След Локи, или Необыкновенные приключения в мире информации

Олег Самарцев, 2023

Когда обычный школьник встречает таинственного незнакомца с говорящими воронами, он даже не подозревает какие приключения его ожидают! Потому что незнакомец – греческий бог информации Гермес, а вороны – священные птицы Одина Хугин и Мунин, которые пытаются спасти мир от коварного обманщика и манипулятора Локи. В погоне за Локи нашим героям предстоит преодолеть времена и страны, побывать в древнем Риме и средневековой Венеции, встретить блистательного Аретино и сразиться с убийцами-брави, принять участие в штурме Бастилии и сражении при Геттисберге.Книга в увлекательной форме расскажет о главных аспектах современных медиа, поможет разобраться в том, что такое факт и «газетная утка», понять, как влияет на общество «четвертая власть», чем блогосфера отличается от журналистики. Вместе с главным героем читатель научится осторожно относиться к информации, не верить "желтой прессе" и отличать правду от лжи.Иллюстрации и обложка созданы нейросетью Midjourney.

Глава 8. Счастливые вороны

Вороны знакомятся с родителями, а Борис мечтает о собаке

Утро началось с небольшого, но весьма забавного приключения. Проснулся Борис от удивленного маминого вопля, раздавшегося из гостевой комнаты, в которой на спешно разложенном диване ночевал божественный дядюшка.

— Мальчики, мальчики, — звонким голосом кричала мама, — Посмотрите какое чудо…

Рысью бросившись через коридор, заставленный упакованными коробками, Борис едва не столкнулся с отцом, который поспешно выходил из ванной с наполовину побритым лицом.

В комнате все увидели довольно нерядовую сцену. На полу, скрестив ноги в позе лотос, сидел Гермес и медитировал. У раскрытого окна на подоконнике, время от времени клацая по нему когтями, расхаживали Хугин и Мунин. При этом Хугин довольно энергично долбил кусок вчерашней колбасы, а Мунин очень картинно держал в клюве кусок итальянского сыра.

— Боже, — продолжала восторженно причитать мама, — Я никогда не видела таких дружелюбных ворон… Они, наверное, ручные и сбежали из дома, а теперь хотят кушать! Сережа, как тебе удалось их приманить?!

Гермес, не выходя из медитативного транса, пожал плечами.

— Да никак я их не приманивал. Утром открыл окно, а они уже сидят на подоконнике. Пришлось покормить…

— Это не вороны, Лерочка, — задумчиво сказал папа, который любил точность во всем и знал множество совершенно неожиданных вещей, — это черные во́роны. Редкая и умная птица, и очень хорошо приручается. Не думаю, что они от кого-то сбежали…

Хугин благосклонно посмотрел на отца и долбанул кусок колбасы так, что подпрыгнул подоконник.

— Ну и пусть во́роны, все равно это чудо, — легко согласилась мама, стоя на цыпочках, чтобы не спугнуть неожиданных гостей, — Они, наверное, и разговаривать умеют, я слышала, во́роны как попугаи легко обучаются повторять разные слова и даже фразы…

Борис напрягся. Дело принимало опасный оборот.

— Дружок, — нежно обратилась к Хугину мама, — скажи что-нибудь…Карр!

Варвара в ужасе замер, потому что в этот момент Хугин, забыв про колбасу, холодно зыркнул на неё черным сердитым глазом и уже было раскрыл свой чудовищный клюв, чтобы ответить. Мунин, напротив, с любопытством наклонил голову на бок и как-то по-особому ухмыльнулся, продолжая при этом крепко держать сыр. Сейчас нас разоблачат, обреченно мелькнуло в голове у Бориса, но тут Хугин взял себя в руки, осуждающе посмотрел на Гермеса и ничего не сказал. Он только хрипло и отрывисто каркнул, изображая рядового представителя пернатых, и продолжил ожесточенно долбить колбасу.

— Ой, какие симпатичные и умные вороны, — тем временем продолжала умиляться мама, — Это хороший, Коленька, знак! Я знаю, что вороны к счастью, особенно такие ручные и черные… Это символ мудрости и удачи, тем более перед отъездом. Вот как тебе повезло, теперь у тебя обязательно все сложится отлично в твоей Сирии…

Папа скептически покачал головой, потом все же признался:

— Да, действительно редкий случай… Ты, Серж, прямо счастливчик какой-то. Мы сколько здесь живем — не то, что воронов, воробьев прикормить не сумели…

— А пусть они у нас тоже поживут, пока вы в командировке, — выпалил Борис, у которого разом могло решиться две проблемы — БП (Большого Приключения) и отношения с животными.

— Тоже поживут? — хмыкнул отец, — Ну-ну, «тоже»… Вот, Серега, таково оно — новое поколение. Наш сердобольный отпрыск совсем не видит разницы между двоюродным дядей, который с ним поживет некоторое время и парой не знакомых ему птиц.

— Ну, я не то хотел сказать, — смущенно поправился Борис, которого привычка отца цепляться к словам, выражениям и интонации иногда попросту бесила (правда отец говорил, что это профессиональная привычка, и каждое слово надо употреблять уместно), — Я имел в виду, если захотят, пусть они к нам иногда прилетают? Колбасы вон сколько осталось, может они и хлеб едят…

Мама хотела возразить, но тут оба ворона с треском расправили крылья и разом взлетели, мгновенно скрываясь в утренней городской дымке.

— Вот и улетели наши счастливые вороны… — грустно сказала мама, и пошла накрывать завтрак, а отец отправился в ванную комнату заканчивать туалет, — Мальчики — завтрак через 15 минут, не опаздывайте!

Гермес, мгновенно вышел из транса, в котором он пребывал все это время, подмигнул Борису одним глазом и тот понял, что день предстоит интересный. Борис в ответ состроил таинственное лицо, показал пальцы колечком, дескать — все под контролем, и пошел на кухню оценивать размеры остатков вчерашнего застолья, а особенно колбасы. В подъезде угощения ждал его любимый питомец, о долге перед которым Борис никогда не забывал…

Дело в том, что Варвара очень любил животных. Не каких-то конкретных, а любых — кошек, собак, воронов и даже игуан, одну из которых он встретил в зоомагазине и безуспешно просил родителей подарить ему на день рождения. Игуану он навещал целых полгода. Она неподвижно сидела на здоровенной суковатой ветке в большом аквариуме, а иногда смотрела на Бориса, прислонившегося к стеклу, пристальным, немигающим взором. Игуана по имени Завр (так было написано на этикетке) похожа была одновременно на дракона, только без крыльев и на динозавра (наверное, поэтому так и назвали). Кожа игуаны была радужная, изумрудно-бирюзово-оранжевая. Зато была она очень удачного размера — с небольшую собачку, правда вытянутая, как такса, с длиннющим хвостом, короткими когтистыми лапами и острым гребнем вдоль всей спины. Родители просьбу об игуане проигнорировали, и вскоре она пропала из магазина вместе с веткой и аквариумом, наверное, ее купили какому-нибудь счастливому мальчику.

Но надежды Борис не терял. Время от времени он настойчиво уговаривал родителей насчет бесприютной Зинки, но пока безуспешно.

— Боренька, — ненавязчиво переводила тему в рациональную плоскость мама, явно сговорившись с отцом, — Вот ты подумай хорошенько, как взрослый мальчик, она ведь умрет у нас с голоду, мы постоянно в командировках, ты полдня в школе… А на кого мы ее в отпуске оставим? Пусть Зинкой все понемногу занимаются, ей от этого только лучше, а мы, когда переезжать станем, купим ей корма большой мешок про запас, оставим бабе Нюре, а потом, когда закончится еще привезем…

Аргументация родителей каждому показалась бы убедительной, но только не Борису. Иногда, в порыве отчаяния он вспоминал Малыша из любимой книги про Карлсона, который живет на крыше, и верил в то, что бывают в жизни и чудеса. Порой Борис живо представлял себе, как сам он лежит ночами на подстилке в гулком подъезде и ждет кусочек чего-нибудь вкусного, но нет у него ни своего дома, ни отца и мамы, ни друзей, ни школы, а мимо проходят чужие люди и ласково треплют его по холке. «Борька, ах ты мой Борька», при этом умильно приговаривают они, а потом идут дальше по своим человечьим делам, равнодушно захлопывая двери квартир.

Правда у Зинки кроме Бориса была шестилетняя Соня, которая готовилась поступать в школу и частенько приходила к собаке, чтобы для тренировки почитать ей по слогам книжки. В руках у нее была неизменная плюшевая обезьяна, которую она для компании сажала рядом с собакой. Потом она раскрывала книгу и старательно читала вслух. Собака и обезьяна внимательно слушали.

Девочка даже пыталась учить собаку алфавиту, но особого успеха не пока не добилась. Но это ее не смущало, не смотря на возраст, Соня была девочка последовательная и целеустремленная, и ко всем вопросам, которые её занимали, подходила с максимальной отдачей. Собаке приходилось нелегко и Варвара, однажды, даже попытался вмешаться — дескать, собака пока не очень готова к изучению алфавита, может быть ей просто почесать пузо…

Девочка очень внимательно и строго посмотрела на незваного советчика и стальным голосом сказала, что у неё есть план и она будет его придерживаться. Слегка ошалевший от такого совсем не детского заявления Борис попытался неуверенно спросить в чем же именно заключается её план, и что она собирается в соответствии со своим планом делать?

Девочка посмотрела на Бориса, как на идиота и жестко отрезала:

— Как что? Придерживаться!

Во всем этом угадывалось влияние Алисы Льюиса Кэррола, книжку про которую юная Соня знала почти наизусть, поэтому Борис не стал спорить и тихо отошел в сторонку…

Таким образом Зинка совсем не скучала, а напротив, активно изучала букварь, временами посматривая на окружающих добрыми, все понимающими глазами.

От невозможности привести в дом настоящего друга становилось грустно, но надежды уговорить родителей забрать Зинку в новую квартиру, Борис не терял. У него даже сложились разрозненные элементы плана, как этого добиться, но он не спешил.

Быстро собрав со стола пару кусков салями, сицилийскую колбаску и кусок сыра для Зинки, он незаметно сунул их в карман и пошел в ванную чистить зубы и умываться.

Завтрак и прощание прошли, как принято говорить, в дружественной и непринуждённой атмосфере, однако, когда Борису пришлось торопиться, чтобы не опоздать на первый урок, все разом сделалось каким-то сумбурным. Мама тискала его практически все время, приговаривая: «Боренька, я всегда-всегда на телефоне, кушай, я тебя прошу, кушай получше, обязательно пей топленое молоко и не ходи без куртки, простудишься, не лето еще». Она еще хотела, чтобы он ей что-то обещал — то ли сделать, то ли категорически не делать, но говорить она этого не стала. Потом настало время отца, который выжидал момент, чтобы дать ему особое отцовское напутствие. Боре даже показалось, что и папа собирается его потискать, хотя никогда этого не делал, но потом понял, что все обойдется крепким рукопожатием и мимолетным прижиманием к животу.

— Я тебе камень из Пальмиры привезу, — пообещал отец, отпуская его на волю, — Ну, и ты помнишь — вести себя хорошо и все такое… Не подводи меня, парень!

Окончательно распрощавшись с родителями, он едва не позабыл на столе планшет, сунул его в последний момент в рюкзак и еще раз изобразил общий поклон, промямлив, «ну я, пожалуй, пойду, а то опоздаю…»

— Встретимся после шестого урока, — сказал ему вдогонку Гермес, параллельно успокаивая маму, которая так и норовила всплакнуть.

— Ага, — не оборачиваясь, согласился Борис, и только спускаясь по лестнице понял, что про количество уроков сегодня он никому ничего не говорил. Похоже, вороны прилетали не только на счастье или перекусить, но еще и по работе…

Скормив Зинке колбасу и сыр (она их съела мгновенно, практически на лету, а потом с энтузиазмом лизнула его прямо в нос аккуратным розовым языком), он пообещал, что пару дней в колбасе и сыры недостатка не будет, и помчался в школу.