Быть Олегом Тактаровым. Моя история. Автобиография без цензуры

Олег Тактаров, 2020

Чемпион – это не просто звание и история одной победы, это – Путь, образ жизни, мышления, действия. Первый чемпион UFC из России Олег Тактаров тренировался по 8 часов в день, оттачивая любимые приемы и создавая уникальные подготовки; выиграл множество турниров по дзюдо, самбо, джиу-джитсу; построил и наладил бизнес в сложное время. Но деньги, власть, местная слава стали неинтересны, он сел в самолет и улетел в Голливуд, чтобы воплотить свою мечту о кино. 14 июля 1995 года в США состоялся шестой чемпионат UFC, который был назван «Битва титанов». Олег Тактаров провел три боя за один вечер. Дрался без защиты, без перчаток, без ограничения времени, без весовых категорий, без употребления стероидов и добавок. Он победил достойно, не причинив лишней боли соперникам. Это и есть его главное кредо в бою. Автор рассказывает о Голливуде, об учебе в престижной актерской академии «Playhouse West», о съемках вместе с Робертом Де Ниро, Аль Пачино, Николасом Кейджем и другими мировыми звездами, про приключения в намибийской пустыне, где ему пришлось выживать вместе со съемочной группой 9 дней, и многом другом. Все самое интересное от рождения до сегодняшнего дня – в этой книге, написанной Олегом Тактаровым.

Ленчик и Фрейц

$

Правильнее было бы сказать: кабельный русский канал, который записывал передачи со своими кумирами, жил своим обособленным миром и совершенно не был похож на мою мечту о кино.

Первый человек, который встретил меня на студии, был Ленчик Чернявский. Сейчас он зарабатывает большие деньги, продает элитные дома и в ус не дует, а тогда вертелся вошью на гребешке. Ленчик сразу и без спросу стал моим другом. Русской студией, на которую я пришел, владел Майкл Кира. Приехал он из России в начале 1970-х, в те годы, когда на наших собратьев еще смотрели как на хороший зоопарк, с улыбкой и любопытством. Майкл был в молодости неплохим борцом, и, как это случается почти всегда, начал в Америке с элементарного и нужного — долгое время работал массажистом. Майкл умер, пусть будет земля ему пухом. Сейчас я все чаще замечаю, что при всей безоблачности американской жизни русские эмигранты мрут с завидным постоянством и частотой в молодом возрасте. Видимо, сказываются постоянная нервозность и неудовлетворенность человека, попавшего во взрослом и неподготовленном состоянии в экстремальные с точки зрения психологии условия.

Майкла в те дни я воспринял как одного из богов великого пантеона кинематографа и с гордостью показал ему видеозаписи своих боев.

— Вау, классно, давай сделаем передачу о тебе! — парировал Майкл.

Я самодовольно потирал руки. Передача вышла, и неделю я был героем всех русских булочников и выпивох. Тогда только я понял: от русского телевидения в Лос-Анджелесе проку никакого, только вред. Ты живешь с уверенностью, что делаешь что-то нужное и полезное, а на самом деле все твои действия яйца выеденного не стоят — от выступления на русском канале ничего не зависит в мире большого кино.

Впрочем, я немного слукавил. Через русскую студию я познакомился с замечательными ребятами, один из них — Володя Фрейтц. Так уж повелось, что борцы помогают друг другу, а борцовское братство существовало и будет существовать, пока есть борцы. Володя в российский период жизни был борцом на уровне молодежной сборной Союза и обладал редким для нашего брата свойством — чрезвычайной болтливостью. Остановить словесные извержения добряка Володи было невозможно, и, когда терпение мое заканчивалось, я резко прерывал его и уходил. Самые противоречивые чувства и мысли о себе, об Америке и России сплетались в его рассуждениях. Было интересно, но мучительно. Володя, как и многие профессиональные борцы, зарабатывал массажем и делал свое дело поистине великолепно. Весь цвет голливудского кинематографа побывал в его золотых ручках. Если мне необходим был массаж, я обращался к Володе и знал, что он поможет — борец всегда очень хорошо чувствует тело.

В юности у меня часто защемляло нерв между пятым и шестым позвонком, между лопатками. Однажды в Нижнем Новгороде на соревнованиях меня скрутило, и не было времени отлежаться и выправиться. Я выходил на схватку как робот, выигрывал, уходил в раздевалку, снова выходил и снова выигрывал. Тренеры, судьи и зрители решили, что у меня какая-то новая странная техника, никто и представить не мог, что я еле передвигаюсь. Таких казусов в спортивном мире немало, есть они и в любом шоу. Странная «терминаторская» походка Шварценеггера, например, объясняется огромными платформами на обуви Арнольда: он среднего роста — 179 сантиметров. Моя боль была следствием многочисленных приседаний со штангой и, конечно, настигала меня в самые неподходящие моменты.

Однажды мы с Володей ловили рыбу с пирса в Малибу. Огромный Фрейтц любил рыбачить именно там, рыбка была маленькая, сколько я помню, вся меньше его огромной пухлой ладони. Фрейтц ловил золотых рыбок и отпускал обратно. Увидев мою медвежью неуклюжесть, Володя добродушно засмеялся:

— Ты чего так ходишь, поворачиваешься всем корпусом?

Я рассказал.

— А ну-ка иди сюда…

Он обхватил меня, легонько нажал, приподнял, каждая моя косточка хрустнула, и боль ушла. До сих пор в случае необходимости пользуюсь услугами костоправов, да и сам научился хорошо вправлять позвонки.