Приказано жениться

Оливия Гейтс, 2013

Глори любила Винченцо, а он порвал с ней, заявив, что нашел замену. Но через шесть лет он с помощью шантажа заставляет ее выйти за него замуж – на один год. Странная ситуация. Однако Глори намерена насладиться – пусть временным – счастьем.

Глава 2

— Жена? — переспросила Глори, не веря своим ушам.

Винченцо кивнул.

Она в ошеломлении покачала головой:

— Где я найду тебе жену? — Она посмотрела на него с подозрением. — Ты хочешь жениться на моей знакомой?

В его глазах снова заплескалось веселье.

— Да. Ты ее очень хорошо знаешь.

От внезапной тошноты у Глори скрутило живот. Она быстро вспоминала всех своих знакомых. Многие были красивы и утонченны и отвечали стандартам требовательного Винченцо. Особенно Амелия — ее лучшая подруга. Но у той недавно состоялась помолвка. Неужели Винченцо вызвал ее сюда, чтобы она помогла ему и рассорила Амелию с женихом?

Он прервал ее мучительные размышления:

— Мой король считает, что я должен срочно улучшить свой имидж, а для этого мне нужно жениться.

От такого сообщения у нее чуть не закипела кровь.

— Твои сексуальные подвиги бросают тень на репутацию Касталдини? Наверное, поэтому королю Ферруччо пришлось вмешаться. Он издал по этому случаю королевский указ?

Винченцо спокойно и с достоинством кивнул:

— Да. Именно поэтому мне нужно найти жену.

— Кто бы мог подумать, что управа найдется даже на неприкосновенного Винченцо д’Агостино. Наверное, ужасно неприятно стоять перед другим мужчиной, даже если он твой господин и повелитель, пока он указывает тебе, как ребенку, что говорить и делать, а? И каково тебе сейчас, когда ты вынужден завершить звездную карьеру бабника? Он беспечно повел широким плечом:

— Я ничего не заканчиваю. Мне нужна временная жена.

Глори разочарованно выдохнула:

— Конечно, она будет временной. Вся твоя власть и деньги, которые ты имеешь, ни одну женщину не заставят остаться с тобой навсегда.

Винченцо снова усмехнулся:

— По-твоему, женщины не будут из кожи вон лезть, чтобы выйти за меня замуж?

— О, могу поспорить, что из трепетных претенденток выстроится длинная очередь. Но любая из них в конечном счете согласится заплатить любую цену, лишь бы избавиться от тебя, как только узнает, каков ты на самом деле. Поэтому ни одна женщина не останется с тобой до конца жизни.

— А мне и не нужна постоянная партнерша на такой долгий срок. Мне требуется спутница, которая будет соблюдать правила поведения, соответствующие моему временному посту. Так что я без особого труда найду женщину, которая примет все мои условия.

— Какой ты тщеславный! Считаешь, все женщины так жаждут быть с тобой, что согласятся на любые твои условия, даже унижающие их достоинство?

— Это не тщеславие. Я говорю о реальных фактах. Возьмем тебя, например. Ты приняла меня без всяких условий. И вцепилась в меня мертвой хваткой, в результате чего мне пришлось вытаскивать твои щупальца из моего тела с большим ожесточением, чем я предполагал.

Глори уставилась на него, дрожа от стыда и недоумевая, откуда в нем столько злобы.

Взгляд Винченцо был холоден. Он продолжил:

— Но любая женщина, взявшая мою фамилию, может начать шантажировать меня тем, что я должен соблюдать приличия. Мне нужна такая, которая не станет на меня давить.

— Значит, ищи корыстную особу, — прошипела Глори, — которая в течение определенного периода будет притворяться твоей женой за фиксированную цену.

— Да, мне требуется именно корыстная женщина. Но у нее должна быть безупречная репутация.

— Я не знаю ни одной женщины, соответствующей твоим требованиям. И потом, не всякая отчаялась до полного безрассудства, чтобы принять тебя на любых условиях, причем на довольно продолжительный срок.

— Ты знаешь такую женщину. Это ты.

Винченцо наблюдал, как Глори бледнеет, а взгляд ее становится отсутствующим. Ее образ преследовал его шесть лет. Лицо Глори вроде бы осталось прежним и в то же время изменилось.

Она похудела, и черты ее приобрели изысканность. Загорелая, пышущая здоровьем кожа медового оттенка была чуть светлее великолепных рыжевато-каштановых волос. Брови надменно изогнулись; нос стал изящнее, а подбородок — решительнее.

Ее глаза, в свое время поразившие Винченцо, остались небесно-голубыми, а губы стали полнее и чувственнее.

Разглядывая округлившуюся женственную фигуру Глори, он понял, что его по-прежнему к ней влечет. Ее прелести не удалось скрыть даже под довольно просторным брючным костюмом темно-синего цвета.

Винченцо задавался вопросом: почему он не видит в ее глазах ни капли хитрости, присущей коварной женщине. Глори смотрела на него глазами неустрашимой воительницы, противостоящей противнику, который превосходит ее во сто крат.

— Ты, — повторил он.

Она моргнула, словно выходя из транса, и пришла в ярость:

— Меня не волнует, сколько задолжали мой отец и брат. Я оплачу их долги.

— Ты думаешь, я повешу на них долги? Поверь, у меня есть более интересная информация.

— Перестань выпендриваться, подонок! Что у тебя против них?

Винченцо сделал паузу, смакуя свою реакцию на оскорбление, которое показалось ему терпким и пикантным. Ему сразу же захотелось снова подвергнуться ее нападкам.

— О, всего лишь несколько преступлений. Но твой отец и брат могут получить пожизненное заключение за хищение и мошенничество. Вот, почитай.

Он наклонился, взял досье, лежащее на журнальном столике, и протянул ей.

Глори вырвала у него досье и присела на диван, где когда-то они занимались любовью. Винченцо наблюдал, как она быстро перелистывает страницы.

Ему показалось, что прошло несколько часов, прежде чем Глори подняла на него покрасневшие глаза. Ее губы дрожали. Она выглядела опустошенной и не верящей своим глазам. Какая великолепная актерская игра!

Она заговорила низким и хриплым голосом, с трудом сдерживая слезы:

— Как давно у тебя… это?

— Подборка убийственных доказательств? Более года. У меня есть много старых досье, в которых приведены сведения о других их преступлениях, если тебя это интересует.

— Есть что-то еще?

Глядя на Глори, можно было поклясться, что она впервые в жизни так шокирована. Будто она даже не подозревала, что мужчины в ее семье занимаются преступной деятельностью.

Винченцо с отвращением фыркнул, глядя на нее и вспоминая делишки ее родственников:

— Нужно отдать им должное, они настоящие мастера своего дела. Поэтому никто не смог раскрыть их преступные замыслы.

— А почему тебе это удалось?

Глори задавала правильные вопросы. Если Винченцо правдиво на них ответит, то нарисует ей реальную картину того, что произошло несколько лет назад. Он так и поступит, ибо устал притворяться.

— Я пристально следил за ними с тех пор, как они попытались украсть результаты моих исследований.

Она округлила глаза:

— Ты их подозревал?!

— Я подозревал всех, кто имел ко мне доступ, прямой или косвенный.

Взгляд Глори стал затравленным, будто она только сейчас поняла, что Винченцо подозревал и ее тоже. Конечно, она считала, что ничего ценного не пропало. Хотя все обстояло не так.

Винченцо регистрировал данные своих исследований в различных файлах и документах. Только он знал, как нужно собрать промежуточные итоги воедино, чтобы получить окончательный результат. Однако его конкурентам удалось реконструировать этот процесс самостоятельно. Потом он получил доказательство того, что в утечке информации виновата Глори.

Однако Винченцо настаивал на том, что информация ушла через другого человека, который находился в непосредственном контакте с Глори. Это мог быть кто-то из ее семьи. Он допросил ее отца и брата. Испугавшись угроз, они признались, умоляя о снисхождении. Они заявили, что Глори была их единственной возможностью добраться до него.

И она добралась, виртуозно манипулируя его чувствами.

Но потом произошло нечто невообразимое. Опять же благодаря Глори.

После расставания с ней Винченцо пытался забыться и с головой ушел в работу. Он начал заново проводить эксперименты и в конце концов возблагодарил судьбу за то, что так поступил. Оказалось, в его исследованиях была масса недочетов. Если бы он не повторил исследования с нуля, его спонсоры потратили бы впустую несколько миллиардов. Но настоящая катастрофа случилась бы после выхода разработок на рынок. Из-за недостатка тестов и проверок могли пострадать люди.

Так что нет худа без добра. Измена Глори заставила его исправить ошибки и разработать безопасный и более экономичный метод. После этого карьера Винченцо стремительно пошла вверх…

Сдавленный голос Глори отвлек его от неприятных воспоминаний:

— Но они не смогли бы воспользоваться результатами твоих исследований. К тому же ты говорил, что утечек не было.

— Однако они пытались украсть эти результаты. Я предоставил им ложные данные, но это не снимает с них обвинения в промышленном шпионаже и краже патентов.

— Почему ты не сообщил в полицию? — прохрипела она после долгого молчания.

«Потому что они — члены твоей семьи».

Ну вот. Наконец-то Винченцо признался себе в этом. Ему показалось, что с его души свалился камень, и теперь он может вздохнуть полной грудью. Вот что значит избавиться от самообмана.

Несмотря на все деяния Глори, он не мог отправить ее в тюрьму или навредить ее родственникам.

Однако ей он дал то объяснение, которым успокаивал себя:

— Я не считал, что это принесет пользу мне или моему бизнесу. — Он разозлился, увидев, что Глори снова округлила глаза. — Я не какой-то сумасшедший ученый. Кстати, ученые — самые безжалостные прагматики в мире. Шесть лет назад я понял, что очень удобно держать на крючке человека, на которого у тебя имеется компромат. Чтобы потом, при необходимости, этого человека использовать. Вот и пришло время достать досье. Это настоящее сокровище, благодаря которому я получу свое сполна.

— Ты думаешь, что шантажом сможешь заставить меня выйти за тебя замуж, пусть на время?

— Да. Ты будешь идеальной временной женой. Ты единственная женщина, которая не станет просить лишнего после окончания срока контракта или провоцировать скандал.

За его насмешливым высказыванием последовало молчание.

С глазами полными слез Глори выпрямилась и тряхнула головой, отчего ее рыжевато-каштановые волосы рассыпались по плечам.

Винченцо приложил все силы, чтобы не наброситься на нее, не запустить пальцы в роскошные локоны, не припасть к полным губам и не заставить Глори извиваться от удовольствия под его ласками.

Она усилила его желание, бросив ему вызов:

— А если я скажу, что мне наплевать на твое досье? Мои отец и брат совершили все эти преступления и заслуживают наказания. Они должны поплатиться за свои деяния и получить хороший урок.

Винченцо чуть не потерял голову, испытав восторг от ее неповиновения и, одновременно, отвращение к тому, что происходит.

— Возможно, они его заслужили, но ты не позволишь посадить их в тюрьму даже на день — не говоря уже о годах, — зная, что в твоих силах им помочь.

Внезапно Глори забыла о гневе и неповиновении. Она опустила плечи, ее взгляд потух. Он с облегчением вздохнул.

— Соглашение на руку всем нам. Хотя твой отец и брат заслуживают наказания, нет никакого смысла сажать их на скамью подсудимых. Я… компенсирую ущерб, который они нанесли. — Винченцо едва не проговорился, что уже компенсировал убытки, нанесенные ее родственниками пострадавшим, не называя имен виновных. — Тебе не придется позориться и страдать в случае их ареста. Я буду служить моему королю и Касталдини. И я, ради дела, на время стану лучше.

На мгновение взгляд Глори задержался на лице Винченцо, и его сердце забилось чаще. А потом по ее покрасневшим подрагивающим щекам потекли слезы.

Глори порывисто вытерла их, будто злилась на себя за то, что позволила Винченцо увидеть ее слабость. Ее потрясение выглядело настолько реальным, что он вздрогнул. Нет, она просто притворяется. Но как ей удается быть настолько убедительной?

Он должен прекратить задавать себе пустые вопросы. Пора понять, что он неравнодушен к Глори, поэтому каждый ее вздох, слово и взгляд кажутся ему искренними.

Она наконец прошептала:

— На какой период?

— Один год. — Его лицо скривилось, словно от боли.

С трудом сглотнув, она спросила:

— Что мне придется делать?

Вот она и оставила тактику неприятия и неповиновения. Она готова обсудить условия. Но почему-то, несмотря на то что все козыри были на руках у Винченцо, ему показалось, что именно Глори руководит их переговорами. Впрочем, удивляться нечего. Когда-то она была лучшим переговорщиком в его команде. Он любил ее за ум и способности — и за все остальное. Он уважал ее, верил ей. Разочаровавшись в Глори, он чуть не умер.

Отмахнувшись от горьких размышлений, Винченцо произнес:

— Я буду представителем Касталдини в Организации Объединенных Наций. Это один из самых высоких постов в королевстве, и за мной будут неусыпно следить жители моей страны и весь мир. Моя жена должна появляться вместе со мной на всех публичных мероприятиях, играть роль достойной супруги на торжественных приемах, которые я посещаю, и роль гостеприимной хозяйки на приемах, организованных мною. И еще она должна быть обожающей меня женщиной.

Чем дольше он говорил, тем недоверчивее становилась Глори:

— Ты уверен, что я справлюсь? Почему бы тебе не найти подходящую женщину в Касталдини, какую-нибудь небогатую принцессу например? Она ухватится за возможность хотя бы временно побыть в центре внимания. И она с рождения обучена королевскому и дипломатическому протоколу. Едва ли женщина будет цепляться за тебя или провоцировать скандал, когда ты захочешь от нее избавиться. Ведь со мной ты расстался без всяких последствий.

«Нет, Глори, после расставания с тобой в моем сердце воцарилась пустота».

— Я не хочу никого, кроме тебя. У тебя есть необходимые навыки. И ты неплохая актриса, поэтому прекрасно освоишься в любой ситуации или обстановке.

Глори уставилась на него, будто никогда не слышала ничего смешнее. Прежде чем она успела съязвить, он продолжил:

— Ты быстро войдешь в курс дел при дворе Касталдини, освоишь дипломатический этикет. Я научу тебя, что следует говорить, как вести себя с сановниками и представителями прессы. Остальное тебе объяснит Алонсо, мой помощник. Ты обладаешь необыкновенной красотой и фигурой. — Винченцо выразительно оглядел ее тело. — Поэтому, когда Алонсо займется тобой, таблоиды запестрят статьями о твоем чувстве стиля и твоих элегантных нарядах. Имидж своеобразной спасительницы человечества привлечет внимание всего мира и прибавит моему образу чистоты и энергии. Мы будем идеальной парой, словно из сказки.

Когда-то он мечтал, что они действительно станут идеальной парой. Глори выглядела так, будто тоже сожалела о том, что им не суждено быть вместе по-настоящему.

Поборов желание врезать кулаком по ближайшей стене, Винченцо процедил сквозь зубы:

— Чтобы подсластить пилюлю, я предлагаю тебе существенную финансовую поддержку. От нее ты отказаться не сможешь.

Она продолжала пристально смотреть на него с разочарованием, не спрашивая, какой будет эта самая финансовая поддержка. Словно деньги ее совсем не интересовали.

— Десять миллионов долларов, — сказал он, подавляя презрительную усмешку. — Это с вычетом отчислений и налогов. Два миллиона — задаток, полный расчет — после окончания срока действия контракта.

Наклонившись, Винченцо взял с журнального столика еще одну папку и подошел к Глори, безвольно сидящей на диване:

— Тебе придется подписать брачный контракт. — Она никак не отреагировала, и он положил папку ей на колени. — У тебя есть время до конца дня, чтобы прочитать его. Ты можешь обратиться к юристу, но в документе нет ничего незаконного. Я жду твоего согласия завтра.

Глядя на папку, лежащую на коленях, она спросила:

— Ты не оставляешь мне выбора?

— Ты правильно поняла.

Глори уставилась на него, в ее взгляде читались ярость, разочарование и уязвимость.

Боже! Она просто взглянула на него, а он уже изнемогает от желания. Он жаждет обладать ею, ласкать ее и защищать.

Похоже, ему никогда не забыть эту женщину.

Подумать только, он надеялся, что все его чувства к ней были преувеличением. Что, увидев ее снова, он задастся вопросом: почему эта женщина когда-то так его привлекала? Он надеялся, что ему удалось избавиться от ее дурманящего влияния.

Но случилось так, что Винченцо потянуло к Глори сильнее, чем прежде.

Единственное утешение заключается в том, что она тоже его хочет. Да, в этом он не сомневался. Что-что, а контролировать реакции своего тела ей не удается.

Интересно, что он почувствует, если они займутся любовью после стольких лет разлуки? Винченцо уже решил, что Глори снова будет принадлежать ему.

Он схватил ее за руку, когда она с трудом поднялась на ноги. Ему показалось, что по его руке пробежал электрический разряд.

Увидев ее негодующий взгляд, он наклонился и прошептал ей на ухо:

— Когда мы с тобой снова ляжем в постель, нам будет гораздо лучше, чем прежде.

Глори вздрогнула, ее дыхание стало прерывистым, а зрачки расширились. Винченцо вдохнул аромат ее духов и запах ее возбужденного тела.

— На это я никогда не соглашусь, — отрезала она.

— А я и не прошу. Это не имеет ничего общего с контрактом. В этом плане у тебя полная свобода действий. Я просто говорю тебе, что хочу, чтобы ты оказалась в моей постели. И ты придешь ко мне. Потому что ты меня хочешь.

Ее зрачки сужались и расширялись, щеки покраснели.

Глори продолжала насмехаться над ним, хотя в ее голосе слышалась чувственная хрипотца:

— Будь осторожен. Как бы от самомнения у тебя не лопнула голова.

Он потянул ее за руку, и Глори по инерции прижалась к его груди. Винченцо непроизвольно простонал, наслаждаясь прикосновением ее тела. Она тоже не сдержалась и застонала.

Он уткнулся лицом в ее шею, вдыхая запах женщины и чувствуя, как она дрожит:

— Я не просто хочу видеть тебя в моей постели. Ты мне необходима. Я жаждал тебя шесть долгих лет.

Обмякнув, она слегка отстранилась от Винченцо и смущенно на него посмотрела.

Чувствуя, что сказал слишком много, он отпустил Глори, борясь с желанием подхватить ее на руки и отнести в постель прямо сейчас.

— Страсть, которая нас соединяла, была реальной. Ты была моей лучшей любовницей. Я расстался с тобой только потому, что ты… — Винченцо едва не начал обвинять ее. — Мне казалось, ты будешь требовать от меня больше, чем я могу тебе дать. — Он заговорил непринужденнее. — Но теперь ты понимаешь, что я тебе предлагаю. У тебя есть шанс стать моей любовницей, но никаких шансов стать моей настоящей женой и принцессой.

Глори посмотрела на контракт, который держала в руке. В нем прописывались границы их временных отношений и подробные условия расставания.

Подняв глаза, она одарила Винченцо скучающим и отсутствующим взглядом:

— Только один год.

«Или больше. Если мы оба этого захотим», — едва не выпалил он.

Приложив нечеловеческие усилия, чтобы сдержать порыв, мужчина коротко кивнул:

— Только год.