Тук-тук

Олег Минкевич

Мойры – богини судьбы, три сестры, добросовестно исполняющие свои трудовые обязанности. Сёстры знают обо всём, что было, есть и будет. Но, как оказалось, российские силовики могут удивить даже прозорливых богинь…

Действие первое

Квартира в элитной новостройке. В просторной светлой гостиной, выдержанной в античном стиле, в белых ионийских хитонах, за круглым столом сидят мойры, занятые работой. В углу возле окна на клисмосе¹ находится Амфион, играющий на кифаре. Служанка Ниоба тщательно чистит перьевой щёткой расположенный в нише на рифлёной колонне гипсовый бюст Зевса.

Ниоба

Я помню, помню, в дни расцвета,

Когда с Хлориды² молодой

Ссыпались краски первоцвета

И пробуждённою землёй

Благоухала вся округа,

Исполнила я волю друга:

Под бой тимпанов, гул гостей

Связал нас юный Гименей.

Фиванских дев нам пели хоры;

Мой кифаред звучал им в лад.

И пляске бешеных менад

Басисто отвечали горы.

Гуллив и шумен, длился пир

Четыре дня, четыре ночи.

Был пьян спартанец, пьян сатир,

Прожорлив, весел и порочен.

Когда же смолкнул праздник тучный,

К груди бесценного припав,

Шептала я: «Мой сладкозвучный,

Дитя Зевесовых забав».

Но век ушёл мой золотой.

Теперь я, некогда царица,

Стою со щёткой перьевой…

Кому о счастье мне молиться?..

(Просительно смотрит на бюст Зевса.)

Тучегонитель…

Амфион

(перебивая Ниобу)

Ради бога!

Уймись, Ниоба, пожалей!

Который день: тоска, эклога

И прах утраченных страстей.

К чему нам мертвенные тени,

Эпох отживших пир и пляс

И воскрешение волнений,

Чей дух уже давно угас?

О старой свадебной попойке,

Средь благ столичной новостройки,

В кругу рачительных богинь,

Грустить негоже непрестанно.

Забудь тоску свою, отринь…

И пыль смети скорей с дивана.

Ниоба

(возмущённо топая ногой)

Я не служанка! Я — царица!

Амфион

(встаёт и подходит к Ниобе)

Похоже, надо просветиться

Тебе, мой друг. И вот урок.

И выучи-ка назубок.

Афины, Крит, Пелопоннес

Не признают теперь принцесс,

Цариц, правительниц, княжон

И всякое высокородье,

Желающее сесть на трон.

Дворцы, охоты и угодья,

Поклоны, прихоти, забавы —

Всех царских треб сладчайший мёд

Усох под волею оравы,

Что избирателем слывёт.

Теперь решает коллектив,

Кому — труба, кому — актив.

Однако ж малость я заврался.

Ведь есть места, где… нет, смолчу…

(Переходит на полушёпот.)

Я смелости не поднабрался,

Чтоб говорить всё, как хочу.

(Прежним голосом.)

На том, дражайшая Ниоба,

Твоя окончена учёба.

(Щиплет струну на кифаре.)

Ниоба пожимает плечами, хмыкает и продолжает прерванную уборку. Амфион, напевая, направляется к своему стулу, но на полпути разворачивается и подходит к Ниобе.

Не сказывал я? Скверный сон

Я ночью видел. Сто букашек

Ко мне явились. Жук-барон

Их возглавлял. И сотней шашек

Грозил мне этот хрупкий стан.

Я не стерпел, стучал пятой.

Жужжа, кружился надо мной

Их воевода. Взвод улан

(Вертячек, жужелиц, коровок)

Меня пытался уязвить.

Я был растерян, был неловок,

Не смог малюток придавить.

«Ату его! Хватай мурло!

Неси в совиное дупло!» —

Трубил барон. И сто букашек

В меня вонзили сотню шашек…

Всё помню: жуть, тоска, озноб…

И нынче что-то поплохело:

Суставы ломит, влажен лоб,

Зудит, горит и ноет тело…

(Некоторое время стоит в молчании.)

Что говорю? Какая поза!

Дрожу, как ветром взвитый плат.

Довольно! Прочь, дурная грёза!

(Мойрам.)

Сестрицы, спойте! Час рулад!

Амфион садится на клисмос и играет на кифаре.

Клото

(вращая веретено)

До́лжно про пряжу мне петь, про нити,

про ход веретённый.

Лахесис

(что-то записывая в «Журнал Судеб»)

Мне же о жребии, участях выпавших надо

пропеть.

Атропа

(обрезая ножницами чью-то жизненную нить)

Мне, неумолимой, воспеть полагается рок

неотвратный.

Смерти хвалу воздавать долг понуждает

меня.

Мойры

(вместе)

Однако мы на этот раз

(Признаем, смелая затея)

Споём комический романс

«Пигмалион и Галатея».

(Поют под аккомпанемент Амфиона.)

В краю Афродиты, рождённой из пены,

Где кедры и сосны сплелись в дивный лес,

На Кипре, где ярко цветут цикламены,

Жил скульптор большой, Пигмальон-

косторез.

Кентавров, горгон и богов-олимпийцев

Из кости слоновьей творил он резцом.

И вот, вдохновенный, он создал девицу —

Мечту, идеал с богоравным лицом.

Застыл Пигмальон, пред статуей млея.

«Твой образ… улыбка… я словно в огне… —

Он шепчет, безумный, — моя Галатея,

Не будь недвижимой, приблизься ко мне…»

Взмолился умелец: «Краса Афродита!

Я в муках, в томленье… Прошу, не сердись.

Так буйствует сердце, для счастья открыто.

Скажи Галатее:"Скорей пробудись!"»

Услышан проситель — шагнула скульптура,

Сошла с постамента… но что-то не так…

Бледна, молчалива и смотрит понуро.

«Моя Галатея», — промолвил мастак.

«Хочу я траву, и листву, и коренья,

Кору баобаба, хурму и кизил.

Скорей, Пигмальон, ни к чему промедленье.

Что смотришь? Как статуй холодный,

застыл».

Ушёл косторез, по дороге гадая,

Зачем Галатее такой рацион?

Забыл он, у девы основа какая —

Элефантида, иль попросту слон.

Включается настенный радиоприёмник. После двух коротких и одного протяжного сигналов вещает голос Гермеса.

Гермес

Я́сас, я́сас, калимера³!

Нынче много новостей.

В монастырь уходит Гера.

Ипотеку взял Тесей.

Неизвестно, с чьей подачи,

Губернаторские дачи

(Целых шесть) шальной Ахилл

С другом Васькой подпалил.

Хочет Посейдон отплаты.

Так трясёт могучего.

Подал в суд на Эмираты

За разлив горючего.

В кочубеевском сельпо

За овёс сошлись кентавры.

Слали «на», звучало «по».

Чей триумф и чьи же лавры?

Сторож Митрич, твёрд и прост,

Гнал бесстыдников под хвост.

К нимфе Эхо на обед

(Настоящая удача!)

Напросился логопед⁴.

«Излечить вас не задача, —

Молвил лекарь за вином, —

Но сперва продайте дом,

Столик, «бьюик» и торшер,

Ожерелье и бульдога…»

«Но постойте, ради бога!

Что ж останется, моншер?» —

Обрела вдруг речь малютка.

Вот вам факт: дурная шутка

Лучше всяческих таблеток

Лечит взрослых, лечит деток.

И два слова о погоде.

На Олимпе всё зер гуд.

Над Парнасом тучи ходят.

А в Тамбове ливни льют.

Гермес замолкает. Настенный радиоприёмник снова издаёт три сигнала.

Амфион

(мечтательно)

Да, к нимфе Эхо на обед

Не прочь сходить и я…

Ведь в ней есть лоск…

Ниоба

(бросая в Амфиона щётку)

Ну, кифаред,

Какая ж ты свинья!

Амфион

(примирительно, смеясь)

Не кипятись, моя Ниоба.

Я твой навек, я твой до гроба.

Раздаётся дверной звонок. Ниоба открывает дверь. Одетый в спортивный костюм, высокий, с брюшком, с бородой и усами, входит Зураб Силенович с бутылкой вина.

Зураб

(Ниобе, заигрывая)

Возможно, буду тривиален,

Но ты, царица, хороша!

В речах я скучен, сер, банален,

Но поэтичная душа.

Я сын Силена, синих гор.

Люблю вино. Кавказ мне снится.

Гляжу я вепрем, дикий взор.

Меня, мальца, вскормила львица.

В кудрях моих роса застыла.

А мышцы? Мощь! Какая сила!

Но, право, стыдно… каюсь, каюсь,

Что так неловко изъясняюсь.

(Амфиону и мойрам.)

Здорово, бард. Привет, хозяйки.

Амфион

Привет, сосед. Ты без утайки

Нам расскажи про цель прихода.

Зураб

Секретов нет. Четыре года

Сегодня, как, сказать посмею,

Не выиграл я в лотерею…

Ха-ха! Экспромт. Шучу, болтаю,

Смеюсь, куражусь. Пустобрёх.

И признаю, не отрицаю,

Что в однобокости засох.

Но не повинен. Мать-природа

К сатирам, подлая, строга…

Амфион

Так какова же цель прихода?

Зураб

Пардон, занёсся, пустельга…

(Подбрасывает и ловит бутылку.)

Наднесь из дальнего аула

Погодка-брат с большой семьёй

Ко мне приехал. Строг, как Сулла⁵,

Немного толст, чуток хромой.

Подобно мне, нутром Петрарка.

Кинжал в зубах. Почти абрек.

Жена беззлобна, как овчарка,

Тиха, как волны горных рек.

А детвора — само смиренье.

Особо мил мне Автандил.

Чертёнок ночью без зазренья

Рога мне чем-то подпилил.

(Щупает голову.)

Забита вся моя квартира

Потомством нимфы и сатира…

Пауза.

Сегодня пир: аджарский хор,

Мясной рулет, салаты, сдоба…

Ты, Амфион, и ты, Ниоба,

Богини, — всех прошу на сбор!

Придут наяды, Дионис

И группа мхатовских актрис.

Придёт Иван-водопроводчик,

Талант, Кулибин, мастер, плут.

Поставил мне палёный счётчик,

Где цифры в мою пользу врут…

Придёт… но полно, утомился.

К чему подробный перечёт?

Ну что, придёте?

Амфион

Я б явился,

Да служба, милый, не даёт.

Я здесь, шутливый мой приятель,

Незаменимый ублажатель.

Играю, тренькаю, пою,

Бренчу с рассвета до обеда

И песней каждую зарю

Встречаю — доля кифареда.

Зураб

Серьёзные обоснованья.

А ты, царица?

Ниоба

Нет желанья.

Зураб

Что скажут сёстры?

Атропа

(строго, лязгая ножницами)

Судьбы мира

Важней гулянки у сатира.

Зураб

Подумайте, ведь будет плов,

Румяный кролик, медовуха…

(С завлекающей улыбкой оглядывает

присутствующих.)

Но вижу я, напрасен зов.

Отбрит Силеныч, точно муха.

Раздаётся дверной звонок.

Дионис

(за дверью)

Дин-дон! Скорее отоприте!

Здесь за порогом хлад и морок.

А нас, пришедших, где-то сорок,

Да старый пёс, приставший к свите.

Ниоба открывает дверь. В золотом плаще, разлохмаченный и весёлый, входит напевающий Дионис в сопровождении двух менад, одетых по моде. Ниоба становится на пороге, что-то высматривая в подъезде.

Дионис

(Ниобе)

Собаки нету, не ищи.

Со свитой тоже не сложилось.

Наврал бездумно, не взыщи,

Прошу, царица, сделай милость.

(Зурабу.)

Ну как, мой друг, переговоры?

Зураб

Отвергнут всеми…

Дионис

Да, провал…

Тут всем, Зураб, дают отпоры,

Куда бы кто б ни приглашал.

Однажды батюшка… мон сир…

(Манерно кланяется бюсту Зевса.)

В честь муз на склоне Геликона

Затеял шестидневный пир.

Собрались сливки пантеона,

Божки помельче, духи рек

И титанида Мнемозина,

С ней в паре безымянный грек,

Считавшийся за армянина.

Всё презентабельные лица.

И вот, представь, мои сестрицы

На клич отца гудели хором:

«Нас не завлечь подобным вздором».

У них тут графики, запарки.

Они ведь мойры, братец, парки.

Не до фиесты, всё в сурьёз.

На пустяки не отвлекаться.

Случится вдруг педикулёз,

Нет времени и почесаться.

Отмерь, отрежь, отмерь, отрежь…

Здесь жизнь пустая, без надежд.

А здесь судьба вознаградила —

Спасла от пасти крокодила.

(Смеясь, приобнимает Ниобу.)

А вот Ниоба — фрукт иной.

Гульнуть не прочь. Но, как царица,

Она с безродною толпой

Не хочет, важная, дружиться.

Да и меня, — чего скрывать? —

Не разглядев моей породы,

Давно включила в нищеброды.

Ну как мне тут не унывать?

(Указывает на Амфиона.)

О брате худо не сужу.

Он верноподданный артист…

Клото

(Дионису)

Ты — женофоб!

Лахесис

Мизогинист!

Дионис

Навет! Поклёп! Вот что скажу.

Меня, кто ценит женщин стать,

Их чувства, локоны, капризы,

Бесстыдно так оклеветать!

Ай да родня! Вот так сюрпризы!

Но, слава Зевсу, есть защита!

Знакомьтесь — Лена и Улита.

(Указывает на менад.)

А ну-ка, девочки, без лести,

Поскольку речь идёт о чести,

Скажите строгим прокурорам,

Обрушившимся страшным ором,

Каков я, лютик аль удав,

Душитель женских душ и прав?

1-я менада

Бесспорно, лютик!

2-я менада

Друг!

1-я менада

Надёжа!

Менады обступают Диониса и начинают его ласкать.

2-я менада

А что за плечи!

1-я менада

Руки!

2-я менада

Кожа!

1-я менада

Наш бескорыстный попечитель.

2-я менада

Советчик мудрый и учитель.

1-я менада

Проказник.

2-я менада

Душка.

1-я менада

Селадон.

Дионис

Довольно! Вижу, обелён.

Дионис отстраняется от менад и оглаживает свой плащ.

Бессмысленна была атака.

Соперник пал, истёрся в пыль.

Открой, Зураб, свою бутыль —

Отметим низложенье мрака.

Ниоба достаёт бокалы, Зураб откупоривает бутылку с вином. Все, кроме Ниобы и мойр, пьют.

Слыхали новость? Нимфа Эхо…

Амфион

Слыхали… знатная потеха.

Как многомудрый логопед

Открыл целительный секрет.

Дионис

Старо́. Тому уж три недели.

Гермес получит нагоняй.

Амфион

А что случилось?

Дионис

Волки съели…

Зураб

Неужто нимфу?

Дионис

Отгадай.

Зураб

Свекровь? Племянницу? Кузину?

Дионис

Э, нет, целёхонька родня.

Зураб

Соседа? Друга? Животину?

Дионис

Нет, деревянного коня.

Ниоба

Опять наврал?

Дионис

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Греческий стул с изогнутой спинкой и дугообразными ножками.

2

Нимфа весны, рождающая цветы.

3

Я́сас — здравствуйте. Калимера — доброе утро (греч.).

4

Нимфа Эхо, лишённая Герой способности вести разговор, повторяла лишь чужие слова.

5

Луций Корнелий Сулла — римский полководец и диктатор, известный своей жесткостью.