Скандальный флирт

Оливия Дрейк, 2017

Неизвестный шантажист грозится разрушить жизнь юной Селесты Пэкстон, сделав достоянием общественности письма, которые ее матери некогда писал любовник. Ее сводная сестра Аврора, безжалостно изгнанная несколько лет назад из лондонского света по причине скандала, хорошо понимает: хрупкая Селеста подобного просто не переживет. Поэтому бесстрашная девушка решает лично выкрасть письма у негодяя, которым считает Лукаса Вейла, маркиза Дэшелла. Однако вместо врага находит в нем товарища по несчастью, готового помочь в ее рискованном деле. Лукас и Аврора вместе устремляются на поиски писем, превозмогая все опасности, и с каждым днем все сильнее сближаются. Очень скоро их вынужденный союз превращается в дружбу, а дружба сменяется куда более нежным чувством…

Глава 4

Наивные девушки очень часто вступают в брак без любви и выходят замуж за джентльменов, которые намного старше их; это позор.

Мисс Селлани

Рори вошла в холл дома, который раньше считала своим, и тотчас же оказалась во власти самых противоречивых чувств — одновременно и приятных, и горестных. Как хорошо ей были знакомы эти бледно-зеленые стены, черно-белые мраморные полы и лестница с коваными перилами. Холл же был украшен со вкусом — несколько пейзажей на стенах, пара изящных стульев и ваза с белыми розами на каменной подставке. Причем аромат цветов сливался с запахом пчелиного воска. И, конечно же, тут не было того беспорядка, что царил в доме Бернис.

— Вы позволите взять вашу накидку, мисс Пэкстон?

Рори обернулась к одетому в черное дворецкому, взиравшему на нее с явным неодобрением — губы сжаты в ниточку, а брови насуплены. Гримшоу всегда умел сделать так, что даже самый его простой вопрос звучал с неодобрением. Судя по выражению его лица, он считал, что блудная дочь должна входить в дом не через переднюю дверь, а через вход для прислуги и торговцев.

Рори передала ему плащ и шляпку. Будучи дебютанткой, она не выносила его за постоянное вмешательство в ее жизнь, и теперь ей почему-то захотелось найти брешь в его броне.

— Перед тобой чемоданы, Гримшоу. Или моя мачеха выжала из тебя все соки?

Дворецкий сразу ощетинился.

— Нет, я здоров и крепок, мисс. А вы не должны торчать здесь, где вас может увидеть кто угодно. Быстрее следуйте за мной.

Гримшоу пошел по коридору, а Рори — за ним. Когда они проходили мимо лестницы, сверху донеслись чьи-то голоса.

— Постой! — воскликнула Рори. — Я хочу немедленно увидеть свою сестру.

Дворецкий уставился на нее со всем злорадством, на какое был способен.

— Мисс Селеста десять минут назад отбыла на Беркли-сквер — на чай с герцогом Уиттингемом и его матерью.

Рори невольно вздохнула. Значит, сестра вернется не раньше чем через час, а то и полтора. Наверное, они будут обсуждать у герцога свадебные планы. Рори не терпелось узнать, принуждали ли Селесту к замужеству. Но, увы, с этим придется подождать.

Что же касается поездки, то леди Милфорд устроила все как нельзя лучше. Накануне, сообщив Рори шокирующие новости о шантаже и помолвке, вдовствующая графиня отбыла в гости к подруге, жившей в десяти милях от Бернис. А ее кучер и лакей поздно вечером вернулись в домик Бернис, провели ночь на конюшне, а рано утром, погрузив в экипаж скудный багаж Рори, повезли ее в Лондон.

Бернис долго стояла на пороге и махала ей рукой. Рори приглашала ее с собой, но тетушка не могла жить в больших городах. Впрочем, пожилой тетушке, вероятно, лучше было оставаться в Норфолке. И она ничего не знала о шантаже: Рори сказала ей, что неожиданный визит леди Милфорд связан с помолвкой Селесты.

Гримшоу важно шествовал по длинному коридору. Он чеканил шаг, словно солдат на плацу, заглушая негромкий стук каблучков Рори. С тех пор как леди Милфорд передала ей эти замечательные туфельки, Рори постоянно чувствовала какой-то трепет — словно бабочки порхали в животе. И почему-то ей казалось, что вот-вот должно случиться нечто чрезвычайно важное.

— Куда ты меня ведешь? — спросила она у дворецкого.

— Миссис Пэкстон занята с гостями. Она велела, чтобы вы подождали в библиотеке.

Рори не знала, что больше ее возмутило — то, что Китти не сомневалась в возвращении падчерицы, или же то, что ей не позволялось общаться с гостями мачехи. Впрочем, какая разница? Она ведь вернулась только для того, чтобы убедиться, что с сестрой все в порядке.

Тут Гримшоу провел ее в уютную комнату, которую отец раньше использовал как кабинет.

— Я сообщу миссис Пэкстон о вашем приезде, — проговорил он и, кивнув, удалился.

Рори огляделась, и на нее тотчас нахлынули воспоминания. Окна, выходившие в маленький сад, были завешены все теми же бутылочно-зелеными шторами. Стены же от пола до потолка занимали книжные полки. Книги, коих здесь было великое множество, наполняли комнату запахом кожаных переплетов. И именно здесь, лежа со Стефано на диванчике у камина, она совершила самую большую ошибку в своей жизни…

Ох, от этого воспоминания ей уже давно следовало бы избавиться.

Помотав головой, Рори подошла к массивному столу, стоявшему в углу комнаты, и представила сидящего за ним отца — очки съехали на кончик носа, а волосы слегка взъерошены. И он быстро что-то писал.

Но теперь кожаное кресло пустовало. Папа умер через год после ее изгнания, и она даже не смогла с ним попрощаться.

К глазам Рори подступили слезы. Вспомнилось, как еще маленькой девочкой она часто приходила сюда к отцу по вечерам, и эти вечерние часы принадлежали только им двоим. Отец сразу откладывал свои дела и все свое внимание уделял ей. Они играли в карты или же читали. Иногда отец даже пил чай с ней и ее любимыми куклами. Так было, пока он не женился во второй раз.

Рори не помнила своей родной матери. Та умерла вскоре после рождения дочери. Именно папа укладывал ее по вечерам спать, и папа водил ее гулять в парк. Ей было почти восемь, когда в их жизнь вошла Китти. Вскоре после этого родилась Селеста — и все изменилось.

Рори обошла стол и села в отцовское кресло. Ей показалось, что в воздухе до сих пор витал слабый аромат сандалового дерева — любимого одеколона отца. Все его бумаги и бухгалтерские книги были давно убраны. Осталась только пустая превосходно отполированная столешница. Неужели Китти выбросила из этой комнаты все, что напоминало о нем?

Надеясь обнаружить хоть что-нибудь, Рори выдвинула верхний ящик, и ее губы тронула грустная улыбка. Его любимые гусиные перья все еще были здесь — также и серебряная чернильница. И еще — стопка почтовой бумаги с его инициалами. Она взяла маленькое блюдечко с песком и тронула крупинки, вспоминая, как папа иногда разрешал ей рассыпать их по письму, чтобы промокнуть свежие чернила.

Что бы подумал папа о ее попытках заняться эпистолярным творчеством? Стал бы он гордиться дочкой, узнав, что ее заметки публикует «Уикли Вердикт» под псевдонимом «мисс Селлани»? Ей очень хотелось верить, что отец поддержал бы ее.

— Аврора, почему ты шаришь по ящикам?

Вздрогнув от неожиданности, Рори рассыпала песок по девственно-чистой столешнице. Подняв глаза, она посмотрела на Китти Пэкстон. Мачеха за эти годы почти не изменилась, разве что в уголках глаз появились морщинки. Да и в волосах стала пробиваться седина. Правда, изящнее она не стала, и полосатое желтое платье, украшенное веселенькими оборками, обтягивало ее по-прежнему плотную фигуру.

Рори смахнула песок обратно в блюдце и холодно проговорила:

— Я всего лишь хотела посмотреть, что стало с вещами папы. — Она встала из-за стола. — Прости мое любопытство. На какое-то мгновение я забыла, что это уже не мой дом.

Китти поджала губы, но тут же расплылась в слащавой улыбке. Закрыв дверь, она повернулась к Рори.

— Это ты прости меня, моя дорогая девочка, что я не смогла встретить тебя после столь долгого отсутствия.

Рори почувствовала, как ее окутывает удушливо сладкий аромат роз — она очутилась в крепких объятиях мачехи. Ей, разумеется, хотелось верить в ее искренность, но она прекрасно понимала, что Китти всего лишь требовалась помощь.

Отстранившись, Рори перешла прямо к делу:

— Я приехала, как только услышала о помолвке Селесты. Ты же не хочешь сказать, что намерена выдать ее замуж за герцога Уиттингема?!

Китти в растерянности заморгала.

— Конечно же, намерена! Почему я должна возражать против такой великолепной партии?

— Хотя бы потому, что он ей в отцы годится.

— Ну и что? Его зрелость говорит лишь о том, что он уже нагулялся и теперь готов осесть дома, чтобы сделать счастливой свою молодую жену. — Лицо Китти расплылось в блаженной улыбке, и она скрестила пухлые руки на своей объемистой груди. — Уиттингем безумно влюблен в Селесту. Видела бы ты, как он осыпает ее подарками — браслетами, шалями, букетами… И еще он ей подарил кольцо с бриллиантом, равного которому, должно быть, нет и у королевы.

— Меня интересуют не его чувства, а ее. Ты принуждаешь Селесту к этому браку?

— Нет, конечно. Девочка с радостью приняла его предложение. Да и какая девушка отказалась бы от счастья стать герцогиней? Только подумай, какое высокое положение в обществе она займет!

И Китти, разумеется, тоже. Стать матерью высокопоставленной особы — предел ее мечтаний. Мачеха дала это понять еще во время ее, Рори, дебюта, но она ни за что не признается, что всеми силами подталкивала дочь к этому браку. Осознав бесполезность дальнейших дискуссий, Рори решила прекратить этот разговор. Только от самой сестры она сможет узнать правду.

Меняя тему, девушка проговорила:

— Насколько я поняла, свадьба может и не состояться. Возникла угроза скандала?

В глазах Китти промелькнула тень. Мелодраматическим жестом театральной актрисы она приложила ко лбу дрожащую руку.

— Да, это так. Ты даже не представляешь, как я расстроена. — Китти покосилась на падчерицу. — Что тебе рассказала леди Милфорд?

— Она сказала, что тебя шантажируют украденными письмами, а все остальное мне объяснишь ты.

— О, все это так ужасно, что я не могу говорить… Последнюю неделю я не сомкнула глаз. — Китти театрально покачнулась и со вздохом добавила: — Стоит подумать о том, что может случиться, и мне кажется, что я вот-вот упаду в обморок.

— Ну так присядь. — Рори пожала плечами.

Хорошо зная, какие представления способна устраивать ее мачеха, Рори на всякий случай проводила ее к диванчику у камина. Китти с удобствами расположилась на подушках, достала из рукава платочек и принялась энергично им обмахиваться. Впрочем, ее физиономия оставалась вполне нормального цвета. Рори же подошла к столику с напитками и налила мачехе солидную порцию хереса.

— Да благословит тебя Господь, моя девочка, — с дрожью в голосе сказала Китти и отпила сразу полстакана. — Не могу сказать, как я рада твоему приезду. Ты всегда знала, как себя вести в сложных ситуациях. Помню, ты даже не заплакала, когда мы с твоим отцом были вынуждены отправить тебя к тетке.

Рори, конечно, плакала, но только в одиночестве, в своей спальне, ночью. Она плакала от злости и обиды, вспоминая свое унижение и то, как сильно она огорчила отца своим безрассудством. Но она предалась жалости к себе только один-единственный раз, и свидетелей тому не было. После этого она решила, что построит свою жизнь заново.

Опустившись на диван рядом с мачехой, Рори сказала:

— А теперь рассказывай. Я должна знать, что произошло, должна знать во всех подробностях.

Глаза Китти забегали.

— Все подробности?

— Да, все. И начни с пропажи писем. Когда это случилось?

— Больше недели назад. Я была утром в гостиной — перечитывала старую корреспонденцию, когда явился посетитель. Я перевязала пачку писем ленточкой и засунула в мою корзину для шитья, под мотки ниток. Я была так занята подготовкой к свадьбе Селесты, что совсем забыла об этих письмах. Прошло дня два, прежде чем я обнаружила, что их нет. И то лишь потому, что получила записку.

— Требования шантажиста?

— Да. Записка была написана мужским почерком. Он потребовал, чтобы я отдала ему мое бриллиантовое ожерелье — то самое, которое твой отец подарил мне на свадьбу. Он писал, что если я этого не сделаю, то о моих личных делах узнают бульварные газеты. Ты даже не представляешь, как я расстроилась.

— Представляю, — сухо ответила Рори. — Следующий вопрос: что было в этих письмах?

Китти прикусила губу. Ее толстые пальцы терзали носовой платок.

— Это не важно, — пробурчала она. — Нет смысла говорить об этом.

Но Рори не испытывала к мачехе ни капли сочувствия.

— Ты мне расскажешь все без утайки, — заявила она. — Иначе я немедленно уйду, и тебе придется самой разбираться со своими делами.

— Ладно-ладно. — Китти шумно вздохнула. — Это были очень личные письма… любовные. Моя переписка с прежним возлюбленным.

Рори на мгновение замерла. Она, разумеется, предполагала, что речь могла идти о любовной переписке, но не хотела этому верить. В конце концов, в письмах могли быть и правительственные тайны, касавшиеся прежней работы ее отца в адмиралтействе… Или же язвительные отзывы о членах высшего общества.

Ирония судьбы — Китти виновна в тех же самых грехах, из-за которых она, Рори, была изгнана из общества.

— Понимаю, — кивнула девушка. — Когда именно имела место эта любовная история? В конце концов, вдовам ведь, в отличие от дебютанток, позволительно вступать в любовную связь. С соблюдением соответствующих предосторожностей, разумеется.

Китти съежилась под суровым взглядом падчерицы.

— Видишь ли, это случилось… незадолго до смерти твоего отца.

Рори почувствовала, как к горлу подкатил комок; ее охватила ярость… и жгучая обида за отца. Выходит, эта тщеславная глупая женщина обманывала папу, нарушала брачные клятвы в угоду своим эгоистичным желаниям.

— Папа знал?

Китти опустила глаза.

— Да, я призналась ему, и он меня простил. Надеюсь, ты тоже простишь.

Рори пристально смотрела на мачеху; она чувствовала, что та сказала ей не все.

— Но раз уж ты хранила эти письма… Значит, они для тебя многое значили. Если бы ты действительно раскаялась, ты бы их сожгла.

— Ты даже представить не можешь, как я жалею, что не сделала этого. — Китти всхлипнула и высморкалась. — Пойми, я должна вернуть эти письма. Если они появятся в газетах, все станут сплетничать обо мне. Моя репутация погибнет.

— Что ж, тогда уедешь в деревню — как и я. Со временем все забудется.

— Ах, ты не понимаешь! Герцог Уиттингем не потерпит скандала в семье своей невесты. В прошлом сезоне он разорвал помолвку с леди Мэри Гастингс, когда ее сестра сбежала с учителем танцев.

— Выходит, герцог не знает о моем существовании?

— Но ведь прошло уже восемь лет. Я сумела убедить его, что все давно забыли о твоей маленькой нескромности. Кроме того… Ты теперь живешь далеко от Лондона, поэтому он не должен знать о твоем возвращении.

— Понимаю. Значит, ты намерена меня прятать — как сумасшедшую, сбежавшую из Бедлама.

Китти всплеснула руками.

— Аврора, прошу тебя, пойми все правильно! Ты должна скрываться только до свадьбы. И, пожалуйста, помоги мне. Если не ради меня, то ради Селесты.

Девушка невольно нахмурилась. Мачеха прибегла к единственному аргументу, являвшемуся для Рори весомым. Пытаясь успокоиться, она сделала глубокий вдох и проговорила:

— Письма могли украсть и во время бала. Здесь же наверняка было много людей. Ты можешь хотя бы предположить, кто тебя шантажирует?

— Да, конечно! Это лорд Дэшелл.

— Маркиз Дэшелл? Этот старый негодяй? — Рори хорошо помнила краснолицего старика, которому очень нравилось щипать дам, заставляя их взвизгивать.

— Нет, это не Уильям. Он погиб в прошлом году, когда разбился его экипаж. — Китти фыркнула и поджала губы. — Я говорю о теперешнем маркизе, его старшем сыне Лукасе.

Рори с удивлением взглянула на мачеху. Лукас Вейл? Нет, это невозможно!

Лукас Вейл — самодовольный заносчивый педант. Во время дебюта она несколько раз ловила на себе его взгляд, когда была окружена толпой поклонников. Однажды он даже пригласил ее на танец. Внешне Лукас был довольно привлекателен, но с таким мрачным занудой невозможно было ни о чем разговаривать. Рори пыталась с ним поболтать, но он не отвечал. А после танца сразу удалился, не сказав ни слова. Этот человек был слишком холоден и строг, чтобы его можно было считать по-настоящему красивым. Он являлся полной противоположностью своего гуляки-отца.

— Что за чушь? — Рори нахмурилась. — Ведь маркиз Дэшелл… Он еще более чопорный, чем Уиттингем. Да и зачем ему тебя шантажировать?

— На самом деле причина есть. — Китти заерзала. — Понимаешь…

— Да говори же!

— Ну, в общем… У меня была связь с его отцом. И это именно его письма.

Рори прикусила губу и задумалась. Значит, Китти предала ее отца с этим грязным старикашкой, человеком, настолько распущенным, что он мог напиться и рухнуть на пол посреди переполненного бального зала. А на дверце его экипажа, насколько помнилось Рори, была изображена полураздетая девица.

— Боже правый, Китти! Что ты нашла в этом старом развратнике?

Мачеха отвела глаза.

— Ах, ты не поймешь…

— Это уж точно, — кивнула Рори. Пытаясь сдерживать гнев и отвращение, она постаралась сосредоточиться на проблеме. — Но ведь все это совершенно бессмысленно… Зачем Дэшеллу публиковать такие письма? Тем самым он навлечет позор не только на тебя, но и на свою семью.

— Да, конечно. Но его это, вероятно, совсем не волнует. Он холодный и мстительный человек. Во время бала я собственными глазами видела его в малой гостиной. Он разговаривал со своим братом. Должно быть, он именно тогда заметил письма, узнал почерк отца и украл их. Я в этом уверена.

— Но для него логичнее было бы уничтожить компрометирующие письма, а не шантажировать тебя.

— А если он отчаянно нуждается в деньгах? — Китти подалась к падчерице с явным намерением сообщить ей какую-то пикантную подробность. — Говорят, он потерял почти все свое состояние, сделав целый ряд неудачных вложений. Все его поместья заложены.

Рори снова задумалась.

— Но мне он никогда не казался безрассудным и азартным человеком. Ты уверена, что он не унаследовал долги от отца?

— Абсолютно уверена, — отозвалась Китти. — Я узнала это от леди Милфорд. Он потерял все на бирже. Кроме того, его торговые суда затонули во время шторма, и теперь, говорят, он срочно ищет богатую невесту. Но некоторые считают, что даже это может не спасти его от полного разорения.

— Что ж, тогда все возможно… — протянула Рори.

— Конечно, возможно! — воскликнула Китти. — И все знают, какой он негодяй. Совершенно не похож на своего милого веселого отца. О, этот бессердечный человек не успокоится, пока не оставит меня нищей. Даже леди Милфорд считает, что именно он — возможный шантажист.

Рори в очередной раз задумалась. Нуждающийся человек, даже вполне порядочный, вполне мог решиться на отчаянные меры. Кроме того, она была склонна верить свидетельству леди Милфорд. Такая уважаемая и умная женщина ни за что не стала бы обвинять кого-либо, не имея на то оснований. И если она полагала, что именно лорд Дэшелл взял письма, то, скорее всего, так и было.

— У тебя сохранилась записка шантажиста? — спросила Рори. — Я хочу ее увидеть.

— Она в нижнем ящике стола. На самом дне. Поэтому я испугалась, увидев, как ты что-то ищешь в ящике. Я боялась, что ты увидишь записку раньше, чем я успею все объяснить. — Китти промокнула платком уже высохшие глаза и откинулась на подушки. — Дорогая, сделай милость, достань записки. Обе.

— Записок несколько?

— Две. Вторая пришла сегодня утром. Два дня назад я передала шантажисту ожерелье, но он не отдает письма и требует еще денег до конца недели.

Рори подошла к столу, выдвинула нижний ящик, быстро нашла записки и разложила их на столе. На обеих виднелась сломанная печать красного воска без идентификационных знаков. Бумага была вполне обычной — такую можно купить в любом магазине.

Внимательно взглянув на записки, Рори почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. В этом почерке, явно мужском, было что-то смутно знакомое. Или она ошибалась? И доводилось ли ей когда-нибудь видеть почерк лорда Дэшелла? Во время своего очень короткого дебютного сезона она была завалена стихами и любовными записками многочисленных поклонников. Правда, с тех пор прошло восемь лет.

— Я возьму эти записки, чтобы сравнить их с почерком лорда Дэшелла, — сказала Рори.

Китти чудесным образом оправилась от своей слезливой слабости и, бодро выпрямившись, с улыбкой проговорила:

— Значит, ты найдешь письма. Да благословит тебя Бог, моя дорогая девочка!

Рори не имела ни малейшего желания помогать женщине, нагло обманывавшей ее отца. Пусть бы сама пожинала гнилые плоды своего вероломства. Но следовало подумать о Селесте. Сестра не должна была пострадать. Она не виновата в грехах матери.

— Но я потребую плату за свою работу, — предупредила Рори, устремив пристальный взгляд на мачеху. — Папа оставил мне приданое. Поскольку я едва ли выйду замуж, ты отдашь мне его в качестве платы.

— Но… это же три тысячи фунтов! А у меня огромные расходы, связанные со свадьбой твоей сестры. Да еще и шантажист требует тысячу фунтов… Где я возьму столько денег?

— Хорошо. Тогда половину. Полторы тысячи.

— Давай тысячу, — начала торговаться Китти. — Уж лучше я заплачу тебе, чем шантажисту. А если ты не найдешь письма, то не получишь ничего.

— Найду, — заявила Рори.

Пусть ей была обещана лишь третья часть от того, что она потребовала, но она и на это не рассчитывала. По ее представлениям, Китти могла расстаться лишь с сотней-другой фунтов, не более того. Тысяча фунтов! Ей хотелось закружиться по комнате. Как это будет замечательно — иметь в своем распоряжении такую сумму. Она сможет позаботиться о тетушке, и Бернис больше не придется считать каждый пенни.

— Я навещу лорда Дэшелла, — сказала девушка. — Как ты думаешь, он не откажется принять падшую женщину? Впрочем — не важно. Ему все равно не удастся от меня избавиться. После чего я обязательно найду повод, чтобы заставить его написать несколько строк. И тогда можно будет сравнить почерк.

Китти проворно вскочила на ноги. Куда только девалась ее недавняя томность?

— Но, дорогая, тебе понадобится много времени, чтобы найти письма. Они могут находиться где угодно. Может, придется обыскать весь дом, а он…

— Я что-нибудь придумаю, — перебила Рори. — Хотя сомневаюсь, что он в ближайшем будущем пригласит меня на обед.

— Мне известно о нем кое-что… — сказала Китти. — У Дэшелла больная мать. Ужасная старая карга, и рядом с ней не уживаются компаньонки. Сыну всякий раз приходится прилагать огромные усилия, чтобы найти очередную. Если ты займешь это место, у тебя появится сколько угодно возможностей для поисков.

Рори насторожилась. Что ж, дельная мысль… Таким образом она получит доступ во все помещения особняка на Гросвенор-сквер.

— Но откуда ты знаешь, что сейчас место свободно?

— Мне сказала леди Милфорд. И я уверена, никто лучше нее не знает, что происходит в обществе. Честно сказать, я была потрясена, когда она предложила мне помощь. — Китти ухватила падчерицу за руку и потащила к двери. — Надо поторопиться. Ты должна отправиться к нему немедленно и заявить о своем желании занять это место.