Рассказы и стихи

Олег Никитин, 2011

В авторский сборник вошли рассказы и стихи разных лет и разных жанров: «Имя собственное», «Практическая биофизика», «Простагландин», «Пустота», «Семейные сценки», «Небесный булыжник», «Филин в космосе», «FeCl₃», «Жизнь и смерть реставратора Степы», «Имени я не имею», «Рассказ с картинками», «Переход», «Могильный червь», «Абстрактинки», «Клоп», «Сказка о любви», «Сказки-малютки для крошки Анютки» («Заячья жизнь», «Колючие истории», «Цирк в лесу»), «Все о Пушкине (подражание Д. Хармсу)», «Новости пушкинистики», «Вирши разных лет».

Практическая биофизика

Девушка совсем не походила на убийцу — ни простого, ни наемного. Однако Ивана Григорьевича Патрушева, следователя окружного управления, это не смущало, он свято верил в непознаваемость женщин. Каждодневно общаясь с подозреваемыми и преступниками, свидетелями и просто коллегами, он с полным основанием полагал, что не имеет права доверять собственным глазам. Про эмоции и говорить нечего.

А сидела перед ним самая обыкновенная студентка, судя по паспорту, имеющая постоянную прописку в какой-то Кедровке Озерского района, соседней области. Тушь с ее редких ресниц, расплавленная истерикой, пятнами покрывала широкое веснушчатое лицо.

— Что же Вы, Настасья Сергеевна, в своем областном центре не учитесь? — спросил Иван Григорьевич. Свидетели преступления уже ушли, оставив ему веские, размером в три страницы показания. — Все-таки к дому поближе.

— Я не виновата, — в тысячный раз всхлипнула девушка. Скрип тормозов электрички и неразборчивое объявление станции завершили ее реплику эффектным мазком.

— Неправда, — в сотый раз возразил следователь. — Вы слышали свидетельские показания. По вашему, я не должен им доверять? Их много, а Вы — одна. Что же, будете отрицать, что это не Вы толкнули гражданку Ванееву на рельсы? Сержант, у вас тут чаю не найдется?

— Сейчас, товарищ капитан, — отозвалась суровая женщина, дежурившая в пункте милиции. Она воткнула вилку в сеть и стала прислушиваться к утробному шипению воды в импортном чайнике.

— Не буду.

— Чего не будете? — не понял Патрушев.

— Отрицать. Я толкнула ее нечаянно.

— Убийство, как ни крути, — сочувственно проговорил Иван Григорьевич. Телефон на столе зазвенел.

— Ваша машина подъехала, — сообщила сержант. Патрушев извлек из своего забрызганного грязью портфеля наручники и нехотя поднялся. — Стоит у выхода на Дмитровское, как просили.

— Жалко, — покосившись на закипающий чайник, буркнул он. Пристегнув к своему запястью не сопротивляющуюся Настю, он повел ее к выходу из метро. Утренняя толпа схлынула настолько, что можно было без труда протолкаться к эскалатору. Нормальное движение по ветке возобновилось еще минут двадцать назад, когда следственная бригада разрешила медикам собрать обугленные останки жертвы с путей. Правда, до луж рвоты руки ни у кого не дошли — отложили на ночь. Все равно свидетели трагедии уже разъехались по делам. А кому еще известно, что здесь около часа назад юная гражданка Туркина столкнула на рельсы сорокатрехлетнюю гражданку Ванееву?

Мотивы! Вот о чем думал Патрушев, волоча за собой Настасью Сергеевну. Но какая может быть связь между приезжей девицей и зрелой коренной горожанкой?

Пассажиры мельком, рассеянно оглядывались на парочку и спешили дальше, меся обувью скользкую грязно-снежную кашу. Дело казалось Патрушеву простым. Ну, вздрогнула несчастная студентка, толкнула плечом соседку. Да так неудачно, что та сверзилась с перрона прямиком на рельсы, перед носом головного вагона. Не первый случай в «практике» метро. Может, у гражданки Туркиной нервное заболевание редкой формы, что-то вроде тика тела? Опять же, падучая. Хотя в этом случае полагается падать на пол и биться в конвульсиях, кажется. Черт, прошлый век какой-то, что еще за падучая? Так или иначе, первым делом следует определить ее судебным медикам, проверить связи… На «кровную месть» этот жуткий случай никак не походил, но порядок есть порядок.

Конец ознакомительного фрагмента.