Наследник для бывшего

Олли Серж, 2022

– Я предлагаю тебе родить мне наследника, Настя. Ты хочешь ребёнка, так какой смысл рожать его от непонятно кого из пробирки, если можно это сделать от меня? – Да ты бредишь, Царицын! – предательское сердце совершает в груди кульбит. – Чтобы я с тобой? Ну нет! – Подумай, Ася. Это выгодная сделка. Я знаю, что от тебя родится здоровый ребёнок, и в свою очередь, обеспечу ему плотный финансовый тыл. Преподаватели мало зарабатывают, особенно те, которых… скоро уволят! – угрожающе добавляет Царицын. – Ты не посмеешь! Он исчез тогда, когда был ей так сильно нужен. Растоптал ее чувства и навсегда отучил доверять мужчинам. А теперь снова появился в ее жизни с вопиющим предложением, на которое так хочется согласиться.

Глава 5. Встреча

Ася

Пока поднимаюсь на административный этаж, просто извожу себя внутренними диалогами. Да, формально мне действительно проще поставить экзамен всем этим золотым деткам.

Но должны же в этом институте хоть где-то оставаться принципы, знания и мораль! И я, в конце концов, требую к себе банального уважения, как к педагогу!

— Валид Аристархович у себя? — захожу в приемную и стреляю глазами на дверь кабинета.

— Ждет тебя, — с сочувствующим взглядом кивает мне секретарша Верочка. — Злющий. Чего случилось то снова?

— А, — отмахиваюсь, — как всегда.

— Ни пуха… — слышу шёпот Верочки.

Стучу.

— Можно? — жму ручку.

— Входите, Гордеева, — отзывается мой начальник с тяжёлым вздохом. — Садитесь. — Указывает мне золотым «паркером» на стул возле своего стола.

— О чем вы хотели так срочно поговорить? — присаживаюсь с прямой спиной и кладу руки, сцепленные в замок, на стол.

— Конфетку хочешь? — начальник по-свойски протягивает мне вскрытую коробку сладостей со стола. — А то у меня от них диабет, а остановиться не могу.

— Нет, спасибо, — отрицательно качаю головой. — Меня там студенты ждут. И тоже с конфетами, — хмыкаю.

— Ладно… — он встаёт из кресла и подходит с задумчивым видом к окну.

— Анастасия Ивановна, вы же умная молодая женщина. И уже должны понимать, что содержание такого ВУЗа как наш требует большой финансовой поддержки. Все эти аллейки, травка, мебель, конференции…

— Понимаю, — соглашаюсь.

— И родители наших прекрасных студентов с удовольствием помогают развитию ВУЗа, — делает паузу, задумываясь. — М-да! А взамен, хотят видеть самую малость — отличные оценки для своих детей. Ну неужели это так сложно?

— То есть вы сейчас открытым текстом мне говорите, что продаёте оценки в ведомостях? — прищуриваюсь, оборачиваясь на него.

— Бог с вами, дорогая, — он всплескивает руками. — Я всего-то веду речь о взаимных уступках и уважении. Ну неужели вы не помните себя в их возрасте… Как рыдали здесь, умоляя не закрывать ведомость.

— Как раз очень хорошо помню, — киваю. — Каждую оценку я заслужила своим трудом. Мне было важно, чтобы дедушка гордился. И, кстати, — усмехаюсь, — ведомость тогда все равно закрыли. Я доучивалась семестр без стипендии.

— В общем так, Анастасия Ивановна, — начальник возвращается к столу и мрачнеет, опускаясь в кресло. — Пошутили и хватит. Если на вашем потоке в зачетных ведомостях будут стоять негативные оценки, то у меня возникнет логичный вопрос о вашей профпригодности. Почему вы не смогли заинтересовать своим предметом лучших студентов нашего института.

— Валид Аристархович, — задыхаясь от праведного гнева, я подскакиваю на ноги. — Мои студенты самые лучшие в своих знаниях. Они регулярно привозят призы с конкурсов и олимпиад! Вы же знаете! И если другим преподавателям не стыдно…

— Анастасия Ивановна, — раскатисто повышает голос ректор, — выбирайте выражения! И всегда помните, что среди нас нет святых. Любого! Можно уволить или исключить за малейшую провинность, а можно понять и простить. Только человеком для этого нужно быть! И даже то, что ваш дед — почетный проректор нашего института не даёт вам полномочий ронять авторитет других педагогов.

О как обернул! Едва сдерживаюсь, чтобы зло не похихикать.

— Я. Вас. Поняла. — Отвечаю тихо и сжимаю зубы. — Я могу идти? Или будут ещё какие-то указания?

— Экзамен по вашему предмету состоится послезавтра. Я буду присутствовать на нем лично!

— До свидания, — отодвигаю стул и, стараясь не бежать, выхожу из кабинета.

Слёзы обиды накатывают на глаза пеленой.

— Раскатал? — возле кулера меня уже ждёт сочувствующая Верочка со стаканом воды.

Коротко киваю и забираю у неё из рук стакан. Делаю несколько больших глотков. Горло перестаёт зажимать истерикой.

— Не в службу, Вер, — прокашливаюсь, чтобы звучать не так жалобно. — Разгони моих студентов и скажи что пересдача у них после завтра. У всех.

— Сделаю, — кивает мне секретарша. — Не переживай.

— Спасибо…

Выхожу из приёмной, добегаю до туалета на этаже, чтобы никто не видел, какая я слабачка, закрываюсь на замок и вдоволь рыдаю минут пять под включенную в кране воду.

Если бы не бюджетная аспирантура, я бы уволилась прямо сегодня. Но мне остался последний год! И сколько не царапайся, итог будет один — начальство поставит в ведомостях то, что захочет. Перепишет, потеряет… да не важно!

Просто день сегодня тяжелый.

Немного успокоившись, привожу себя в порядок и решаю, что лучше всего мне будет сейчас поехать домой и полноценно отдохнуть. А завтра приехать на кафедру часам к семи и заняться учебными планами, которые хотела дописать сегодня.

По дороге домой заезжаю в супермаркет, покупаю кучу разных полуфабрикатных вкусностей и обязательное ведерко фисташкового мороженого.

Все-таки в одиночестве тоже иногда есть свои плюсы. Делаешь что хочешь, ешь что хочешь, смотришь фильмы, которые интересны. Выходные только твои, но… именно вот эта «никому ничем необязанность» угнетает больше всего.

Особенно когда все твои близкие друзья уже обзавелись семьями, и вдруг на одном из праздников ты очень явно ощущаешь, что они испытывают неловкость перед тобой за своё счастье.

Ты приходишь реже, стараясь их не смущать, а они в ответ окончательно слетают с катушек и готовы привести к тебе на свидание целый полк близких и неочень друзей мужского пола.

Которые все оказываются «не то.»

Как-то сильно подвыпив, моя подруга Маша, решила попробовать обьяснить мне теорию о том, почему мы влюбляемся и дуреем от тех мужчин, которые нам объективно не подходят. И наоборот — совершенно равнодушны к качественным и серьезным представителям рода мужского.

В общем, если коротко перефразировать ее концептуальный мысленный поток, то оставался один вывод. Во всем виноваты гормоны и феромоны, которые мы выделяем под воздействием первых. Одни мужчины пробуждают в нас животные инстинкты к страсти и размножению, а другие нет. Именно поэтому от первого типа забеременеть в разы проще. И чаще всего случайно.

Заезжаю во двор и, покружив вокруг детской площадки, с досадой осознаю, что свободны места только для параллельной парковки.

А этот флокс-покус точно не мой сильный конёк. Включаю аварийку и начинаю осторожно сдавать назад к выезду из своего двора, чтобы попытать счастье в соседнем.

Как вдруг дорогу преграждает большой черный внедорожник. Я испуганно вдавливаю тормоз в пол и взвизгиваю от скачка адреналина.

Ну блин! Понапокупают танков, а я страдать должна!

Осторожно жму на звуковой сигнал, прося водителя за тонированным стеклом отъехать в сторону. Но он явно не торопится облегчать мою жизнь.

Наоборот! Он открывает дверь! Ох… пробирает меня дрожью.

«Спокойно, Ася,» — уговариваю себя. — «Ты же в него не въехала.»

Но «спокойно» уже совсем не получается и не получится в ближайшем обозримом будущем. Потому что к моей машине направляется чертов Царицын собственной персоной!

Блокирую центральный замок и стискиваю пальчиками руль.

В голову приходит любимый момент американского фильма «Мистер и Миссис Смит», где главная героиня с огромным чувством удовлетворения насаживает на капот машины своего бывшего. Ах как мне хочется!

Но я не Анжелина Джоли, а вот Царицын… вполне себе такой. Почти Бред Питт. Да ладно, лучше он…

«Нет, нет и ещё раз нет, Настя! Не смей на него снова так смотреть!» — агонизирую я.

И в этот самый момент в мое окошко раздаётся стук.

Не опустить — это значит выдать себя и свои чувства с головой, поэтому я открываю окно.

— Вы перегородили мне дорогу! — решаю напасть первой.

— Вот только не нужно делать вид, что ты не узнала меня, Настя, — ухмыляется этот наглец. — Выходи, поговорим.