Невеста для злодея

Оливия Дрейк, 2016

Во времена, когда само слово «актриса» считалось синонимом слова «куртизанка», у Мадлен Суонн из театра на Ковент-Гарден не было никаких надежд на лучшее будущее, кроме как в буквальном смысле продать себя тому, кто заплатит больше. Красавица и надеяться не могла, что Нейтан Этвуд, виконт Роули, внезапно предложит ей не содержание, а законный брак! О чувствах не шло и речи – бунтарь Нейтан просто хотел унизить своей скандальной женитьбой ненавистного сноба отца и шокировать лондонский свет, а потом навеки покинуть Англию, оставив Мадлен богатой и титулованной женщиной. К несчастью, это не помешало Мадлен пасть жертвой очарования своего мужа. Однако хватит ли ее любви, чтобы превратить жестокий каприз виконта в счастливое супружество?..

Глава 7

Престарелый священник с монотонным голосом совершал обряд венчания, а Нейт тем временем искоса поглядывал на свою невесту. Мадлен Суонн, стоявшая рядом с ним у алтаря, не отрывала взгляда своих сапфировых глаз от служителя церкви. Лучи вечернего солнца, вливавшиеся в окна храма, освещали ее изящный профиль, розовые губки и длинные ресницы. Вишневого цвета шляпка скрывала ее волосы — за исключением нескольких светлых прядей, выбившихся наружу и обрамлявших правильный овал лица.

«Боже праведный, как она красива!» Ее маскарад с переодеванием два дня назад не позволил ему в полной мере оценить этот факт.

Его взгляд скользнул ниже. Он сам выбрал это алое платье из сундука с ее костюмами. Платье с глубоким вырезом плотно облегало ее талию и бедра и при этом щедро обнажало кремовую грудь. Неудивительно, что мужчинам на аукционе так хотелось заполучить ее и сделать своей любовницей. Она была очаровательна, и ему не терпелось обольстить ее.

— Если кто-то из присутствующих может назвать причину, по которой эти двое не могут быть соединены узами законного брака, пусть назовет, — прозвучал голос священника.

Лысеющий служитель церкви оторвал взгляд от своей черной книги и выдержал долгую паузу, уставившись сквозь круглые очки на входную дверь часовни — словно ждал, что кто-нибудь вот-вот ворвется сюда с длинным списком грехов жениха и невесты.

Но Нейт-то знал, что в церкви никого не было, кроме двух обязательных свидетелей: Герти, строгой горничной, и Элиаса Джозефсона, седого помощника штурмана, которого Нейт рекрутировал в качестве своего слуги. Других гостей не приглашали, чтобы никакие слухи не достигли общества прежде времени. Для начала Нейт хотел представить свою скандальную жену семье и получить удовольствие от выражения ужаса на лице графа Гилмора.

Сгорая от нетерпения, Нейт едва сдерживался, чтобы не прикрикнуть на церковника, — мол, поторопись! Ему хотелось поскорее покончить с обрядом и отвезти Мадлен Суонн в Гилмор-Хаус, чтобы насладиться началом чудесного спектакля.

Возобновив свою речь, священник проговорил:

— Я требую от вас обоих ответить как в день Страшного суда, когда все тайны сердца будут раскрыты. Если кому-то из вас известны препятствия, по причине которых вас нельзя сочетать законным браком, заявите о них сейчас.

С этими словами священник уставился на жениха и невесту. Очевидно, у него имелись какие-то подозрения ввиду быстроты и секретности брачной церемонии. При обычных обстоятельствах от церкви требовалось оглашение имен вступающих в брак в течение трех последовательных воскресных служб. Но Нейт накануне получил специальное разрешение от архиепископа — благодаря трудам леди Милфорд, замолвившей за него словечко.

Крестная оказалась на удивление полезной. Хотя она не одобряла его цели, тем не менее устроила его участие в аукционе. Очевидно, боялась, что он возьмет в жены какую-нибудь немытую нищенку из сточной канавы.

Нейт поневоле согласился, что совет леди Милфорд пришелся как нельзя кстати. Он был вполне доволен ее выбором. Мадлен Суонн как актриса умела отчетливо произносить слова и в то же время была способна ругаться как отъявленная гарпия. Ничто не будет более оскорбительным для графа Гилмора, чем сознание того, что его невестка — простолюдинка, продавшая свое тело тому, кто предложил наивысшую цену.

Священник откашлялся и вновь заговорил:

— Согласен ли ты взять эту женщину в законные жены…

— Да-да, согласен, — перебил Нейтан.

Священник нахмурился. Затем обратился к Мадлен Суонн:

— Согласна ли ты взять этого мужчину в законные мужья и жить с ним по закону Божьему в священных узах брака? Будешь ли ты повиноваться ему и служить, любить и почитать, поддерживать в болезни и здравии, сумеешь ли отказаться от других мужчин и быть ему верной, пока смерть не разлучит вас?

Мадди покосилась на Нейта. И снова его поразила ее цветущая красота. Эти проникновенные голубые глаза… Точеные черты… И еще — эти нежные губки, извергавшие проклятья, когда он выскочил из темноты и сорвал с нее парик.

Она почти ни слова не произнесла с тех пор, как он забрал ее из дешевых меблированных комнат. В отличие от той разъяренной мегеры, которой Мадлен была во время аукциона, сейчас она казалась очень молчаливой девушкой. А может, у нее имелись собственные соображения относительно брака?

Нет, конечно же, нет.

Мадлен Суонн была охотницей за деньгами, вот и все. Девчонка согласилась на его условия, потому что жаждала обрести статус благородной дамы и прилагавшуюся к нему роскошь. Какая простолюдинка устоит против такого соблазна? Наверняка она уже мечтала о волшебных балах и элегантных нарядах, мечтала о том, как будет хвастать своим новым общественным положением перед теми, кто ниже ее. Она просто не могла ему отказать, не могла сказать «нет».

Или могла?

Ее губы раскрылись и прозвенел чистый голос:

— Да, согласна.

Нейт с облегчением вздохнул. Конечно, он не боялся отказа. Но из-за вздорности своего характера эта девица могла повести себя непредсказуемо.

По указанию священника они повернулись друг к другу лицом и произнесли слова брачной клятвы. Сначала Нейт, потом она: «В богатстве и бедности, в болезни и здравии любить и лелеять, пока смерть не разлучит нас…»

Что за вздор?! Никто из них не собирался исполнять эту клятву. Перед лицом закона они будут супругами, и он, безусловно, исполнит свой супружеский долг, но во всех остальных отношениях их союз представлял собой сугубо деловое соглашение.

Он использует ее в качестве орудия мести. Она взамен получит богатство и положение в обществе. Все остальное из этого ритуала — пустые слова.

Когда священник предложил ему надеть невесте на палец кольцо, Нейт немного смутился — он даже не подумал о том, чтобы его купить.

— Кольца нет, — процедил он сквозь зубы. — Давайте дальше без него.

В какое-то мгновение ему показалось, что старик священник прервет церемонию, и Нейт впился в него взглядом.

Святой отец снова откашлялся и проговорил:

— Да не разъединит ни один человек тех, кого Господь соединил вместе… Я объявляю вас мужем и женой.

Мадлен подняла на Нейта голубые глаза, полные холодного презрения. Она явно собиралась воздвигнуть между ними стену. Собиралась держать его на расстоянии — как в день аукциона.

Ее отчужденность задела Нейта. Мадлен теперь была его женой, и он не позволит ей диктовать ему условия. Она должна знать, кто в доме хозяин.

Нейт властно прижал ее к себе и, наклонив голову, со всей страстью поцеловал. Губы Мадди приоткрылись в немом протесте, но он, воспользовавшись моментом, скользнул языком меж ее губ. О, они были восхитительными на вкус. Он провел ладонью по ее спине, и его кровь вскипела. На аукционе она спрятала свои женские прелести под горой ватных накладок. Но в дальнейшем он ей этого не позволит.

Мадлен на миг застыла изваянием, но затем, издав что-то вроде радостного урчания, приподнялась на цыпочки и поцеловала его в ответ. И тотчас, запустив пальцы в его волосы, прижалась к нему всем телом. Да-да, она желала его не меньше, чем он ее.

Сегодня он уложит ее в постель. Такая красивая актриса наверняка имела множество любовников. Следовательно, была искушена в искусстве любви и знала тысячи способов, как доставить мужчине удовольствие. Ему не терпелось узнать их и научить ее тому, что умел он сам.

Хотя месть была главной причиной этого брака, физическое обладание ею станет дополнительным удовольствием. У них будет несколько месяцев, чтобы насладиться друг другом. А потом ему надоест ее брюзжание, и он навсегда уедет из Англии, оставив свою непристойную жену головной болью отца. Возможно, Нейт даже сумеет зачать с ней сына. Гилмор будет в ярости, если в жилах наследника графства окажется разбавленная кровь…

Священник деликатно кашлянул.

Нейт нехотя отпустил невесту. К его радости, Мадлен казалась весьма довольной. Правда, щеки ее окрасил румянец смущения. Она, вероятно, осознала, какой спектакль устроили они перед священником и свидетелями. Но Нейт нисколько не сожалел об этом. Главное — она теперь принадлежала ему.

Его жена. Леди Роули. Виконтесса Роули…

При этой мысли Нейт похолодел. Ведь виконт Роули — титул его брата Дэвида: в их детские годы именно так к нему обращались слуги. Дэвид заслуживал этот титул, потому что был хорошим сыном — пристойным, добрым, благовоспитанным…

Нейт не мог избавиться от ощущения, что украл титул. Он тяготился этим навязанным ему знаком принадлежности к высшему сословию. Лучше бы его брат был жив и здоров.

Он подал руку Мадлен, и они вместе проследовали в ризницу, чтобы поставить свои подписи в «брачной книге». Нейт сделал глубокий вдох. Ему следовало сосредоточиться на мести, а не предаваться сожалениям. Его план был запущен в действие.

Не пройдет и часа, как он встретится с графом Гилмором — впервые за десять лет.

Сегодня он, Нейт, — уже не презренный младший сын. Сегодня он наследник. И у него в руках оружие мести в лице непотребной молодой жены.

* * *

Когда они вышли из экипажа перед Гилмор-Хаусом, Мадди старалась не таращить глаза. Поездка в шикарной карете с плюшевыми подушками и золоченой фурнитурой стала для нее настоящим испытанием — ведь она-то привыкла к скромным наемным экипажам. Девушка окинула взглядом мраморный фасад с колоннами и в тысячный раз задалась вопросом: не сглупила ли она, согласившись на этот безумный брак?

Лорд Роули приказал вознице отогнать карету в конюшни за домом. Он был поразительно хорош в зеленом сюртуке с белым галстуком, в высоком черном цилиндре, с длинными темными волосами, перевязанными сзади лентой. Мадди не понимала, почему он носил такую старомодную прическу. Впрочем, она очень шла ему — придавала весьма романтический облик, отличавший его от всех прочих господ.

И теперь он был ее мужем.

Все это представлялось столь нереальным, что у нее подгибались колени. Мадди казалось, что она играет в каком-то спектакле, но занавес вот-вот опустится, и она вернется в свою крохотную гримерную. Было трудно поверить, что всего два дня назад она готовилась к аукциону и планировала выбор временного любовника.

Теперь она была замужем. Замужем за влиятельным человеком, виконтом, жаждавшим отомстить своему отцу.

Господи милостивый! Что она наделала?!

Лорд Роули повернулся к ней и предложил ей руку. Внимательно посмотрев на него, Мадди поняла, что он ужасно нервничал. И теперь он совершенно не походил на того очаровательного джентльмена, которого она впервые увидела два дня назад — тогда он постоянно смеялся и шутил. Всю дорогу от церкви, в течение получаса, он хранил молчание, уставившись в окно и нервно барабаня пальцами по бархатной подушке экипажа. Теперь, когда она принадлежала ему, он, видимо, не считал нужным развлекать ее разговорами и озарять улыбками.

Мадди испытывала сожаление по этому поводу. Хотя он ужасно досаждал ей при их первой встрече, ей нравилось общаться с ним. С ним она чувствовала себя живой, а сейчас… Сейчас ее терзали дурные предчувствия.

— Возьми меня под руку, — сказал он вполголоса. — И постарайся не наступить на подол, поднимаясь по ступенькам.

— Разве это не пойдет на пользу твоему делу? — съязвила Мадди, продевая руку в кольцо его локтя. — Ну… если я попаду в неловкое положение…

— Если упадешь и расквасишь нос, то нет. Я не позволю Гилмору обвинять меня в дурном обращении с тобой.

Граф Гилмор… Как жаль, что лорд Роули говорил о своем отце таким ледяным тоном. Для Мадди отец всегда был папой, человеком, заслуживавшим любовь и уважение.

Пока они поднимались по широкой лестнице, лорд Роули продолжал тихо ворчать:

— Когда войдем в дом, веди себя как болтливая глупая торговка. Важно, чтобы ты всегда была в образе.

— Я с этим справлюсь. В конце концов, я и впрямь именно такая. Не поэтому ли вы выбрали меня, милорд?

Он смерил ее недовольным взглядом — как будто заподозрил в сарказме.

— Чем больше бестактных промашек ты совершишь, тем лучше. И еще ты должна болтать без умолку.

— Болтать?

— Да, Гилмор терпеть не может болтунов.

«Что ж, это для меня не проблема», — подумала Мадди. Она сыграла много разных ролей, а сегодня ей даже не пришлось учить текст. Она может просто притвориться сварливой и болтливой бабенкой и будет вести себя соответственно. Вызвать отвращение графа будет нетрудно.

И все же ей было не по себе. События развивались слишком быстро — стремительно. Вот если бы у нее был день или два, чтобы она могла… свыкнуться с мыслью, что теперь она — замужняя дама… И если бы не пришлось разыгрывать эту ужасную сцену прямо в день своего венчания…

Они поднялись к колоннаде, но у массивной белой двери Мадди остановилась.

— Лорд Роули, постойте. А что если вашего отца нет дома? Вы ему сообщили?

Виконт бросил на нее сердитый взгляд, и в золотистых искорках его зеленых глаз блеснул солнечный свет.

— Он здесь. Леди Милфорд уверила меня в этом. И тебе лучше звать меня Нейт. Пусть Гилмор думает, что мы без ума друг от друга.

Нейт… Это имя не очень ему подходило. Слишком короткое и простое для такого примечательного человека.

— Я буду звать вас Нейтан. Но если вы продолжите смотреть на меня с такой неприязнью, то сами все испортите. Испортите образ счастливого мужа.

Тут его лицо озарила улыбка с пленительными ямочками, и он, наклонившись к ней, тихо пробормотал:

— Я изображу счастливого мужа, будь спокойна. Особенно — сегодня ночью в постели.

У Мадди перехватило дыхание. На какой-то миг ей показалось, что он сейчас снова ее поцелует. Поцелует прямо здесь, в портике, перед всеми этими роскошными экипажами и разодетыми прохожими на улице. Его страстные объятия в церкви застали ее врасплох. Она не ожидала такой бурной и восхитительной атаки его губ, не ожидала и собственного непреодолимого желания ответить на поцелуй.

И тут ей вдруг вспомнились его слова, сказанные в гримерной: «Уверяю вас, мисс Суонн, наши брачные отношения непременно будут закреплены. Я очень даже расположен лечь с вами в постель. И сделаю это с величайшим удовольствием».

При этом воспоминании по телу Мадди пробежала приятная дрожь. Не имея никакого опыта в постельных делах, она весьма смутно представляла, что должно было произойти между ними ночью. И мысли об этом одновременно и беспокоили ее, и возбуждали. В темноте спальни они прижмутся друг к другу под одеялом, и он снова начнет ее целовать. А его руки будут блуждать под ночной сорочкой, пока он, наконец, не…

Внезапный щелчок открывавшейся двери прервал ее эротические фантазии. Мадди оторвала взгляд от лорда Роули: «Итак, не забыть бы его имя…»

В дверях стоял широкогрудый мужчина солидного возраста, в черном фраке. Он вопросительно вскинул бровь, но уже в следующее мгновение лицо его расплылось в улыбке, а карие глаза радостно вспыхнули.

— Мастер Нейтан! Неужели это и вправду вы? Наконец вернулись домой? — Он немного помолчал, затем с поклоном добавил: — Простите меня, милорд. Я не к месту разболтался.

Нейтан с широкой улыбкой похлопал мужчину по плечу.

— Чертовски много времени прошло, Шоушенк. Я рад, что ты по-прежнему здесь служишь.

— Кресло-качалка пока ни мне, ни миссис Шоушенк не требуется. Правда, его светлость нанял нового повара из Парижа. — Слуга перевел взгляд на Мадди, словно вопрошая: «А это кто такая?» — Пожалуйста, проходите, милорд.

«Этот человек, вероятно, дворецкий», — заключила Мадди. И тут лорд Роули — нет-нет, Нейтан! — положил руку ей на талию и легонько подтолкнул вперед. Теплое прикосновение его ладони казалось невероятно интимным. Этим жестом он словно клеймил ее как свою собственность.

Да, конечно, он таким образом демонстрировал слуге свои права на нее. Игра началась. При этой мысли сердце гулко застучало.

Но тотчас же, при виде великолепного холла, куда они вошли, Мадди забыла обо всем на свете. Это огромное помещение уходило высоко вверх, а сводчатый потолок его был расписан резвящимися среди облаков херувимами и ангелами. В лучах полуденного солнца огромная хрустальная люстра играла и переливалась всеми цветами радуги. Бледно-зеленые стены украшали портреты и пейзажи в золоченых рамах. Кое-где стояли бюсты на пьедесталах. В центре холла располагалась мраморная лестница, ведущая на второй этаж и переходящая в балконы, по обе стороны окаймленные балюстрадой.

За время, проведенное в Лондоне, Мадди повидала много великолепных домов, но никогда не бывала ни в одном из них. А ведь лорд Роули — то есть Нейтан — сказал, что они с ним будут жить здесь, в Гилмор-Хаусе!

И снова ей почудилось, что она оказалась в волшебной сказке. Даже в самых смелых своих мечтах не могла Мадди представить, что когда-нибудь назовет столь роскошное жилище своим домом. Этот дом скорее походил на дворец, в котором обитали короли и королевы со своим двором.

Но теперь, напомнила себе Мадди, она и сама принадлежала к высшему свету. Хотя чувствовала себя самозванкой. Ей хотелось броситься вон отсюда… и найти убежище в знакомой обстановке театра.

Нейтан снял шляпу и перчатки и протянул их подбежавшему лакею.

— Дорогая, позволь ему взять твой плащ, — сказал он Мадди и, обращаясь к дворецкому, добавил: — Боюсь, вам придется проявлять терпение по отношению к леди Роули. Она не знакома с правилами, принятыми в благородном обществе.

Дворецкий с удивлением уставился на Мадди. Казалось, он только сейчас понял, что она — жена Нейтана.

— Э… мои поздравления, милорд.

«Леди Роули…» Расстегивая застежку на груди, Мадди мысленно произнесла свое новое имя. Казалось, что оно принадлежало какой-то другой женщине, какой-то благородной даме или персонажу из пьесы. Что ж, отчасти так оно и было. Она ведь находилась здесь для того, чтобы сыграть свою роль…

Но времени на подготовку ей не дали.

Она бросила плащ лакею, затем повернулась к дворецкому и, схватив его руку в перчатке, принялась энергично ее трясти.

— Позвольте сказать, как я рада познакомиться с вами, мистер Шоушенк. Надеюсь, мы быстро подружимся.

Щекастое лицо дворецкого залилось краской, сгустившейся еще больше, когда его взгляд упал на слишком уж глубокий вырез ее платья. Но он быстро пришел в себя, и его лицо приобрело выражение непоколебимой вежливости.

— Благодарю вас, миледи. Позволите взять и вашу шляпку?

Мадди развязала ленты под подбородком и вручила шляпу дворецкому.

— Конечно, сэр. Только поаккуратнее с ней, чтобы не раздавить вишенки. Дороговато пришлось за них заплатить!

Дворецкий осторожно переместил пальцы, чтобы не коснуться кокетливой ягодной грозди, и передал шляпку лакею.

— Не стоит переживать, миледи. Наши слуги хорошо позаботятся о ваших вещах.

Молодой лакей в элегантной голубой ливрее и в обязательном белом парике несколько мгновений таращил на Мадди глаза. Затем торопливо засеменил по длинному коридору. Мадди же мысленно улыбнулась, представив, какие разговоры сейчас начнутся в лакейской. Слуги станут шушукаться по углам, передавая друг другу сплетни о возмутительном поведении жены лорда Роули.

Хватит ли Герти здравого смысла придержать свой острый язычок?

К счастью, горничная еще не приехала. После церемонии венчания она отправилась в меблированные комнаты, чтобы забрать вещи Мадди. Но следовало заранее предупредить ее…

— Отец дома? — осведомился Нейтан, взглянув на дворецкого.

— В данный момент все пьют чай в гостиной. Если вы немного подождете, я узнаю, там ли еще его светлость.

— Будь добр, не говори ему, что я не один, — велел Нейтан. Он обнял Мадди за талию и одарил сияющей улыбкой ослепленного любовью молодого мужа. — Я хочу сделать ему сюрприз.

— Как пожелаете, милорд.

С почтительным поклоном Шоушенк отвернулся и размеренно зашагал вверх по мраморным ступеням. Он держался так прямо, что напоминал солдата на параде.

Как только дворецкий удалился на почтительное расстояние, Мадди освободилась от показного объятия Нейтана и хмуро уставилась на него.

— Он сказал «все»? — прошептала она. — Выходит, кроме вашего отца, тут есть и другие люди?

Нейтан пожал плечами.

— Здесь, в Гилмор-Хаусе, живет моя бабка, вдовствующая графиня. И еще — вдова моего брата София. Правда, я ее никогда не видел. А также моя сестра Эмили. Ей, должно быть, уже девятнадцать, так что она давно покинула детскую.

Перспектива встретиться с тремя спесивыми светскими дамами испугала Мадди. К такой пытке она не была готова.

— Вы не говорили, что, кроме графа, мне придется еще с кем-то встретиться сегодня.

Нейт снова пожал плечами.

— И что же? Ты должна держаться уверенно перед любой публикой.

— Да, наверное. Но… — Кроме матери и леди Милфорд, те немногие дамы из высшего света, с которыми ей доводилось встречаться, отличались заносчивостью и считали ниже своего достоинства даже разговаривать с ней. — Нужно было предупредить меня, что придется играть перед группой женщин. Если бы я знала, ни за что бы не согласилась надеть это жуткое платье. Оно сшито для сцены, а не для появления в приличном обществе!

Нейт окинул взглядом ее полуобнаженную грудь и одобрительно кивнул.

— Отлично. Замечательно. Идеально подходит для скандальной актрисы. Такая женщина должна выставлять напоказ все ценное, что у нее есть.

— Мое самое ценное — это ум.

— В таком случае, — хмыкнул виконт, — постарайся его не демонстрировать сегодня. Действуй согласно сценарию. — Он взял жену за локоть и увлек к лестнице. — Идем же…

Мадди едва поспевала за его широким шагом.

— Что вы делаете? Нам ведь сказали подождать здесь…

— Чтобы Гилмор отказался с нами увидеться? Нет уж! Этому не бывать!

Подхватив юбки, чтобы подняться по широкой лестнице, Мадди искоса взглянула на мужа. Его лицо вновь приобрело мрачное выражение.

— Вряд ли он поступит так грубо. Он же не видел вас десять лет.

— Ты не знаешь графа Гилмора. Перестань препираться. Зли моего отца, а не меня!

Когда они добрались до верхней площадки лестницы, Нейтан потащил ее по широкому коридору со стоявшими повсюду золочеными стульями. Стены украшали канделябры в форме раковин. Их ноги мягко ступали по толстому ковру с рисунком из роз, переплетенных плющом. По обеим сторонам коридора располагались просторные комнаты, одна из которых оказалась обеденным залом со столом, превосходившим по длине сцену в театре «Нептун».

Мадди то и дело озиралась в немом благоговении. Размер и роскошь этого дома поражали и ошеломляли. А ведь ее мать выросла в подобном дворце… И как только она сумела приспособиться к жизни в труппе актеров, странствующих по городам? Неудивительно, что она с такой грустью вспоминала свою прежнюю жизнь, особенно отца, который сказал ей, что она для него умерла.

Мадди стиснула зубы. В качестве леди Роули она войдет в высшее общество. Будет ездить на приемы и балы, на званые обеды. И в какой-то момент она обязательно встретит всемогущего герцога Хутона. Своего деда. Мерзавца, отказавшегося от ее матери.

Это было то общее, что объединяло их с Нейтаном. Они оба мечтали отомстить родственнику. Но ее муж не должен узнать о ее, Мадди, родословной. Пока это должно оставаться для него секретом.

Нейтан остановил ее в коридоре перед сводчатым дверным проемом. Заглянуть внутрь Мадди не могла, но слышала доносившиеся из комнаты приглушенные голоса — сердитый мужской и высокий голос женщины, казалось, чем-то возмущенной.

Вероятно, дворецкий только что объявил о прибытии лорда Роули.

Она взглянула на Нейтана. Его лицо стало непроницаемой маской. И он словно забыл о ее присутствии. Корсет из китового уса под ее вульгарным платьем ужасно сжимал грудную клетку. Ах, если бы только она могла прочитать мысли мужа…

Тут он сжал ее локоть и повел к дверному проему. Его глаза светились холодом изумрудов.

Конец ознакомительного фрагмента.