Осторожно, спойлеры!

Оливия Дейд, 2020

Маркус – кинозвезда, красавчик и любимец женщин, но у него есть свои секреты. Под фейковым ником в сети он посмеивается над сериалом, в котором снимается. Если кто-то узнает об этом, то карьера Маркуса с треском рухнет. Эйприл – геолог, но у нее тоже есть что скрывать. Она пишет фанфики и создает себе костюмы Лавинии – героини популярного сериала. Когда она наконец осмеливается опубликовать свое фото в образе Лавинии, то получает в ответ одни насмешки. И тут Маркус, желая поддержать девушку, неожиданно для всех приглашает ее на свидание… Чем больше они узнают друг друга, тем интереснее, запутаннее и горячее становятся их отношения. Как долго они смогут скрывать ото всех свои секреты? И смогут ли они сохранить чувства, когда вся правда выплывет наружу?

5

— Итак… — Маркус промокнул идеальные губы крахмальной салфеткой и аккуратно вернул ее на колени. — У тебя есть аккаунт в соцсетях?

Эйприл не знала, что на такое ответить.

В личной переписке он не казался таким тормозом. Но, может быть, его соцсетями занимается личный помощник? Она же никогда не общалась с ним по-настоящему. Или, может, для такого мужчины она слишком незначительная, чтобы долго что-то помнить?

Произнеся предельно лаконичное «Да», она вилкой отделила кусочек фирменного копченого лосося и обмакнула его в сметанно-укропный соус и подчеркнула: «Есть».

Олаф, их официант, подошел наполнить ее бокал с водой, что делал, кажется, после каждого ее глотка. Воспользовавшись моментом, Эйприл украдкой посмотрела на часы.

Тридцать минут с начала встречи с Маркусом? Всего-то? Проклятие.

Ей казалось, что прошло больше времени после того, как она вошла в освещенный свечами эксклюзивный дорогой ресторан «Сома» и обнаружила, что он уже сидит за их столиком у окна. Поскольку она приехала на десять минут раньше и думала, что ей придется подождать (голливудские звезды должны же красиво опаздывать), она с удивлением моргнула, когда он изящно поднялся и поприветствовал ее безмятежной улыбкой на прекрасном лице.

— Отлично выглядишь, — заметил он, кинув быстрый взгляд на ее облегающее платье. — Спасибо, что составила мне компанию сегодня.

Он показал ей на стул — при этом его темный пиджак красиво обтянул бицепсы — и помог сесть. Не переставая улыбаться, он завязал разговор. О погоде. О пробках. О том, какой прекрасный закат этим вечером.

Так они и проводили время между визитами Олафа. Ее подмывало опрокинуть бокал с водой или поджечь свою салфетку свечой просто ради хоть какой-то реакции. Ужин будет бесконечным.

Тихонько вздохнув, Эйприл съела кусочек лосося. По крайней мере она больше не чувствует себя виноватой из-за того, что предпочла бы поужинать с Александром Вудро, а не с Маркусом. Или еще лучше переписку с КЭБН безликому разговору с любым из известных актеров.

Ее лучший интернет-друг не знал об этом свидании, но она собиралась рассказать ему сразу по возвращении в отель. Однако сначала надо постараться не заснуть за три перемены блюд с Маркусом. Проклятие!

— Полагаю, за последнюю неделю уведомлений было… — На его широком лбу появились морщины, пока он словно подыскивал нужное слово. — Много?

Эйприл рассмеялась от такого преуменьшения:

— Определенно. Я гуглила местные обители. Также пыталась найти ближайшие пустые пещеры, подходящие для тихой и уединенной жизни.

— Если ты рассматриваешь жизнь в пещере, это, наверное, не очень хороший знак. Извини.

Впервые за весь вечер его доброжелательная улыбка пропала.

— Тебя травили в сети? Или в жизни?

— Нет, — сразу отказалась она и замолчала, задумавшись. — Ну, да, в соцсетях. Периодически. Но ничего такого, с чем я не могла бы справиться с помощью функций «игнорировать» и «блокировать». По крайней мере до сих пор.

Она понимала, что скоро ее ждет еще большее внимание. Может, она не знакома с ритуалами славы, но даже она знала достаточно, чтобы осознавать, что очевидцы будут фотографировать их с Маркусом за столом. Даже ее мать это понимала.

Как только эти фото появятся в интернете, как только они с Маркусом опубликуют свои селфи, последуют новые статьи в блогах. Новости в развлекательных шоу. Возможно, она даже удостоится краткого упоминания в любимой маминой утренней передаче.

Если так, то она не радуется перспективе последующего звонка.

— Если станет хуже, дай мне знать, — произнес Маркус, и впервые за весь вечер его серо-голубые глаза внимательно посмотрели на нее. — Я серьезно.

Милое предложение. И бессмысленное.

— Что ты можешь сделать?

На мгновение он стиснул зубы, тени под острым подбородком стали глубже.

— Не знаю. Что-нибудь.

Решив не спорить, Эйприл лишь наклонила голову и позволила ему принять это за согласие. Затем на несколько минут воцарилось молчание, пока они заканчивали первое блюдо, которое, надо сказать, было изумительно вкусным. Маркус — или его личный помощник — выбрал хороший ресторан.

Также надо отдать ему должное: он не пытался каким-либо образом повлиять на ее заказ. Не было ненавязчивых рекомендаций так называемых более здоровых вариантов, никаких ограничений по еде, недвусмысленных указаний на салаты. Больше всего обижает, когда эти указания исходят от людей, которые должны о тебе заботиться.

Вместо этого, когда незаметно подошедший официант, только что маячивший на заднем плане с графином воды в руках, принял ее заказ — три блюда по фиксированной цене, Маркус просто сказал, что это превосходный выбор, и заказал то же самое.

Через некоторое время его безмятежная улыбка вернулась.

— Очень вкусно. Напомни, что мы заказали на главное блюдо? Тоже лосось?

О боже! По сравнению с этим ужином период полураспада радия покажется короче.

«Еда, — напомнила она себе. — Зато ты вкусно поешь».

— Запеченные куриные бедра с начинкой из козьего сыра и абрикосовым соусом, а к ним нежная полента с чесноком и пассерованная зеленая фасоль с тимьяном. — Она помолчала. — О, и жареные кедровые орешки… где-то. Наверное, в составе соуса. Не помню точно.

Он моргнул. Она повела плечом.

— Я люблю поесть.

Его улыбка стала шире и коснулась глаз. Произнес он лишь краткое «Заметно». Но его голосе не было насмешки, по крайней мере Эйприл не уловила. Только веселье.

— А еще у тебя чертовски отличная память, — добавил Маркус, и она отмахнулась:

— Я проверила ресторан вчера вечером. Я остановилась в местном отеле, пока не отмою свою новую квартиру, так что у меня куча времени, чтобы изучить меню онлайн.

— Я рад, что ты нашла то, что тебе захотелось заказать.

Он опустил глаза на свою пустую тарелку. Когда он снова поднял их, то провел пальцами по волосам, красиво взъерошив их, при этом изогнув руку так, чтобы подчеркнуть все те мышцы, которыми она любовалась на экране своего ноутбука.

Да, его мускулы оказались впечатляющими и при личной встрече. И он был очень вежливым. Его густые волосы отливали золотом в свете свечей. Но господи, какая тоска…

Эйприл подумала было рассказать о своем переезде, о новой работе или о том, чем займется на выходных, просто чтобы убить время. Однако это показалось ей бесполезной тратой сил, если человек даже не способен запомнить их переписку в соцсетях или блюдо, которое заказал несколько минут назад. Поэтому они снова погрузились в молчание, пока не пришел Олаф, чтобы забрать пустые тарелки и долить воды в бокалы.

Как только загруженный посудой официант скрылся за вращающимися дверями, сбоку мелькнула вспышка, заставившая Эйприл вздрогнуть. Повернувшись, она попыталась найти источник белых точек, заплясавших под ее веками.

А, конечно! Мужчина за соседним столиком сфотографировал их на мобильный телефон, который теперь торопливо положил на колени, подальше от глаз. Вероятно, через несколько минут это фото окажется в соцсетях. А может и раньше, если они отвернутся и он сможет снова воспользоваться телефоном.

— А я все гадала, сколько времени это займет, — пробормотала она.

— Обычно люди достаточно сообразительны, чтобы не пользоваться вспышкой в подобных местах, — заметил Маркус и кивнул на метрдотеля. Мужчина в костюме, который приветствовал ее у входа, энергично шел к столику неудачливого фотографа. — Здешнее руководство ценит частную жизнь клиентов и конфиденциальность. Или хотя бы видимость таковой.

Если бы она не была поглощена грядущими разборками за соседним столиком, то покосилась бы на Маркуса. «Конфиденциальность?» Неподходящее словечко в его устах.

Но она не обратила на него внимания, ведь совсем рядом происходило самое интересное событие за весь вечер. Поставив локоть на покрытый белой скатертью стол, она подперла щеку кулаком, ожидая начала шоу.

Метрдотель устремился к мужчине и, низко наклонившись, принялся тихо отчитывать его. Мужчина отпирался. Испуганно нахмурившись, он показал, что телефон лежит у него на коленях. Это должно было послужить неопровержимым доказательством того, что он никак не мог сделать фото в ресторане.

— И это меня называют актером, — едва слышно произнес Маркус.

Наконец после оживленной дискуссии, которая также происходила шепотом, мужчина за столиком убрал мобильник во внутренний карман пиджака, похлопав по нему, словно обещая, что оставит его там до конца ужина. Бросив на него последний прищуренный взгляд, метрдотель вернулся на место.

Развлечение закончилось, и Эйприл с сожалением повернулась обратно к Маркусу.

— На самом деле мне плевать на фотографии. Я понимаю, что это неизбежно. Просто предпочитаю, чтобы меня не слепили вспышкой.

Сможет ли она когда-нибудь сохранять такую невозмутимость во время внезапных снимков, она не знала. Но собиралась попытаться.

— Извини. Еще раз, — произнес Маркус и, сжав губы, посмотрел ей в глаза. — Отчасти я выбрал этот ресторан потому, что папарацци еще не находили меня тут. Я надеялся, что ты сможешь контролировать сегодняшний нарратив онлайн, если это вообще возможно.

Ха. Она было открыла, а потом закрыла рот.

— Все в порядке. Не извиняйся, — наконец сказала она. — Маркус, хочу тебя спросить. Ты сам управляешь своими аккаунтами в соцсетях или поручаешь помощнику?

Между его красиво очерченных бровей появилась глубокая морщинка.

— Я сам. Плохо по большей части. А что?

Откинувшись на мягкую спинку стула, Эйприл склонила голову набок и внимательно посмотрела на своего спутника.

«Я надеялся, что ты сможешь контролировать сегодняшний нарратив онлайн». Не самая обычная фраза для человека, не способного к глубокомысленным высказываниям.

Интересно.

«Досадить» могло быть просто случайно брошенным словечком. Даже самые бестолковые белки время от времени находят желуди.

«Конфиденциальность» тоже не вписывалась в образ, но он все-таки мог повторять это за кем-то. За своим агентом, сценаристом, режиссером — кем угодно.

Однако «контролировать нарратив»…

Это третий раз, когда он сказал что-то, что демонстрировало острый ум. На этом этапе ей либо придется сделать вывод, что кто-то подарил ему календарь с умными фразами на каждый день, либо признать, что он все-таки не такой тупой. Во всяком случае далеко не такой тупой, каким притворяется.

Пора копнуть глубже. Взять больше образцов.

Через несколько мгновений им принесли главное блюдо. Эйприл улыбнулась Маркусу и взялась за вилку и остро заточенный нож. В центре тарелки лежала пара куриных бедрышек с коричневой, хрустящей, просто идеальной корочкой. Настолько идеальной, что сторонний наблюдатель ни за что не догадался бы, что под ней скрыто что-то еще, кроме курицы.

Вооружившись вилкой и ножом, Эйприл сделала тонкий надрез, открыв начинку под безупречной кожей. Затем отрезала кусочек и отправила его в рот, наслаждаясь вкусом.

Блюдо было сложным. Очень вкусным, с терпкими и сладкими нотками и неожиданной текстурой благодаря жареным кедровым орешкам. Именно то, что она хотела, хотя и сомневалась, мудро ли заказывать в таком изысканном ресторане что-то настолько заурядное и скучное, как куриные бедра.

Но ей больше не было скучно. Ни капельки.

— Мне бы хотелось, чтобы ты больше рассказал о своей работе в «Богах Врат». — Когда он виновато поморщился, она подняла руку. — Я знаю, что тебе нельзя ничего говорить о финальном сезоне, и я не спрашиваю. Все равно меня больше интересует то, что происходит за кадром. Твой распорядок дня и в чем заключалась твоя работа все это время. Как проходят тренировки с мечами, умел ли ты уже ездить верхом, когда присоединился к съемкам, всякое такое.

На этот раз, когда он откинул волосы со лба, движение не выглядело таким заученным. Особенно в сочетании с наморщенным лбом.

— Боюсь, я утомлю тебя до смерти, — усомнился он. Его улыбка была все еще яркой, все еще доброжелательной, но уже немного натянутой. — Может, поговорим про мои упражнения? Или я могу рассказать тебе про работу с Саммер Диаз и Карой Браун.

Он рассказывал об этом множество раз в бесчисленных статьях и блогах, и ей это не было интересно. На самом деле разговоры об упражнениях утомят ее до смерти, а когда речь заходила о его коллегах, мужчина источал благожелательные банальности.

«Мне повезло работать с такими талантливыми коллегами, к тому же почти такими же красивыми, как я».

«Они настоящие профессионалы, прекрасные внутри и снаружи. Как я!»

«Продюсеры не могли найти более прекрасных и одаренных актеров на роли Лавинии и Дидоны. Или Энея, если уж на то пошло».

Нет, она хочет затронуть темы, не имеющие стандартных поверхностных ответов.

— Я точно не заскучаю, — пообещала Эйприл и, отрезав еще кусочек курицы, замерла с вилкой над тарелкой. — Ты ездил верхом до съемок в сериале?

— Нет. Не ездил.

Он гонял по своей тарелке кубик абрикоса, пристально следя за кругами, пока она жевала и ждала ответа, которого все не было. Она проглотила курицу и копнула глубже:

— Тебе нравится верховая езда?

— Да.

Не вдаваясь в подробности, он торопливо сунул в рот кусок курицы.

Хорошо, больше никаких вопросов, на которые возможен предельно краткий ответ.

— Что тебе в ней нравится?

Маркус показал на свой набитый рот. Эйприл понимающе кивнула и стала ждать. И ждать. И ждать.

Он жевал чрезвычайно тщательно, целую минуту или около того. Но если он надеялся, что она скажет что-то еще или сменит тему, пока он бесконечно жует поленту — поленту, которую и жевать-то не требуется, то был обречен на разочарование.

Его кадык дернулся, когда он проглотил, и Эйприл ободряюще улыбнулась.

— Ну… — начал он и коротко вздохнул, так осторожно, что она не заметила бы, как дернулась его грудь, если бы не следила столь пристально. — Мне нравится быть на природе. И я очень спортивный, так что мне подходит верховая езда. Совпадает с моими талантами, полагаю. — Неожиданно он выпрямился на стуле. Затем отработанным движением головы откинул волосы с лица. — Чтобы накачать бедра, я делал определенные упражнения, которые посоветовал мой тренер. Могу рассказать про них.

Нетушки.

— Полагаю, тебе пришлось много тренироваться, даже если ты спортивный от природы и много занимаешься. — Пролетев на полной скорости мимо его попытки направить разговор в другую сторону, она продолжила давить:

— Кто-то из сериала учил тебя сражаться на мечах или ты сам научился?

При этих словах он снова встретился с ней глазами. Наконец-то.

— Ты хочешь услышать про съемочную группу?

— Конечно, — согласилась она, подумав, что это не хуже любой другой темы может раскрыть какие-нибудь детали.

Маркус сжал губы и слегка кивнул. Отложив приборы, он подался вперед.

— Эм… хорошо. Всем, что я умею с мечом, я обязан им.

— Как так? — спросила Эйприл. И снова ей пришлось ждать. Но на этот раз дамбу прорвало.

— С момента, как меня утвердили на роль, меня начали учить сражаться с мечом и щитом, чтобы это выглядело привычно, как будто я всю жизнь этим занимался.

На этот раз ей не пришлось просить подробностей. Он сделал это без подсказок.

— Как ходить, как сидеть, как стоять навытяжку. И если на экране я выглядел умелым бойцом, то это все благодаря им.

Ни слова о себе. Интересно.

— Каким образом?

Он даже не задумался.

— Постановщики боев, хореографы и постановщики трюков выкладывались по полной, чтобы убедиться, что каждая боевая сцена не только выглядит впечатляюще, но и подходит личности и истории каждого персонажа, конкретным целям и психологическому настрою этого боя. Потом они снова и снова гоняли нас, пока мы основательно не усваивали, что и когда делать.

Другими словами, да, с их помощью и руководством он много тренировался. Однако у него хорошо получалось умолчать о себе. Особенно для человека, чье тщеславие считалось легендарным.

— К некоторым боевым сценам нас начинали готовить за несколько месяцев, — добавил он. — Иногда за год. Всегда заранее, всегда стремились сделать каждую сцену убедительной, зрелищной и запоминающейся.

Его горящие серо-голубые глаза всматривались в нее, чтобы она поняла гениальность съемочной группы «Богов Врат», их желание упорно трудиться. Теперь он размахивал своими широкими ладонями, подчеркивая слова.

Как будто призрак вновь обретал тело. Жизнь там, где раньше существовала лишь тень. Это одновременно завораживало и сбивало с толку.

Эйприл обдумала его рассказ.

— То есть если принимать во внимание историю каждого персонажа, то кто-нибудь вроде Киприана не должен сражаться так же искусно, как, скажем, Эней. Потому что Киприан не так закален в боях и не имел такой же возможности обучаться фехтованию.

— Именно. Иногда одному из нас говорили сбавить мастерство, — согласился он и усмехнулся, а из уголков его глаз разбежались морщинки. — Между дублями режиссер подходил к нам и спрашивал каждого, за что мы сражались в этой сцене. Какова наша цель. Что произошло с нами перед этой сценой, что поможет понять нашего персонажа. В битве могут участвовать сотни людей, но для главных актеров эта сцена, этот бой будут особенными. Разными для всех. — Страсть оживила его лицо. Страсть, воодушевление и… ум. Эйприл скрестила ноги под столом. — И это не говоря обо всем, что сделали оружейники, тренер по мечам, конюхи, команда спецэффектов… — Маркус покачал головой, золотистые волосы сияли в свете свечей, и она не могла отвести взгляд. — В съемочной группе больше тысячи человек, и все они потрясающие, Эйприл. Самые трудолюбивые, самые талантливые люди, которых я встречал.

Это не походило на банальность. Это было похоже на искреннюю правду.

Впервые за вечер Эйприл извинилась и направилась в уборную. Там она сделала свои дела, помыла руки, но вышла не сразу. Сперва она намочила холодной водой запястья и заднюю сторону шеи. Ей вдруг стало слишком жарко, хотя она понимала, что к чему. Она понимала.

Она рассматривала себя в зеркале. Рыжие волосы. Веснушки. Карие глаза за контактными линзами. Круглые груди, круглый живот, круглые бедра. Все в норме. Не в норме розовый румянец на щеках и ноющая боль внизу живота.

Потому что она внезапно поняла, что хочет его, Маркуса. Кастер. Дефис. Раппа. Тупого, тщеславного мужчину, который, очевидно, не был ни тщеславным, ни тупым. По крайней мере не настолько тщеславным и тупым, как притворялся.

Впрочем, он все еще оставался великолепным. Известным. И ужинал с ней сегодня по доброте душевной, а не желая ее общества или ее тела, или еще чего-либо особенного с ней.

Что ж, блин.

Боги врат, сезон 1, серия 1

Пещера в горе, ночь. Юнона ждет у входа, наполовину скрытая тенью, со спокойным и благонравным лицом. Когда входит ЛЕДА, Юнона не делает резких движений, понимая, что у женщины, которую обманул ее муж, еще одной женщины, которой он овладел, — нет причин ей доверять. Что эта женщина может опасаться мести со стороны ревнивой жены.

ЮНОНА: Поверь в мою добрую волю, если можешь. Я больше не нахожу утешения в мелочной ревности и больше не глупа, чтобы винить смертную деву за алчность всемогущего бога.

ЛЕДА: Я не предала бы тебя, мать Юнона, если бы в моей власти было устоять.

Входит Европа, вооруженная, дрожа от страха.

ЕВРОПА: Каким бы мукам ты ни решила меня подвергнуть, ты не сделаешь хуже, чем мужчина, которого ты зовешь мужем.

ЮНОНА: Я больше не зову его мужем. И если мы объединимся ради общего дела, он недолго будет зваться царем богов.

Боги врат, сезон 6, серия 2

Дом Энея и Лавинии, ночь. Лавиния ждет у очага. Она в бешенстве. Он спит с Анной, сестрой Дидоны. Она это знает. Входит Эней.

ЛАВИНИЯ: Где ты был, муж мой?

ЭНЕЙ: Не твое дело.

Плевать. Ему не нужно это дерьмо. Когда Лавиния плачет, он уходит.