Однажды. Сборник прозы

Олег Северянин

В первую книгу известного пока только в узких кругах писателя Олега Северянина вошли написанные в разные годы юмористические рассказы, байки и миниатюры, как вымышленные, так и списанные с жизни.

Ледник

ИЛЛЮСТРАЦИЯ СЕРГЕЕВОЙ НИНЫ

Глава 1

Эта необычайная история, которая изменила мое мировоззрение, отношение к людям, а значит и судьбу, началась с похода в обычный и очень банальный кабак, коих в нашем городе было великое множество. Дело в том, что каждый раз, после получки, я со своими коллегами-приятелями ровно год назад договорился тратить почти всю заработную плату на различные питейные заведения и таким вот образом, пропивая средства к существованию, праздновать наше безоблачное и не обремененное бытом холостяцкое существование.

В офисной комнате где мы делали вид, что работаем, к стене была приклеена карта города и я, как инициатор данной затеи, а следовательно староста, брал в руку стрелу с ярким оперением, принадлежащую мишени, усаживался в мягкое кожаное кресло и, закрыв глаза, метал ее в карту, определяя тем самым местоположение кабака, который мы обречены были посетить.

На карте уже находилось двенадцать аккуратных округлых дырочек и на этот раз, усевшись в кресло поудобнее, я ловким, привычным движением руки сотворил тринадцатую. Ребята глупо подшучивали над числом, а я как старший, не обращая на скабрезные шутки внимания, с горделивым и одновременно дурашливо-пафосным видом, принялся набирать номер таксопарка, надеясь на то, что современная возница примчится к нам очень скоро и доставит нашу ватажку до места кутежа, разврата и прочих увеселительных забав. Моим надеждам все-таки суждено было сбыться и через десять минут, выйдя из парадной, мы обнаружили мотор и водителя, который со скучающим лицом прислонился спиной к капоту автоматической колесницы.

— В кабак! — скомандовал я ему.

Прибыв на место, мы оказались в каком-то странном и мрачном месте, напоминающий средневековый быт или ну скажем таверну позапрошлого века, в которой кутили и пропивали свои имения и состояния средневековые рыцари, обласканные вниманием местных куртизанок или красивых юношей? На стенах располагались самые настоящие, зажженные неизвестным мастером факела, которые безбожно чадили, распространяя вокруг себя зловоние, полностью убивая кислород, но взамен предлагая человеческому роду свет и тепло. Вместо привычных нашему восприятию столиков, вдоль стены расположился один общий стол, окруженный с двух сторон длиннющими лавками, на которых сидели люди, вкушали яства и запивали спиртным или наоборот, сначала пили, а затем закусывали… или совсем наоборот?

Я обратил внимание на официанта, ловко и игриво подносящего спиртное гостям. Он не вписывался своим внешним видом в средневековую обстановку кабака, был облечен в одежду современного европейского мужчины, все делал аккуратно и быстро, не забывая улыбаться всем присутствующим одновременно. Напротив стола, так же не вписываясь в средневековый быт, вдоль стены располагались торговые аппараты с чипсами и газированной водой, шоколадками и жвачной резиной, которая, судя по рекламе, поклялась на все века избавить человечество от непонятного кариеса, холодным чаем и сигаретами с ментолом. Автоматы были очень ярки, по-бесовски хитроумно подсвечены и вызывали в душе так и не понятый мною соблазн. Там же находилась яркая сцена, усыпанная блестками, звездочками, а рядом с ней был некий символ, напоминающий о нетрадиционной сексуальной ориентации и выглядевший довольно грубым, неказисто сотворенным и излишне откровенным.

Подивившись задумке сошедшего с ума дизайнера, покинувшего орбиту разума в тот час, когда он начал свой путь к обучению людей комфорту, бурно и с экспрессией обсуждая ее, мы принялись протискиваться между коленей посетителей и столом к нашему месту, наконец-то уселись почти в центре вышеупомянутого. К нам подошел вежливый официант, поклонился, с улыбкой предложил меню и мы заказали для своих особ пиво с отваренными раками и сухариками, в которых за версту можно было учуять присутствие чеснока.

Напротив меня расположилась женщина, неопределенного возраста и рода деятельности, она поглядывала на меня, строила мне глазки и весь ее внешний вид указывал на то, что она жаждет беседы не с кем-либо, а только со мною. Мои приятели, заметив данное поведение дамы и мое смущение, толкали с двух сторон Вашего покорного слугу локтями в бок и игриво подмигивали ей. Женщина обижалась, смотрела на этот балаган, краснела лицом, глаза выражали скуку и томление, но женская гордость упрямо подсказывала ей не обращать внимание на весельчаков и отложить церемонию знакомства на неопределенный срок. Глядя на это зрелище и поняв, что творится в ее душе, я нарочито расхохотался и первым обратился к даме, не забыв представить своих товарищей. Процедура знакомства, хоть и была нарочито пафосная, но состоялась вполне успешно. Разгадав всю мою иронию, она расхохоталась и позволила поцеловать свою руку.

Марина оказалась очень веселой, интересной, но, к сожалению, незамужней женщиной. Почему к сожалению? Да потому что мы испытывали к ней лишь нежнейшее чувство дружбы и единение интересов. Изрядно захмелев, Марина начала повествовать нам о своей нелегкой, полной приключений жизни и ее дальнейшей судьбе, умело приготовленной властным, но неумолимым роком. Она начала свою блистательную карьеру аж в пятнадцать лет от роду, встав на пьедестал панели, предлагая каждому прохожему свое целомудренное, но нежное тело. Карьера удалась, потому что в данное время она занимает очень высокий пост надзирателя, среди начинающих жриц любви, обучая неопытные создания основам древнейшей науки.

Поведав нам все свои секреты и прочитав лекцию о науке любви за наличные, начиная с древних времен и по сей день, пикантные подробности и опасности, сопряженные с данной профессией, Марина громко ударилась головой о стол и захрапела. Заказав себе еще некоторое количество пива, мы почувствовали вселенскую тоску, ну а если повествовать без пафоса, то просто и банально заскучали.

Веселая тетка храпела, а мы соображали, как еще повеселить себя, разогревая друг друга старыми и уже надоевшими всем нам анекдотами. Рядом с Мариной сидели два парня. Они были очень опрятны, но вызывали странное ощущение у меня, воспитанного элементарными понятиями семейной жизни и канонами любви. Они на ушко друг другу о чем-то рассказывали и косились в сторону моего приятеля Борьки, а затем опять перешептывались и хихикали.

Борис, глядя на них, лишь сжимал кулаки, злобно вращал глазами и громко скрежетал зубами. Мы же с Лехой хихикали и попивали пиво. Терпение Бори оказалось не бесконечным. Оно лопнуло, проходя данное испытание, после того, как уже я толкнул его в бок и игриво подмигнул шалунишкам, взамен получая от них обворожительные улыбки и воздушные поцелуи.

Крепкий и могучий Борька встал из-за стола и не церемонясь, наступая на ноги сидящих за столом людей, грузно ступая, опустив плечи и сжимая кулаки начал обходить стол, дабы достать паршивцев, но не успел, потому что их будто ветром сдуло. Я лишь увидел, что они побежали в сторону туалета и скрывшись в безопасном месте судя по всему уединились там, ощущая трепетные объятья друг друга и согреваясь мужественными поцелуями в губы. Борис уселся на их место и ожидал возвращение шалунов, яростно вращал глазами и периодически сверлил взглядом меня и Леху.

Почувствовав себя виновным в данном происшествии, я отдал ему свою кружку пива и посоветовав Лехе сделать то же самое, после чего Борька хоть и смягчил свой гнев, но упорно продолжал сидеть за столом напротив нас, ожидая парней.

Иногда приоткрывалась дверь туалетной комнаты и через узкую щель высовывались две любопытные мордашки, которые каждый раз, увидев Бориса, опять скрывались в недрах комнаты гигиены, потому что он постоянно, иногда сосредотачиваясь на нас, тяжелым взглядом обводил стол вокруг себя и далее, как им казалось, должен был обязательно обернуться в сторону вышеупомянутой комнаты, дабы добыть себе трофеи в виде красивых и очень мужественных головок.

— Зачем уставилась? — любезно спросил он у девушки, напротив себя.

Ее лицо налилось краской, она обозвала Бориса хамом и вышла из-за стола, набожно крестясь, затем подошла к грузному мужчине, который тосковал, сидя за дальнем концом стола и судя по всему так и не нашел себе собеседника и попросила его поменяться местами. Дядька с удовольствием поддержал ее просьбу и уселся рядом со мной.

— Михаил, — представился он и по очереди, пожав нам руки, развеселился, принялся рассказывать анекдоты и байки собственного сочинения.

А в это время, оскорбленная Борисом девушка, почувствовав облегчение, заказала для своей персоны вегетарианский салат и теперь уже, гордясь своей личностью, очень аккуратно, используя вилку и нож, наслаждалась блюдом, которое изобрел повар аскетического телосложения и мировоззрения среднестатистического европейского неудачника, который поменял свое мышление на калькулятор и теперь уже гордясь собою, пропагандирует здоровый образ жизни, явно надеясь на то, что новое поколение забыло о своих родовых корнях и таким вот образом он будет обеспечен работой аж до самой смерти, или пока его дети не заточат хитрого кулинара в дом престарелых.

Михаил оказался обычным трудовым человеком и вдобавок экскаваторщиком, который специализируется на прокладке газопроводов по всей нашей необъятной стране. Рассказав много смешных, незатейливых историй, он показал руками, как управлять добытчиком земных недр и попросил нас, рассказать ему о своих работах. Поскольку сидя у себя в офисе мы историй не накопили, начали врать Михаилу о том, что являемся секретными агентами и, вспоминая кадры из разных Советских фильмов, врали ему о нашей героической работе, не забывая перед каждой фразой повторять словосочетание: «ОН меня попросил».

Мужик начал уважать нас и заказал всей нашей компании пиво с сухариками, затем вышел в отхожее место и за шкирку поднес Борису двух шкодников, которые тряслись и просили у Бориса-Борисовича прощения и помилования. Борька изобразил трагическую паузу, затем обернулся к ним, долго смотрел на трясущиеся комочки в руках Михаила, заглядывал им в глаза, брезгливо отворачивался и, наконец-то милостиво простил иной разум, заказав тщедушным организмам слабоалкогольные ликерчики с какими-то придурковатого вида зонтиками и трубочками, предлагающим большинству меньшинств пожизненный рай на земле.

Таким вот образом мы окончательно развеселились и перезнакомились со всеми гостями питейного заведения. Публика была на диво разношерстна: лекари и душегубы, мошенники и представители закона, шальные люди находились рядом с рабочими, развратники теряющиеся среди набожных людей и тому подобное.

Внезапно вспыхнул яркий свет и на сцену вальяжно вышел невысокий прилизанный человечек во фраке и с тростью, которой он виртуозно манипулировал своими ловкими пальцами заядлого мошенника с огромным стажем.

— Итак, господа, — начал он, — начинаем программу.

Поклонившись публике, человечек с энтузиазмом принялся травить анекдоты, он крутил между пальцев свою трость и зачаровывал нас виртуозными движениями, а после очередного анекдота, он поднимал трость вверх, смотрел на нее и требовал от нас аплодисменты. Все мы были зачарованы представлением и поэтому беспрекословно подчинялись движениям руки мастера, не обращая внимания на то, что сами уже находимся на стадии марионеток.

Через час, ему надоело придумывать байки и крутить вокруг себя тростью, он с грустным лицом скрылся за занавесом, но спустя некоторое количество времени вышел оттуда, держа в руке стул. Усевшись на него посреди сцены, он грустно обвел взглядом сидящих за столом людей, покачал головой, ухмыльнулся и погрозил пальцем каждому из присутствующих.

— Я хотел бы с Вами поиграть в очень интересную игру, — с грустной улыбкой молвил человечек.

— Со всеми Вами без исключения. Наконец-то, я дождался этого момента, когда в одном месте собрались совершенно разные по духу и мировоззрению, столь непохожие друг на друга люди. Игра будет очень интересной и она по идее должна Вам понравиться, — он мрачно опустил голову и поднял трость вверх, ожидая аплодисменты, но услышал лишь несколько неуверенных, нестройных хлопков, затем поднял вверх свою малюсенькую голову, посмотрел на вверх поднятую тросточку, приободрился и громко стукнул ею о сцену.

— Я предлагаю всем Вам пройти в парк, этакое прелюбопытнейшее местечко, где каждый из присутствующих в этом зале найдет для себя определенное развлечение, — глаза у человечка загорелись сатанинским огнем, затем в них можно было прочесть вселенскую скорбь, а после умиление и любовь.

Но мы не обращали на метаморфозы, происходящие с его лицом никакого внимания. После выпитого спиртного всех нас потянуло на развлечения, браваду и мы шумно и чуть ли не хором приветствовали предложение маленького человечка, предвкушая провести остаток ночи в хмельном угаре и бесшабашном веселье.

Глава 2

Разделив присутствующих на группы по несколько человек в каждой, он повел нас к какой-то двери, искусно скрывающейся в драпировке и которую до этого момента мы не замечали. Я оказался в одной группе с Алексеем и Борисом, которые были недовольны нашим распределением, потому что вдруг захотели оказаться в компании с женщинами или по крайней мере девушками, которые бы развеселили их своими наивными глупостями. Остальные развлекающиеся так же были распределены по трое-четверо, знакомились друг с другом и, не церемонясь, разглядывали друг друга и другие сформировавшиеся мини-отряды.

Человечек вставил в скважину замка огромный ключ, распахнул дверь и нам в глаза ударил яркий свет. Выйдя за пределы кабака, мы в удивлении остановились, поглядывая на часы и недоумевая тому, почему стрелки показывают три часа ночи. Светило очень яркое солнце и несмотря на август месяц, землю укрывал снег. Нас окружали непонятно откуда-то взявшиеся скалы, сильно обогащенные железной рудой, гроты и ущелья, протекала горная река, а если посмотреть вдоль нее вниз по течению, то можно было увидеть на горизонте возвышающиеся античные здания, которые я последний раз видел в виде макетов, когда посещал музей истории земли. Я испуганно обернулся в сторону двери, собираясь сбежать подальше от этого непонятного для меня места, но вместо двери обнаружил грот с остатками золы на снегу и копотью на стенах. Посреди грота на корточках сидел угрюмый, голый и очень волосатый человек с грязными патлами, свисающими аж до поясницы, рядом с ним лежала солома. Он неумелыми движениями верхних конечностей бил камнем о камень, не обращая на нашу группу ни малейшего внимания, бесстыдно расставив ноги.

— Я поняла! — нервно выкрикнула Марина, наша недавняя знакомая. — Это театральная постановка или просто какой-то идиотский розыгрыш!

— Поди знай, — хитро прищурился человечек, отвечая на ее нервную тираду. — Поди знай, Вам видней.

— Итак, — продолжил он, взяв в руку неизвестно откуда-то материализовавшийся микрофон, — сейчас я каждой группе выдам различные задания, покажу маршруты следования и подробно расскажу об опасностях, поджидающих Вас по дороге к конечной цели и с этими словами к всеобщему нашему ужасу, он вынул из кармана цилиндр, водрузил его на свою маленькую голову, с важностью и пафосом посмотрел на нас и поклонился каждому из присутствующих.

Преодолев смущение и ужас, толпа начала аплодировать ему.

Указав тростью на одну из групп, мастер направился к ней, отвел в сторону и начал им указывать тростью направление их следования и попутно что-то объяснять, а когда его переспрашивали, человечек любезно снимал с головки цилиндр, кланялся любопытному и молчал, задумчиво водворяя предмет одежды обратно. Та же участь постигла остальные группы и наконец-то очередь дошла до меня с приятелями.

— Итак, господа, — начал он, — вот видите этот номер, начерченный углем на каменном монолите? — и указал тростью на какие-то жирные цифры.

Каждая из цифр была величиной аж с полметра, но номер полностью прочитать было невозможно. По номеру полз ледник, открывая то одну цифру, то другую, иногда он полностью скрывал все цифры, а затем полностью открывал номер и так далее.

— Перед собой Вы видите номер сотового телефона, — спокойно продолжал он.

— Этот номер очень скоро поползет вдоль реки по каменному монолиту, находящемуся на другой стороне реки. Часть цифр будет постоянно укрыта ледником. Возьмите вот эту тетрадочку и авторучку, они Вам пригодятся. Ваша задача заключается в том, чтобы записать весь номер до того момента, когда он окажется рядом с теми катакомбами, — человечек указал тростью на горизонт и возвышающееся над ним античное строение. — Там река проходит через мельницу и если Вы не успеете записать все цифры то жернова перемелют номер в муку, лопасти замрут и все вокруг зальет водной стихией.

— Вы утонете, — с улыбкой продолжал он. — Вода поднимется и ледник растает. Но если все же успеете записать в тетрадку весь номер, то возьмите вот этот сотовый телефон, — и с этими словами он отдал мне вполне приличного вида мобильный аппарат, черного цвета. — Своими не пользуйтесь, в этом месте для Вас сеть еще не изобретена.

— Итак, найдите вход в катакомбы, внутри Вы увидите лабиринт, внимательно смотрите по сторонам, изучайте повадки людей, их особенности, они будут намекать своим видом путь дальнейшего продвижения по лабиринту к цели. Цель не будет обозначена на местности, поэтому Вы должны сами ее отгадать, затем если все у Вас получится, наберите номер, который записали в тетрадку, но заметьте, что в течение времени цифры будут видоизменяться и если Вы ошибетесь по пути следования к цели, одна из них либо исчезнет, либо превратится в букву или иероглиф. Но если заметите, что это произошло, немедленно отправляйтесь обратно к предыдущему намеку и старайтесь правильно отгадать загадку, тогда цифра исправится и окажется правильной. Дойдя до цели, наберите номер и ожидайте свою судьбу. Если номер окажется неправильным, то… — он задумчиво посмотрел себе под ноги. — А впрочем сами узнаете.

И с этими словами человечек снял перед нами шляпу, непонятным образом переделанную из цилиндра, раскланялся и направился к неандертальцу, который продолжал бить камнем о камень, добывая искру. Войдя в грот, он спокойно вошел внутрь скалы.

Мы обернулись в сторону цифр и с ужасом увидели, как они медленно поползли по каменному монолиту проходящему вдоль реки. Ничего не оставалось делать, мы обреченно пошли вслед за ними, я открыл тетрадку, взял в руку инструмент дьячка или по современному понятию менеджера, записал увиденную мною цифру, гадая в каком ряде числа она находится и поэтому отпечатал ее посреди листа. Внезапно монолит перекрыла крутая и высокая стена, выложенная из камней неизвестным античным мастером. Я попытался заглянуть за стену, заканчивающуюся у реки, чтобы записать очередную цифру, но увидел лишь туже самую, медленно уплывающую вдоль реки от нас.

Борис, с бледным лицом, широко расставил ноги, постоянно спрашивал нас: «Как быть?».

Чувствуя отчаяние и неимоверный ужас, я рухнул на монолит, лихорадочно пытаясь сообразить, как нам быть в столь трагично складывающейся обстановке, но животный страх, напрочь отгонял все мысли, мешая даже оценить ситуацию, в которой оказались.

Нервный Леха ничком повалился на холодный, бездушный камень и рыдал во весь голос, утирал слезы тыльной стороной ладони, отсмаркивался, зажав свою противную сопатку большим и указательным пальцем, иногда поскуливал. Глядя на его истерику и сопли, меня вдруг посетила неясная догадка и надежда на спасение. Со всей злостью, я ударил ногой Алексею в район печени и заставил его подняться на ноги, затем растолкал истукана Бориса и предложил сесть на близлежащие камни.

Всматриваясь в их остекленевшие глаза, я начал успокаивать товарищей, отвлекая их от чувства беды, травить байки, разглагольствовать о том, что будет все хорошо, а это просто какая-то дурацкая затея, неизвестного шутника-садиста и мы ни в коем случае не должны погибнуть.

Глаза товарищей со временем начали приобретать смысл, ребята истерично хихикали и внезапно с самого верха стены упал камень, чуть ли не раздавив бедного Леху, который вовремя заметил падение предмета, юркнул в сторону не хуже ящерицы, скрывающейся от беды.

Моя догадка оправдала себя и я принялся объяснять товарищам в чем состоит подвох. Боря не верил мне, а Леха опять впал в истерику, разбрызгивая свои сопли по камням. Понимая, что время, а следовательно и начерченный углем номер, силой неумолимого рока уходит от нас, я ощутил бешенство и в кровь избил трусливого Леху. Он разъярился и начал нападать на меня, отвечая мне ударами и жестко сквернословя. Борис, забыв о наших бедах, принялся разнимать драчунов и тут со стены упали еще два камня.

Наконец-то разняв буянов, Борис заключил нас в свои широкие объятия, со слезой и теплотой в голосе произнес:

— Я Вас друганы очень люблю и будь, что будет, умрем ли мы или нет, но я твердо теперь знаю цену дружбы, — он сплюнул в сторону и посмотрел на меня. — Только не бей его больше, а то накажу.

Стена рухнула.

Борис, так и ничего не поняв, удивленно смотрел на образовавшийся проем, Алексей лишь моргал глазами и озирался по сторонам в поиске очередной неприятности, я же почувствовал уверенность и слабую надежду на благополучный исход нашей «увеселительной» прогулки, поэтому подавая пример остальным, с напускным весельем побежал по монолиту догонять проклятый номер.

Теперь ледник открывал уже две цифры подряд и которые я старательно зафиксировал под первой.

Внезапно прямо перед нами монолит дал большую трещину, а с горы начали сыпаться огромные камни, мы старались уворачиваться от них, пытались войти в реку, но она была настолько холодна, что сразу же выскакивали из нее на жесткий, беспощадный монолит и продолжали, искушать судьбу, находясь под мощнейшим камнепадом. Спустя некоторое время кошмар закончился и мы взобрались на кучу камней, напряженно всматриваясь то в провал, то на верхушку скалы, то на цифры, медленно уходящие от нас. Я подошел к трещине, посмотрел на Леху и мы поняли друг друга, не проронив и слова. Да и у Борьки в глазах читалась та же мысль, поэтому без лишних словесных упражнений мы начали хватать руками камни и бросаться ими в провал.

Завершив очень трудоемкую работу, наша ватажка, потная и грязная поспешила догонять эти зловещие цифры, медленно ползущие вдоль реки.

Глава 3

Ледник раскрывал уже три цифры, расположенные рядом друг с другом и которые я записал в тетрадку, ниже предыдущих.

— Ну сколько же их еще будет? — причитал я, с тоской поглядывая на изрядно приблизившиеся к нам стены античного сооружения.

— Наверное много, как номер сотового телефона, — мрачно произнес могучий Боря.

— Не успеем! — опять впал в истерику впечатлительный Леша и заплакал.

Внезапно ледник круто отвернул от реки в сторону и мы увидели пропасть, разделяющую монолит, реку и ледник. Ледник очень интенсивно зашевелился, обнажая то одну цифру, то другую, иногда он открывал номер полностью, иногда закрывал, но мы его не видели, поскольку расстояние было очень велико и чисто физически невозможно было прочесть цифры. Мы обреченно следовали вдоль пропасти за цифрами и пытались разгадать номер.

— Стоп! — сказал не особенно одаренный интеллектом Борис и вынул из кармана свой собственный сотовый телефон.

Ледник замер и показал нам аж пять цифр подряд, которые Борис благополучно сфотографировал на телефонную камеру и продолжил свой величественный путь далее. Мы с Лехой переглянулись, удивляясь находчивости Бориса, которого до этого момента считали мягко говоря недальновидным человеком и тугодумом.

Переписав с экрана мобильного телефона следующие пять цифр, мы отправились дальше по монолиту, плечом к плечу, чувствуя тепло друг друга, душу товарища и уверенность в том, что победим, но в тоже время ощущая то, что стены античного здания приближаются с неумолимым роком. Уже виднелись жернова мельницы, но радовал тот факт, что цифры опять вернулись к нам обратно и их можно было увидеть невооруженным глазом. Но поскольку они неумолимо приближались к мельнице, Алексей опять впал в истеричный припадок. Борис взял в руку камень и мрачно, со злобой поглядывал на ледник. Далее, сплюнув, с ненавистью к нему яростно и со всей силы кинул им о поверхность ледового пласта.

Камень угодил в край цифры, захватив часть льда. Ледник дал трещину, его осколок отъехал вбок и мы увидели аж семь цифр. Борис энергично кидался в ледник камнями, но следующих цифр мы так и не обнаружили.

— А может быть это и есть полный номер? — пропищал Леха, начал говорить еще что-то, но тут же осекся, потому что ледник сместился и показал нам совсем незнакомые цифры.

Я схватил ручку и быстренько переписал их в тетрадочку, но не понимая, где они должны находиться, записал число по диагонали.

До мельницы оставалось двадцать метров и теперь уже я чувствовал уныние, скорбь и ужас, а цифры медленно но неумолимо приближались к равнодушным жерновам, ожидающих настоящую работу и готовыми сразиться с ними.

Я остановился посреди монолита опустив голову в ожидании потопа, поэтому и не заметил, как Леха вскрикнул, подпрыгнул на месте и тут же помчался к жерновам, затем вскарабкался на мостик, находящийся над вышеупомянутыми и начал напряженно всматриваться в ледник.

Борис, отобрав у меня тетрадку и ручку, медленно направился в сторону мельницы, угрюмо глядя на цифры и почесывая затылок. Я отрешенно смотрел на это зрелище, не понимая в какой реальности сейчас нахожусь, мне было уже не страшно за свою судьбу и судьбы товарищей и я очень спокойно, продолжал движение к жерновам.

— Борька! — крикнул Леха. — Первая пять — пиши номер.

Мой милый Боренька остановился и высунув кончик языка, старательно составил две половинки цифр, первая из которой начиналась с цифры пять.

Мы стояли на монолите молча и ожидали, когда последняя цифра изотрется в равнодушном жернове, чувствовали неопределенность, беспокойство и всю силу непреодолимого рока.

Последняя цифра скрылась из виду, мы замерев и оцепенев ожидали развязки ситуации, уготованной нам судьбой, но спустя некоторое время заметили, что уровень реки не поднимается, ледник не тает, а наоборот, заматерев накрепко, остановился на одном месте.

— Как ты узнал первую цифру? — спросил я у Алексея-Алексеевича, как только победил дрожь в ногах и опять приобрел дар речи, чувствуя преклонение перед ним.

— Элементарно, — лукавил Леха, — думай сам.

«Вот идиот! — подумал я сам про себя, — в жернов же попадет первая цифра номера. Хитрый Леша все это вычислил и побежал к мельнице смотреть на жернов, поэтому и вычислил ее, а старательный Боря составил оба куска воедино, определяя этим самым дальнейшую нашу судьбу».

Ледник прочно уперся в стену античного здания, мы же, ползая по монолиту усердно искали вход внутрь. Не найдя входа, мы уселись в кружок и призадумались.

— А может лестница какая есть? — рассуждал Борис. — Тогда заберемся на стену.

— Ага и спрыгнем вниз с той стороны, обломав себе ноженьки и свернув шею, — издевался над ним Леха.

— Да, — вздыхал я, — тупик. — И мы дальше продолжали сидеть на каменной глыбе, молчали и размышляли каждый о своем.

Я мрачно и со злобой смотрел на ледник, упершийся в стену и ненавидел всей душой эту проклятую ситуацию, затем подошел к леднику, уселся на него, загрустил, попытался расковырять пальцем лунку и в этот же момент меня внезапно осенило.

— Ребята! — вскричал я. — Ледник то толстый!

— Ну и чего? — грубо спросил Борька.

— Так вход может быть под ним.

— Бред сумасшедшего, — сыпались в мой адрес оскорбления друзей. — Ничего лучшего не смог придумать? — иронизировал Алексей, но я уже ухватившись за эту идею ползал по леднику, заглядывал в трещины и вдруг, сквозь лед увидел некое подобие проема в стене. Подозвав к себе ребят, я указал им на свою находку, после чего они приободрились, но ненадолго.

— Ну и как мы доберемся до него? — ехидно допытывался Леха. — У нас даже лома нет, а камнем такой слой не расшибешь.

Боря, что-то буркнув себе под нос, начал исследовать окрестности.

— Лом, небось ищет, — опять, впав в истерику, рассмеялся Леха.

Вернулся Борис с пустыми руками, грузно повалился на ледник и подложив под голову руки принялся изучать с философским видом небесный свод. Мы с Алексеем тоже загрустили. Спустя час Борис поднялся со льда и начал бродить вдоль реки, я же бездумно смотрел на след, образовавшийся в результате таяния льда от тепла, исходящего от тела Борьки, начал изучать след, оставшийся от его обширной задницы, спины, рук и тут меня осенило.

— Огонь нужен! — заорал я. — Мы должны растопить лед.

Леха достал из кармана зажигалку, усердно начал ею чиркать, просовывая бедную в щель между стеной и ледником, увлекся данным занятием и через пять минут издал стон, обернулся к нам и закрыл глаза. Единственное огниво было утеряно и мы почувствовали ужас.

Изощренно матерясь, Борька опять принялся прохаживаться вдоль речки, поднимая на ходу камни. Он подбрасывал их вверх и немного в сторону опального Алексея, я же со своей стороны сочувствовал им обоим и бездумно смотрел в небо, на солнце по-прежнему находящееся в зените, вспоминал кабак, о том как мы очутились на этой земле, нашего шутника-шоумена. Мысли перенеслись к группам, я вспомнил как захотел убежать, но вместо двери увидел грот с находящимся внутри него аборигеном, который старательно высекал искру, вспомнил о том, что древние люди часами, сидя на корточках сочиняли огонь, дабы обогреть себя и своих самок с детенышами, неясно понимая преимущества жареного мяса перед сырым.

— Стоп! — заорал я и принялся танцевать на монолите, победоносно поглядывая на друзей.

Рассказав им о своей программе по спасению наших грешных душ, я принялся ими командовать. Греховным людишкам моя затея очень понравилась. Борису я определил миссию вернуться обратно к истокам нашего путешествия, чтобы он попытался выпросить у аборигена огонь и следуя обратно к загадочным катакомбам, ломал у деревьев ветви, тем самым пытаясь донести огонь до нас. Мы же с Лехой за это время, пока Борис будет откомандирован, должны постараться собрать как можно больше хвороста, мелких ветвей, безумное количество бревен и ожидать Бориса, предварительно заложив щель соломой и мелкими веточками.

Моим планам суждено было сбыться и мы молча смотрели на огонь, растапливающий ледник и подбрасывали в шипящее облако очередные поленья.

Глава 4

Мы стояли на вершине ледника и бросали вниз, в огонь полено, ничего не видя вокруг себя из-за облака пара, стремительно вырывающегося на свободу. Рядом с нашими ногами, по ощущениям должна была образоваться изрядно глубокая воронка. Находясь в этом тумане, я изредка поднимал голову и смотрел на солнце, по-прежнему находящегося в зените и небольшое облачко, которое мы сотворили собственными руками, растапливая лед.

Борька ругался и поминутно порывался идти опять к деревьям, чтобы наломать веток, но поскольку силы были у него истощены, он только лишь матерился, показывал нам, слабакам средний палец и делал вид, что имеет безумное желание пополнить запасы топлива. Закинув в воронку последнее полено, мы в изнеможении упали на наст, прислушиваясь к хрусту, издаваемому ледником, который ломаясь, старался вновь и вновь, но уже с удвоенной силой забаррикадировать стену и нашу надежду на спасение.

Боря, пополз к воронке и попытался встать на ноги, сам не зная зачем, но у него этого не получилось, затем он отполз к нам обратно и ногами начал подталкивать меня и Леху к краю воронки. Я не боялся падения, в лабиринте моего мозга кружились образы святых, грешников, вселенская печаль и покорность судьбе. Ощутив падение в пустоту и приободрившись от острого ожога жарких поленьев, я на секунду очнулся, юркнул от надвигающейся беды в проем и оказавшись в каком-то коридоре, крепко уснул.

Очнувшись, я открыл глаза и увидел перед своим лицом тлеющий ботинок Лехи, медленно лег на бок и обнаружил Борьку, который прислонился к стене и опустив голову громко храпел.

— Ребята, — шепотом позвал их я, но никакой реакции не последовало.

Кое-как сняв ботинок с ноги Алексея, я отставил тлеющий предмет в сторону и вновь уснул.

Через некоторое время, Борис растормошил меня и Леху, предложил встать и идти далее. Леха со стоном начал надевать ботинок на ногу, он явно переигрывал роль, которую сам себе назначил, кривлялся, морщился, скулил, надеясь произвести на нас впечатление, будто он единственный из оставшихся в живых святых мучеников. Но тем не менее вид у него был жалкий и у меня чесались кулаки, чтобы подправить имидж новоиспеченного святого.

У всех нас были растрепаны волосы, обуглившаяся одежда, лица достойные для вступления в профессиональный союз трубочистов, а у меня еще имелись ожоги на ладонях, образовавшиеся тогда, когда я снимал обувку с ноги Алексея. По полутемному и очень мрачному коридору шли недолго, впереди показался просвет и мы оказались на некоем подобии террасы, далее оказался мост через речку, обутую в камень красного цвета и непонятные колонны из красного кирпича, подпирающие опять же каменный свод, в центре которого находилось огромное отверстие, благосклонно одаривающее солнечным светом мрачные катакомбы.

Оказавшись на мосту, мы увидели женщину, одетую в сарафан, один из тех который носили Ростовские модницы позапрошлого века. Она стояла посреди реки, ледяная вода была ей выше пояса, течение озорно проделывало с подолом ее платья всевозможные эротические манипуляции, но не обращая на все это внимания, она спокойно полоскала в хрустальной ледниковой воде какие-то простыни, а далее мост делился на два кирпичных коридора.

Поняв, что находимся рядом с первой загадкой, мы остановились и принялись наблюдать за женщиной, восхищаясь ее откровенному бесстыдству, а женщина продолжала полоскать в струях холодной воды белье, не обращая на нас ни малейшего внимания.

— Давай-ка я на всякий случай перепишу себе номер телефона на ладонь, — предложил мне хитрый Леха. — Уж у меня-то цифры не изменятся, ладонь — это не тетрадка какая-то непонятная.

Я опять подивился находчивости друга и отдал ему авторучку. Он записал номер на ладонь, жирно обвел каждую цифру и отдал мне пишущий инструмент обратно, после чего, чувствуя, что обманули судьбу, начали сверять числа. В тетрадке у меня не хватало одной цифры, а у предприимчивого Лехи на ладони они превратились в буквы, где явственно можно было прочесть слово «Нельзя!».

Конец ознакомительного фрагмента.