Он – моя тайна

Оливия Лейк, 2022

Много лет назад я была влюблена в Макса Барсова, но совершила ошибку. Он не простил, уехал, бросил меня. Теперь я замужняя женщина. У меня муж и сын. Я верная жена, хорошая мать, владелица небольшого рекламного агентства. Я счастлива. Была, пока в мою жизнь не вернулся Он. Я узнала, что белое может стать черным. Любящий муж – манипулятором и изменником, друзья – не друзья. А в центре этого я и моя тайна…История Макса и Дины! Все книги цикла могут читаться отдельно!

Глава 10

Дина

Я стояла возле зеркала в спальне, накладывала макияж, тщательно, даже слишком. Это было неосознанно. Каждый день, выходя из дома, мне хотелось выглядеть женщиной привлекательной и уверенной. На случай неожиданной встречи. Бред, конечно. Москва огромная, а мы с Барсовым в принципе в разных мирах жили. Но я все-таки взяла тушь и сделала пару взмахов. Ресницы у меня и так очень густые и длинные, поэтому редко их подкрашивала. Муж считал, что так я выгляжу вульгарно. Может быть, но мне нравилось. Когда-то кое-кто меня Дюймовочкой назвал из-за них, ну и тонкой талии. И ему не казалось, что у меня глаза блядские.

— Ты уже собираешься?

Женя вышел из душа в одном полотенце, с влажными волосами и мелкой водяной крошкой на плечах. Руки сложил на груди, не улыбался, отражение мое внимательно изучал.

— Да, у меня столько дел, что рабочий день нужно с восьми начинать, — и крикнула: — Матвей вставай! — потом на мужа посмотрела: — Я сама его отвезу.

Женя нахмурился.

— Ты почему такой? — обернувшись, улыбнулась ему.

Он цепким взглядом прошелся по лицу, медленно демонстративно спустился к груди и резко к себе притянул, стискивая шелковую сорочка.

— У вас на работе конкурс красоты? — звучало как упрек. И то как агрессивно коленом ноги развел наглядно показывало, что раздражен. — Красавица моя, должна быть только моя.

Полотенце упало, и мне в живот уперлась напряженная плоть.

— Жень, утро… Матвей… — но он уже накрыл мои губы, задрал гладкий шелк, на кровать толкнул.

— Я хочу и получу жену, — прорычал и рванул трусики. Горячей головкой в самое чувствительное место уткнулся и возбуждающе кружить начал. Горячая волна прошлась по телу, скручиваясь спиралью внизу живота, и я потянулась к мужу, за шею обняла, на поцелуй жадно ответила, но задней мыслью опасалась, что…

— Мам! — крикнул Матвей и в комнату ввалился. Этого опасалась.

— Блядь! — тихо выругался Женя и резко одеяло на нас набросил, затем зло крикнул: — Тебя стучать не учили? Выйди отсюда!

— Ты чего? — потрясенно ахнула, отталкивая его.

— А что? — раздраженно вскочил, схватил брюки, рубашку на плечи набросил. — Какого черта он врывается? Воспитание, Дина, воспитание!

— Ты же у нас интеллигент, вот и занялся бы, — тихо проговорила. Женя никогда не попрекал меня сыном. Не говорил, что его он только по бумагам, но иногда проскальзывало. Или я просто накручивала себя. Неизвестно еще как родной отец вел бы себя.

— Я бы занялся, — холодно парировал, — да ты его от юбки оторвать не можешь.

— Пойду завтрак готовить.

— Дина, стой, — тихо, но твердо.

Я, накинув халатик, схлестнулась с ним взглядом и выдержала его. Пусть приказывает у себя в клинике! Скулы у Жени острые, а стали такими, что порезаться можно.

— Я тебе чай заварю, — и мимо прошла, — с ромашкой.

Кому-то остыть и успокоиться нужно.

Матвей уже включил чайник и тихо сидел на кухне, даже в телефоне не играл.

— Ты зубы почистил? — спросила ласково.

— Угу.

Я подошла и обняла его. В светлую макушку поцеловала. Голубоглазый, высокий, светленький — у меня красивый сын, который совсем на меня не похож.

— Сделать тебе яичницу с сосисками, твою любимую, а?

Он кивнул и наконец улыбнулся.

— Не обижайся на папу, ладно?

Матвей кивнул, но дуться не перестал. Возраст у него сложный. Уже не маленький, но и не подросток. Нельзя сказать, что Женя часто срывался на него, но мальчик рос, бунтовал и огрызался. Свои права отстаивал.

— Вкусно пахнет.

Муж появился при параде и с безупречной улыбкой на губах. Матвея по волосам потрепал и меня сзади приобнял.

— Прости, — шепнул в волосы. — Хотел тебя очень, — добавил еще тише.

Я бросила на него выразительный взгляд — мы вроде ночью не в куличики играли, откуда столько нетерпения?!

— Ты постоянно занята, нам тебя не хватает, правда, сын?

А вот это нечестно. Матвей смотрел на нас обоих и не знал, что ответить: он любил меня и не мог не скучать, но не настолько нуждался в опеке. Женя знал, что сын — моя драгоценная слабость и иногда пользовался этим. Мы много раз обсуждали это, причем на повышенных, но в итоге я оставалась не правой, а муж просто заботился о наших семейных интересах.

— Матвей, тебе нормально до семи в школе? Не устаешь? — заботливо поинтересовался.

— Да я привык, — ответил и принялся за завтрак.

Я достала свежевыжатый апельсиновый сок и поставила перед мужем блюдо с яйцами, семгой и мягким сыром с зеленью. Он обычно любил пашот, но я не захотела заморачиваться и сварила всмятку. Я тоже бунтовала против домашней диктатуры!

— Матвей, рюкзак бери и одевайся! — крикнула, прыгнув в туфли и набросив короткое пальто. Весна наступила, но вместо солнца у нас тучи мглою небо кроют.

— Пообедаем сегодня? — спросил Женя, снова притягивая к себе.

— Не могу, у меня с заказчиком встреча.

— А вечером? Втроем поужинаем, м?

— Мне над проектом поработать нужно будет, не могу.

— Тогда ночью, — тонко улыбнулся. — Знаешь, мне кажется, что нам нужно подумать о прибавлении.

Что? Нет, ЧТО?!

— Но как же… — не поняла я. — Мы ведь…

— Прекращай пить противозачаточные, — и настойчиво в губы поцеловал. — И сходи к гинекологу, узнай, что и как, ок?

— Хорошо… — медленно проговорила.

— И еще, красавица моя, не крась так ярко глаза. Это реально перебор.

— Офигеть! — воскликнула я, когда за ним дверь захлопнулась. Слава богу нас ждать не стал. На горизонте маячила еще одна ссора, а мне нельзя заводиться — день важный и сложный.

— Мам, — сын с рюкзаком вышел, — вот почему тебе можно говорить «офигеть», а мне нет?

— Будем считать, что вопрос риторический, а ответ ты и так знаешь. Поехали, опаздываем уже.

Утро у меня было бурным: мы с командой начали реализацию новой маркетинговой стратегии для сети пекарен. А я лично занялась аналитикой — в нашем деле без анализа никуда. Хорошо, что бухгалтерия у нас на аутсорсинге: поступления выросли в разы и соответственно заработок стал больше, а это налоги, проводки и прочая «прелесть».

— Да, Галина, я получила документы, — позвонила бухгалтеру. — Подпишу и готово. Спасибо вам.

Она была женщиной толковой и финансово-грамотной. Женя посоветовал ее. Они работали когда-то вместе. Ему не очень нравилась моя занятость, но в этот раз помог. И от души.

Утром я совсем не думала о пожелании мужа. Нет, яркий макияж — мелочи. Но ребенок! Признаться, сейчас я уже не хотела рожать. Поначалу, да. Ну как поначалу: в первые годы был только Матвей и его реабилитация. Но потом хотела родить. Порадовать и отблагодарить Женю. Но сразу не вышло, потом решили выдержать разницу между детьми, да так и осталось. Мне иногда казалось, что он в принципе не хочет больше детей. А может, и не хотел никогда, просто вышло так: женился на женщине с младенцем, признал своим. Меня сейчас тоже все устраивало.

Я вышла из типографии довольная. Новые буклеты-меню просто изумительные! Екатерина Полонская будет довольна. И по цене удалось хорошо договориться. У меня оказывается дар переговоров! Кто бы знал! Надеюсь, вечером с мужем тоже удастся решить вопрос прибавления миром. Было у меня ощущение, что еще один ребенок — это либо прихоть, либо способ воздействия и удержания меня рядом. Нам давно пора сходить к психологу. Нет, Жене надо бы, но он никогда не согласиться: адекватный и рациональный — себя он считал именно таким. Я полностью согласна, только к этому еще необходимо добавить — манипулятор. Это есть и с этим нужно работать, потому что так нельзя. Это становится невозможно: с каждым годом поводок, который на меня набросили, натягивали крепче. Я выходила замуж за другого человека.

Черт, кажется, мне тоже нужен специалист: ведь понимала, что у нас обоих проблемы, но ничего не делала.

— Бля… Блин! — громко выругалась, вовремя заменив крепкое словцо. Чертов внедорожник окатил меня из лужи! Как мне ехать к заказчику?! — Блин, — повторила и ступила на пешеходный переход, но глаз зацепился за стоп-сигналы черного «Ровера». — Сейчас я ему выскажу все!

Я воинственно дернула пассажирскую дверь и выдала:

— Вас кто за руль пустил?! — мужчина за рулем голову вскинул. — Козел… — на автомате вырвалось, но на последней букве мой запал сдулся. Яркие-голубые глаза на строгом, даже жестком лице единственное, что делало его прежним, знакомым. Твердый подбородок, плотно сжатые губы, хмурые густые брови… Максим Барсов не изменился до неузнаваемости, но стал мужчиной с холодным тяжелым взглядом незнакомца. Шестнадцать лет с первой встречи и десять со второй… Наверное, не вспомнит меня даже.

Кто-то громко посигналил, и оцепенение спало. Я захлопнула дверь и пошла. Сама не знаю куда. Подальше бы. Готовилась-готовилась, а предстала перед ним в грязных пятнах и разводах.

— Дина.

Помнит, значит.

— Дина, — меня за локоть поймали и мягко, но настойчиво развернули. Мы снова молча застыли, изучая друг друга.

Макс всегда был высоким, но стал шире в плечах, мощнее и крепче. Исчезло все от упорного и улыбчивого парня, который добился моей любви. Передо мной стоял суровый и чужой мужчина. Я его не знала. Тот, который оскорблял меня в приват-комнате тоже был незнакомцем, но я запомнила его. Каждое слово помнила.

Шлюха…

Посредственная гимнастка, которая хорошо трахается…

Ты разбила мне сердце…

— Привет, — произнес и платок мне протянул.

У меня еще и лицо грязное.

— Привет, — я приняла его, стараясь не касаться длинных пальцев.

— Прости, что так вышло.

Интересно, он о сегодняшнем случае, или в принципе?

— Ты, наверное, торопился? — сухо проговорила. — На пожар или на похороны? — куда же без иронии.

— На похороны. Отец умер.

Ну кто меня за язык тянул!

— Извини, я не… — конечно, не знала. Откуда бы! — Соболезную тебя. Извини, что ляпнула. Возьми, — платок всучила. — Тебе ехать нужно.

— Ты совсем не изменилась, — улыбнулся одними уголками губ. — Дюймовочка.

Я смутилась, глаза отвела. Как коварна судьба: мужчина из прошлого смотрел на меня горящим и очень говорящим взглядом. Но я не поддамся. Это слишком многого будет мне стоить. Самого большего. Сына.

— Прости, — в сумке телефон завибрировал. Я достала. Женя поразительно тонко чувствовал, когда я в смятении. — Муж. Нужно ответить.

— Дина, под…

— Не нужно, — тряхнула волосами. — Прими еще раз мои соболезнования. Прощай, Максим.

Бежать. Поспешно и быстро ретироваться. Руки дрожали, сердце оглушительно ребра ломало — дурной знак.

Я посмотрела на иконку с фотографией мужа. Не буду отвечать. Иначе поймет. И будет плохо. Очень плохо.