Нет. Хорошо, что холодно. Иначе бы спасительный сугроб растаял ночью. Если бы вдруг внезапная оттепель — посреди холодного января. Оттепель, но без дождя.

Народ зябко жмется друг к другу. Разжигает жалко чадящие костры. На снегу. Том самом, щедро наваленном.

А в паре десятков метров догорает «Надежда».

Инна молча подсела к общему костру, приняла из чьих-то дружески протянутых рук теплую фляжку. Отхлебнула. Чай или водка? Не понять. И того мало.

И нечем помыть руки — все в густой черной саже. И нечем протереть слезящиеся глаза. От дыма — конечно же, от дыма.

Скупой на слова Куратор указаний на такой случай не давал. Как и никаких других. С самого отъезда.

И что теперь делать?

2

Ночная охота Инне понравилась. До этого основной процесс ловли обреченных на съедение преступников представлялся ей смутно. Предыдущие–то сами их с Яром нашли.

А тут как быть? И в самом деле активно бродить по темным аллеям? Чутко прислушиваться — вдруг кто заполошно заорет? И сломя голову нестись туда? Кушать подано, спешите жрать.

Оказалось — нет. Всё гораздо проще.

Видите ли, любезная администратор осведомлена о… некоторых особенностях нынешних постояльцев. (Пожалуй, стоит приглядеться и к прочим.) А поскольку сами они заявить о своих личных проблемах по понятным причинам стесняются — лучше предложить необходимые услуги самой. А чтобы столь личный разговор прошел деликатнее, воспитанная администратор его начала с вполне осведомленной о тонких деталях Инной, а не с самим… больным. Это ведь не Инне нужно обязательное к приему лекарство, правильно? Значит, она вполне способна обсудить столь осторожную тему, не краснея.

Ошалевшая Катализатор чуть не решила, что приветливая и гостеприимная Татьяна Ивановна предлагает гостям собственную шею. То бишь запястье. Или вкусные наманикюренные лапки подшефного персонала. (И не лень-то постоянно лак подновлять. Руки же вечно в воде и чистящих средствах. Тут уж никакие перчатки не спасут.)

Оказалось, все догадки — мимо. Там-то и там-то удобно расположены подпольные клубы. Для тайных любителей запретных удовольствий. Кого обычно предпочитает кушать уважаемый господин вампир? Педофилов, садистов, банальных гопников-насильников? Или разжиревших новорусов — любителей травить боевыми собаками пойманных бомжей? Или наркодилеров — о, у них бывает такая забористая кровь. Еще ни один, даже самый привередливый клиент не жаловался.

А как насчет «детского бизнеса»? О, Инна неправильно поняла. Не надо так нервничать. Есть положено не детей, а тех, кто ими торгует. Уважаемая гостья ведь наверняка видела нищих со «спящими» детьми? Так они вовсе не спят. Они под крепкими наркотиками. Если еще вообще живые.

Все эти группы риска имеют столько личных врагов, что на голодных вампиров подумают в последнюю очередь. И вообще, они ведь сами любят запретные удовольствия. А за всё нужно щедро платить. И порой вежливо меняться ролями. Так ведь справедливее?

Инна согласилась, что несомненно.

Прямо не бурлящий бизнесом город-несколько-миллионник, а готовая столовая. Приезжай-угощайся.

3

Сначала Инна решила, что здесь все погорельцы-отдыхающие просто настолько потрясены. И даже разозлилась, что ошалевший народ, но вполне себе живой и здоровый так долго не желает встряхнуться. Ведь это лишь они с Наткой только что, возможно, потеряли всё. Это они одни — опять вне закона. На семи ледяных ветрах.

А все прочие сейчас вернутся домой — к родным семьям. В теплые, уютные квартиры. Где с балкона не видно шустрых серохвостых белок и заснеженных сосенок, но и органы опеки с дубиной не гоняются. И с реальной угрозой детдома и колонии.

Найдутся для поправки слабого здоровья и расшатанных нервов и другие санатории. Не все же тут отдыхающие — поголовно матерые агенты Светлых Сил.

Но спасшийся народ зябко ежился. Кто-то пару раз проронил вескую фразу: «Убираться надо! Немедленно». Ему отвечали: «Теперь-то везде найдут».

Додумать догадку Инна не успела. Слишком уж невероятно. А голова уже ни черта не варит — от тревоги за Наташку. А заодно от холода, пережитого шока и усталости.

И навзрыд зарыдал мелкий Сережка. Громко и отчаянно — в почти полной тишине. Никого не стесняясь, как дошкольник младшей группы. Горько и безутешно.

Только догорающий зимний костер посреди подтаявшего от огня сугроба — и восьмилетний мальчишка:

— Мама, я не мог этого сделать! Ты же говорила, я не могу! Не смогу никогда!..

Глава десятая.

1

Понять Ярослава легко. Таких мерзких типов и хочется спешно мочить. Поголовно. Без счета. Чем больше, чем лучше.

Особенно если учесть, что вампир и Катализатор там обнаружили. Инна едва уговорила не устроить мочилово прямо на месте. Всё равно уже никого не спасти.

Зато теперь быстроногий Ярослав догнал уже пятого. Столько сытной еды за раз ему точно не нужно. И как прикажете теперь останавливать благородного вампира — отважного борца с отпетыми отморозками? Рыцаря Темной Ночи, чтоб ему!

Они ведь здесь в гостях. Незачем портить другим будущую кормушку. Да и себе — на завтра.

Иногда даже друзей можно сильно бить по лицу. Наотмашь. Когда забывают об элементарной вежливости.

И остается молиться, чтобы в тебя в ответ не вонзили бритвенные клыки. Или такие же смертоносные когти. Ими теплую кровь не пьют, но приятного тоже мало. А рядом не вертится никого с ускоренной регенерацией.

— Извини… — искренне опомнился Ярослав. Чернущие глаза полны раскаяния. Тоже искреннего. — Я нас подставил, да?

— Надеюсь, еще нет, — вздохнула благородная спасительница городского отребья. На редкость мерзкого.

Ладно, на первый раз простят. Не выжившее отребье — гостеприимные хозяева. Или не заметят.

Тем более, не Яр первый. Инна в этом отношении — ничуть не умнее. Только, в отличие от некоего Ночного Рыцаря, с ней это порой случалось вовсе не из благородных побуждений.

2

Своего неброского Куратора Инна узнала сразу. Издали, на снежной опушке темно-зеленого леса. Здравствуйте, вот и тайный связной на быстрых лыжах. Пешком, точнее.

Еще даже Сережка успокоиться не успел.

— Вы приехали, чтобы… — сердце пропустило удар.

Все-таки Куратор их не бросил! А она — наивная дура! Мало того, что успела глупо запаниковать, так еще и забыла, что по оговоренной легенде он — дядя. А дядям не «выкают».

— Чтобы забрать тебя и Наташу в другой санаторий, — ободряюще улыбнулся Куратор. — И не только вас. Еще и их… — он дружески махнул рукой на прочих погорельцев.

Их-то куда? До ближайшей помощи? До автобусной остановки? Или сразу до вокзала?

Если тут все-таки опять же — не сплошные агенты. Включая заплаканную трехлетнюю Катюшку. Или ее таскает с собой на важные задания просоленная всеми ветрами агентесса-мать? А мелкий Сережа вообще — Джеймс Бонд со стажем.

Хочется истерически рассмеяться. С явным облегчением. Всё ведь уже хорошо. Они с Наташей уже в безопасности.

— Разумеется, не всех, — вежливо поддержал шутку Куратор. — Только детей. Их бесталанные матери нам без надобности. Они все отправятся домой. И будут молчать — под угрозой полного стирания памяти. Впрочем, кому-то придется и стереть. Слишком уж истеричным. Они ведь иначе не успокоятся.

Шутка, наверное, веселая, но Инне под нее не рассмеяться. Наташу тоже хотели у нее отнять. А саму Инну вместо стирания памяти сплавить в колонию — за похищение.

— Инна, это не шутка, — вдруг еле слышно пролепетала Натка. Дрожа, как осиновый лист. Зимой.

— Ты чего? — еще живая улыбка пристывает к уже заиндевевшему лицу. Ледяным железом.

— Ленка сказала, сюда идет зло! Ленка видела кошмар. Она видела этот пожар… и зло!

Натка никогда так не говорила. Не лепетала, как насмерть перепуганный ребенок. Ей ведь уже четырнадцать.

Она так жутко не боялась — даже когда пряталась от вездесущих органов опеки.

А теперь маленькая сестренка лишь в диком ужасе уставилась на такого привычного Куратора. Круглыми, полными этого ужаса блюдцами. И отчаянно бормочет:

— Вы ведь и меня убьете, да? Вам нужна только способная Инна? Только она, да?

— Нат, успокойся, — старшая сестра выдавила новую улыбку. Еле-еле. — Здесь все, кроме нас, были для поправки здоровья.

Особенно Сережа. И видевшая сны Лена — сестра спасенной сегодня Катюшки. И…

А что умеет маленькая Катюшка? Сжигать? Видеть приближающееся зло?

Что умеют остальные?!

Но если здесь весь санаторий набит под завязку талантливыми детьми, то…

— Наташа, их мамы в курсе ситуации. — Так здесь располагалась тайная база? Что ж, на месте умного Куратора и других агентов Инна тоже бы лишнего не болтала. Она и на своем-то прикусила язык. — Я ведь тоже не совсем человек… наверное.

— Не «наверное», — еще тише лепечет сестренка. — Точно. Ты всё еще не поняла…

— Именно, — подтвердил Куратор.

Без улыбки. Даже пристывшей. У него вместо нее — голос. И тон. И морозит не его самого, а собеседников. Всех.

— «Поправка здоровья»… — криво усмехнулась Инна.

— Именно. И ты его замечательно им поправила. Я рад, что мы поняли друг друга. С боевым крещением, Инна.

В глазах помутилось даже раньше, чем до нее, тупой из тупых — махровой дуры и подлой предательницы! — дошло. Но позже, чем она ощутила на себе потухшие взгляды десятков людей — только что потерявших всё. И всех. Навсегда.

И позже, чем из хвойного леса выступили человек двадцать боевых Магов. Поровну — Света и Тьмы.

3

Звезд на черном небе сегодня нет. А ручной комнатный свет зажигать лень. Хватит огонька сигареты. Двух.

И далеких окон соседних домов. Далеких-далеких… из другого измерения. Где всем тепло.

Где не нужно зябко сидеть на холодном подоконнике и тоскливо смотреть в сумеречный город.

Правда, бывает хуже. Смотреть туда в полном одиночестве.

— А… что было потом? После?

— Потом? — криво усмехнулась Инна. — Ты считаешь, на этом волнующем месте я героически восстала и заорала: «Больше никогда!»? Сейчас! Нет, конечно, сначала и восстала, и заорала… А потом честно пошла выполнять следующий заказ. Только уже без Натки. Ее чертов Куратор оставил у себя — заложницей. Они ведь там тоже не полные дураки.

Кофе всё же горячий, и две гостиничные чашки с мишками Гами — похожи друг на друга. Они же с одной кухни. Как и Инна с Яром — из одного убежища. И из одной беды.

— Катализатор — это…

— Тот, кто пробуждает в окружающих мирно дремлющие сверхталанты. В «Надежде» собрались отцы и матери — чаще почему-то второе — слишком способных детей.

«Почему-то». Потому что в России выражение «развелся с женой и детьми» родилось не на пустом месте. Из некоторых таких семей трусливые, слишком чувствительные отцы просто удрали — во весь опор. «Из невыносимого ада». Оставив там и дальше вариться и жариться якобы любимую женщину. И родного сына или дочь.

И хорошо еще, если драпали молча. А не с истеричными воплями: «Это ты виновата! У меня в семье все были здоровые!»

— Они хотели уберечь талантливых детей от вечной войны не на жизнь, а на смерть. А заодно и от четкого раздела на Светлых и Темных. Жили себе мирно, спасали. И вдруг туда — р-раз! — и закинули меня.

— Знаешь, если б я был одним из твоих бывших начальников, я бы или сразу тебя честно предупредил, или… постарался использовать втемную. Сколько получится.

— Ты? — насмешливо прищурилась Инна. — Ты, благородный Рыцарь Ночных Сумерек? Храбро впутывающийся в любую драку на стороне слабых и обиженных?

— Я же сказал: если б был, — не опустил черных глаз Ярослав. — Если б был циничным, матерым, отпетым интриганом, не церемонящимся в подручных средствах.

— Всё равно, — уже мягче улыбнулась она. Будто слегка отпустило. Что уже за бредовая чушь на ровном месте чудится? — Страшный ты, оказывается, человек, Дитя Ночи.

Ну, насколько вообще клыкастые вампиры — люди. Технически. Потому как по настоящей человечности и моральным качествам Яр господам Магам сто очков вперед даст. И Темным, и Светлым. А они ведь себя к презираемой породе бездушных нелюдей не относят.

Если кончится кофе, здесь можно сварить новый. Катализатора тоже проще найти свежеинициированного. Если вдруг снова понадобится.

— Просто иначе они рисковали твоим срывом, бунтом или самоубийством. А зачем им это?

— Именно. А ты не подумал, что они того и добивались?

— Зачем? — повторил Ярослав.

— Затем, что Катализатор — еще опаснее Зеркала. Это такой же стихийный Дар. Только Зеркало прокачивает одного себя, а Катализатор — всех талантливых окружающих.

— Мельница из сказки. Легендарное Сампо. Та, что мелет зерно без конца, не в силах остановиться.

— Или бесконечная съедобная плесень из повести, кажется, Булгакова. А инициировал меня именно Куратор. Еще в Наткиной квартире — пока показывал дешевые фокусы. Я-то, дура редкая, думала, эта сволочь только ложками жонглирует. А он — еще и моими мозгами. А используют инициированный Катализатор всегда, когда сильно снижается магическое поголовье. А потом — сразу убирают. Бесконечное число Магов не нужно никому. Ни Светлым, ни Темным. Такую вечную мельницу нужно сломать, а стремительно ползущую плесень — выжечь.

— Твой отец тоже был Катализатором?

— Да. Ну и Ясновидящим тоже — только слабым. Здесь Куратор не соврал — просто сказал не всё. Ну и мои способности ему тоже… не всё сказали, — усмехнулась Инна. — Ответный сюрприз. Дар Зеркала отсканировать невозможно. Он всё отзеркалит. Даже другое Зеркало — технически. Не знаю — не сталкивалась ни разу.

Со второго этажа почти не видно город. Только двор и соседние дома — в свете фонарей.

А их с Яром на подоконнике — нет. Фонари всё отзеркалят.

— А если… запереть Катализатора среди одних Магов? Им ведь уже ничего не грозит.

— Слишком хлопотно. И не стоит затраченных усилий. Такой Катализатор уже всё равно бесполезен. Предаст при первой же возможности. И правильно сделает. Ни один узник не обязан любить и защищать свою тюрьму. Кроме того, Катализатор вообще нужен ненадолго. И редко. Раз в десять-пятнадцать лет, не чаще. Так что дешевле создавать новых — по мере необходимости. Ты же не оставляешь окурок на следующий раз, правильно? Проще этот выбросить и достать потом из пачки новый.

— И люди еще считают циничными сволочами вампиров.

— По мне хрен редьки не слаще. Но я и себя в белые и пушистые не записываю.

— Ты сказала, твой Куратор инициировал тебя. Но погоди… только не обижайся. Твой отец ведь тоже был Катализатором. И ты не раз ездила к нему на каникулы. Прости, но не мог ли именно он…

— Не мог. Как Дар Зеркала — единственный несканируемый, так и способности Катализатора — единственные не пробуждаются другим Катализатором. Разумная природа защищает сама себя. Ей тоже не нужно бесконечное число Магов. Так что породить себе подобных я не могу. А вот Зеркало — да, оно во мне зашевелилось уже тогда. Спасибо папе. Просто проснулось оно не сразу. Зеркало вообще — самый медлительный Дар. Прокачивается с черепашьей скоростью. Слишком много надо необходимых условий. Как в теплице…

— А тебе не жалко обычных людей? Тех, кого ты теперь обращаешь сама? В том числе — случайно?

— Не случайно. И не жалко. Я ведь типа циничная злодейка с твердыми принципами, — криво усмехнулась Инна. — Не по тайным санаториям же шастаю, вроде бедной «Надежды». Там мирно жили люди, выбравшие спокойную жизнь без Магии. И тут вдруг среди них завелась я! А на эти дешевые провинциальные концерты таскаются без дела те, кому в общем-то нечего терять. Катализаторы вне сферы моей компетенции, так что стопроцентных смертников я не готовлю. Зеркала если вдруг и родятся, так никем не отсканируются. А все прочие даром получат новую и интересную жизнь. Всё лучше, чем спиваться и устраивать случки по грязным кустам.

Последний глоток остывающего кофе — как финал затянувшегося разговора. Пора завершать. Инна устала от откровенности. Смертельно устала. Слишком отвыкла.

— То есть ты решаешь за них? — не отстает Ярослав, подливая ей еще кофе. Горячего.

Зачем? Что именно друг, за это время ставший еще и лучшим, пытается сейчас понять?

— Именно. Я ведь только что сказала: не отношусь к седым и волосатым. Знаешь, сколько я на этих концертах вдоволь насмотрелась и наслушалась? Налакаются по самое — и пошло-поехало: «Поскорее бы сдохнуть!» «Когда уже этот конец света?» «Кому нужна такая жизнь?!» «Если бы я родился пять веков назад — это да. А в наше время можно только спиваться!» А то и прямо: «Ну почему наш мир не магический? Как всё тогда было бы просто и интересно! Да хоть самый жестокий, мерзкий и страшный мир, но чтобы только с магией!» Открывай новую пачку!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Д. Р. Р. Толкиен (перевод Н. Рахманова).

2

Мельница.

3

Русская народная песня.

4

Петлюра.