Острова. Вторая жизнь. Роман-фантастика

Олег Северянин

События этого романа разворачиваются в придуманном мире, который мог бы существовать и на нашей планете.Книга позволяет читателю погрузиться в интересную жизнь героев, плакать и смеяться вместе с ними.Выстраивание сюжетных линий, множество образов раскроют перед читателем удивительный мир больших и самодостаточность маленьких островов.Герой романа проходит путь длиною в целую жизнь. Его ожидает масса открытий, испытаний и, конечно, любовь, а в финале он обретёт шанс на лучшую жизнь.

Глава 5. Встреча с волшебством

Не успели мы переступить порог участка Ефимыча, как сразу же были вынуждены решить одну загадку, хитро подстроенную лукавым дедом.

Вблизи порога и вдоль него на высоте пятнадцати сантиметров была натянута металлическая верёвка, которая из ряда тех вещиц, кои служат проводниками электрического тока. Они достаточно усердно берегут покой жителей, поскольку являются деталью для ограждения граждан от злого человека, поэтому я в ужасе отпрыгнул от неё, предполагая, что это растяжка, принадлежащая взрывному устройству, коих было великое множество в годы последней войны, которую я воочию не видел, но, судя по рассказам моих коллег по работе, поскольку, в отличие от меня, они интересовались земными делами, война была на редкость жестокой и никчёмной.

Вот поэтому я подумал, что дедулька воевал и по привычке, таким образом, охраняет свои владения от воров или нашествия врага на его вотчину, но на мой нервный оклик Кайя не заметила моего волнения, а только захихикала и, изловчившись, ударила ногой по металлической верёвке. Дальше сделала удивлённо-радостное лицо и чего-то ожидала. А спустя две секунды, которые показались мне вечностью, начал греметь салют.

— Фу, — выдохнула она, — хорошо, что салют, в прошлый раз было пожёстче. У меня после того случая образовались синяки на всём теле.

— В вашу честь, гости дорогие, в вашу честь салют, — послышался сначала скрипучий голосок хозяина, а затем перед нами материализовался и сам шутник, довольно бессовестный беспредельщик, способный ради забавы на многое. — Проходите, пожалуйста, — продолжал разглагольствовать он, ловко ухватив меня за локоток.

Ефимыч оказался седовласым, седобородым старцем весьма добродушного нрава, не позволяющим оскорбить да унизить гостя. В его глазах читались всепрощающая скорбь, озорство и лукавство. Облик выражал покорность судьбе, одновременно открывая душу очень сильного и стойкого человека, прожившего долгую, интересную жизнь, полную приключений да неожиданностей.

— Он не наш, пришлый, — шёпотом сказала мне на ухо Ватрушка. — Он иноземец, но юморист замечательный: веселит компанию, устраивает свадьбы в потешном стиле, не гнушается похоронами и в этом случае смягчает горечь родственников усопшего, за что и ценим. — Это всё, что я понял из её бессвязной речи, полной повторений и ненужных подробностей.

— Проходите на веранду, — спокойно продолжал старец. — Сейчас вас угощать буду.

С этими словами он неторопливо направился в сторону дома, предварительно дёрнув за листик неизвестного мне дерева, после чего открылась входная дверь, ведущая в хижину.

Я не удержался и дёрнул за другой листик, после чего ощутил удар электрического тока и испуганно принялся оглядываться по сторонам, в то время как Ватрушка беспечно смеялась.

Мы воспользовались приглашением деда Ефимыча, прошли на веранду, я уселся на скамейку и с ужасом почувствовал, как она уходит из-под меня. Кайя опять рассмеялась, глядя на моё испуганное лицо и беспомощность, затем смилостивилась и ударила ногою в пенёк, находившийся рядом со скамьёй, после чего та приподнялась, немного покачалась и пришлась мне по росту; ну а далее из неё вдруг выросли спинка и удобные подлокотники, тем самым превратившись из скамьи в кресло.

Я не то чтобы был удивлён — мой разум отказывался воспринимать всё то, что вокруг происходит. Я уже не удивлялся тому, что скамья опять решила перепрограммироваться, и наблюдал лишь за непонятными явлениями физического смысла. Когда скамья опять поднялась, но теперь уже у Кайи, трансформировавшись в кресло, я успокоился и увидел, как створки стола раскрылись, изнутри вышла плита с дюжиной тарелок, затем створки захлопнулись со страшным треском, послышалось пипиканье, а тарелки, непонятным образом оставшись на столе, вдруг стали плавно перемещаться в сторону гостей.

Я подскочил на месте и не посмел после этого садиться на лавочку, напряжённо ожидая следующего коварного подвоха, а Ватрушка же, наоборот, улеглась на проклятую скамью, которая постепенно превратилась в диван, и начала пристально разглядывать предметы, находящиеся перед ней сервизы и изучать их. Она, как я понял, надеялась найти очередной подвох. Поняв всю силу и экспрессию местного народа, мне резко захотелось убежать от страха в уборную, что я моментально выполнил, но не до конца, поскольку там случился очередной конфуз и я вернулся обратно, стыдливо прикрывая причинное место, с которым случилась оказия.

Ватрушка же, наоборот, уселась на скамью, засеменила в воздухе своими ножками и продолжала пристально разглядывать окружавшие её предметы, потешно вертя вокруг себя головкой, изучала предметы домашнего обихода, будто впервые их увидела, надеясь найти очередную загадку.

— Кайя, — послышался высокий, хрипловатый голос старца. — Не ищи, больше ничего не будет, кроме винограда. Стар я стал, чтобы так много изобретать; лучше налей женишку чарочку да поднеси виноград.

После его слов Ватрушка с хитрецой в глазах посмотрела на меня. Я покраснел и в то же мгновение почувствовал сладость от неизбежного влечения, которое повинуется неумолимому року. Получался полный ералаш. Оказывается, нас уже заочно сосватали и я, как ягнёнок на заклании, теперь уже был вынужден исполнять непривычную, но довольно интересную роль жениха.

— Судя по всему, ты моряк? — допытывался у меня любознательный старикашка по имени Ефимыч. — Но зачем тогда соскочил на землю бренную?

Он сам задумался над данной фразой, несколько раз грустно повторял её, опуская седую голову.

— Зачем? — глубокомысленно вопрошал он, и складывалось впечатление, что старик знает тайну, скрытую от меня и многих жителей, которая предназначена только для просвещённого ума и поэтому доступна не всем.

Я легкомысленно во всём с ними соглашался, даже не понимая всей глубины данной фразы и особо не обращая внимания на вдруг резко переменившееся настроение деда. Пытался строить глазки новоявленной невесте с мечтою о планах на будущее. Также надеялся обзавестись всеми благами цивилизации. А затем — сыном и дочуркой.

Старец не унимался и, в очередной раз кивнув грустно головой, продолжил свою словесную вязь:

— Ты из Гавани, — утвердительно молвил Ефимыч, тем самым перебив мои мысли. — Я тоже, и так же, как ты, служил на пароходе, но только механиком, благо половина жителей нашей планеты находится в море, но, в отличие от тебя, непутёвого, имел мудрость осесть на одном острове и в более раннем возрасте научиться хоть чему-нибудь. Я жил довольно хорошо, но, к сожалению, похоронил жену. Я был счастлив с нею, не сомневайтесь в этом. А вот ты решился скакать по всему свету, словно блоха, даже не ведая и не зная ничего, только повинуясь лихому азарту и нескромным мыслям. — Старик огладил задумчиво бороду и добавил: — Это очень нехорошо, но тем не менее я тебе завидую, поскольку сам не испил до дна столь интересной жизни. — Голос старца понизился до шёпота.

Я же со своей стороны легкомысленно вкушал очень сладкий виноград и не понимал из речи старца ни одного слова. Ватрушка хихикала, строила мне глазки и со знанием дела, глубокомыслием во взгляде переглядывалась со старцем, явно догадываясь о том, что я так не сумел понять и осмыслить.

Но это пока…

Мы долго сидели за столом, предаваясь своим эмоциям и ощущениям. Я старался переключить мысли старца на более оптимистический мотив, и это у меня со временем получилось. После чего Ефимыч развеселился и приказал:

— Зовём гостей!

Старец хлопнул в ладони и с озорством в глазах запустил в небосвод столовую вилку, которую давеча пользовал для трапезы. Она, в свою очередь, зацепившись за листик, потревожила дерево, мирно растущее у веранды. Дерево неизвестным образом приняло приказ хозяина и стало оглушительно верещать, явно подражая звуку сирены, принадлежащей… ну, скажем, хотя бы карете скорой помощи.

После чего все жуки и комары предпочли покинуть территорию. Собаки начали лаять, и вокруг наступил полнейший хаос. Всё вдруг зашевелилось и разволновалось, подул ветер с гор, выгнал мелкие облачка прочь, из-за этого небо прояснилось, а Ефимыч хитро-радостно прищурившись, провозгласил:

— Сейчас сами к нам пожалуют.

Он произнёс эту фразу как ни в чём не бывало, не обращая на вой сирены ни малейшего внимания, а далее хитроумный дедулька продолжал, хлопнув по крышке стола, на которой вмиг что-то выдвинулось, ушло внутрь, раздвинулось, сомкнулось, поднялось и резко опустилось.

У меня закружилась голова от столь резких метаморфоз, происходящих со столом, и я решил абстрагироваться. Все эти манипуляции не совпадали с законами физики, поэтому я попытался не обращать на столь дивные явления никакого внимания.

Но не в этом суть…

Ефимыч, будто шаман, делал непонятные для меня пассы руками, в результате чего на столешнице для начала оказалась пепельница с полуистлевшим окурком, затем она куда-то испарилась. Также образовывались неведомые вещицы и наконец появились фужеры да бокалы, огурчики да помидорчики, всевозможная закусочка, разноцветные салфеточки и обязательный штоф с прозрачным напитком. Ефимыч не унимался и продолжал делать пассы руками, в результате чего огурцы для начала самостоятельно замариновались, потом вообще превратились в кабачки, а помидоры — в чеснок.

— Чаёк вам хороший, заварной, — веселился дедулька, в то время как я с изумлением смотрел на бывший штоф с вином, чудесным образом преобразовавшийся в самовар. — Или не так, — произнёс задумчиво старикашка, а по совместительству — чародей.

Далее он оглядел присутствующих, немного подумал и вернул всё на свои места, как было раньше.

Я потянулся за огурцом, но Ефимыч удержал меня за руку, предупредив, что он очень сладкий, и вообще старик пока не научился творить настоящие овощи, соответствующие вкусовым качествам. Да и, собственно говоря, стол — это миф, некогда ранее описанный великим писателем и поэтом.

— Скатерть-самобранка, — обомлел я, преклоняясь перед творчеством лукавого деда. — Прямо как из сказки.

Дед ухмыльнулся и произнёс:

— Ну, после того, как я её прочитал, вдруг начал изобретать всевозможные безделушки да штуковины, приманочки для таких вот любопытных господ, как вы, твое сиятельство, любезный друг и почётный гость клана Ватрушек.