Невероятные приключения в Синегории

Олег Чайка, 2015

Эта книга о добрых и любящих сердцах, для которых нет преград в совершении подвигов. Настоящие герои делают добро только потому, что оно того стоит. Обычная девочка Настя и ее друзья, сеттер Отелло и попугай Маркиз, волею загадочных обстоятельств попадают в неведомую страну Синегорию, чтобы спасти своего друга Илью, хитростью похищенного злой царицей Чарой.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

в которой завеса тайны приоткрывается и кое-кому становится не по себе

На следующий день еще до полудня профессор Нечитайло позвонил по телефону Кузнецову-старшему и приглушенным голосом сообщил:

— Я буду у вас через несколько минут.

Александр Петрович с удивлением посмотрел сначала на трубку, из которой доносились прерывистые гудки, а потом на сына.

— Он как ребенок, ему бы только в шпионов играть.

На улице опять шел дождь, небо затянуло свинцовыми тучами и стало не по-летнему прохладно.

— С погодой что-то не ладное, — сказал Александр Петрович, выглядывая в окно, — не припомню, чтобы в августе дождь лил два дня подряд.

Он разжег камин. Илья придвинул стул и устроился рядом с отцом. В тишине слышалось только потрескивание дров и монотонная дробь дождя. Кузнецовы притаились в ожидании профессора.

Наконец, во дворе раздался скрип калитки и через минуту показался профессор, весь промокший, бледный и растерянный.

— Не пугайте нас, профессор, — сказал Александр Петрович, — у вас такой вид будто началось землетрясение.

— Вы и представить себе не можете, что произошло, — шепотом произнес профессор, поглядывая по сторонам.

Он заметил на столе чашку с чаем и принялся жадно из нее отхлебывать, благо, что чай был почти холодный.

— Профессор, — достаточно зло произнес Александр Петрович, — не могли бы вы рассказать все по порядку и спокойно.

— Какое тут спокойствие, — он отставил чашку и сел в кресло. — Ладно, все по порядку…

Казалось, что даже дождь и поленья прислушались к разговору. Нечитайло положил обе руки на стол.

— Все очень странно, но вполне объяснимо. Мне пока не удалось полностью расшифровать послания. Но кое-что стало понятно. Завеса, надо сказать, приподнята. В посланиях говорится об опасности, угрожающей вашему сыну и еще некоей девочке. И опасность идет из страны, которой нет ни на одной географической карте. Это волшебная страна, но там все вполне реально.

— Что за чушь вы несете, профессор? — Александр Петрович рассмеялся. — Вас рекомендовали мне как серьезного специалиста в своей области. Но, видимо, зря мы к вам обратились. Вы что, сумасшедший?

— Представьте себе, нет, — профессор даже не обиделся и голос его не изменился. — Я понимаю ваше недоумение, но таковы факты. К тому же это вполне сообразуется с теми данными, которыми я обладаю. У меня большой жизненный опыт, и поверьте мне, я не стал бы молоть чепуху, тем более, если это касается детей.

Он посмотрел Александру Петровичу прямо в глаза с такой решимостью, что тому пришлось заставить себя слушать.

Профессор глубоко вздохнул и продолжал:

— Есть одна деталь, доказывающая мои слова. Язык, на котором написаны послания, очень древний, к тому же он не имеет отношение ни к одной из ветвей известных мне древних языков. Поверьте, я кое-что в этом понимаю. Но самое интересное, что предметы, на которые эти послания нанесены, изготовлены всего несколько десятков лет назад! На первый взгляд может показаться, что это удачная подделка, но третий факт ставит все на свои места. Чернила, которыми написано одно из посланий, не на много моложе самого языка. Они почти ровесники! Понимаете?

— Нет! — в один голос воскликнули Кузнецовы.

— Это факт. Вы получили послание из мира, которого как бы нет, но который существует и настолько же реален, как и мы с вами!

— Вот это да! — удивился Илья. — И мы сможем туда попасть?

— По крайней мере, этого нельзя исключить, — ответил профессор. — Но, вероятно, ничего хорошего в этом путешествии не предвидится.

— Ничего не понимаю, — расхаживал по комнате Александр Петрович, — какие-то затерянные миры, тайные послания, древние языки и чернила. Зачем все это?

— Этого я пока не знаю, — смутился профессор, — возможно, ответ лежит на поверхности, но сами понимаете, у меня было слишком мало времени.

— Дело приобретает какой-то мистический характер, — произнес Александр Петрович таким голосом, что даже Илья слегка поежился.

Профессор попросил еще одну чашечку чая, и принялся жадно его пить, закусывая овсяным печеньем. Остальные смотрели на него с недоумением.

— По всей видимости, — продолжал Нечитайло между глотками, — послания направлялись непосредственно вам. Ошибки быть не может. Следовательно, если речь идет о мальчике, значит — об Илье, вашем сыне. Что ему угрожает сказать, пока, не берусь. Зло вообще не традиционно, оно всегда ищет чего-то нового. Но это, впрочем, лишь мои догадки, — не мешало бы перевести послание полностью. И не мешало бы изолировать вашего сына!

— Вы серьезно, профессор? — растерялся Александр Петрович. — Илье угрожает опасность?

— Это вполне вероятно.

— А что с девочкой? У нас нет никакой девочки!

— С ней все сложнее, как будто бы ей тоже угрожает опасность, но затем следуют какие-то неясные слова, указывающие на весьма странные вещи, например, ей предсказывается какая-то существенная миссия.

— И что же нам теперь делать? — спросил Александр Петрович.

— Не знаю, решать вам, — неуверенно ответил профессор. — По крайней мере, будем ждать. И будем внимательны к происходящему. Самый незначительный факт может быть очень важен.

— А как быть с посланиями? — спросил Илья.

— Держите их в этой шкатулке, — ответил профессор, передавая Кузнецову-старшему небольшого размера шкатулку, очень красивую, с позолоченным рисунком на боку. — Она очень старая, но имеет одно очень важное свойство — никогда не теряется. Хотя… сейчас трудно что-то предположить. Копии посланий у меня есть, нужно постараться расшифровать их как можно быстрей. Вы не будете возражать, если я пошлю копии своему другу в столицу — он большой специалист по древним языкам, и может нам помочь?

— Конечно, профессор, — сказал Александр Петрович, — делайте все, что считаете нужным.

Он уже ничего не понимал.

— Тогда до завтра, у меня еще очень много дел.

Перед самой дверью он обернулся и спросил:

— Кстати, канарейка больше не появлялась?

— Нет, — ответил Александр Петрович. — А она-то здесь при чем?

— На конверте остался отпечаток клюва, как раз ее размер. Видимо, она прибыла из того самого мира, о котором я вам говорил. Если она появится, будьте с ней поприветливей.

Когда за ним закрылась дверь, мужчинам стало немного не по себе и даже чуть-чуть страшно. Словно они остались без надежной защиты. Даже Александр Петрович, привыкший всегда полагаться только на свои силы, побледнел и осунулся.

Он достал из шкатулки послания и положил их на стол. Сейчас они выглядели несколько иначе. Как будто все было прежним, но что-то изменилось. Отец и сын внимательно их разглядывали, стараясь не делать лишних движений.

— И что ты думаешь по поводу всего этого? — спросил Илья у отца.

— Если отбросить версию о сумасшествии профессора, то мне нечего больше предположить. А поверить в какие-то странные миры у меня не хватает сил. Остается ждать — в этом он прав. Надеюсь, завтра наш уважаемый профессор опровергнет самого себя.

— А мне кажется, что так оно и есть на самом деле, — решительно произнес Илья. — Просто в это трудно поверить.

— Но это же бред! — возмутился Александр Петрович. — Мы живем в двадцать первом веке, такое возможно только в кино или в книжках про хоббитов.

— А мне кажется, что было бы неплохо отправиться в путешествие в волшебную страну, — добавил Илья.

— Так, — Александр Петрович поднялся и грозно посмотрел на сына, — кажется ситуация выходит из-под контроля. Кому-то давно пора спать. Марш наверх!

Илья с неохотой поплелся к себе в спальню. Ему очень хотелось остаться и еще поговорить, но он привык во всем слушаться отца.

Ложась в кровать, Илья надеялся, что ему приснится та удивительная страна, и что она обязательно будет хорошей, несмотря на слова профессора об опасности, которая ему угрожает.

С этой мыслью он не заметил, как сон вступил в свои права.

Дождь стих. Через пару часов Кузнецов-старший, уставший от раздумий, поднялся в свою спальню, и свет в доме погас.

Но перед этим Александр Петрович, стараясь не давать никаких объяснений, наглухо закрыл все двери и окна.