Мираж: последняя капля

Ольга Анатольевна Чумаченко, 2022

Великие господа мира спасли умирающую девушку. Вылечили, дали имя – Инна, дали кров, работу. И чем она отплатила. Она будет "спичкой", спалившей весь мир. За её улыбкой скрывается оскал Зверя. Под её шрамами, – хищница. И сама она, лишь мнимый образ с неправильным именем. У неё много имён: Ярамира, или Ара – принадлежавшая солнцу, Мира – это для близких и Мираж – крылатая бестия. А такой был прекрасный мир – Радужный. И планета большая, и города укрытые прозрачными куполами, словно теплицы. И великих рас несчётное количество. Да только, что скрывается за внешним благополучием, благосклонными улыбками благодетелей – прогнившее насквозь лицемерие. Судьба всё решила, собрав всех вместе на всеобщее галактическое собрание. Не им делить миры и чертить границы, они это поймут, но поздно. Мир захлопнулся, как мышеловка. Но гибель мира – начало новой ЖИЗНИ.

Часть 1

Глава 1 Радужный мир

Темнота. Тишина. Умиротворение. И больше нет ничего, никого! Тьма как любящая мать нежно обнимает своё единственное дитя.

« Спи…»

Само Я — растворяется. И Ты — являешь собой пустоту, темноту — тьму. Тьму вязкую бездонную безвольную.

Солнечные зайчики скользнули по безмятежной поверхности чёрной глади воды, скользнули, как сваркой разрезая черноту.

«Нет…» Недовольно зашипела тьма.

Солнечные зайчики закружили в водовороте, то погружаясь, то стремительно уносясь ввысь. Играют. Раздражают. Манят: «с нами, с нами, догоняй, быстрей…».

Звуки… Через толстый слой, вязкой темноты, пробилось журчанье. Журчит где-то рядом. Совсем рядом вода. «Да?!»

Запахи… раздражают своей приторностью, будоражат сознание и влекут.

Однотонность быстро начинает надоедать. Раздражение отступает, уступая место упрямому любопытству.

Вынырнуть?! Туда?! Да!

Ресницы вздрогнули, вспорхнули как крылья бархатной бабочки, и яркий луч сверкнул золотой искрой, отразившись, словно в зеркале, в бездне глаз. И уже по-новому смотрело существо, словно новорождённый ребёнок впервые увидев мир вокруг себя во всей красе.

Сквозь закрытые веки вырисовывались образы, силуэты людей — не людей.

— Проверка стандартная…

Перед девушкой (молоденькой женщиной) стоял худощавый мужчина с болезненно-зеленоватым оттенком кожи. Не просто зелёным, скорее мраморным. С него началась её жизнь в Радужном мире, а за ним… пустота…

Взглядом и улыбкой поздоровалась девушка с начальником всего отдела, лично информировавшего её о рабочем графике. Посмотрела она, словно тигрица, мимолётно бросив взор своих золотых глаз на добычу. Отчего благородному господину захотелось в глубине души поёжиться — сжаться от ощущения, пробежавшего по спине холодка.

Марил-Эрт-Тишер — имя мраморного, но для близких, для своих — просто Март. Когда-то давно непосредственно он спас её от неминуемой гибели. И так сложилось, ещё он работал, своего рода в местном ЖКХ, одним из начальников всего отдела. Довольно нервная должность. Если учесть, что обслуживать приходилось сразу несколько гуманойдных видов, живущих на постоянной основе в Радужном мире. Средний ранг, средняя ступень достижений по карьерной лестнице, конечно, он мог бы выбрать место получше, в его-то зрелом возрасте, по спокойнее. Но… на то у него были свои причины. Он распределял поступивших не граждан на работы. Наёмную силу, просто иных единиц. И она для этого мира — единица.

Иная единица — поступающая рабочая сила извне, не имеющая в Радужном Мире великих господ, никаких прав. Даже имени у них здесь нет, только код, также по квалификации. Место таких наёмных рабочих обозначено в служении народам Радужного мира — благополучного и величественного Рая. В выполнение грязной и не всегда безопасной работы. Такой работы, что могла бы принизить честь и достоинство гражданина — Великих и Достойных избранных господ космического содружества.

Получив назначение, девушка направилась к месту работы. Одна, в тишине просыпающегося раннего утра.

До рабочего места, как всегда, идти было далеко, а воспользоваться транспортом для работников, не представлялось возможным. Но только ей: Март никогда не давал ей специальных пропусков для поездки. «Пешком, пешком».

Привыкла она ходить пешком, знала каждую тропинку в парках при распределительной зоне, расположенной не просто за городом, а в отдалённости от всех жилых инфраструктур. Зачастую ей никогда никто не попадался по пути: распределение происходило рано, работников до рабочего места перевозил бесшумный и закрытый автобус, без окон, а остальные местные великие господа мелкого звания предпочитали являться на работу по часам и ни минутой раньше.

Девушка старалась идти как можно быстрее, иногда она бежала, чуть не вприпрыжку. Когда никто не видел. Тёмно-синий брючный костюм — рабочий комбинезон не стеснял движения. Да ещё с капюшоном, что в жарком и душном местном климате казался неестественно громоздким.

Кто она, откуда она, сколько ей лет, не знал никто. По внешним признакам ей лет двадцать — двадцать пять — это было абсолютно никому не важно, ни ей, ни работодателям. Она — человек, а значит — пустое место.

Несколько лет назад, в удалённой заповедной зоне, распустились огромные, около метра в диаметре, цветы, прекрасные и великолепные в своей туманной стихии. Вот только их название — траурница, имела совершенно не привлекательное назначение, в них местные хозяева хоронили своих усопших. Но когда зацветал весь прилегающий склон и основная долина, а это такое редкое и быстротечное явление неописуемой красоты. Тянулись к цветущему чуду любители прекрасного. И даже тонкий аромат — на любителя, не мог отпугнуть искателей остренького.

Веселую группу туристов заинтересовал рой круживших над цветком рыжиков (насекомых похожих на шершней). Подходить к жужжащему рою было небезопасно, но разве может что-то остановить молодых и дерзких. Они просто хотели запечатлеть необычный кадр. Вот и наткнулись на необычное. На белоснежных лепестках цветка просматривались кровавые следы, а из закрытого бутона свисали окровавленные чёрные волосы. Волосы только казались чёрными от запёкшейся на них крови.

То, что попало в больницу, было одним куском мяса. Но оно как-то дышало, смотрело сияющими глазами и, сжав зубы, шипело. Долго приводили местные врачи высокой категории в более-менее благопристойный вид то, что нашли. Стягивали глубокие шрамы, восстанавливали местами вырванные куски мяса и пересаживали кожу.

Тёплый ветерок коснулся кожи, девушка улыбнулась из-под своего глубокого капюшона. Улыбнувшись, мысленно поздоровалась с окружающим миром. Приложила раку ко лбу.

Рано. Самого солнечного диска ещё не было видно, но его живительные лучи уже коснулись прозрачной крыши мира.

Наблюдала она как, переломившись, свет проскользнул сквозь прозрачную линзу, окрасив яркими радужными красками небосвод — заиграл. Сверкнул разноцветным сиянием. Красота! Она старалась не пропускать восход солнца, так мало в жизни радостных моментов.

Её радовало небо, высокое и просторное, она смотрела на проплывающие облака и мечтала, когда-нибудь добраться до самого центра этого мира, до самого центра неба этого Радужного Мира и коснуться его основания. Мечты?! Да! Больше у неё всё равно ничего нет. Может, когда-то и было, но не в этой жизни.

Местные хозяева прекрасного мира побоялись давать огласку ужасной находки. Такому жуткому, по всем признакам, преступлению в их заповедной зоне, в их зоне ответственности. Иначе бы грязное пятно легло на кристальную репутацию. Они надеялись, что когда найденной девушке станет лучше, она сможет рассказать всё: кто она и кто издевался над ней?

Первые анализы крови с безумно огромным количеством ядовитых примесей, проникших через раны из растения, в котором девушка находилась, показали её принадлежность к человеческой расе землян и вот именно в этот момент прозрения интерес к бедненькой пострадавшей девушке был потерян.

Во всё, что касалось именно её, быстро вмешался человеческий фактор, и дальнейшее обследование пострадавшей приостановилось на неопределённый срок, как и лечение. А фактически прекратилось. Никто из Великих господ не спешил лишний раз шевелить пальцем, чтобы помочь человеку. С неё и так хватит: вон, сколько времени они ей уделили, спасая жизнь. Таких как она пруд пруди, никчёмных и жалких людишек. К тому же, эта оказалась не способной вымолвить и слова. Господа решили, что девушка глухонемая. И, возможно, после того, что с ней произошло, она немного не в себе. А возможно, вообще мягко говоря — слабоумная…

Узкий круг Великого Совета «замял» происшествие. Не стал заводить уголовное дело: расследовать, выяснять. Никто ничего не стал выяснять. До девушки — человека, никому не было дела.

В мире благородных господ земной житель — человек — ничто, пустое место. Ну, не так уж и ничто, просто считали их уровнем развития ниже, и отрицать это никто не спешил. А для выполнения черной работы люди, знали все, просто идеально созданы: достаточно сильные, выносливые и неприхотливые. Красота! Да! Лучших работников (рабов) и искать не требовалось.

Когда хозяева мира поняли, что подранка их понимает. Ей — человеку, хорошо объяснили, где место — таких — как она. Объяснили, кто она и что. Справили кое-какие документы и дали работу. Правда, работала девушка исключительно в закрытых медицинских учреждениях, куда допускались минимум специалистов. Великие господа не сочли нужным проверять уровень интеллектуального развития человеческой особи и про обучение не подумали. Выполняет минимум и ладно.

Первое время, найденная девушка, и вправду, не могла говорить. А потом, высокомерный взгляд «высоких» господ, обращение к ней, как к чему-то мерзкому отвратительному слабоумному, вынудило её принять решение — молчать. Молчание стало её выбором, единственным выбором. Тем более, она, действительно, точно не могла вспомнить, ни имя, ни кто и откуда.

Обрывки её воспоминаний с трудом укладывались в разумную цепочку. Снились ей прекрасные райские сады и огромные поля машин с различной техникой, в которых, словно призрак, чудился огромный белоснежный зверь. И золотой город снился, над которым летала она как птица, и это было чудесно. Иногда, снилось, что сидит в тесном ящике, заколоченном гвоздями, словно в гробу. Снилось зарево горящего леса, яркое обжигающее пламя и искры, летящие в черное небо. Чудился треск горящих деревьев и запах дыма. Красота! А она в этом огненном хаосе сидит на песчаном острове и что-то чертит у водной кромки, до слуха долетал гомон мужских голосов и звук играющей гитары. И это не всё, казалось ей, что видит она улыбающегося именно ей человека… и улыбается она ему в ответ. Странные обрывки воспоминаний, сны: прекрасные и ужасные — это всё, что осталось.

Первое время, натерпелась с полоумной девушкой охрана периметра, набегались они, преграждая ей дорогу в великий мир господ, куда простому смертному ходить без специального пропуска не дозволялось. Позволялось свободно передвигаться только в пределах распределительной зоны. Но эта территория имела размытые границы, ну кому, кроме полоумной девушки придёт в голову лазать по заросшим кустарникам, скалам, болотам, оврагам — по бездорожью. Когда есть благоустроенные территории, гладкие дороги и парки.

Так вот, изучив местность, девушка поняла, что охрана из наёмных людей располагалась на входах и выходах, на шлагбаумах, и только на специальных прилегающих территориях к определённому центу: к медицинскому, к лабораторному, к инкубационному, к инфекционному, к биогенетическому, к энергетическому — и всё без чётких границ, без заборов.

У неё было достаточно времени, чтобы обследовать границы, найти тропинки входа и выхода во вне и из вне. Нашла даже, где одна зона тесно прилегает к одному из городов. Только… идти ей дальше не имело смысла: не к кому, не ждал её там никто.

Она слышала, что территория под прозрачным куполом один из огромнейших по своей вместимости. Десять крупных городов имели по двадцать миллионов великих жителей, остальные — сто — по одному миллиону. Конечно, слышала, что есть куда большие искусственные миры под вид этого. Но и этого мира хватало, чтобы от восхищения захватывало дыхание. Правда, он наполовину был меньше самого маленького материка Земли, но, сколько всего в нём имелось. Разнообразная природа восхищала своим первозданным видом, она была словно кусками вырвана из других, абсолютно разных и несовместимых миров. Хоть и преобладали бесцветные равнины, изрезанные бледно-мраморными дорогами, местами врезающиеся в гладкие серые скалы. Всё равно — мир был прекрасен!

В распределительной зоне, в некоторых местах, дороги исчезали прямо за водопадами, уходили далеко, вглубь. Подозревала девушка, что там, в скалах, и на несколько уровней вниз, находилось не меньшая красота, которой любили украшать себя господа, да чужими руками. Озёра и водоёмы расположенные рядом со скалами утопали в густой листве и напоминали оазисы в пустынях. Бледные листья в некоторых местах переплетались с бурой растительностью лиан — это что-то. Непроходимые дикие леса, которые проваливались в бездонные черные расщелины, из которых практически постоянно вырывался с огромной силы ветер, казались ей бездонными раскрытыми пастями чудовищ. А на самом деле — это была своеобразная вентиляция купола, связывающая его с внешним миром всей планеты. Слышался гул работающих моторов — мощных лопастей.

Осознание того, что Радужный мир находиться в огромном кратере, как-то само собой определилось в сознании. Скалы равномерно возвышались по всему диаметру мира. Где-то там, словно огромная крышка, прикрывал этот мир прозрачный купол — линза. Из чего громадное сооружение — не ей знать такое, но материал выглядел завораживающе. Он словно слился с краями кратера, как будто от их соприкосновения когда-то давно произошла реакция — большая термическая реакция. И оплавленные края, стекая, застыли, проникнув глубоко в скалистую почву.

И ещё, по всему Радужному миру возвышались металлические эстакады, врезаясь в небосвод. Их мощь завораживала воображение: напоминали они великанов державших на своих плечах небо. Многие сооружения давно покрылись плодородным слоем, превратились в великие горы, по которым ввысь поднялась природа: земля, трава, деревья — и срослось это всё с «небесами». Такой перевёртыш получился…, восхитительный мир.

Жизнь в величественном мире протекала самая обыкновенная, даже обычная со своими насущными проблемами, заботами, маленькими и большими радостями. Жизнь, как и во многих других, шла своим ходом. Если, конечно, не считать того, что местное население было довольно разнообразным. Настолько, что земляне со своими национальностями показались бы песчинкой. Песчинкой земляне здесь и были.

Какие гиганты?! Средний рост самых мелких составлял два с половиной метра, но временами появлялись люди около трёх метра.

А она, почему-то больше симпатизировала небесным людям, у которых часто встречались те, чья кожа имела небесно-голубой цвет, да и ростом такие не превышали более двух с половиной метра. Ещё знала, что стоит прикоснуться к такому гиганту и возможно не только телепатический обмен, но и эмоциональный. Такие — голубой крови люди, в основном, воспринимали эмоциональный фон окружающий их гуманойдов. И через прикосновение, они могут воздействовать на других, передавая эмоции. Откуда она такое знала? Не знала, но была уверенна, что знает. Про себя она ничего не знала, но встречая разные расы — знала о них многое.

Такие расы как земные люди имелось множество, если поставить их всех рядом, перемешать, то отличить, разбить на отдельные группы, у незнающего особенностей, не получится. У неё получалось безошибочно. Например, одних за глаза были прозваны «рыжими». Вроде внешность у них как у обыкновенных земных людей, ничего особенного, и с такой отличительной рыжей чертой имелось не больше чем у землян. Но нет! Отличались они своим величием, прослеживалась в них — рыжее, дерзкое. И кожа у некоторых из них (правда, очень редко), также, как и у небесных гигантов имела специфический мраморно-голубой оттенок. Хотя, по всей вероятности, догадывалась, что это уже результат межрасового смешивания.

Шестое чувство подсказывало девушке, держаться от дерзкой расы подальше. Гнетущее чувство заполняло её душу рядом с ними, чувствовала она в них нечто отталкивающее и бесчеловечное. Хотя, нет! И у людей есть нелюди. Но всё же, отличались здесь и люди. Отличалась она!

Так получалось, что время от времени, эти «рыжие» попадаясь ей на глаза в распределительном центре. Приходили они поскандалить, предъявить претензии, что рабочих не таких и не тех отправили, что работа не так была сделана. Не было ещё такого, чтобы они остались довольны хоть кем-нибудь, хоть когда-нибудь. Она этого не помнила, при ней такого не было.

Проходила мимо «рыжих» «немая и глухая» девушка, прикусив от негодования язык. А в голову, при их виде, приходили вспышки изображения луны и летящих духов, и не понимала она, что это за фантомы в её больной голове. (Духи — управляемые бомбы, множество летающих взрывных ракет нацеленных на конкретного человека на планете Земля). Не понимала она, что связывает разнообразные вспышки в её сознании, со странными сюжетами, не её личной жизни, а может… Действительно, у неё что-то с личным восприятием не так. Или с ней что-то не так?!

Одни из жителей, когда им надо быстро преодолеть какое-то расстояние, скользили волчком. Девушка, тайком заворожено смотрела на их передвижения, белой завистью. Только, она видела одних особей мужского пола. Средненькие, даже ниже среднего, но всё же, с завораживающими живыми глазами, как у маленьких детей, таких ярких солнечных. Их женских особей не видел никто. Слухи о том, что эта раса походила на муравьёв или пчёл по своему укладу не преувеличение, и то, что в «улье» обитала одна «матка». Да! Несмотря на внешнюю детскую наивность, все обходили их десятой дорогой.

Заметила девушка, что, когда её пути проходят рядом с ними — они стараются как можно скорее исчезнуть с поля её зрения. Удивлялась?!

Удивлялась, чувствуя сильные импульсы от стархов, на свой манер она прозвала их «ахи-страхи». Неприятная дрожь пробегала по спине от их близкого присутствия — мурашки. Хотя, внешне они куда больше напоминали землян. Светлая молочная кожа, правильные привлекательные черты, ничего особенного.

Приятны по ощущениям были призрачные гуманойды, окружённые ощутимым свечением. Но из плоти, бледные и обтекаемые они казались нереальными, сотворёнными из сгустка света, такого, что можно зачерпнуть свечение в ладони и выпить, что воду. Вот рядом с кем девушка чувствовала себя комфортно, их эмоциональный фон её успокаивал, погружал в нирвану. Блаженство! Если бы она не чувствовала, что в действительности рядом с ними временами ощущает «жажду», накатывало на неё желание не ощущать «воду в пустыне», а выпить сосуд до дна. Странное дикое чувство?!

О! Чувств в немой девушке был океан. Один раз за всё время служения видела она тёмных джинов в своём странном голубоватом дыму, в таком послушном своим хозяевам, темнокожей расе. На их лицах, от носа до скул, красовались кроваво-красные выпуклые полосы. Смотрелось такое, словно боевая раскраска аборигенов. Древних охотников напоминали они ей, и всегда в длинных балахонах и при копьях, таких же чёрных.

Ангелы — крылатые представители, у которых имелись настоящие орлиные крылья, небольшие массивные тяжелые, как понимала, что для свободного полёта такие не годятся. Однажды, она наблюдала, как парят крылатые в небесах, ловя потоки ветра. Любовалась ими. Радовалась и завидовала. Её тоже хотелось летать…

И это ещё не всё! Это лишь малая часть мира, открывшегося её взору. Мира, переплетённого множеством видов рас и цивилизаций.

Несмотря на всё генетическое разнообразие. Хозяевами Радужного мира считались зелёные енны — один из видов ящеров. Они себя к ним относили. А по её мнению, как, по мнению других, их кожа больше шла в сравнение с лягушачьей. У одних была кожа с простым мраморным оттенком, как у её покровителя, а вот у других, цвет доходил до тёмного, даже жабьего и в пупырышку. И рост, и вес, у них имелся разный. Хотя, нет! Средний рост около сто пятьдесят сантиметров. И смущала девушку в них одна особенность. Почти все они (девяносто девять и девятьсот девяносто девять процентов) лысые. Поголовно все: и мужчины, и женщины. Ужас ещё тот!

Разглядывая мир великих господ из-под своего глубокого капюшона, улыбалась иная сущность, слегка обнажая свой звериный оскал. Она песчинка, маленькая и незаметная, в этом большом мире.

И кому вздумалось пустить слух, если инопланетянин, значит сверх человек, высшее существо и исключительно все красавцы?! Глупцы, не зря же, даже в Библии написано: «спустились ангелы на Землю, увидали земных женщин и…, поразились красотой». Вот и она так считала, так как судила по имеющимся на служении многочисленным девушкам и женщинам, даже по мужчинам, что все люди красивы. Выбор генотипа на Земле сногсшибательный. На вкус и цвет.

Глава 2 Инна — я

На вкус и цвет вода как вода, подставила девушка под струю руки, набрала, глотнула прозрачную жидкость. Красота! За утро не попался ей по пути ни один житель, ни местный, ни иной. А всё равно хотелось душе радоваться, чисто по-детски, как радуется ребёнок походу в парк, радовалась она, приветствуя принявший её мир, затаив дыхание, вслушивалась в жизнь, просыпающийся под тёплыми солнечными лучами. Хорошо всё-таки жить!

Она прошла водопад, пробежала по краю, касаясь стремительную в своём движение воду, кончиками своих длинных пальцев. Усмехнулась. Сегодня доверили ей работу в лаборатории, попросил Март собрать со столов грязную стеклянную утварь, помыть в специальной моющей машине и разложить всё по местам. Но не это радовало девушку, а склад, связанный с лабораторией одним тоннелем, длинным каменным тоннелем.

Необычный склад. Огромная пещера внутри конусообразной скалы, обросшей густыми тропическими лесами. В нём не было электричества, ни единого провода, но освещение имелось, естественное, солнечное. Свет проникал из небольшой расщелины на своде и падал в находившееся в самом центре озеро.

Подземное озеро — драгоценность скрытая глубоко от чужого постороннего взгляда. Над озером, имеющий диаметр в пятьдесят метров (она это точно знала), свисал каменный цветок — развороченная каменная глыба. Она будто скручивалась и разрывалась, а отслоившиеся, повисшие и застывшие каменные выступы были похожи на вывернутые лепестки. По глыбе бежала вода. Бежала откуда-то сверху. Попадая на лепестки, вода разлеталась мелкими брызгами, создавая впечатление пелены над поверхностью.

Непонятно было её разумом, низкая температура пещеры или холод подземных вод делал воду в озере такой ледяной, что от одной мысли прикосновения к ней судорогой сводило всё тело. И дна в озере не было видно, несмотря на то, что вода прозрачная, кристально чистая. Буквально, если встать на краю озера, казалось, что если шагнуть вперёд, то провалишься в бездну, чёрную и непроглядную.

Именно в этой пещере, в естественной среде, хранились драгоценные «яйца» зелёных ящеров — будущее потомство, счёт которому велся строго. Храниться они могли много лет, или до востребования родителями, или до указа высшего совета, на пополнение нужной численности населения.

Женщины зелёных енн не вынашивали потомство под сердцем, они приносили несколько своеобразных икринок или можно сказать, яйцо с плотной кожистой плёнкой вместо скорлупы, диаметром по пятнадцать — восемнадцать сантиметров. Потом, в дело шёл инкубатор из лаборатории. Красота! Ни вынашивать им не надо было, ни рожать. Многие даже не утруждали себя таким естественным процессом как воспитание своих детей. Для этого имелись специальные учреждения, из которых родители просто брали детей на прогулку, для приятного времяпрепровождения, чтобы показать их друзьям.

Последний год из пяти, что находилась девушка в Радужном мире, её направляли на работу в лабораторию, в основном, если нет, если работы не было или было мало, указывали ей прибраться и помыть всё в пещере, правда, работать в таком ответственном месте приходилось под пристальным взором одного из зеленокожих. По правилом требовалось, но не всегда, то, что требовалось — прямая обязанность. Стабильные плюс два градуса, пытка для теплолюбивых господ. Если мягко выразиться. И зеленый наблюдатель сбегал с рабочего места, думая, что его отлучки никто не заметит, тем более занятая мытьём стеллажей под самым потолком иная работница.

Как успела заметить добровольно немая девушка, енны не просто холодно относились ко всем, ко всем чужим, холодны они и к своему будущему. Такие высокомерные холодные лягушки. Ящерами, язык не поворачивался назвать.

И с именем для неё великие господа не обеспокоились, звали её иная Тишер, и со временем к ней приклеилось имя Инна Тишер.

Порхающей бабочкой пробежалась девушка по лаборатории, собрав стеклотару. Великих работников из местных мелких каст еннов ещё не было на рабочем месте. Приходили они вовремя: минута в минуту. Никто не мешался, кроме дежурившего в лаборатории одного единственного специалиста, на всякий пожарный случай, следивший за показаниями приборов. А приборов… тьма тьмущая.

Посуда мылась около трёх часов, Инна ждала у огромной моющей машины завершения процесса. Ждала, потупив глазки в пол, как раз начали подходить работники, двое енн мужского пола встали за её спиной и стали обсуждать её выпуклые прелести. Мужчины?! Хмыкнула себе под нос Инна. Худые, тонкокостные, едва дотягивающиеся макушкой ей до подбородка. Не стесняясь, они разглядывали соблазнительную особу. Конечно, у их плоских подружек прелестей вообще не имелось. Большинство мужчин внешностью и физиологией от женщин не отличались. Обсуждать там, видимо, действительно, было нечего. Недовольно фыркнула внутри своего сознания Инна.

В траурнице оказалась живая девушка лет двадцати. Несмотря на многочисленные шрамы, высокая, стройная, красивая. Странным оказалось то, что некоторые шрамы на её теле темно-зеленые, почти чёрные. Все несоответствия в крови определили как долгое нахождение в ядовитом цветке. И всё…

Первые месяцы её держали в полусознательном состоянии. Первый этап восстановления прошёл успешно. Шрамы и раны на ней затянулись. Хозяева решили удалить только один шрам с её лица, чтобы он не портил эстетичный вид их мира. И то, решили удалить, после того, как она начала работать. Не забыв записать, сколько это им стоило. Сколько стоило всё её лечение.

Несмотря на то, что девушка не разговаривала. Работала она неплохо. Ну и вела себя сносно, если никто её не задевал. Может, это результат пережитого? Может! Инна не позволяла прикасаться к себе никому, кроме Марта. И слышала она, только его одного. Для остальных она глухонемая стена. И всё может потому, что с того цветка в долине её вытаскивали его руки. Он единственный наблюдал за её состоянием, за лечением, изменениями. Только на его появление она реагировала.

Когда девушка лежала в палате интенсивной терапии, где её обследовал врач, как раз зашёл Март. Холод и высокомерие, с которым обсуждали состояние больной пациентки, её не беспокоило. Март посмотрел девушке глаза, которая внимательно наблюдала за ним. Преодолевая боль, девушка улыбнулась енну. Она почувствовала, что-то родное…

— Ты понимаешь меня? — неожиданно спросил, обратившись к больной мраморный енн, подтверждая, что она знает великий язык господ.

Ответила ему обезображенная находка, кивком головы, как бы поздоровавшись: «да».

— Ты можешь говорить? — спросил он.

Повернув голову сначала влево, потом вправо последовал отрицательный ответ. «Нет!»

Вот так и началось их общение. Других она предпочла игнорировать. Холод, надменность и высокомерие отталкивало её. Пока не поняла, что такая холодная безразличная эмоциональность — это их психологический образ существования.

Проводив иную работницу в драгоценный склад, молодой господин показал на высокий стеллаж. Дальше она знала что делать. Конечно, лет пять прошло с того дня, как её нашли. Первый год был самым сложным в плане физического восстановления. Второй — в психологическом плане. Её что-то тревожило, мучило. Переживала она и то, что никак не может восстановить память. Переживала и то, как к ней относятся. Но ничего не могла изменить. Ничего! Так высокомерно высокие господа относились ко всем, а их сострадание ей не нужно. Как оказалось, такого понятия как сострадание и чувства понимания других живых существ у енн отсутствуют.

Да, она думала о том, чтобы поговорить с ними. Только, чтобы это изменило? Ей бы тогда пришлось каждый раз уважительно отвечать им, не забыв при этом кланяться в пояс, опускать взгляд. Нет! Остатки гордости и ещё что-то жутко дикого в травмированном сознание сопротивлялось такому поведению. Нет! Предпочла допустить, чтобы её воспринимали как глухонемую и слабоумную.

Инна осмотрела хранилище с верхнего стеллажа. Последнее время, он становился просторнее. Стеллажи пустели. Думала, что это странно. Инкубатор в лаборатории пустел уже долгое время. Тут проходила только первая стадия обследования яиц на некие отклонения, а потом, счастливчиков отправляли в специальную лабораторию при «родильном доме», где они созревали до нужной кондиции.

После того, как девушку поставили на ноги, больше её ни разу не обследовали. Весь медосмотр заключался в стандартных проверках, которые проводил сам Март. Он просто просил её закрыть и открыть глаза по его просьбе. Так он проверял, понимает она его или нет. Согласна она работать или опять просидит сутки, голодная, на каком-нибудь каменном выступе. Голодная, потому что никто просто так не даст ей еды, это они с Мартом уже проходили и не раз. И каждый раз, когда эта молодая и привлекательная женщина открывала глаза, ему становилось не по себе, всего лишь от её взгляда: завораживающего и до безумия опасного.

Поселили Инну в крохотной комнатушке — в каменном мешке без окон, расположенном в секторе для иных работников. Позаботившись, чтобы она как можно меньше соприкасалась с другими. (Она и не стремилась). Да и некогда было: утром быстрый ранний завтрак и в центр распределения, лично. Другим присылалось индивидуальное сообщение на специальный считывающийся браслет, где маленький экран, отсчитывал часы работы.

Работа, работа и работа, в комнату возвращалась она поздним вечером, поспать. Все работники приходили в свои комнаты только поспать, другого места для отдыха у иных не имелось. Поначалу, другие работники пытались разговорить странную девушку, да ничего не вышло. Да что там, менялись иные работники часто. Хотя, Инна иногда любила немного тихо посидеть, послушать, о чём разговаривают другие люди. Что они видели. Что слышали. Что думают.

А она никому не могла рассказать, о себе, что её тревожит. А такое тоже имелось. Лёжа в кровати, в той комнате, чувствовала она присутствие ещё кого-то. Она чувствовала энергию жизни, другой жизни. Закрывая глаза, ей казалось, что видит чужими глазами над головой звёздное небо. Понимала, что смотрящая в небо — это девушка — человек с Земли, чувствовала, как она будто собирает небесную энергию. Небо?! Небо Инне было знакомо, родное, земное. Та девушка, тоже совсем молодая женщина, та, чьими глазами Инна видела небо — совсем ещё ребёнок. Что-то в её жизни не состыковывалось, в их жизнях, прослеживались глубокие провалы. Они обе это чувствовали. В своей жизни Инна не могла разобраться, а тут ещё…

Что такое свободное время, Инна не знала. Откуда оно берётся? Просто так она никогда гуляла. Природой любовалась лишь по пути на место работы. Изредка, петляя по местности. Петляла бегом. Не считая, конечно, тех редких случаев, когда ей, действительно, становилось плохо, и она уходила в пустующие от населения природные зоны заповедников. Что-то разрывало её изнутри, горело огнём в груди.

Чтобы не следить за находкой, Март одел ей браслет-датчик. В них заложен код информации об ином работнике, код в её чипе он записал на себя. Так как никто не подписывал с девушкой договор найма. Ни документов у неё не было, ничего. Браслет показывал, почти все её передвижения. Правда, в некоторых зонах, в определённой местности, в каменных помещениях, в лабораториях и в её прекрасном пещерном хранилище, датчик был бесполезен. Он мог бы дать ей простенький телефон с видеозвонком, чтобы быть с ней всегда на связи, но решил, что немой такое излишество, ни к чему. И он, давая ей указание, всё ей говорил. Остальное общение — лишнее.

Вновь, работа закончена только поздним вечером. Инну это не смущало, только так она могла занять себя. Надзиратель этот раз не выдержал и пяти минут в пещере, а потом, за целый день не соизволил появиться ни разу. Это радовало. Никого не оказалось и в лаборатории. Тишина царила всепоглощающая. Про неё, видимо, действительно, забыли. Инна достала небольшую тонкую верёвку, служившую ей поясом, но иногда скакалкой.

Молодая красивая грациозная, подтянутая, со спортивным, даже атлетическим телосложением, быстро продвигалась по завораживающему тоннелю, обворожительная девушка. Всё в ней прекрасно: девяносто — шестьдесят — девяносто, как не странно, но для неё это норма, а при более-менее среднем человеческом росте она смотрелась куда аппетитнее, соблазнительнее. Грудь, высокая и такая вызывающая привлекала внимания. Огонь горел в её золотых глазах, а под чёрным бархатом ресниц, не сразу удавалось разглядеть в них рыжий огонёк, живой, трепетный, дерзкий. Чёрные дуги бровей не требовали корректировки. Несмотря на сохранившиеся шрамы на лбу и тонком, почти незаметном шраме во всю щёку, где когда-то красовался неприятный выступающий шрам, она оказалась не просто мила. Красива! Правильные черты, высокие скулы, совершенно средние губки и острый подбородок придавали вид благородной девицы. Да, осанка её благородна. И всё благородное в ней вызывало раздражение у Великих и Высокородных истинных господ Радужного мира — еннов.

Что пугало Марта в её взгляде? Тьма, скрывающаяся за солнечным отражением или то, как она смотрела на всё и на всех. С какой безграничной высоты. Даже совсем немного вздёрнутые вверх ушки, раздражали. А такая скромная улыбка, когда соглашаясь, она одаривала его немного скошенной ухмылкой, похожей больше на оскал, слегка показывая прекрасный прикус острых зубов. Совсем немного выделялись клыки. Но если бы она открыто улыбнулась, такие милые хищные зубки бросились бы в глаза. А её волосы: русые, с ярким медным блеском, волной скатывающиеся чуть-чуть ни до колен. Предлагал он неоднократно остричь их, хоть чуть-чуть. Нет! Инна не раз ловила на них завистливые взгляды лысых особей.

Радовала Инну зависть великих дам, грела душу.

Глава 3"Тень"

Практически закончился ещё один день никчёмной жизни, вдохнула молодая женщина тёплый воздух. По документам ей было двадцать восемь лет, хотя, точно знала, что это не так. Не соизволили великие господа провести простейший анализ по определения биологического возраста пациентки. А всё потому, что каждая процедура — это списание финансов из государственного бюджета еннов. Они не могли написать в документах, что ей меньше двадцати трёх лет. Иначе бы пришлось вписывать найденную девушку в определённую базу данных. А так, подранка особая гостья Марта. И никаких лишних вопросов.

Когда-то давно Март попросил девушку не гулять по темноте, не отходить от охраняемых мест. Понимала Инна, что о некоторых её походах по территории он прекрасно знает, и ни разу не выказал недовольство такими её прогулками. Ну что! Никому она не мешала. Всё будет хорошо! Будет!

Идти обратно в душную крошечную комнату совсем не хотелось. Физическая усталость ей самой была только на руку. Она помогала засыпать без размышлений, без слёз, без чувств. Безысходность угнетала. Инна не видела там впереди на своём пути светлого будущего. В жизни её всё как в тёмном тоннеле: длинном и тёмном. Она сжималась от понимания, что это всё. Вся её жизнь уже кем-то расписана.

Не раз Инна задавала себе вопрос, зачем живёт? Зачем? Для чего? Для кого и что дальше? Думала, зачем жить, если она не может сама управлять своей жизнью.

Нет! Твёрдо ставила она точку в таких накатывающихся временами мыслях. Убеждения, что ничто просто так не делается, стало для неё моралью. Всё будет хорошо! Будет, уверяла она себя. Надежда в ней горела рыжим робким огоньком. Да, она была уверенна, что после тёмной ночи, горизонт окрасится в кроваво-красный цвет и взойдёт солнце. Будет новый день. Будет!

Над головой сомкнулась вода, сомкнулось озеро, каменное дно тронуло своей прохладой, теплотой. Инна часто посещала скрытый в густых зарослях каменистый берег озера. Посещала, погружаясь в тёплые воды, расслаблялась, забываясь. Она и мир — единая сущность.

Распустив длинные волосы, сидя на камне словно русалка. Она наблюдала, как влажный туман запутывается в волосах и оседает на них крупными каплями. Тусклая зелень чудовищными тенями выделялась в ночи в молочной пелене. Красота завораживала! Тишина завораживала!

Инна всмотрелась вдаль, над водой также висело облако, вбирая в себя испарения. Улыбнулась девушка, мысленно представив, как днём эти пляжи кишат купающимися. Интересно стало, смогла бы и она, днём посидеть и отдохнуть. Днём, большинство пляжей были заполнены отдыхающими. Большинство из тех, что располагались в относительной близости к распределительной зоне, принадлежали исключительно еннам, скорее всего, потому что как раз их город и располагался рядом. И воспринималось такое разграничение вполне нормально. Вполне нормально, что представители других рас не допускались на места общего пользования исключительных великих господ мира.

Убивая время, Инна насвистывала мелодию. Как хотелось ей кричать, кричать от безысходности, от своей беспомощности. Кто бы знал, как хотелось ей петь. А что? Никто ведь не слышит?! Закрыла она глаза, вслушалась в мир, вслушалась в свои ощущения. И неожиданно поняла, что на неё смотрят. За спиной, метрах в пятидесяти, стояли трое мужчин. Двое зелёных сопровождали аха-страха. Вот его она и почувствовала, ощутила всеми клетками сковывающий холод. Неприятная дрожь пробежала по спине. Будто мужчина провёл по ней своей рукой. Дрожь, как змея, проползла по спине и потянулась к затылку, сдавливая нутро. «Гады!»

Не издав ни единого звука, всплеска, словно призрачный мираж, исчез в воде женский силуэт, призрачная тень радужного мира. Повезло ей, вечером достаточно темно и туманно, чтобы разглядеть видение полностью. И голую. То, что привлекло мужчин её посвистывание — не сомневалась. Понаблюдала из надёжного укрытия, как те скрылись, только потом вылезла, собрала вещи и не спеша ушла.

В озере она не просто отдыхала, мылась, после рабочего дня. Она вырвала с десяток толстых стеблей растения, похожего на камыш, небольшой участок которого у самого корня был съедобен, очистила зубами от травянистой основы, и съела. Дикие растения — её альтернативное питание. В питательный рацион шло всё: и дикий лук, который рос повсеместно вдоль озёр и на склонах, и дикие ягоды, которые она разыскала в заболоченной местности за рабочей территорией, и кустарники в парах, которые облагораживались иными ни просто ради красивых цветов, но ещё и съедобных фруктов.

Вернулась Инна в комнату, уставилась в потолок. Вроде устала, а сон никак не шёл. Уснула лишь под утро. И снился ей сон, в котором бежала. (Она часто бегала во сне, а ещё чаще летала). Убегала, улетала, и вновь бежала. Пыталась она спастись бегством отчего-то невидимого, отчего-то невиданного, отчего-то неведанного, но в глубине души понимала, что, как бы быстро она не бежала, не сможет скрываться вечно. Рано или поздно её настигнут. Да!

Дикий страх звериной пастью сжимал грудь. Вонзал в сердце свои клыки. Как у неё билось сердце, оно пыталось спастись, вырваться. Просыпалась девушка в такие моменты от нестерпимой боли, жгучей боли, не физической, а душевной.

Все её дни, недели, месяцы были распланированы жестким рабочим графиком, в которых нет ни выходных, ни отпусков. Но всё равно, поесть ей удавалось в основном только утром, в обед это особая привилегия тех, что хорошо справлялись с поставленной задачей, получали положительную отметку электронного образца и успевали к спецтранспорту, который привезёт их в ближайшую столовую для иных работников. Нет, получал человек выговор, лишался бесплатного обеда и законного обеденного отдыха, а потом и дополнительную работу ему приходилось выполнять. Не понимала Инна, почему Март за столько лет её работы не спросил, почему она ни разу не пришла к нему после выполнения работы, чтобы он (другой господин не мел доступа к её электронной версии наружных часов) дал положительную отметку, чтобы девушка могла предъявить её, заплатить ею в столовой за обед. Инициативу проявлять она и дальше не собиралась.

Таких электронных отметок по всем правилам за сутки у иных работников было три. Только две поступали автоматически, вот ими и можно было расплатиться за утренний завтрак и ужин. На завтрак Инна успевала, а на ужин — не всегда. Не всегда она успевала преодолеть пешком значительное расстояние и успеть вовремя к месту кормёжки. А после отведённого на ужин времени отметки (баллы) сгорали, обнулялась рабочая программа. Всё! Не успел — ходи голодный!

Но это только Инна не имела альтернативного источника питания, за которую следовало платить. У иных работников имелась платёжная карта, на которую начислялись другие баллы. Своего рода зарплата. И хоть этой картой можно было с лёгкостью пользоваться в пределах распределительной зоны. Пользоваться можно, а всё равно принимать пищу иные могли только в своих столовых, а это закон, чтобы не портить эстетичный вид Радужного мира. Всё предусмотрено! Гармония и эстетика — превыше людских потребностей! Нарушил закон — покарают!

Инна не огорчалась, что не успевала: еда в столовой для рабочих вызывала в ней отвращение, не потому, что не вкусная, просто, подавали её как подачку уличному псу. Всё обычно, обыденно, отвратительно. Выползает из автоматической раздаточной железный поднос с несколькими одноразовыми мисками, при тебе в них из разных трубок неаккуратно плюхается непонятная неоднородная субстанция, и без вариантов. Не хочешь — не ешь!

Позавтракав, сонная девушка пришла проторённой тропинкой к хозяину, не спеша заходить в его владения. Стояла, любовалась спящим миром, слегка тронутым рассветом. «Ещё один день!»

— Инна, — подошёл Март и тронул стоявшую у окна девушку за плечо, привлекая внимания. Знал, иначе позови, она не отзовётся, не повернётся к нему, а значит, и работать не пойдёт.

Девушка повернулась к мраморному мужчине, поздоровалась взглядом, прикрыв и открыв сияющие огнём глаза.

На этот раз, указания от него последовали необычные. Попросил мраморный господин подождать его в лоджии, напротив. Инна опять кивнула, прикрыв бархатными ресницами хищный взгляд, пошла, царственно держа осанку.

Март проводил «королеву» взглядом…

Ждать хозяина в лоджии пришлось недолго, даже не успела она насладиться открывшейся красотой. Она наблюдала, как появляется на небе очертания солнца. Как оно выкатывается, переливается, преломляется, освещает мир. Вошедший мужчина прикрыл за собой дверь.

— Ты меня слушаешь? — спросил вошедший, Инна кивнула, — мне надо, чтобы ты доставила один конверт.

Март указал на находящийся в его руке толстый свёрток. «Бумага?!» Удивилась Инна, ничего не стоило ему воспользоваться электронными видами связи, передачи данных. Но вот так… Указал енн на бумажный лист, специально распечатанный им на офисной бумаге. Инна посмотрела на карту, посмотрела вдаль. Далеко он её собрался направить. Вдали виднелись высотные здания, означающие, что где-то там город. До самого неба возвышалась огромная острая пика, вонзающаяся в небо, на конце которого сверкал великолепный шар. Инна показала на неё.

— Да, туда, — подтвердил мужчина.

Мраморный енн дал ей свой запасной телефон, которым можно было пользоваться как банковской карточкой, одним приложением к считывающему экрану расплачиваться за проезд и другие виды покупок. Сказал, на какой требуется сесть транспорт, где выйти, кому вручить пакет. Имя получателя, Март написал прямо на её ладони, а конверт оставил чистым.

Лучше электрички, мягче поезда, сидя в просторном вагоне, стремительно продвигающемся только не по рельсам, а двигающемся на электромагнитной подушке, летела Инна к чему-то новому. Знания сами приходили в голову, как знания обычных бытовых приборов. (И не бытовых). Просто, увидев новинку, знала, что да к чему… Зашла в вагон, приложила телефон к экрану, через секунду пришли на телефон чек подтверждения списания суммы и специальный кюаркод, подтверждающий оплату. Свободных мест было не много, так что выбрала место на одного пассажира и стала наблюдать за меняющимся за окном миром.

Первый раз она ехала так далеко от зоны своих господ. Действительно, от зоны, из которой столько времени не разрешалось ей выходить. Улыбнулась, когда предъявила удивлённой охране разрешение и накладную, по всему видимому, не поверили крепкие мужчины глазам и побежали советоваться к начальству.

И теперь вот, едет она, не скрываясь, не прячась, держа голову прямо, смотря в глаза прямо, с вызовом. Великие хозяева мира свысока поглядывали на неё, что дали иной разрешение на проезд в их транспорте. Такие взгляды, давно перестали смущать, да и «поглядывали на неё свысока» будет сильно сказано.

Через минуту созерцания прекрасного буквально вбежал в вагон смотритель — мелкий зелёный енн. Инна улыбнулась, каким-то чутьём предчувствуя такой разворот. Подбежал мелкий прямиком к ней, и встал рядом, пыхтя ноздрями, как разъярённый бык. Не поворачиваясь к господину, вынула девушка дорогущий телефон, протянула включённым экраном. Нет! Не удовлетворился высокородный самец низшего звена, решил дальше поглумиться над беззащитной девушкой. Начал требовать личный код, накладную, кто и куда послал…, и всё это с каким-то истеричным визгом. Нажала Инна на телефоне видеосвязь и на экране показался Март…, визжащая зеленушка побледнела. И всю оставшуюся часть поездки её больше никто не побеспокоил. А она, краем глаза начала присматриваться к женской половине.

Женское население Радужного мира одевалось элегантно, изящно, словно красовалось друг перед другом. Женская зависть и у неё взыграла. Хотелось ей (что лукавить) надеть красивое платье. Синяя спецовка, да ещё с капюшоном, честно, поднадоела. Только другого наряда у неё всё равно не было. Подключала Инна фантазию и воображение, представляла, как будут смотреться её шрамы в прекрасном открытом платье. Да! Высокородные господа и дамы, если сейчас, видя её в синей скрывающей настрадавшееся тело спецовке, смотрели свысока. То с каким отвращением, от неё будут отшатываться, увидев открытые части, как от прокажённой. Нет! Не видела она счастья, стать одной из изнеженных женщин Радужного мира. Нет! А вот просто женщиной…

Упрямое безразличие читалось во взгляде иной нахалки к «сильным мира», а её осанка, такая величественная и дерзкая, прямая спина, развёрнутые плечи, прямой взгляд — нет. Инна чувствовала себя нормально. А неловко рядом с ней чувствовали господа мира, возомнившие себя всемогущими богами.

Март не сказал, насколько быстро Инна должна доставить пакет. Вышла она из электромагнитного транспорта и пошла пешком к виднеющимся высоткам. Восхищение — это мало сказано. Пробрало её от восторга не по-детски. От города, от парков, фонтанов, магазинов, от простых каменных зданий. Красота! Два часа точно гуляла по безупречной красоте. Утро всё равно было ещё раннее, многие господа ещё спали, наблюдала она, как просыпается город. Знала, что иные работники по уборке города работали спозаранку, чтобы их не видели господа. На каждый район имелось своё подобие ЖКХ, где принимали срочные вызовы. У кого кран потёк, сантехника, ручка на двери сломалась, электронный ключ заглючил… и так далее.

Подошла Инна к зданию, огромному и величественному, с нескрываемым восхищением посмотрела в небеса. Облака скрывали сияющий в вышине шар. Вошла в открытые двери, огромные, в высоту метров пять, в ширину — три. Красота! За ранее приготовив телефон, чтобы предъявить его вахтёру, но с удивлением не обнаружила такого. Даже охраны не было, никого у кого можно спросить, где искать нужного адресата? А снующих людей, бегающих по обширному холлу — огромные толпы. И все они куда-то спешили, не обращая на вошедшую девушку внимания.

Иная зашла и осмотрелась. Кто-то может и посмотрел на неё, но их взгляды оказались такими мимолётными, незаинтересованными, словно смотрели на пустое место, сквозь неё.

«Ну что?» Доверившись чувствам и теплу, ей ничего не осталось, как пойти дальше. Она шла так, как будто уже не раз бывала здесь. А ведь, и вправду, знала Инна, где находится лестница, где экскаваторы, а где лифты. Нет! Почувствовала Инна, что не она это знает, а та, что смотрит в небо на звёзды, ведёт её. И ни ошиблась!

Проходившие мимо люди общались на разных языках, — наречиях. Приостанавливалась иногда девушка, вслушавшись в знакомые звуки…, знакомый язык? По лестнице добралась до верхних жилых этажей. Вошла в «жемчужину». Никто её не остановил.

Открылось взору просторное и светлое помещение. Осмотрелась Инна. Холл?! Чуть дальше, в зелёном насыщенном множеством цветущих растений лоджии, сидела женщина с маленькими детьми, годика по два. Смерила, улыбнувшаяся девушка, довольно рослых деток. Сидели они на ковре и играли. Тепло расплылось по телу, по душе, сознание раскрылось как цветок.

«Почувствовали?!» Женщина поднялась, вопросительно взглянув на незнакомку. Обоюдное удивление прочитали они на лице друг друга. Уж точно, не иную ожидала увидеть эта женщина, почувствовав гостью.

Инна показала пакет и на надпись на руке. Высокая, выше двух метров, женщина, смерив работницу взглядом, подошла, протянув руку. Нет, опустила иная руку, не опуская наглый взгляд, она не собиралась вручать этой госпоже пакет. Не получатель перед ней. Инна показала на свою ладонь с именем и потупила глазки в пол, перед, действительно, по праву с высока на неё смотревшую особу. С минуту подождав, прожигая упрямым взглядом, величественная женщина быстро ушла. Оставив детей и гостью наедине. Дети тут же захныкали, стоило няне закрыть за собой дверь. Ни секунду не думая, Инна подошла к малышам, присела рядом.

— Привет, привет! Как дела? Смотрите, что у меня есть…

И сделав из листов бумаги прыгающих лягушек, — одну из своей офисной карты, другую взяла из лежавшей на столе стопки чистых листов, показала, как надо играть: нажимаешь на хвостик и отпускаешь — игрушка прыгает. Дети с любопытством наблюдали за незнакомкой, за происходящим.

— Прыг, прыг, прыг… — улыбнувшись малышам, отдала Инна забаву.

Новая игрушка пришлась деткам по вкусу, по душе.

— Пик, пик, пик, — повторили за ней дети, щебеча по-детски.

Потянулись малыши к чужой девушке как к родной, полезли на руки. Маленькие хорошенькие детки, как и все в их возрасте. Милота! Мысленно, Инна подумало о своём ребёнке. Она знала, что у неё есть ребёнок. Есть! Гинекологическое исследование показало, что она рожала. Как ей захотелось прижать этих детей к себе, к своему сердцу. Задумалась, обнимает ли её ребёнка кто-нибудь. Взгрустнулось, по щеке скользнула слеза.

За спиной, в коридоре, послышались быстрые шаги. Рослая женщина возвращалась с ещё парочкой таких, как и сама: высоких и грациозных, даже ещё выше. Инна не сдвинулась с места, пока они не подошли. Не взглянула на них, пока они не остановились за спиной. Только тогда, встала иная работница с колен и протянула пакет.

— Пик, пик, пик, — радостно попискивали дети, как цыплята, ухватившись за незнакомку, — пик, пик, пик…

Госпожа недоверчиво посмотрела на толстый пакет, потом на девушку. Тут же вскрыла его, чтобы убедиться, что содержимое, действительно, предназначено ей.

Одобрительным кивком сообщила величественная госпожа, что дело сделано. Таким же кивком откланялась иная работница, и пошла на выход.

Пошла?! Прежде, няня оторвала от её ног цепкие пальцы малышей, которые за такое бестактное действие начали жутко кричать. Инна почувствовала, что ей становится плохо: к горлу, почти перекрыв дыхание, подкатился ком, непослушная слеза, которую только утёрла, скатилась до самого подбородка. Вот-вот почувствовала, что ещё чуть-чуть и не сможет она сдержаться, чтобы не зарыдать навзрыд. Как только малышей убрали, Инна сорвалась с места и убежала. Оставив за собой болезненное ощущение, к которому присосались пиявки. «Телепаты! Гадство!»

Уже за городом в степи Инна разрешила себе выплакаться. Тишина и простор дарили ощущение свободы. Она слушала, как шумит трава, листва. Наблюдала, уходившую за горизонт даль. Бледно-зелёная равнина ещё больше наводила на неё тоску. Шла куда глядят глаза. Всё дальше и дальше.

Там, когда женщина отцепляла от неё детей, Инна почувствовала нестерпимую боль. И то, что нельзя выразить словами. Не просто тоска — душевная боль разрывала её. Хуже всего, думала она, что эту её боль почувствовать и они — величественные женщины. Рослые дамы принадлежали к расе с телепатическими способностями, к расе небесных гигантов.

Её боль — её тайна. Боль — не то чувство, с которым хотелось Инне делиться. Нет! Она сама чувствовала людей и не людей, чувствовала их душевное состояние, самочувствие, а иногда мысли и помыслы. Она чувствовала их и не знала, почему? Приняла это в себе, как данность.

Глава 4 Звёзды в небе

Выбежав из гигантского здания, Инна пошла, куда глаза глядят. Хотя нет, в сторону изученной до каждого камушка зоны. Тридцать километров, как подумала, не такое большое расстояние.

Как ни странно, за город вышла быстро, попав из красовавшегося современными новинками и изумительными сооружениями «каменного мешка» в мир, свободный и просторный. Казалось, что ни одна нога человека не ступала на бескрайние просторы, исчезающие за горизонтом, на мягкую бледную волнующуюся от тёплого ветра траву. Вышла, осмотрелась по сторонам и пошла… всё прямо и прямо.

Прямо над ней в небе кружились белоснежные облака. Красота! Она помахала им рукой. Помахала, словно увидела вдали старых добрых знакомых. Ей хотелось вспорхнуть в небо. Взлететь и исчезнуть…

За спиной исчез город. Только возвышающиеся до небес пики, отсвечивали наколотыми блестящими «жемчужинами», по ним она ориентировалась, держа их точно за спиной.

Всё где-то далеко, за спиной, и нет в этом мире для неё никого и ничего. Ничто не ждало её и впереди, Март несколько раз пытался тщетно дозвониться. Нет! Отклонилась девушка от намеченного пути, пошла к виднеющейся горе, основанной на железном основании, тянущейся до небес. Туда?! Да!

Добралась до цели ещё до темноты и полезла повыше в гору. Карабкалась всё выше и выше, продвигалась всё дальше, пока не выбилась из сил. Остановилась, чтобы отдохнуть и поняла, что уже поздняя ночь, давно пора спать, а ещё неплохо было бы поесть. С поесть было проблематично, правда, по пути попалось несколько кустов с дикими ягодами, а у подножья горы имелась болотистая местность, оттуда она попила водицы, естественно, выбрав кишащий лягушками ручей с душком, но ей не привыкать.

Остановилась Инна, осмотрелась. С высоты виднелись мерцающие огоньки далёкого города, множеств городов. Огоньки казались звёздами в бесконечности, за чьим мерцанием шла в своём движении жизнь. Кто-то там жил, кого-то ждали, любили. И среди этой бесконечности не было ни одной звезды, ни одного огонька, где ждали бы её. А может, был?!

Не было никакого желания выбирать более удачное место для отдыха. Легла прямо на голые камни и посмотрела в небо, на мерцающие звёзды за прозрачным куполом. Странная мысль возникла в голове. Улыбка коснулась девичьих губ. Она подумала, что может, кто-то ждут её где-то там… Может такое быть?

*** И вновь она убегала во сне. Убегала. Нет, не убегала, а улетала серое существо падшего мира: серый демон смерти с двумя парами чёрных крыльев летел над проваливающимся в чёрную пропасть миром. Инна чувствовала боль тьмы, и неосознанно хотела помочь ей, неосознанно хотела провалиться вместе с миром.

Нет. Сознательная часть её души сопротивлялась. Она знала, что её ожидает в этой тьме — поджидает. Знала, что предлагаемое тьмой бесконечность — обман. Знала, но всё равно поддалась соблазну и, сложив крылья, камнем полетела вниз.

Опять падение, опять невыносимо сжималось сердце…

И как только начало казаться, что всё кончено: тьма получила свою жертву. Нет, встрепенулась крылатая сущность, начала сопротивляться, вырываться. Нет, что-то крепко вцепилось в неё. Все попытки освободиться сводились усилия на нет. Нет! Закричала она в вакууме, но, как предполагалось, ничего из этого не вышло. Хотя… нет. Почувствовала она, как за её спиной приземлился Зверь. Только почувствовала, как ОН встал за её спиной, огромной горой отгораживая от ТЬМЫ.

Так и не повернувшись к ней, прорычало тёмное существо, вооружившись мечами, чтобы она не медлила, уходила. На мгновение крылатая прильнула к его спине, почувствовав ровное биение сильного сердца, и рванула… вверх, всё выше и выше.

Вперёд и вверх рвалась её душа. Позади она слышала сражение. ОН сражался. Благодарность, искрой света вспыхнула в её груди. Искрой любви…***

Тук, тук, — постучался кто-то сквозь пелену сна в сознание. Инна открыла глаза, и первое о чём подумала: «Сколько мне лет?» Она совсем не ощущала возраст — в двадцать восемь лет. Себя она не представляла взрослой женщиной. А в душе, что юлить, чувствовала себя ребёнком, маленьким, беззащитным и бесстрашным. С одной стороны хотелось, чтобы кто-нибудь защитил от всех невзгод. С другой, хотелось чего-то большего.

Телефон играл свою бесшумную мелодию, только загорающимся экраном сообщая, что кто-то упорно требует с ней связи. Кто-то!? Март. Инна перевернулась на другой бок и принялась изучать открывающуюся даль у подножья. Там в темноте рассекал тьму автомобиль. Яркие фары выдали осторожное движение транспорта по заросшей травой дороге. Правильно, кому надо вкладываться в поддержание нормальных дорог у эстакад?

Март! Кто ещё? Кому она нужна? Она или дорогой телефон? Кто ещё мог знать, что немая девушка где-то здесь? Работа у мраморного енна начиналась, довольно рано. Но в этот раз он пришёл задолго до рабочей смены, явившись по личным делам. Случайно, решил посмотреть, где его подопечная. И не нашёл. Датчик слежения молчал! Показался только квадрат её последнего местонахождения. Где-то в районе одной из эстакад. Не по пути это ему было, но… просто, хотелось заполнить медленно текущее время. Он подъехал к горе, думая, как и где искать девушку. Местность довольно обширная, заросшая густыми деревьями и обвитая лианами. Он посигналил несколько раз и решил подождать. А вдруг…

Каким быстрым оказался спуск, не то, что подъём. Инна решила спускаться прыжками. И это ей безумно понравилось. Она почувствовала свою уверенность, силу. Прыжок — полёт. За одно касание она преодолевала по десять метров. Прыжок — летела она — это её стихия. Темнота и туман — красота. У подножья эстакады густые заросли и болото. А ещё неровная и опасная почва. Прождав минут десять — пятнадцать, мужчина решил отъехать дальше. Если с девушкой всё в порядке, она придёт сама. Если в течение суток не явится… Там будет видно.

Прыжок, и дерзкая особа приземлилась не так далеко от двигающейся вдоль крутой горы машины. Март увидел девушку, остановился и открыл боковую дверь. Странная и грациозная молодая женщина села рядом.

За всё время пути, мраморный лишь пару раз посмотрел на молчаливую девушку. Инна сидела, смотря в окно, наблюдая за тёмной далью, рассвет ожидался ещё не скоро, часа через два. О том, что этот мужчина с лицом, словно мраморная ледяная маска, мог беспокоиться за девушку, как-то не шло в голову. Она для него глупый ребёнок и относился он к ней снисходительно.

— Посмотри на меня! Посиди здесь, я скоро! — попросил Март девушку, остановившись у небольшого невзрачного здания, похожего на склад с огромными раздвигающимися воротами. Мусоросжигатель.

Ругать её за прогулку он и не думал. Сам, посылая неадекватного человека в город, должен был лучше думать. А у него своих проблем выше крыши. Совсем недавно он узнал, что в хранилище проводится массовая зачистка кладки. Сложно заметить такое в миллиардном хранилище, и он поздно заметил.

А ведь специальные группы развития, в чью обязанность входил тотальный контроль за рождаемостью. Просчитывающая, сколько и когда надо произвести новых жителей. Ничего не сообщали.

Зелёные женщины в течение своей жизни откладывают разное количество яиц. Это может быть от одного и самое большее по записям архива до полусотни.

Выводок производят определёнными группами. Из уже имеющихся, от одной женщины кладки, выбирают самое лучшее. Лучшее по генетической чистоте. Например, из десяти имеющихся яиц, выбирают, только одно лучшее. Семь — восемь из них бракуют и уничтожают. Оставшиеся одно — два, до поры до времени лежат в хранилище. До востребования. Вдруг случится внештатная ситуация в инкубаторе. Как в прошлый раз, когда подошла очередная партия. Произошло землетрясение такой силы, что треснул свод хранилища. Часть стеллажей повело. Несколько тысяч яиц было уничтожено в одно мгновение. Множество приборов вышло из строя. И инкубатор, в котором дозревало потомство (до полного созревания оставалось совсем немного). Там был ребёнок Марта и его родственников, можно сказать, до десятого колена по генетическому родству. Все малыши погибли.

Несколько лет прошло с тех пор. Март часто вспоминал, как он с женой приходил, любовался, как развивается их ребёнок. Девочка с тёмным пучком волос на голове как у её мамы, они разговаривали с малышкой, мечтали…

Март похоронил жену, единственную кто погиб при землетрясении, и своего ребёнка в одном траурном цветке. Не только зелёные хоронили своих усопших, опуская в плотоядные цветы. Те самые, огромные белые, в которых чуть не исчезла и Инна. Или…, будет правильнее сказать, из которого появилась.

Мужчина ушёл, Инна даже не стала провожать его взглядом, отражение в чёрном стекле показывало более интересную картинку. Тихо было в мире, но… Жуткий крик ребёнка: «мама», прозвучал в её голове, вырвав из сонного состояния, не просто сознание, — душа стремительно вырвалась из своего потайного укрытия. Мгновение, вырвалась Инна из машины и оказалась перед свирепым грозным зверем, собирающегося напасть на сидевшего у лап рыжего сорванца лет пяти. Ни секунду не думая, она кинулась к мальчишке, накрыв его своим телом, — крыльями…

Глубокий вдох с болью пронзил грудь. Сжавшись, девушка упала на землю рядом с машиной, чуть-чуть не закричав от нестерпимой боли. Больно. Да, она почувствовала, как мощная пасть сомкнулась на её призрачном теле, рвало и кусало его. Призрачном?! Нет, скорее энергетическом, так как она чувствовала, чего стоило ей собирать требующуюся энергию из мира и сплотить её настолько, чтобы клыки и когти зверя не добрались до ребёнка. Держаться, пока не подоспеет спасение в виде грозного воина в странной броне.

Тело цело, ощупала себя девушка, а вот сознание горело пламенем, моргала Инна, а искры никак не улетучивались, кружили над ней. Как только попыталась подняться, вырвался из самой души стон. Сжала горсть земли в руке…, расплакалась.

Были с ней уже странности. И как их воспринимать точно не знала, действовала по интуиции. Голова кружилась, а по телу бежали золотые искры. Как будто статическое электричество пощёлкивало. Недолго, лишь пока она, не взяв себя в руки, не угомонила внутреннее волнение. Редко, но такое уже бывало с ней. Правда, в таком ярком формате — впервые. И каждый раз после такого вспыхивающего перед глазами миража или, в её случаи, галлюцинации накатывала боль.

Встала Инна и начала расхаживаться вдоль машины: туда-сюда. Тем самым возвращая себя в реальность. Она здесь и сейчас, а не где-то… неизвестно где.

Скрипнула железная дверь здания, Инна посмотрела, но никто из неё не вышел. Только тусклый свет вырвался из тьмы и застыл на шершавой земле. Жуткое желание потянуло детское любопытство наивной девушки заглянуть в маленькую щель приоткрытого пространства. Туда?! Да!

Сливалась с тьмой, подошла она вплотную. Никого на входе. Никто не помешал ей, и она вошла. То, что увидела, потрясло: мусорная свалка кишела сотнями тысяч дорогих яиц енн.

Март ругался с рабочим в кабинке управления где-то на верхнем уровне, требуя от него какой-то список документов. Но, по всей видимости, ничего достойного внимания, тот не предъявил, чем разгневал господина. Инна прошлась по помещению, осмотрелась. Потянулась к яйцам, взяла, осмотрела одно, второе…, десятое и поняла, что треть из них — качественные. Она, работая в хранилище, научилась определять такие вещи, а ещё умела чувствовать энергетику, жизнь…

Нет, не по тем законным показателям Великие господа и высокородные избранные, решают, кому родиться.

Март вернулся в машину раздражённый. Первый раз в жизни Инна увидела эмоции на мраморном лице своего покровителя. Список ему так и не предоставили. Тот список, который он искал. Он хотел просмотреть подтверждающие документы с печатями рода на уничтожение уже отложенного «клада». Не вышло!

Подходил новый этап инкубационного периода. Март затребовал с хранилища единственное оставшееся яйцо. Его и его жены. Ему сказали, что сейчас это невозможно. Возможно, что вообще всё будет отложено до особого указания. Но ни тут-то было, Март решил просто взглянуть на своё сокровище и не нашёл его.

Тогда он и заметил изменения в хранилище. Он обратился выше, и его заверили, что это всё из-за того землетрясения, что они тогда сами в таком хаосе не сразу разобрались в масштабе случившегося. И именно сейчас, производится выемка и проверка всего и всех, что у них находится.

Марта это не устроило, он пытался добиться ответов. Добиться, где точно его единственное «сокровище». Даже добился встречи с высокородными правителями, поговорив с ними тет-а-тет, что он не претендует на место в их высокородном правление, только бы с будущим ребёнком было всё хорошо. Нет! А право у него такое есть, его жена была одной из Высших особ в кругу высокородного общества. И их ребёнок по праву должен носить высокородный титул правящей элиты. Март имел право, занимать место жены в правительственной верхушке после её гибели. У него сохранилось право голоса. Он мог голосовать в высших кругах на равных. Высокородным пришлось считаться бы с ним. Но, не стал он пользоваться таким благом. Прекрасно зная, что Высокородная элита придерживается правила: чем уже круг, тем качественнее правление. Подозревая, что если бы он стал претендовать на законное наследство, то неизвестно как бы это отразилось на его карьере, на его жизни.

Светало. Ехали в машине двое погружённые в свои мысли. В боковом стекле виднелось отражение мраморного мужчины, Инна невольно всмотрелась. Высок и худощав. Черты лица угловаты, сам он будто угловат, неуклюж. Но нет! В нём Инна чувствовала, ту жёсткость, которая, возможно, и называется мужественностью. Сколько ему лет? Могла только догадываться. Старше средних, но ещё не старик. Далеко не старик. В глазах, чувствовала усталость…

Световая волна наплывала на Радужный мир, заливая его всеми яркими красками. Красота! Всё будет хорошо!

Отработав день, Инна нашла для себя работу ночью. Она бегала в тот мусорный склад, и, насобирав качественных яиц, не пострадавших от плохого обращения и долгого лежания в тепле, несла их обратно в хранилище. Загружая в наспех придуманный ею рюкзак по пять-шесть штук. И то, сильно рискуя их повредить.

Пробираясь приходилось тёмными кустарниками, закоулками, болотами. Благо, зелень тянулась сплошной полосой, практически через весь путь. За одну ночь успевала сделать лишь пару ходок. И совершенно не думала о том, что будет с ней, если поймают. Она думала, только о том, что будет с ними, если не она.

Браслет, по которому Март отслеживал её передвижения, ночами лежал в комнате. Почему то, её браслет отличался от браслетов других рабочих, намертво фиксирующего замка на нём не было, что позволяло ей снимать его, когда вздумает.

Да и вообще, как оказалось, ей поддавались все электромагнитные замки. И такое она скрывала от всех. Поддавались они единственной вещице сохранившейся у неё с прошлой жизни. Каменному браслету, без застёжек, плотно прилегающему к руке. Не снимался он с её запястья… никак. В отличие от других её украшений. Цепочек, браслетов, драгоценных камней.

Лучшего места, чтобы спрятать «клад», чем каменный цветок над озером Инна не придумала. На глазах у всех. В каменных лепестках цветка оказалось достаточно места, чтобы её сокровища надёжно и безопасно ждали своей судьбы.

Самым страшным для неё оказалось, во второй раз опускаться в воду. Первый раз — это так — шок. А ещё, требовалось не малое усилие, чтобы подтянувшись, взобраться по скользкому склизкому камню, каждый раз только с одним завёрнутым в личную блузку яйцом. Держа свою ношу зубами как собака, она раз за разом опускалась и плыла. Плыла и вскарабкивалась вперёд и вверх. Сколько раз она за ночь погружалась в ледяную воду, не считала, но, как не странно, её память запечатлела каждое яйцо. Она помнила, где в каком порядке лежит каждое, запомнила каждый знак на них, каждую печать. Да!

У каждой зелёной женщины, имелся свой родовой знак, которыми они помечали свои яйца. Определялось по печатям какого будущий ребёнок роду племени, кто его родители, и какой унаследует статус. И так далее, и тому подобное…

А сколько здесь, между ними (еннами) имелось статусов, рангов, каст. Например, верхушка правящей элиты решала всё. Так называли они себя, высокородными. Высшими над всеми родами, над всем народом зелёного рода. Сливки общества. Сообща они решали всё. Своего рода, для всех, такой верховный парламент, вполне демократичный. Главенство передавалось между верховными родами по истечению определённого времени правления, от одного рода, по голосованию, к другому. И не удивительно, что такое правительство крепко закреплялось. С остальными статусами было проще. У каждого жителя имелось своё место в этом прекрасном мире великих господ.

Глава 5 Повелитель жизни

— Привет! — поздоровался с Инной мужчина лет тридцать, когда она шла ужинать.

Тёмные короткие волосы, жемчужные глаза. Правильные черты, ну, красив. Да и ростом выше почти на целую голову. Посмотрела девушка на наглеца снизу-вверх. Прекрасная белая рубашка с коротким рукавом, явно дорогая, подчёркивала хорошее телосложение. Ни дать ни взять красавчик!

И она бы подумала, что мужчина молод, прекрасен, если бы не знала, что всевластные господа мира, давно научились управлять возрастом. Этому было не за тридцать, а больше.

Что юлить?! Польстило её женскому самолюбию внимание такого мужчины. Инна даже в мыслях улыбнулась ему — старху. Но о дальнейшем общении не могло быть и речи. Не понравился ей блеск, сверкнувший в его глазах, не понравилось, как он на неё смотрит, властно и плотоядно. Откровенность читалось в выражении его лица. Этот мужчина любитель брать от жизни всё, что приглянулось. А чем приглянулась она…, тихая молчаливая девушка, скрывающаяся от пристального внимания под глубоким капюшоном. Правда, идущая от бедра с прямой, натянутой, как струна спиной, и обладающая хорошей точёной фигуркой, которую не мог скрыть скромный костюм. Скрыть некуда было и длинные волосы, толстой косой сползающие чуть ни до колен.

Внешне элегантный мужчина смотрелся красавчиком, но от его взгляда Инне стало неловко, пробрала неприятная дрожь, странное ощущение липких щупальцев коснулось сознания, от которых захотелось как можно скорее сбежать куда подальше. Страх!

Ни он первый, ни он последний, переступила Инна через порог столовой. Пропустить ужин она не хотела: требовались силы, которые за последнее время черпала из резервных запасов, она сильно похудела, осунулась. Правда, в поджаром тренированном атлетическом теле это было не очень заметно. Чувствовала, что ещё чуть-чуть и одним подножным кормом не обойдётся. Сочного мяса хотелось — страсть.

Инна решила действовать с хозяином мира, как обычно, постаралась не обращать на него никакого внимания. Один-два раза и этот мужчина тоже больше не подойдёт. С другими такое срабатывало.

Удивилась она, заметя, что господин осмелился зайти в столовую для иных работников. Обычно, великие мира брезговали переступать такие заведения низшего сорта. Зашёл он, осмотрелся, проследил за действиями заинтересовавшего его скромного объекта, взявшей железный поднос с едой, и присевшей за ближайший стол, где уже сидели несколько молодых женщин, довольно красивых, улыбчивых, о чём-то оживлённо общающихся между собой.

Ещё больше удивилась Инна, когда великий господин посмел сесть напротив неё, естественно, оценивающе пройдясь по всем девушкам властным взглядом, а потом, брезгливо уставившись на поднос, на еду, к которой Инна не успела прикоснуться. Под липким взглядом совсем не хотелось начинать есть, срочно захотелось сходить принять душ. Одной!

— Пойдём ко мне?! Поужинаем вместе. Я закажу что-нибудь вкусненькое, сладенькое… как ты.

Да, этот знал, что ему надо и действовал прямо. А как он уверенно говорил, как будто после такого предложения поужинать, ему ещё не отказывала ни одна женщина. А ведь прекрасно знал, что многие иные работники заключают договор, в которых жирным шрифтом прописаны все отношения с жителями великого Радужного мира. Чтобы такой разной по социальному укладу паре законно встречаться, обычно, требуется письменное разрешение нанявшей работника стороны. Или ждёт иных позорное увольнение со всеми неприятными последствиями. Ну а что ждёт великого господина, от своих же сородичей. Как сказала Андриана: «позор!»

Странно?! Поняла Инна, что в голове не возникло никакого желания хотя бы подумать и пофантазировать над его предложением. Её поверхностное сознание уже приняло решение и отвергло всё, что связано с этим… Таившееся существо в тёмных глубинах согласилось с решением, нервно стукнув по сознанию тёмным хвостом.

Потянулась Инна к подносу ни капельки не жалея, что ужин не состоится. Ни сегодня! Может, позавтракать удастся без всяких проблем. Утром, его точно не будет.

— Она глухонемая, — произнесла весёлая девушка из иных работниц, припозднившаяся с ужином и заболтавшаяся с другими, — я слышала, что она понимает, читая по губам, и то, на языке еннов, а ВАС, наверное, не понимает.

Сидевшая рядом с встрявшей в чужой разговор девушка, моментально подорвалась. Убежала. За ней последовали и остальные. Да, мужчина говорил на общем разговорном. Похоже, действие подруг не насторожили глупышку, к тому же решила она добавить, поговорить и пофлиртовать с таким красавцем. У девушки, похоже, недавно устроившейся на работу и не научившейся определять, кто перед ней перехватило дыхание. Ни вздохнуть она не могла, ни выдохнуть, и как рыба на суше безмолвно шлёпала губами.

Инна почувствовала, что это старх направил на неё свой незримый и ощутимый взгляд. За то, что посмела обратиться к НЕМУ. Он будто взял её за горло — придушил. Ещё чуть-чуть и разговорчивая девушка упадёт в обморок. Нет! Быстрым движением Инна отгородила влипшую в неприятности малышку от жестокого взгляда, воткнутым ребром в стол железный поднос. Жёсткий взгляд сначала упёрся в неожиданное препятствие, а потом в молчаливую девушку.

Леденящий взгляд старха вонзился миллиардами игл в выбранный объект желаний. Вот это точно оказалось неожиданно, Инна чуть-чуть не вскрикнула, чуть не выдала тайну. Холодная испарина выступила на спине, на лбу. Скорее всего, мужчина просто от такой неожиданной дерзости не успел адекватно среагировать, подумала она, или такое отношение для него являлось обыденностью? Инну окатило, словно ледяной водой. Ледяные змеи обвились вокруг её шей, сдавили дыхание. Нет!

Посмотрела она в ясные, улыбающиеся глаза наглеца, сомнения отпали, ничего случайного не произошло, наслаждался мужчина сладостью боли, всё выше и выше подымая шкалу допустимого. «Гад!»

Раз — мурашки на спине присмирели. Два — дыхание удалось выровнять. Три — озябшие и похолодевшие пальцы так и остались ледяными, хотя всё тело, можно сказать, вернулось в первичное состояние. Четыре — внутренний страх, начавший было сдавливать разум, ушёл в пятки. Пять — от жуткого панического страха должна бы сидевшая напротив господина девушка валятся на полу без сознания. «Ой, ужас, ужас. Ой боюсь…, псы… псы… хи-хи-хи». Давно её так не было смешно. Сидела Инна, опустив голову, пряча ухмылку, как ни в чём не бывало, помешивая непонятной субстанции блюдо.

— А ты не глухая?! Выдержка отменная! — приятно улыбнулся мужчина, так ни разу и не поймавший её золотой взгляд на себе. — И не дура. Ты красива, у тебя прекрасные ухоженные руки, особенно ногти.

О, а это интересно, значит, обсуждал он видение на озере. Значит, кто-то назвал её «дурой»?! Значит, лакомиться ей лягушатиной в самое ближайшее время!

Ногти у неё, действительно, прекрасные ухоженные длинные и хищные. Ощутить их хищность мужчина собирался на своей спине. С каким удовольствием Инна бы сейчас вонзила их в его замечательное тело, отомстив за неприятный озноб.

Комплимент это или так, его домыслы, ей безразлично. Хотя, она ощутила проскользнувшую симпатию. Поняла, где видела его, ощущала. Это он заметил мираж русалки на ночном озере. При этом, разговорив своих сопровождающих по тёмным закоулкам зелёных еннов. Длина волос выдала её среди иных работниц. «Гадство!»

Поняла Инна, что долго игнорировать властного мужчину не получалось. Его пристальный взгляд стал нервировать. Он трогал — ощупывал её тело своим взглядом. Как «голодный», задерживал взгляд на её груди, где заканчивалась застёжка молния. Пытался он проникнуть в сознание, запустить и туда своих ледяных змей. Показать он собрался, какой он всевластный, сильный, всемогущий.

— Я не люблю болтливых, — не отступал мужчина, — а молчание, как говорят на Земле, знак согласия. (Прорезался властный повелевающий тон господина, явно уже уставшего сдерживаться). Идём, с твоими нанимателями я договорюсь.

Мужчина потянулся к девушке, попытался прикоснуться. Снять с неё капюшон. Он уже почувствовал себя господином над безмолвным телом. Нет! Дёрнулась девушка, отстраняясь от тянущихся к ней рук.

— Не переживай, с меня подарок! — улыбнулся мужчина сладострастно. — А если понравишься мне, я тебя заберу к себе.

Нет, ничего у него не вышло. Немая встала прежде, чем его рука коснулась её, собрала посуду, составив обратно на поднос. Старх зря подумал, что она торопится в его объятия. С подноса всё посыпалось в мусорный бак. Благо посуда одноразовая. К еде в этот вечер, ей так и не удалось притронуться. Быстро покинула Инна столовую и затерялась в толпе идущих рабочих.

В пути по своим тайным ночным делам, она поймала ужа и съела. Сырого. До этого она пренебрегала живыми тварями. Ночь выдалась напряжённой, сделала она три ходки, и поспать, естественно, так и не получилось. Вошла в свою комнату со звонком будильника. Начался новый день.

Позавтракалось с аппетитом. Наверное, первый раз за всё время. Хоть это обрадовало. Рабочий день прошёл в автоматическом режиме. Работала она словно робот на автопилоте, её мысли нет-нет возвращались к статному красавцу. Вопросы лезли в голову: что он делал в ночи на территории зелёных енн? Почему его выводили закоулками, а не как положено?

Только-только села она отдохнуть, свесив ножки с каменного выступа служившего лоджией, подошёл Март. Совпало так, что он проходил мимо, а заметив, что его подопечная отдыхает, решил занять. Нечего терять зря дорогое время. «Время — деньги!»

— Инна, — побеспокоил Март, — сходи сейчас в центр музыкального этажа, помоги там остальным. И ещё, завтра в центре распределения меня не будет. В лабораторию завтра работник не требуется, в схроне тоже. Можешь сходить на кухню при музыкальной комнате, помочь с посудой. Поняла?!

Махнула девушка своими чёрными ресницами, что поняла. Март ушёл, в кокой-то момент, погрузившись в размышления, вспомнил свою подопечную. Таким тяжёлым взглядом уставших чёрных глаз посмотрела она на него. Игра света? Показалось!

Музыкальный этаж прекрасен. Однажды, Инне посчастливилось побывать там. Иные работники говорили, что там проходят восхитительные вечера, приёмы гостей и музыкальные развлечения. Она же никогда не видела праздники, и ей было безумно интересно.

Инна явилась на этаж. Работники под чутким руководством местных управляющих, расставляли мебель, развешивали украшения. Изысканный зал готовили к приёму высоких граждан мира. Работали в зале до позднего вечера, так что в комнату Инна решила не идти, боялась уснуть, проспать ночь. Проспать жизнь.

Чёрная мгла ночи и белые туманы, заполнявшие низины — чудовищно прекрасны в своём сочетание. Пробежка выдалась буквально вслепую, как обычно. Играла Инна представляя, что плывёт в бескрайнем космосе. Иногда, она срывалась, отпускала себя и танцевала. Адреналин отрезвил мозг.

Время! Время в Радужном мире ценилось дорого, даже если учесть, что световой день длился двадцать часов, и чуть больше десяти — ночь. Красота! Не надо было сильно торопиться, чтобы что-то важное успеть. И ночью можно было отсыпаться. И климат под куполом, как в теплице — тропический, тёплый, влажный. Красота!

Один час утренней дрёмы вырвала у мира после ночной пробежки до мусоросжигателя. Один час в утреннем поглощающем тумане, окутывающем своей тишиной. Задремала.

Вроде задремала, подняла Инна взгляд в чёрную бездну над головой. Бесконечный космос навис над ней, в ней. Какие звёзды…, яркие, сияющие, словно россыпь драгоценных камней, переливающихся в своей неотразимой красоте. Она чувствовала их: звёзды — слышала. Они живые!

Вздохнув чистого воздуха, донёсшего до обоняния запах цветов — поняла, как ей не хватает свободного полёта. Она хотела летать — жаждала. Вспыхнула в бездне яркое пламя и вниз полетела драгоценная звезда, ярким свечением обозначив себя во тьме…, упало в бездну.

— Всё будет хорошо! — послышался знакомый приятный голос, прозвучавший глубоко в подсознание. — Не спеши, Мираж. Потерпи!

Глава 6 безропотные работники

По длинному коридору, гулко раздались первые утренние шаги. Инна находилась напротив центральной двери, открывающей вид в музыкальный зал — обворожительном холле, с гладко отшлифованными стенами и полом, так что казалось не по камню, а будто по зеркалу идёшь. Красота! Она пришла немного раньше. Сидела на выступе и смотрела в тусклое серое небо, наблюдая за кружившимися в танце облаками. Никто не видел, как помахала она им рукой, улыбнувшись просыпавшемуся миру. «Ещё один день!»

В скалах, что окружали весь Радужный мир, имелись целые здания — города. Переплетались они с прекрасным ландшафтом, даже дороги уходили вглубь недр. С некоторых лоджий можно было созерцать тюль из тонких струй водопада. Неописуемая красота!

Музыкальный этаж — это что-то вроде музея музыкальных инструментов. Только экспонаты в нём можно не просто трогать, а ещё и играть на них. Солидные и габаритные инструменты стояли подсвеченные на видных местах, участь же невзрачных и недорогих — тёмная сырая кладовка. Незавидна участь дешёвого материала, пускай даже прекрасного в звучании. Прямо, как среди людей: никто и ничто не рождается в равных правах, ни среди людей, ни среди вещей.

Помещение… Высеченные колонны скрывались в глубине свода, акустика восхищала, поражала. Застывшие минералы земли поблескивали прямо в стенах.

Работники подошли, но заходить в помещение не стали, встали чуть поодаль, тихо и спокойно обсуждая что-то своё. Руководитель, лучше сказать, бригадира, ещё не было. Показалась весело щебечущая группа женщин, великих жительниц Радужного мира, не обращая ни на кого внимания, они проследовали в готовящееся под банкет помещение. Как по подиуму прошагали мимо толпы людей в синих спецовках величественные в своей стихии дамы в своих элегантных платьях так, что даже небрежный взгляд, брошенный им вслед, казалось бы, мог прилипнуть к ним как грязь. Инициативная группа пришла, чтобы оценить проделанную работу, заранее проверить, как продвигаются дела?

Инне не показалось, когда она взглянула на них, одна из женщин, словно стряхивая пыль, скользнула грациозной ручкой по-своему дорогому платью.

Мысли о том, что некоторым с утра, действительно, делать нечего, быстро развеялись в голове дремавшей девушке, зевающей под капюшоном. Присутствовали среди разномастной по генетической принадлежности дам и обладательницы телепатической способности, а значит, надо не просто язык за зубами держать, но и свои мысли. Инна переключилась на разноцветное сияние, висевшее высоко в небе. Спрятала своё сознание. Могут ли такие нехитрые усилия защитить витающие в голове мысли, кто его знает?! Она не спрашивала. Она знала! Она — пустота!

Громко благородные дамы обсуждали свои заботы. Как будто это они тут мебель двигали. Как девчонки взрослые женщины радовались приятному время препровождению. Делились, зачем нужен такой шикарный вечер с банкетом. Делились информацией с окружающими совершенно не задумываясь, знает ли ещё кто-нибудь среди иных язык господ. Инна знала.

Оказывается, в такой — не давящей на нервы — свободной обстановке, правящая верхушка решила вынести на обсуждение несколько интересующих вопросов, ещё до того, как это будет обсуждаться публично. Решили Великие заранее послушать, что думают другие приближённые. Они решили, протянуть свою линию, попытаться склонить настрой в нужную определённой группе сторону. Умно!

— Народу предполагается немного, около трёх тысяч, надо бы заранее посмотреть список обслуги, да и на них посмотреть, — провизжала одна госпожа, повернувшись и с прищуром посмотрев на дружный рабочий коллектив, который явно обладал хорошими данными, что женщины, что мужчины.

— Ой! Надо предупредить, чтобы кто-нибудь объяснить им, чтобы они не путались под ногами, — развеселила всех двухметровая особа благородных кровей, чуть не споткнувшись об полутораметровую зелёную подружку.

«Да, очень весёлая шутка… ха-ха-ха» — не сдержалась Инна.

Прозвучавшую в их головах речь, по всему видимому, они отнесли к своей компании. Кто ещё будет так остроумно шутить. Одна из дам предложила сделать это прямо сейчас, пока некоторые из иных поблизости. Пока ещё можно выбрать более подходящих работников, а то подсунут опять подержанных, старых, портящих впечатление от вечера.

Работники, ждавшие запаздывающего господина, никакого внимания на великих дам не обращали, ни женщины, ни мужчина, они общались между собой. Что, по всей видимости, задело красавиц. Ими и не восхищались?! Нет, не запаздывал господин, просто, приходил великий хладнокровный енн минута в минуту. Хотя, это чисто индивидуальная черта.

Зелёнокожая дама, мелкая и щуплая, с хитрым холодным взглядом, лицом, словно натянутая маска, похлопала в ладошки, привлекая внимание.

Не считая Инны, работников пришло чуть больше десяти, молодых женщин, прекрасных девушек, и чуть меньше мужчин, привлекательных в хорошей физической форме, тоже иных работников. Привлекая их внимание, благородные дамы не унизились назвать их ни девушками, ни мужчинами. Это они: девушки и женщины — дамы. А эти…, пускай даже обладающие зрительными превосходящими качествами по внешним данным — невзрачное недоразумение, рабочая единица, просто, пустое место.

Инна не шевельнулась, когда звонкий, но достаточно требовательный голос позвал работников подойти. Куда там, даже не отвела взгляда от созерцания завораживающих высот прозрачного небосвода, осветившегося северным сиянием. Красота!

Подчинились люди. Да, Инна знала, что присутствующая рабочая группа состояла из земных людей. Посмотрели работники на дам, переглянулись, пошептались, и решили подчиниться, проследовали в помещение ровной шеренгой и, выстроившись в ряд, встали по стойки: смирно.

«Смотрины лошадей на базаре… шшш-шш-ш» — поднялось негодование, выплеснулось возмущение из потайных щелей сознания.

Телепаты и другие, принадлежавшие к воспринимающим расам, почувствовали неизвестно откуда пришедшую волну негатива, переглянулись. Списать такое на проделки своей компании не получилось. Телепатки сами были в лёгкой растерянности. Осмотрелись они по сторонам, ища источник…

Упёртый взгляд прощупал внутреннее пространство помещения, одна из высоких дам даже речь подключила, позвала шутника. А, нет! Никого!

Выглянула госпожа в коридор, а там уже полно всякого сброду бродило по своим делам. Всё может быть, что подшутил кто-то из великих господ. Грубо конечно, но… не смертельно.

Вот тогда и обратила великая двухметровая госпожа внимание на непослушную рабочую единицу, стоявшую спиной ко всем ним. Наглость! Обратили все вышедшие за подругой невелички горящие взгляды на Инну. А в ответ — тишина!

Зашипели «змеи», перетирая между собой, как посмело это ничтожество ослушаться их и не подойти.

— Назови свой номер? — приказал более твёрдый властный голос дамы, явно раздражённый такому неповиновению со стороны пустышки.

Номер, только номер. Обращаться к иной по имени может унизить Великих. Что вы, что вы, разве может у пустоты быть имя, даже номера?

Быстрый скользящий шаг, наконец-то, явился господин, средних лет зелёный енн — непосредственный управляющий, подошедший минута в минуту начала своего рабочего времени.

— Насчёт этой не утруждайте себя. Она немая или глухонемая, короче с приветом, — быстро проговорил мужчина, проходя мимо и не тормозя у инициативной группы, начал командовать: кто — направо, кто — налево, кто за уборку пола, кто протирает пыль и так далее. Особая группа на установку специального оборудования: на искусственные фонтанчики из всяких вин и яств, на проверку автоматической лазерной электроники, подсветки, музыки.

Пробежал господин управляющий, дав понять, что их тема закрыта. Но оставшиеся не у дел дамы решили продолжить разговор и попробовали досадить мелкому управляющему.

— Странно, — произнесла одна из благородных зелёных девиц, озадаченно, — с каких пор у нас дефицит в единицах, что допускают таких?

Нет! Больше никто не желал тратить своё дорогое время на разговор об иных. Зелёный господин дал понять, что они влезли в его вотчину. Он в данный момент хозяин, решающий глобальные проблемы.

Поняли дамы. Быстро переключили своё прелестное внимание. Слишком много чести для этой неполноценной девушки, чтобы они — великие дамы о таком убожестве разговаривали.

Естественно, никто им не дал позволения выбрать среди работающих людей обслугу. Для разного рода мероприятий подготавливался специальный контингент.

Работы было много, но не тяжёлой. Просто, требовалось всё проверить, мало ли что. Это для специалистов по электроники. Девушки и молодые женщины, всё с той же рабочей группы проводили поверхностную уборку, чтобы ни пылинки не было. Всё отдраить, чтобы блестело. Всё расставить, чтобы и доступно, и не мешалось. Инна так и быть, когда красовавшиеся дамочки удалились, подошла к управляющему, гордо держа осанку. Королева!

Да, хладнокровно посмотрел худощавый старичок на улыбающуюся немую девушку, напомнивший Инне жабу в смокинге. Оттуда и улыбка. «Танец?! Ха-ха-ха!»

— Татьяна… — взвизгнул господин, окликнул пробегавшую мимо девушку лет двадцати пяти, — ты жаловалась у тебя воду далеко таскать, так бери эту…, пусть поможет.

Облегчённо выдохнул зелёный, что пристроил по просьбе Марта его подопечную. Главное сказал… Татьяне. И если что…, быстренько ретировался, переложив ответственность.

Недовольно надула губки земная девушка, которая-то и сама ростиком не удалась, но фигуркой всё равно ничего — ладной. Смерила Таня немую помощницу снизу-вверх. Явно думая, насчёт подложенной свиньи.

А Инна подумала, что она окончательно проснулась и настроение у неё, даже из-за хронического не высыпания, именно сегодня с самого утра, хорошее. Улыбнулась она на оценивающую её малышку, всеми тридцатью четырьмя зубами: зубы мудрости у неё год назад выросли, а вот два последних молочных зуба никак не желали выпадать.

— Пойдём, что ли, покажу, что делать надо, — махнула Танечка пышной ручкой и пошла, быстро перебирая короткими ножками.

Пошла Инна следом, до того места, откуда надо было набирать и носить вёдра, правда, лучше сказать, катать на специальных устройствах. Да, оказалось далековато. В самый конец, через весь этаж, туда и обратно. И всё бегом. Не привыкать! Обычная рутина.

Набирали, носили, таскали тяжёлые вёдра. Естественно, сделав пару ходок, Таня поняла, что подсунутая ей так неожиданно помощница не будет отлынивать от работы, пытаясь переложить на неё всё, что потяжелее. Наоборот, Инна сама взяла шефство: она выше на целую голову и сильнее. Ну и, конечно же, разговор завязался, то, что с одной стороны, даже лучше. Татьяна, если бы Инна и заговорила с ней, не дала бы и слово вставить. Тараторила она как швейная машинка, весело и ни о чём. И только под конец рабочей смены, опомнившись, что разговаривала всё время на русском языке, лишь потому, что вся их бригада — русскоязычная. Спросила немую, знает ли она их язык. Улыбнувшись, Инна кивнула: «да».

Да, так прекрасно она себя ещё не чувствовала. Весёлая перекличка, помощь ближнего — мужчины. Климат в рабочей бригаде восхитил. Инна никогда не работала с кем-то, не знала, что может так весело пролетать время.

А вот «жаба» в смокинге оказался напыщенной скотиной. Оказалось, что зелёный не просто так довольно слонялся. Это Март присвоим ему на время некие завышенные полномочия. Вот и выпячивалась важность из всех щелей, не давая людям и передохнуть. А над кем ещё можно было безнаказанно поглумиться, как ни над беззащитными бесправными рабочими. Лишил «гад» всех, кто работал под его пристальным взором, законного обеда. А на вечер наряд выписал на дальние хозяйственные фермы. «Мразь». Инну только не наказал, отпустил.

Жаль, пошла немая девушка бродить по рабочей зоне. Она бы не возражала, если бы и её наказали. Но…

Глава 7 Чужой праздник

Март не появился и к вечеру. Вообще-то, до вечера было далеко и, усевшись в парке при рабочем общежитии, «стала ждать у моря погоду». Видела она, как свозили прислугу, которые шептались, что они итак устали, а им ещё целую ночь, придётся провести на ногах.

Дело было вечером, делать было нечего…, пошли загружаться девушки и молодые парни в автобусы. Инна пошла следом и, затерявшись в толпе, залезла в транспорт. Решила, хотя бы прокатиться ради развлечения, пощекотать любопытство. «Может, накажут!»

А с автобуса, она вместе со всеми проследовала в здание, в скалу, выйдя, примкнула к идущим и унывающим девушкам, не таким как утренняя весёлая бригада. По пути отстала, прошмыгнув на приглянувшийся балкон, большой вырезанный в выступе скалы: захотелось взглянуть на угасающий свет солнца. Скоро её ночь! «Ещё одна ночь!»

Темнело. Наплывал вечерний туман, такой густой осязаемый. Инна наблюдала, как накатившись волной, он словно безмерный океан поглощал мир. Доплыв, врезалась белая пелена в скалу, и от неожиданно появившегося на пути препятствия чуть-чуть откатилось назад. Ненадолго. Вернулась осязаемая пелена и вновь прикоснулся к скале, теперь осторожнее, будто хищный зверь, цепляясь цепкими когтями, поползла она вверх. Всё выше и выше…

А народ всё подходил, подъезжали дорогие машины, из которых выходили королевы мира, наряды на которых стоили непомерно дорого.

Сами машины Инна не видела, только тусклый свет фар. И то, что они дорогие не сомневалась: на других элита не ездила. Как и про украшения знала. Часа два она, присев на край, свесив ножки, наблюдала за происходящим. Доходили до её слуха музыка и голоса из замкнутого помещения. И чем больше становилось там людей (господ), тем ощутимее Инна чувствовала их. Мир вокруг заполнился осязаемой энергией жизни, витающими чувствами, желаниями, стремлениями, любопытством, надменностью, презрением, пренебрежением, безразличием, брезгливостью, плохо сдерживаемой ненавистью. Как не пыталась Инна в липком клубке негатива найти что-то достойное, нет — ничего. Это если не считать случайное любопытство приправленное осторожностью. Нет, не повеселиться пожаловали великие…

Всё! Голова заболела от приторности, перенасыщенности. Казалось, что негатив проникает даже через толстую стену и липнет к чувствительному нутру. Гудело в голове, в сознании, в душе. Потёрла за зевавшая девушка виски. Осознавая, что хочет убежать подальше от этого гула, от этих доносившихся будто из глубины бездны, голосов. Нет! Уйти так, сбежать, и даже одним глазком не взглянуть на то, что происходит за стеной. Нет! Собрав в себе силы, граничащие с любопытством, пробралась Инна в высокую лоджию, с которой виднелся практически весь зал с господами. Ещё бы стульчик с биноклем — театр чистой воды.

Осмотрела тайком пробравшаяся на чужой праздник девушка зал поверх голов разношерстной публики. Хищный оскал тронул её соблазнительные губы в улыбке. Инна слышала их, даже «шепот» телепатов. «Зондирование почвы» было в самом разгаре.

Темнота — спасительное укрытие. Инна понимала, что никто не видит её, но от этого легче ей не стало. Телепаты чувствовали каждый её мельком коснувшийся их взгляд. Каждый раз, когда она осматривала кого-нибудь из них, понимала, что они это чувствуют и в недоумении озираются по сторонам.

Собрание было больше похоже на корпоративный вечер, великие господа смеялись, шутили, веселились. Но всё выглядело наигранно, словно марионетки выполняли они просчитанные действия, движения, произносили заготовленные шутки. Так и быть, представила Инна себя в толпе господ — примерила шкуру. Нет! Не по себе ей стало. Не её это мир, не её стихия. Фальшь и ложь, насквозь пропитавшие натянутые маски, ей противны.

Опять не сдержалась! Пробурчала она не очень лесную шутку про попавших в одну яму зверей. «Зрелища захотелось?!» Да, услышали её телепаты, почувствовали эмпаты, её омерзительное отношение ко всему происходящему, к ним всем.

Жаль, случайно вырвалось. Желание насолить так и подстёгивало поискать в темноте приключений на походку от бедра. Нет, не сегодня. Кто она такая, чтобы судить, чтобы лесть со своим больным на всю голову уставом в чужой мир. Никто и ничто!

Успокаивая своё внутреннее возмущение, прошипела сама на себя чужая на этом празднике. То, что она воспринимает телепатическую связь и способна выпускать на волю свой эмоциональный фон — знала. Знала и всё! Как-то, что где-то далеко в космосе сияет звезда под названием Солнце, и утром она опять появится на горизонте и подморгнёт ей. Знала Инна, как управлять собой. И то, что она человек была уверенна. Да, человек с некоторыми особенностями. Но человек!

Инна отступила к выходу. Выскользнула и пошла по коридору всё дальше и дальше. Куда подальше! Собираясь уйти от гула великих и благородных господ в свой ночной мир. Туда?! Да!

Чуть не прошла тихоня мимо обширного выступа, где беспорядочно были свалены музыкальные инструменты. Не смогла она пройти мимо. Нет! Странное любопытство, выкарабкавшееся из тёмных углов, подсказывало, что некоторые предметы ей знакомы. Только сейчас она поняла это. Она вспоминала? Как хорошо! Да! С души камень свалился. Стало легко, несмотря на то, что воспоминания оказались совсем не значительные, но что-то. Духовые, струнные инструменты, выбрала Инна самое звучное, — душевное. Прильнула губами и выдохнула свою душу. Звуки музыки, словно тот туман, наплывающий захватывающий завораживающий, вылетел из инструмента. Увлеклась…

— Привет! — удивлённо-весёлый голос звонко прозвучал в дверях.

Инна прекратила играть, медленно повернулась. В широких дверях стояли молодые мужчины — два. Один — небесный гигант с кожей небесно-голубого цвета. Второй — даже на вид, нежный парнишка с ангельскими крыльями. В полумраке они больше походили на обыкновенных людей. И гигант был не так высок, не выше двух двадцати, худощавый с правильными чертами юношеского лица. Крылатый, правда, чуть ни на голову был ниже неё. Да?! Казалось бы со стороны, что таких разных на вид молодых и дерзких мужчин мало что связывало. А нет! Искренне удивление появилось на девичьем лице. Перед ней стояли хорошие друзья, у которых хорошее отношения друг к другу было написано на лбу.

Удивление читалось на очаровательном лице, читалось ими. Инна смутилась. Как будто её поймали за чем-то непристойным. Жуть, как захотелось исчезнуть, стать невидимкой. Смущение и страх пробрался в её душу холодным инеем. Насторожилась Инна, поняв, что ещё кое-что показалось. Лучше бы показалось.

— Тише, — остановил небесный гигант, смутившуюся девушку, поймав за длинную косу.

Ухмыльнулась работница высокому парнишке, подумав, что такое название как небесный больше подошло бы крылатым.

— Мы что на монстров похожи? — совсем по-детски улыбнулся крылатый «ангел», — мы тебя не обидим. Может, сыграешь ещё?

Не показалось, неприятный холодок скользнул по телу. Холодные «змеи» проползли по спине. Инна учуяла старха. Показался из глубины тёмного коридора «галантный ухажер». Так вот, откуда этот холод и дикий страх. И только сейчас поняла, что он приметил девушку раньше, чем сработало её чутьё. Инна почувствовала, что тоже нехорошее энергетическое действие происходит и с рядом стоявшими молодыми мужчинами. «Гад!»

— Вемион, ты чего? — возмутился небесный гигант, больше всех своим чувствительным нутром испытав неприятное воздействие, при этом выпустив толстую рыжую косу.

Инна не стала ждать разборок, растворилась в вывалившемся на балкон тумане. И с Вемионом встречаться совсем не хотелось. Тем более, наедине.

Обыденное тусклое утро дополнилось хмурым настроением распределяющего господина. Март выглядел не просто уставшим. Инна видела, словно тяжёлая ноша легла на его тонкие плечи, как ей когда-то казалось, гордых. Теперь же мраморный енн немного, совсем незаметно (незаметно для чужого глаза, не для неё) ссутулился. Удивилась Инна, как так можно было измениться за один день?

Распоряжения начальник раздавал как обычно. Только на подопечную он не посмотрел, вообще сделал вид, как Инне показалось, что её вообще нет. «На — «нет», спроса нет!» Улучив момент, немая девушка тихонько выскользнула. Решила, где-нибудь подальше подождать пока успокоится утренняя суета. А там…

Тишина царила на склоне что облюбовала Инна давным-давно. Практически на том самом склоне, где когда-то её и нашли. Перед взором простиралась долина, переплетённая ползучими лианами и усеянная наростами, из которых время от времени появляются громадные цветы. Узкая тропинка вела по склону скалы и выходила на гребень выступа у небольшого ручья, в некоторых местах струился он по камням, словно маленький водопад. Вид завораживал красотой. Ручей скользил по склону, переплетаясь с длинными тёмными лианами. Какие у этих тёмных лиан, листья — длинные, прочные, хваткие. Листья имели мелкие иголочки с парализующими свойствами. Хищное растение, почувствовав что-либо живое, оно скручивались, обвивались вокруг жертвы. Вот, только Инне прикосновения такого… хищника, оказались приятны. Поняла Инна, что растения, по какой-то причине, не воспринимали её как добычу и не жалили. Она чувствовало только пощипывание и приятное живое прикосновение, такое, как будто приручённый домашний зверёк ластился к ней. Ластилась к ней сама жизнь! Инна нашла успокоение и умиротворение. Место, где она могла отдохнуть душой.

А рядом, совсем рядом с выступом, рыжие насекомые соорудили свой улей и огромным роем кружились вокруг. Инну они не беспокоили. Наоборот, они стали её единственными друзьями. Ей казалось, что гудящий рой понимает её лучше разумного двуногого. Букашкам нравились её волосы, зачастую потрескивающие статическим электричеством, когда она расплетала косы, чтобы помедитировать в одиночестве. Словно цветок облепляли они девушку, проходя лапками каждый волосок, собирая что-то незримое. Казаться, что после такой работы крылатых друзей, волосы подсвечивали с большей интенсивностью. Красота! Так могла сидеть Инна несколько часов, смотря на молочный туман, практически всегда застилающий низину, словно зацепившееся облако, только больше похожее на морские волны, колышущееся от небольшого ветерка. В такие моменты, всё в ней твердило: всё будет хорошо! Пускай, попробует хоть кто-нибудь сказать, что нет. «Порву как Тузик грелку!»

Как невидимая тень бродила Инна по великому Радужному миру, выполняя задания своего господина, скрываясь под глубоким капюшоном. Никто не обращал на неё внимания, на глухонемую прислугу. Может, поэтому никто и не стеснялся вести разносторонние беседы при ней. Ну, правильно, кто такая иная работница — глупая прислуга, пустое место. Да! А эта ещё и неполноценная.

Радужный Мир готовился к грандиозному событию. Готовились великие господа величественных и властных миров провести грандиозное по масштабу собрание властителей космического пространства. Накопилось много неразрешённых вопросов, претензий, требующего решения на высшем уровне. Например, некоторым хотелось распределить границы космического пространства. Желательно без крови. Великие господа жаждали рассмотреть некие вопросы, решить проблемы. Нет, заявить своих права на некоторые планеты и их недра, а там и на биологический ресурс. И… требовалось срочно отрегулировать вопросы по планете Земля. Срочно!

Земля была разделена на зоны влияния довольно давно и использовалась со всеми своими жителями, по желанию Великих господ, как им вздумается. И то, что для некоторых величественных рас, люди не просто рабочий скот, но и подопытные крысы. Знали о таком каждый! И каждый из господ что-то не договаривал. Каждый пытался что-то выгадать. Инна слушала!

До старта собрания, осталось почти земной год. Почти… О, сколько уже подготовили, а сколько работы ещё предстояло. Неописуемо! Работа шла не шуточная. Не дай Бог пострадает во время собрания кто-нибудь из высоких чинов. Ведь, прекрасно, знали все, что некоторым только такой поворот и нужен, чтобы была причина отказа участия в некоторых аспектах собрания. Чтобы руки оказались во время драки развязанными. Хладнокровные пытались всё предусмотреть, подставив весь свой мир под угрозу. Нет! Тут выгода имелась — оплата от всех за организацию собрания и предоставления своего мира.

Ревностное чувство нестерпимой боли чувствовала Инна, когда речь касалось Земли. Как будто не планету собирались разделить, а её сердце изрезать, предварительно вырвав из груди. А ещё она узнала, что зелёные енны приняли решение не заводить детей до окончания собрания. И, это всего предлог. Высокородная элита енн, как узнала Инна, выкраивали время для своих целей.

— Привет, — поймав объект желаний в свои объятия, прямо в многолюдном коридоре, поздоровался с немой девушкой Вемион, — я зайду за тобой вечером, ужинать пойдём ко мне.

Нет! Выскользнула девушка и пошла дальше, заметив неприятные взгляды в свою сторону со стороны посторонних. Осматривали её любопытные, пытаясь понять, что такое нашёл в ней такой господин.

По окончанию рабочего дня, задержавшись совсем немного, Инна явилась в рабочую зону Марта, где под его подчинением сидело около трёхсот мелких чинов енн. У каждого имелась своя рабочая зона с экраном, на которых отмечалась работа иных.

Удивилась Инна, увидев Вемиона в личной вотчине хладнокровных. Он ждал её прямо там, о чём-то весело разговаривал с местными. Да, обстановка офисная, работа не пыльная. Принимать заявки на работу, составлять график, контролировать и отслеживать. Таких офисов было несколько, так вот, Март распоряжался работой самого низшего контингента.

Увидев вошедшую девушку, старх встал и направился к ней.

— Я договорился, ты ужинаешь со мной, и завтра у тебя выходной. Идём?! произнёс он такой акульей улыбкой, что Инну передёрнуло.

А спросить, согласна она идти с ним, естественно, никто не подумал?! Правильно, кому могло прийти в голову, что такая как она, откажет такому, господину как Вемион. К тому же, как чуть позже Инна выяснила, он сказал, что у них всё обоюдно. Нет, не сдвинулась с места глухонемая. «Я глух и нем!»

Встала девушка в позу, сложив руки на груди. Мужчина было взял объект, обняв за плечи, и хотел пойти с ней. Не получилось. Зашипела «змеюка», показав острые зубки. Тут и Март показался из своего кабинета. Услышал предупреждение своей подопечной.

— Идём, — довольно ласково, но одновременно и требовательно предложил Инне господин, стараясь при Марте не сделать ничего запрещённого.

Не послушалась неразумная девушка, проскользнула в его голосе угроза, но и она не подействовали отрезвляюще. Добром уговаривал он девушку почти час, но поняв, что ничего не получится. Именно сейчас не получится, ушёл, чуть не скрипя зубами. Инна осталась стоять. Она чувствовала, что ушёл обозлённый мужчина недалеко, он её ждал. Ждал в кромешной темноте где-то за пределами здания. Идти ей же в общежитие всё равно придётся.

Не придётся! Простояла Инна всю ночь в работающем круглосуточно офисе. Встретила утреннею смену еннов. Явился и Март, уходивший домой и не дождавшийся, чем кончится уговоры Вемиона. Даже он не сразу обратил внимания на неподвижно стоявшую свою подопечную. Только, когда он встретился с ней взглядом, с её безумно жёстким взглядом, он догадался, что она простояла в офисе всю ночь.

— Подожди меня там же, — попросил холоднокровный.

Естественно, во всём случившемся виновата была только она. Ходит, крутит хвостом.

— Ты взрослая женщина, — выговорил ей Март, — я не буду лезть в твои отношения с мужчинами. Вемион высокопоставленный чиновник, для тебя, это прекрасный вариант пристроиться здесь. Какая тебе разница, ты же всё равно ни с кем не встречаешься?!

«Гадство!»

Глава 8 Небесные игры

«Значит, вот оно как, какая разница? Да откуда мне знать разницу!» — горя от ярости, карабкалась Инна на возвышение горы.

Куда-нибудь подальше от всех, всего мира. Словно кошка цеплялась девушка по вековым стволам, взбиралась всё выше. Вспоминая каждое слово произнесённое местными врачами, когда её нашли. Помнила, как снимали с неё украшения, буквально распиливая на куски, так как застёжки на них господа не нашли. Как заставили её разжать кулак, отбирая звонкий колокольчик. Украшения Инна практически не помнила, а вот колокольчик… Новоиспечённые хозяева не смогли снять с девушки, лишь один браслет с левого запястья. Цельный широкий браслет почти с ладонь, вроде бы из камня. Помнила, как вообще хотели распилить руку. И отрезали бы, если бы пришедший ювелир не сказал, что каменный браслет никакой ценности не представляет.

Вопросы?! Кто бы знал, как мучили её вопросы — много вопросов. Но… Нет, не плакала она, не видя в слезах смысл. Смысл… сказал бы, кто-нибудь, что это такое?

Всмотрелась оскорблённая своим бессилием девушка в открывающиеся просторы. Высоко она забралась. Попробовала отмерить расстояние до «крыши мира». Заметила паривших в небе крылатых людей.

Состязания устроили смелые и дерзкие молодые люди. Пускай с крыльями, пускай другой расы, но для Инны, все двуногие люди. И не сказать, что молодежь парила. Узнавала девушка по поведению глупцов, сколько летящим может быть лет, от двадцати пяти, до тридцати пяти — элита золотой молодёжи, слоняющаяся без дела, не знающие где себя применить, отчего зачастую попадающие в неприятности. Адреналина им не хватало. И периодические трёпки от старшего поколения, не оценившие таких увлечений своих взбалмошных чад, не сдерживали от глупостей.

На этот раз вечеринка у них, по всей видимости, проходила где-то на возвышении приграничной скалы. Далековато и высоковато. На территории крылатых. Понятно! Перебрав всё, чем можно было заняться, «на слабо», плюс — один из «молодых» поставил крутую машину, как приз тому, кто облетит стоящего ближе всех «титана» державшего небосвод. Нашлись придурки!

Инна заметила, как при повороте, один крылатый попал в воздушный водоворот. Его сбило в сторону и вверх, — перевернуло. Экстримал пытался вернуться в нормальное положение, поймать поток…

Скала, в которую врезался сбившийся с пути парень, хорошо просматривалась со стороны Инны. Крутой обрыв. Высоко и круто, а внизу пышная шапка густого зелёного кустарника с болотцем и с кишащими в ней змеями, и такими любимыми ядовитыми лианами Радужного мира. Упади летун туда, а он, по всему видимому, как раз туда падал, не соберут его сородичи даже пёрышек. Точно! Потому что ждать помощи от своих друзей ему придётся долго. Да, и не смогли бы его соратники по экстремальному спуску, вовремя отреагировав, быстро помочь. Приземляться в болото чревато неприятными последствиями. Скорость, плюс воздушный поток, плюс ландшафт — всё складывалось не в его пользу.

Среди летящей стаи началось волнение. Заметив несчастье, произошедшее с товарищем, некоторые притормозили, но поняв, что приземлиться поблизости невозможно, полетели дальше.

Недолго думая, Инна побежала туда, — вниз. Прыгая горной козочкой — длинными прыжками, всё вниз и вниз. Благо, притяжение позволяло при её прекрасной физической развитости прыгать вниз на несколько метров и не ломать себе кости. Густая шапка высоких раскидистых деревьев скрывала стремительное передвижение. Прыгать вверх давалось тяжелее, но всё же, препятствие в свой рост она перемахивала без усилий. Даже в два своих роста — это если постараться.

Друзья крылатого предпочли как можно скорее ретироваться, чтобы сообщить о несчастье службе спасения. Своей службе спасения, да и сообщили о случившемся, скорее всего еще в воздухе. Праздник быстро закончился, зачинщики опасного соревнования испарились, нашлись у них срочные неотложные дела. Бывает!

Зачем Инна побежала в болото, она сама не смогла дать оценку своему стремлению. Просто, так пожелала душа. Она же и подсказала, где точно искать «падшего ангела», который лишь по чистой случайности скатился по переплетённым и склизким стволам лиан к краю топи. Ещё немного и его бы засосало под ковёр из ряски в чёрную смолянистую грязь. Исчез бы крылатый так и не дождавшись помощи. И Инна себя бы никогда не простила, зная, что была рядом и могла помочь.

Инна подошла и осмотрела тело — свеженький труп. Бледное лицо, фиолетовые губы и конечности. Тёпленький. Сердце не билось, дыхания не было. Но пульс ещё прощупывался. Её сознания ярко обрисовало последние минуты жизни крылатого парня, которого, по всему видимому, она знала. Ошибиться не могла, память на лица фотографичная, это с ним был голубокожий гигант, там, на музыкальном этаже. «Да, господа!»

Сознание покинуло молодого и красивого ангелочка ещё в воздухе и, упав, он наглотался воды, захлебнулся. Инна подоспела вовремя, чтобы как раз подержать несчастного за руку. Если просто так стоять. А просто так дать ему уйти в иной мир она не хотела. Её пробрало холодом. Вот он: молодой, красивый, крылатый, богатый, только что радовался жизни, и в одну минуту всё кончилось. Жизнь утекала из его тела с каждой секундой, пока она стоит и думает, что делать? Нет, решилась девушка попробовать его реанимировать, но, ни откачка жидкости из лёгких, ни прямой массаж сердца, не улучшили состояние пострадавшего. Может, совсем чуть-чуть. Ну не медицинский специалист она, так, работала целый год в реанимационном отделении, насмотрелась. И понимала, что её действий не достаточно. Уходил парень, она чувствовала.

— Как так? — глотая слёзы, выговаривала Инна себе. — Живи, ветерок!

Браслет тускло-серого цвета, единственное, что связывает её с той частью прошлого, которое осталось за пеленой беспамятства, загудел, засветилось украшение. Посмотрела девушка на необычное действие безделушки, вспомнила, что это такое. Она вспомнила! Положила руку на худощавую грудь парня и выпустила электрический разряд. Яркий энергетический поток света, плавно перетёк в грудную клетку крылатого, жизненная энергия перетекла от неё к умирающему — внутренняя жизненная энергия. Он будет жить, по крайне мере, если опять не натворит что-то безумное. Инна знала! Ведь серьёзных травм, кроме переломанного крыла, у него не наблюдалось (открытого перелома), а царапины — пустяки. Теперь, если он выживет, то долго не сможет летать. Хоть какое-то время его родители будут спокойны. Может быть?!

Всё получилось так, как подсказало сознание. «Мотор» получил подпитку и заработал — сердце забилось. Парень начал кашлять, отхаркивая розовую водицу из лёгких, прерывисто задышал. Перевернула девушка, крылатого парня лицом вниз, положив животом и грудью на свои ноги, на свои колени. При этом чувствуя его боль как свою. Болит — значит, всё хорошо! Ещё бы!

Когда откашливаясь, парень задышал, Инна заплакала. Зарыдала. Это были слёзы радости. Погладила она несчастного по плечу, крыльям. Всё будет хорошо!

— Дыши, ветерок. Дыши, крылатый мальчишка.

Рыдая, она наложила на сломанное крыло шину из имеющихся под рукой материалов — веток. Разорвала на нём рубашку, стянула — зафиксировала.

Шок от случившегося, от боли погрузил парня в беспамятство, что Инне было наруку. Пару раз, как показалось девушке, что его взгляд прояснялся, но лишь на мгновение. Нет! И это радовало. Бессознательный глубокий сон, то, что нужно сейчас пострадавшему, пока не придут его спасители.

Инна легко вытащила крылатого на край болотца. Невысокий худощавый молодой мужчина походил на подростка, так что нести его не составило труда, вот крылья мешались под ногами, да и со сломанным крылом надо было быть аккуратнее. Присмотрев маленький бережок, она оставила его там. Потому что до чуткого слуха дошло приближение небольших спасательных вертолётов.

Спасательные машины подъехали чуть позже, но, тем не менее, далеко остановившись от места катастрофы. Не проехать им по болоту. Благо, приблизительное место поиска «потерпевшего крушение» друзья хорошо обозначили.

Спрятавшись в кустарнике, наблюдала девушка счастливое спасение. А радостный возглас: «живой», прозвучал трепетной надеждой, что ничего не кончено даже для неё. Жизнь продолжается!

Спасатели улетели. Наступила тишина. Только бьющая в висок кровь, отбивала свой монотонный ритм. Инна вспомнила, что её браслет — древний артефакт. Что он — дарует жизнь.

Глава 9 Тень

Вновь и вновь сон окунал сознание во мрак. Туда, где пыталась крылатая девушка убежать отчего-то незримого, но тьма за ней разрасталась стремительнее, нагоняя чёрной пропастью. Узнала Инна себя в бегущей, хотя, если посмотреть пристальней — бежала не она. Серое крылатое существо с двумя парами как у стрекозы крыльями, только более мощными гибкими эластичными, бежало от тьмы. Она — серая летучая мышь, убегала, а тёмные существа низшего мира — чудовища, то и дело, вырываясь из тьмы, пытались схватить её, окутать, укусить. Да! На лице опасной хищницы застыл кровавой ухмылкой оскал. Она — хищница! И не боится ничего.

Не пугали серую крылатую мышь ни вид чудищ, ни чёрная бездонная пропасть. Не пугало её ничего — эта тьма её мир. Чувствовала в себе существо разрывающую грудь ярость, но не зло. Природа ярости в ней — пламя. И эта маленькая искра горела огнём, выжигала её изнутри — согревала близких, дорогих, любимых.

Вперёд и вверх, она должна дойти. Должна! Ни ради себя. За её спину цеплялась сияющая женщина с двумя детьми, которых серая тварь старалась спасти от пагубного действия своего мира. Если они, сияющие, останутся в её мире дольше положенного, то в скором времени угаснут и станут кормом для других хищников.

Пока серая хищница бежала, она пыталась укрывать свою ношу крыльями, словно в кокон, скрыв их своими серыми крыльями. Она — мир!

Светлая женщина доверилась твари тёмного мира лишь потому, что почувствовала в ней частичку чистой светлой души, маленькую искорку сильного духа, которую ТЬМА не смогла загасить. Всё будет хорошо! И в самой тьме, есть жизнь.

Инна видела сон со стороны. Она наблюдала за всеми и за всем, — переживала. Светлой женщине и её детям надо, как можно быстрее, вырваться из тёмного мира. Туда, где ТЬМА не коснётся её детей. Туда, где дети будут в безопасности. Да!

Вперёд и вверх, прорывалась крылатая бестия через кишащие орды кровожадных тварей, но, как ни старалась, силы были неравны. Темнота всё сгущалась, надвигалась, окутывала бегущих от неё, из неё. Нет! Не останавливалась тварь. Кровавая пена застыла на её губах. Не обращая внимания ни на изодранные в кровь руки, ни на вонзающиеся клыки хищной мелочи в своё тело. Она не отступала. Шаг за шагом, оставляя на своём пути чёрный кровавый след. Нет в ней чувств, нет страха, гнева, сострадания. У неё есть цель, которую она собиралась достичь любой ценой. Пускай даже эта цена — её жизнь. Не важно, всё не важно, только бы пересечь границу, только бы спасти ИХ.

Чёрная гора вонзала своё жало в бледную пелену неба. За той пеленой — другой мир. Оставалось добраться. Только добраться, по головам кишащей нечисти, казавшуюся, с каждым её шагом всё наползающую с большей силой. Нет! Знала она, что сил у неё хватит. «Потерпите, светлячки».

В какой-то момент натиск зверья прекратился, что безмерно обрадовало. Но мгновенно пришло понимание, почему. Плотность тьмы у границы оказалась необыкновенно велика. Даже для неё. Нет-нет-нет. Внутренности желали вырваться наружу, обжигали кожу чёрные искры мрака, выжигали плоть до костей, разрывала боль остатки сознания, остатки души. Больно! Больно это слабо сказано, искры мрака прожигали не просто плоть, они выжигали в душе кровавые узоры. Серая тварь не останавливалась. Разрывать границу, похожую на гладь озера, — чёрного озера, было невыносимо больно, окровавленными костяшками конечностей.

Светлая женщина доверилась демону, не понимая, как в такой… тьме, это существо смогло сохранить светлую искру духа. Да, сильный дух, он и жёг её изнутри, не давая совсем раствориться, поглотиться.

И вот уже Инна не различала, где она, а где серое существо — Тень. Они стали едины. Осыпались искры мрака с тела заблудшей души. Свет коснулся истерзанной плоти, такой нежный, такой родной. Глубокий выдох вырвал из её груди яркую искру, «светлячок» вспорхнул ввысь. И стало легче. Да, только дышать сущность не смогла — не её стихия. Улыбка больше похожая на звериный оскал послужила вызовом всему. Она справилась! Всё будет хорошо! Да!

Туман развеялся вместе с видением, а Инна оказалась висящей над зеркальной гладью чёрного озера, такого огромного, что не было видно конца и края его, казалось, что оно плавно перетекает в само небо, царственное, звёздное.

Странная сила удерживала её в невесомости не позволяя провалиться, сдерживала внутренний порыв нырнуть. Инна стояла и смотрела на небо, — туда, откуда оставляла свой след падающая звезда. Летела она прямо в бездонное озеро, в пропасть. Безмолвно плюхнулось, рассыпав миллиарды искр на поверхности. Ещё одна душа, нырнув в чёрное озеро, возможно очистится. Как омертвевшая шелуха лука отлипнет от неё всё недостойное, тянущее на дно. Быстрей бы, иначе, Тьма утянет её в свои владения, где растворит, поглотит. Всё может быть! Да!

День как день, если не считать того, что слишком часто стала Инна встречать Вемиона, на своём пути, казалось, что преследовал он немую работницу. Сначала, властный мужчина проявлял к бедной ограниченной девушке видимую обходительность, даже пытался дарить подарки, недорогие украшения, от которых неблагодарная посмела категорически отказаться. А потом, всевластный господин, видимо, решил, что хватит с неё и перестал церемониться. Действительно, кому немая могла пожаловаться на домогательства. Нет у неё никого. Нет за ней ни флага, ни родины. И никто за неё не заступиться. Никто!

Используя своё чутьё, Инна зачастую предвидела, где её поджидает опасность. И, по мере возможности, избегала провокаций. Но это не всегда действовало. Выходя из закрытых секторов своих рабочих мест. Тем более за пределами секторов зелёных хозяев, она оказывалась совершенно беззащитной. И оказавшись вне, скользила тише воды ниже травы. Избегая людных мест. Даже на своём уединённом цветочном склоне, стала замечать присутствие посторонних, кто-то посещал её излюбленное место. Вот это раздражало больше всего.

Опять не удалось ни обойти настырного ухажёра, ни избежать встречи на узкой дорожке, в коридоре. Взял старх девушку за плечо и грубо толкнул к ближайшему балкону. Многие видели, что сделал Вемион, но никто не пошёл девушке на подмогу.

— Мне показалось, что ты меня избегаешь?! Зря, больше не получится! Скоро будешь прислуживать только мне, — довольный собой и своим влиянием, господин решил оценить приобретение.

Вемион прижал несопротивляющуюся девушку к перилам. Провёл рукой по женскому телу. Изгибу позвоночника. Слегка сжал в своих объятиях выпуклости, довольно задышал. Заставил девушку поёрзать. Потереться об мужчину. Ой, не стоило поддаваться. Что из этого получилось, Инна почувствовала. Игривый огонёк в глазах немой соблазнительницы, ухмылка на сочных губах желаемого, мужчина воспринял за повиновение и согласие. Согласие — хищный оскал он за улыбку принял, не подозревая, что она ему горло перегрызть готова.

— Мне показалось, что у тебя татуировки на спине? — шепнул страстный самец, еле сдерживаясь от желания, — не надо строить из себя недотрогу, и я не буду груб. Хотя… отшлёпаю с удовольствием. Разрешу и мене отомстить, укусить.

О, попал мазохист в точку, Инна-то думала, что он просто садист. Открыл глупышке глаза, а ведь чуть приятно ему не сделала. Укусить?!

Долго сдерживался мужчина, которому прощупываний оказалось мало, он жаждал продолжения и прямо здесь и сейчас. Отстранился он от девушки, чтобы закрыть дверь, чтобы им (скорее ему) не помешали. Не потревожили в самый неподходящий момент. Жаждущая любви девушка, томно сопроводила жадный взгляд отстранившегося мужчины. Вемион чуть не со стоном выпустил желанное.

Только, когда он, закрыв балконную дверь, повернулся, объекта вожделения на месте не оказалось. До земли метров сто, не меньше. Осмотрелся обеспокоенный супер самец, не понимая, куда испарилась его девушка. «Выкуси!»

Не теряла Инна время, воспользовалась своей прыгучестью. Вот и прыгнула — вперёд и вверх. Влетела через узкий проём окна в соседнее верхнее помещение. Приземлилась мягко, как кошка на четвереньки, под ноги «чёрным джинам». «Попала!»

Так близко закрытую расу тёмнокожих Инна ещё никогда не видела. Чёрные лица казались застывшими масками, а глаза… бездонными. «Из огня, да в полынья». Делать нечего, поднялась на ноги девушка, отряхнулась, поправила одежду, соскользнувший с головы капюшон одевать не стала. Стоявшие перед ней «джины» были в длинных балахонах и глубоких капюшонах. Побоялась, что натянув головной убор, уподобится им. Что могло бы неправильно истолковано. Она не уподоблялась им, она просто пыталась не привлекать к себе внимание: своим сияющим лицом, улыбкой, обращённой к миру, золотым огоньком в светло-карих глазах, своими длинными каштановыми волосами с медным блеском — всем своим счастливым видом. И казалось бы, отчего такое.

Инна улыбнулась, поздоровалась, слегка склонив голову. Изнутри, помещение напоминало пирамиду. Будто она попала внутрь египетской пирамиды — красота. Да вот кроме чёрных никого вокруг не наблюдалось. Нутро смутилось. Решила девушка не задерживаться в чужих чертогах и под ощутимый укор и молчаливое негодование направилась к выходу, к огромным массивным каменным дверям. «Ух, ты ж красота!»

Стараясь не сильно стеснять не произнёсших ни слова хозяев своим присутствием. Стараясь с явно выраженным любопытством не осматриваться, хотя любопытство донимало. Пошла она как королева, гордо держа осанку. От бедра.

По полу стелился тёмно-синий туман, волнующийся при её продвижении и скрывающий сам пол. Ощущение возникло, будто над пропастью идёт по мягкому облаку. А если где-то ступенька или вообще яма. Нет! Почему-то казалось Инне, что было бы что-то опасное при её передвижении, она всё равно прошла бы, не споткнувшись, потому что с этим нечто живым у её ног возникло обоюдная психологическая связь. Туман образовался и над высоким потолком, расползся по каменному своду в сторону идущей девушки, как грозовая туча, захватывая всё большее пространство. А вот вместо молний выскользнули из него с полсотни сверкающих искр и направились прямиком к ней. Ойкнула Инна в глубине души, замерев где-то там же. Воображение обрисовало их схожесть с шаровыми молниями. Нагнали они незваную гостью, закружили в весёлом танце вокруг неё, как послушные щенята. «Уф!»

Остановилась девушка, прислушалась к своим ощущениям: тёплым, дружеским. Пощёлкивание и покалывание от такого соприкосновения не оставляли неприятного ощущения. Наоборот, они наслаждались друг другом, энергетическим воссоединением. В сердце приятно кольнуло, совсем чуть-чуть больно…

Летающие искры света, напомнили ей о недавнем сне, они напомнили о той искре светлой души, что билось в груди тёмного существа. Осталось ощущение, что не до конца досмотрела странный сон, ведь она так и не узнала, что случилось дальше. Куда ушла светлая женщина со своими детьми, и выжила ли серая тварь. Хотелось знать, как сложилась их судьба.

Забывшись лишь на мгновение, неосознанно Инна поймала искру, скользившую по её лицу. Поймала ртом и сымитировала выдох крылатого серого существа. Получилось безупречно…

Отвлеклась она на искры, но чуткий слух уловил шорох — хозяева пошевелились. Инна опомнилась, где находится. Стараясь не повернуться на донёсшийся совсем рядом слабое движение, она продолжила идти к выходу так, чтобы её уход не показался бегством. У входа пришлось ей немного задержаться, чтобы стряхнуть с себя «светлячков», небрежно получилось справиться, иначе они бы точно улетели с ней.

Несколько самых настырных, пришлось отправить обратно, скомкав, словно ком снега. Нет, слегка сжала она сияющую энергию, поцеловала, вернее, коснулась губами, улыбнулась и воздушным поцелуем отправила обратно в их летающую тучу.

Двери распахнулись перед незваной гостьей, стоило ей подойти к каменной глыбе. «До скорого!» — прозвучал чужой голос в её голове. «До скорого!» — ответила Инна.

Поселилось в Инне странное чувство, что давно знает она этих «чёрных джинов», на чьих лицах красовались по две яркие красные полосы, от носа до скул с обеих сторон. Как шрамы смотрелись они.

Изменяющая память нарисовала в воображении пирамиды и древних египетских богов. Огненная буря кружила при мысли о них. Странные вспышки вырывали из бури, обрывки образов и сюжетов… страх, боль и смерь. И от самих «джинов» пахло смертью, а она знала, как пахнет смерть…

— Подожди меня там же, — вместо утреннего приветствия, сказал, нет, приказал, своей подопечной Март и, как обычно, холодным без единой эмоции тоном.

Подождала Инна, как оказалось, надо было опять сходить к небесным гигантам в необыкновенное высоченное здание. К той женщине — Андриане. Теперь это ей надо взять у неё пакет и принести лично своему мраморному господину. Курьер так курьер. Обрадовалась немая девушка, что опять покатается на подобии поезда, прогуляется по городу. Красота! Да попросил Март её не задерживаться на этот раз и вернуться также — на транспорте, а не пешком. Инна пообещала, взмахом своих чёрных ресниц. Иначе, пригрозил мужчина, работать ей до конца своего времени на очистительных сооружениях. Ещё бы!

На этот раз ехидный кондуктор молчаливо прошёл мимо неё. Даже не проверил билет. «До лампочки!» Весь мир дол лампочки, если она вновь увидит весёлых малышей. Она редко видела детей в Радужном мире, и каждую встреченную пару с ребёнком сопровождала тоскливым взглядом.

Большой город, манил своими огромными стеклянными витринами. Сколько красоты… Инна проходила, не обращая на витрины внимания, не хотелось травить душу. Иногда, она приостанавливала свой шаг, но только, чтобы посмотреть на своё отражение, такое чужое. Как хотелось ей выскользнуть из своей опостылевшей спецовки. Нет, знала, что ещё не время! «Потерпи, Мираж!» — раздавался тихий шепот.

На этот раз народу в здание оказалось меньше. И на осматривающуюся в дверях чужую иную работницу, сразу обратили внимание. Обратил внимание и молодой мужчина с кожей небесно-голубого цвета. Приветствие, эхом пронеслось по зданию, привлекло внимание к скромной особе. Смутил наглец девушку.

— Ты случайно не ко мне? — подошёл скалившийся гигант. (Знакомый с музыкального балкона)

Пришлось показать ему личную визитку госпожи Андрианы, что так предупредительно дал ей Март.

— Это моя сестра, — искренне обрадовавшись такому совпадению небесный атлант, — я тебя провожу. Пошли!

Как не хотелось Инне, чтобы сопровождал её именно этот герой грёз многих дамских сердец, послушно пошла рядом. Молодой мужчина всю дорогу шел, щебеча как райская птичка. «Так бы слушала и слушала!» Рассказал он девушке несколько смешных, по его мнению, историй. Рассказал о недавнем несчастном происшествии, случившемся с его лучшим другом, тем самым крылатым. Вот это ей было очень интересно послушать, особенно, что они там предположили. Интересно всё же?!

Так поднялись они в большой и светлый холл. Гигант предложил ей присесть на расписную лавку среди цветущих, растущих прямо из пола, растений, попросил подождать, сказав, что сестра сейчас освободится и подойдёт. Хорошо!

Болтал красавец о всяком. Хотя, красавцем Инна его бы и не назвала. Неуклюжий, хоть и высокий, неказистый, хоть хорошо и пропорционально сложен. Просто, не в её вкусе. А еще, Инна слышала его перешёптывания с сестрой. Да, телепатию она воспринимал как приёмник радиоволны, и чувствовала на эмоциональном уровне фон окружения. Знала, что для такого восприятия у не воспринимающих естественным путём граждан, вживляли специальный чип прямо в мозг, созданный телепатами для их же ограниченных сородичей. С чипом, такие, как этот небесный эмпат хотя бы могли слышать родных, как нормальные телепаты. Воспринимать телепатическую связь, но не воспроизводить. Половина дела. Над полным освоением восприятия и воспроизведения недалёких умов учёные умы ещё работали в поте лица.

Понимала Инна, что что-то не так в ней. Если и может простой земной житель воспринимать «голос небес», то воспроизводить удел чистокровных телепатов. И прекрасно понимала, что иногда её гневные нотки возмущения вырывались из неё телепатическими волнами, поражая великих. Причину крылась в древних корнях её родителей, о которых она гнала в своей прошлой жизни.

Этот небесных гигант, ростом не больше двух двадцати, оказался обыкновенным эмантипатом или эмпатом, он воспринимал эмоциональный фон окружающих, и сам мог делиться своими эмоциями. Да только, делиться своими чувствами он мог лишь через прикосновения. Вот этим умением двое идущие рядом и оказались похожи. Правда, ещё не догадывались.

Инна слышала, как иронично прозвучали замечания брату, по поводу его дружеского общения с обслуживающим персоналом. Опустился он ниже некуда. Через несколько минут, освободившись, предложила величественная госпожа проводить курьера к ней. Не с руки ей выходить к таким…

Сжав кулаки, собрав всю волю, Инна переступила порог помещения, в котором находился адресат. При этом наглая девушка сочла неуместным хотя бы склонить голову в приветствии, в поклоне. Внешне сестра оказалось милой хозяйкой, улыбчивой, даже гостеприимной. Но если бы Андриана знала, что курьер подслушала её разговор, то, наверное, ей бы не пришлось притворяться. Старшая сестра отсчитывала брата за легкомыслие, она беспокоилась, что в адрес их, такой благородной семьи будут насмешки из-за такого убожества как иная работница низшего звена, которая сама явно не прочь запрыгнуть к любому благородному в постель. Нет, старшая сестра легкомысленного братца срывалась, переходя на речь их родного языка. Да вот и тут, Инна всё понимала. Ушла бы она, да конверт гостеприимная хозяйка не спешила передавать. Пришлось стоять и краснеть.

— Как твоё имя? — обратилась госпожа, невероятным усилием воли сменив тон и добродушно обратившись к такой… тихоне, сверлившей взглядом пол.

Не восхитилась Инна, представшей такой возможности, высокой чести представиться лично такой благородной госпоже. Нет, представляться гостья не собиралась. Своего имени она сама не знала, а это… она никогда в жизни не произнесёт. Не её это имя.

Конец ознакомительного фрагмента.