разВЕРНИ СЕБЯ В ЖИЗНЬ

Ольга Барзилович

Описанные ситуации – это реальный опыт мамы, пережившей потерю двоих детей.Возможно, ее опыт проживания горя и нахождения новых смыслов жизни поможет другим женщинам или семьям, которые пережили или переживают прямо сейчас подобные жизненные ситуации.Эта книга, не претендует на научное изложение и глубокие психологические исследования.Это про жизнь, про все грани Любви.О самом важном.Мамам и папам посвящается.

Часть 3. Гриша

У Миши от первого брака детей не было, у меня был Дима. Но оба мы с мужем мечтали о совместном ребенке. Если быть честной, одной из причин моего развода было, в том числе, и желание иметь еще ребенка. Но тогда, в предыдущих отношениях, я понимала, что еще одного ребенка я не потяну. Просто нет ресурсов на это. И когда я осознала, что если не хочу иметь больше детей с мужчиной, то поняла, что у нас, как пары, нет совместного будущего. Печально, больно, но это — правда. Моя честность мне стоила очень дорого. Но я была готова к последствиям.

Теперь, в новых отношениях, царила такая любовь, понимание, забота и абсолютный комфорт, что я вдруг открыла новую себя, позволив себе быть просто женщиной! Я узнала, что модель семейных отношений может быть совсем другая, нежели у меня была раньше. Мужчина в них проявляет себя по-мужски без насилия и давления, а я могу проявлять себя по-женски без сопротивления. И это стало для меня откровением. Я любима и люблю сама и мне очень хорошо. С удовольствием и желанием, я смотрела глаза своему мужчине, и видела в них только искреннюю любовь. Даже не помню, чтобы мы как-то притирались друг к другу. Наша психологическая совместимость помогала выстроить отношения, в которых не было конкуренции. Я чувствовала себя прекрасной желанной и любимой. Миша чувствовал мою энергетику, и мы ловли флюиды друг друга. Это была полная взаимность. Моя беременность случилась так кстати.

Мы с мужем с радостью ожидали появления нашего малыша. Еще до зачатия я все твердила о дочке, и Миша тоже хотел девочку. На 12-й неделе беременности на плановом УЗИ нам сообщили, что у нас родится мальчик. Ну сказали — и ладно! Мы и не спрашивали! Родится сынок! Гриша. Имя я придумала сразу. Не знаю, как и в связи с чем, но именно Гриша — и все!

Беременность протекала хорошо. Необъяснимо менялись вкусовые пристрастия. Мне постоянно хотелось булок и особенно меня тянуло в пекарню Cinnabon. Как-то в один из выходных дней я проснулась в ужасе ото сна, в котором я пришла за этими булками, а они закончились! А я нестерпимо хочу их!!! Утром сразу собрались и пошли вдвоем в знакомый ТЦ, там-то я и отвела душу! Наелась вдоволь, да еще и «про запас» домой купили.

При первом осмотре в женской консультации врач, подтвердив факт беременности, несказанно удивила меня вопросом: «сохранять будем?». Дежурно так спросила… Я обомлела: «Конечно будем, у меня долгожданная беременность!» Врач кивнула и выписала направление на анализы. Анализы были хорошие. Немного падал гемоглобин, но я его поднимала диетой. Потом еще терапевт все пыталась выяснить у меня, на что есть жалобы. «Нет жалоб?! Как это нет?! Вы беременны, у вас же точно что-то болит?!?» — говорила она. Ну, ёлки-палки!.. Не болит у меня ничего. Я не больная, я — беременная. Удивлялась тогда и злилась даже на этих врачей. Как предчувствия срабатывали… Все было безоблачно и даже замечательно. Только вот позвонила врач из консультации и сказала, что пришел какой-то странный результат анализа на синдром Дауна: «Что-то непонятное, но вы приезжайте, пожалуйста, заберите справку». Господи! Что это такое? Что мне делать с этой справкой? Вы же сами пропустили срок сдачи этого анализа, и я сдала его, когда уже поздно было сдавать. И результат сейчас спорный… Я перерыла весь интернет, где все пишут, что этот анализ, как гадание на кофейной гуще. Понервничала тогда, да и рассердилась. Ну как же надоели вы со всем этим…

И вот, подошел срок УЗИ-скрининга в конце второго триместра. Врач посмотрел на монитор и начал задавать какие-то странные вопросы. Какой по счету у нас ребенок? Где делали предыдущее УЗИ? А дайте-ка посмотреть… Я почувствовала неладное… Муж стоял рядом и явно не понимал, что происходит. Доктор, что случилось??? Врач еще раз посмотрел на экран монитора. Потом на нас с мужем. Потом еще раз на экран. Сделал распечатку и начал говорить. Говорил он спокойно, я бы даже сказала немного радостно. Видимо от того, что обнаружил. Он посчитал, что несет нам информацию вовремя: «Вот я вижу челюсть у плода маленькая. И пальчики какие-то странные. Не все считаются»… Я в шоке начала одеваться. Муж стоял растерянный. Я — в напряжении. Врач продолжает дальше: «Ну, вы молодые, еще можете родить ДРУГОГО ребенка! Зачем вам НЕПОЛНОЦЕННОЕ потомство!?» Я — в ауте. И тут у меня сработала привычная реакция — вселенский гнев! КАК ОН МОЖЕТ!?! ТАК ГОВОРИТЬ ПРО МОЕГО РЕБЕНКА!!! Вообще ЭТО ЧТО??? По УЗИ диагнозов не ставят! Нет таких данных! И вообще мало ли, что он там на темном экране увидел! Какого хрена и т.д… Я очень разозлилась. Увидела растерянного мужа и вообще впала в ярость и… уехала на машине обратно на работу.

Миша звонил мне весь день, а я не брала телефон. Впервые за все время совместной жизни случилась размолвка. Я и вечером не сразу поехала домой. Все звучали в голове слова доктора: «В таких случаях прерывают беременность». Буднично так звучала эта фраза. Но для меня тогда страшнее этих слов не было ничего. Приехала домой, муж в испуге. Я в гневе. «Ты что? Спрашиваю? Ты что думаешь???» — почти кричала я. «Офигел совсем этот доктор. Я пойду к другому врачу. Он что-то не то увидел. Мало ли какая челюсть у ребеночка, которому 16—17 недель. И вообще, на динамику смотреть надо. Кто знает как мы с тобой выглядели в этом возрасте в животе у наших мам? Слава Богу, в те времена еще УЗИ не было!» И этой же ночью стала искать информацию по форумам, где обсуждалась темы беременности и где в Питере проводят ультразвуковое исследование самые лучшие доктора. Нашла клинику и доктора — наше местное светило. Позвонила утром… Мне сказали, что очередь к нему расписана на несколько месяцев вперед. Но я упросила поставить меня в лист ожидания.

Все это время, пока я металась в шоке и ауте и искала врача, из моего живота шел страх. Я ощущала страх моего сыночка на физическом и на более тонком энергетическом уровне. Я сразу поняла, как сильно он боится. Еще сильнее, чем я сама. Признаться, я изучила информацию, что такое «прерывание беременности» на таком сроке. Близилась 19-я неделя… Такое простым было обыденное слово «прерывание»… А по факту — умерщвление ребеночка прямо в матке с последующей провокацией родовой деятельности. И бывает, что вытаскивают его — уже неживого — по частям. Я ужаснулась еще больше. Сразу поняла, что не смогу на это пойти. Это настолько противоестественно, что невозможно, просто немыслимо даже допустить возможность такого исхода.

Мне позвонили из клиники и пригласили на УЗИ к доктору-светилу. Он нашел время посмотреть меня. Я шла на прием с твердым решением оставить все как есть. И с огромной надеждой на благоприятный исход дела. Накануне я лежала в ванной и разговаривала со своим малышом. Я гладила свой живот и просила Гришу успокоиться, шептала ему нежные слова, рассказывала, как сильно я его люблю, жду его рождения и никому не позволю нас с ним обижать. Ночью мне приснился сон, в котором я держу на руках моего белокурого сыночка, а он обнимает меня за шею и шепчет мне на ушко ласковые слова: «мамочка, мамочка, все будет хорошо!».

УЗИ подтвердило, что челюсть была меньшего размера, чем положено в эти сроки… пальчики все оказались на месте. Но врач дал более полную картину и надежду: это может быть как серьезным синдромом, так и изолированным отклонением, которое, возможно, лечится. Я ухватилось за эту информацию. Лечится. Сейчас многое лечится! В качестве компромисса, мы с мужем решились на прокол живота для анализа на кариотип. Манипуляция простая, но небезопасная. Однако, все прошло хорошо. Анализ показал, что все в порядке. Вооружившись этой информацией, я решила спокойно донашивать беременность и мысленно «послала» всех врачей куда подальше со всеми советами.

Никому из родственников о наших «приключениях» мы не сказали. Решили поберечь их. Да еще, если уж быть совсем честной, мы не были готовы к выслушиванию волнений и опасений с их стороны. Нам было достаточно своих переживаний. Даже пол будущего ребенка мы не стали озвучивать никому. Мы сами были рады любому ребеночку, и всем близким так и заявили: «Ждите внука или внучку, какая вам разница?!» Мои родители умилялись и больше ничего не спрашивали, родители мужа заметно напрягались, но я не обращала на это внимания. Я — мать, и я никому ничего не должна докладывать, если считаю, что так будет лучше.

Подходил срок родов. Мы выбрали хороший роддом, где было отделение детских патологий. Познакомились с акушеркой и приняли с мужем решение о совместных родах. Мы даже сходили на курсы родителей. Вдвоем учились правильному поведению в родах и последующему обращению и уходу за малышом. Я отслеживала и отмечала свое состояние в специальном календаре беременности. С большим интересом и любовью читала, о том, что происходит со мной, как развивается мой малыш внутри меня. Беременность моя была вторая, но тогда — в первый раз — никакой информации о том, что происходит со мной и моим ребеночком у меня не было. Интернета еще не было… Господи, какой я «динозавр» уже!.. Тревога, конечно, была. Но была и надежда на благоприятное разрешение ситуации.

Роды начались. Мы с мужем сами поехали в роддом. Там нас ждала отдельная палата и знакомая акушерка. Муж помогал морально и не только: он массировал мне поясницу, и я чувствовала мощную поддержку и заботу с его стороны. Акушерка контролировала процесс. Я смогла совсем расслабиться и сосредоточиться на своих ощущениях. Я рожала долгожданного малыша. Мы так готовились к его появлению! Все прошло ровно и гладко на одном дыхании, практически без лишних усилий. Раздражал разве что слишком яркий свет и очень неудобное расположение кресла. На фазе потуг и изгнания ребеночка меня подняли тазом вверх, и вся тяжесть матки с ребенком резко перевалилась на заднюю стенку брюшины, стало вдвойне больнее и тяжелее. Не зря раньше рожали на корточках… Именно таким образом центр тяжести помогает и младенцу продвигаться по родовым путям, и матери легче выталкивать его на свет. Но вот уже головка показалась и весь ребеночек вышел. Гришу положили мне на живот. Какой же он тепленький! Какой сладкий! Так захотелось сразу его рассмотреть!. Маленький мой… Долгожданный наш малыш родился с весом 3050 кг. Дима, мой первенец, родился 2950 кг. Акушерка видела, что пуповина еще пульсирует, дождалась, когда стекла кровь и только потом перерезала ее. Гришу забрали на взвешивание и пеленание. Муж стоял рядом и восхищался красотой нашего малыша. Гриша родился с волосиками по всей головке, почти рыженький. Муж вспомнил, как его самого в младенчестве называли апельсинчиком, как раз из-за рыжинки в волосах. Наш сынок — это было видно сразу — был заметно похож на своего папу. И чертами маленького личика и ручками, и ножками. Гришу унесли в палату для детей с патологией. На всякий случай. Мало ли что.

Потом выяснилось, что у него в порядке и с дыханием, и со всеми анализами. Была единственная проблема: он не мог сосать. Нижняя челюсть осталась недоразвитой и не давала возможности делать полноценные сосательные движения. Кормить приходилось из зонда. Я сцеживала свое молоко и давала медсестрам на каждое кормление. В таком режиме мы провели в роддоме пару недель. Я могла находиться с малышом весь день, меня не только пускали в отделение беспрепятственно, но и ждали на каждое кормление и смену памперсов. Детское отделение и палаты для мам находились на разных этажах. Я «летала» по ступенькам по нескольку раз в день и едва успевала есть, мыться и спать. Еще и бесконечные сцеживания…

Пригласили врача-генетика. Она пришла, посмотрела малыша и выдала какое-то пространное заключение типа: «может быть это, а может и не это… И столько непонятного сейчас, и надо смотреть на малыша в динамике…» Мы с мужем тоже изучали вопрос, как могли, и нашли в Петербурге доктора, который как раз занимается детками с такими же проблемами, как у нашего малыша. Добились перевода в клинику, где он практиковал. После осмотра доктор вынес вердикт о том, что сейчас ничего предпринимать не надо. Операция — не показана. Надо ждать роста ребенка и наблюдать в динамике.

Конец ознакомительного фрагмента.