Творец

Олег Механик, 2023

На приёме у психиатра оказывается один странный пациент. Он утверждает, что не спит уже много дней. Нет, он не жалуется на бессонницу, он просто боится заснуть. Что случилось? По словам мужчины, всё началось с того момента, когда он посетил практику осознанных сновидений. С какой целью люди посещают такие практики? Как говорят адепты, нет лучше способа перезагрузиться, переоценить жизнь и побороть рутину. Где, как не в управляемом сне, ты можешь исполнить все свои потаённые желания. Только там тебе подвластно всё, и ты можешь быть богом. Есть одно «но». У этих практик существует и обратный эффект. Да, на какое то время ты можешь стать богом. Но что, если полномочия божества достанутся человеку, который весьма далёк от совершенства? Что, если такой человек ещё и сам не понимает, откуда берутся все его спонтанные желания? Что, если он не может совладать со своими страстями? А если такой человек вообще не хозяин в своей голове?

4

«Я здесь!».

Мои глаза распахиваются, будто подпружиненные створки автоматических клапанов.

Я в своей спальне, валяюсь поперёк смятой постели. Супруги рядом нет. Когда я сильно ворочаюсь, она убегает в другую спальню. Судя по сбитой постели и положению моего тела, этой ночью я задал жара.

За окном металлическая серость. Судя по всему это раннее утро, но на улице очень пасмурно. Ветер швыряет в окно ведро воды. Какого чёрта я проснулся в такую рань? Теперь буду лежать и таращиться в потолок, гоняя в голове стаи бесполезных мыслей. День, когда удаётся проспать до обеда, можно считать удавшимся. После обеда можно пару часиков потупить на электронной биржевой площадке, а там глядишь уже вечер. Жизнь стала настолько однообразной, лишённой событий, что полноценный день мне не нужен. Я бы и несколько дней из недели удалил, оставив в ней только понедельник, пятницу и субботу. Понедельник так, для контраста. Какой-то день должен быть тяжёлым. Я пялюсь в потолок, и в голове мелькает непонятный отголосок. Что-то должно произойти. Я что-то должен сделать. Что? А что было вчера? Ах ты ж…твою мать.

Я сажусь на кровати, раскрываю пятерню правой руки, поднимаю её на уровень глаз.

«Да нет…ерунда это всё. Просто глупый сон… Рука как рука. Хотя нет…что-то не так с этой рукой. Что? Она не моя!»

Растопыренные пальцы гораздо тоньше и длиннее моих. Я шевелю рукой, пальцы становятся прозрачными и изгибаются, будто оставляемый пламенем шлейф. В ушах звучит тёплый баритон.

«Ты в пункте назначения. С этой минуты, ты можешь управлять реальностью».

— Реальностью? Ха-ха-ха… — мой голос превратился в ломающийся подростковый фальцет. — Ты называешь это реальностью?

Я выбрасываю руку вперёд, и она, удлиняясь, будто телескопическая антенна, шлёпает в стену. Ладошка превращается в зелёную кляксу, ручьями растекается по обоям.

«Здесь и сейчас, это твоя реальность. Она полностью подвластна твоим желаниям. Спеши насладиться…времени у тебя немного…».

— Что я должен делать?

«Делай, что хочешь!».

Что я хочу? В первую очередь, я хочу быть молодым и бодрым.

Я вскакиваю на кровати, трясу руками и ногами, будто разминающийся боец UFC. Ноги действительно помолодели. Они стали большими мускулистыми, и, какого-то чёрта обросли волосами. Абсолютно здоровая, правая, заигрывает мышцами огромной икры. Неимоверно раздутые бёдра наполовину укрыты подолом белой сорочки.

«Какого хрена, я в сорочке? Ещё чепчика на башке не хватает…» — И точно — рука нащупывает одетую на голову шапочку.

«Да и хер с ней!»

Я отталкиваюсь от матраса и воздушным шариком взлетаю к потолку. Тело медленно парит в невесомости, по комнате эхом разливается подростковый смех.

Всё-таки гравитация есть, и она берёт своё. Не долетев до потолка, я так же медленно падаю назад на матрас. Нет уж, я хочу полетать! Для этого нужно лишь посильней оттолкнуться. Приземлившись на матрас, я подгибаю ноги и, что есть силы, отталкиваюсь от пружинистой поверхности.

Пулей устремляясь к потолку, я понимаю — «Перебор!». Голова врезается в алебастровую лепнину. Сыплющиеся из глаз, горящие искры падают на кровать, поджигают шторы.

«Ой бля-я!»

Теннисным шариком отскакиваю от потолка, падаю назад, в кровать.

«Да ну его…здесь совсем нет места для маневров. Надо вырваться наружу…покинуть эту тюрьму…».

Ещё один сильный толчок, и я снова взлетаю к потолку, прохожу сквозь перекрытия, наблюдая пористый срез бетона, и тонкий слой паркета, которым покрыт второй этаж дома. Я продолжаю устремляться вверх, к коньку крыши. Огибаю балку, просачиваюсь в щель между черепицами, и вот — я уже на свободе.

Ноздри вожделенно хватают влажный воздух, в лицо брызжут тёплые капли дождя. Подо мной, глянцевая от влаги красная черепичная крыша нашего дома. Я поднимаюсь ещё выше. На свободе мне удаётся это легче, нужно лишь оттолкнуться от воздуха руками и ногами. Крыша мгновенно уменьшается, превращаясь в маленький красный квадратик. Квадратик становится ещё меньше, теряясь в сотне других разноцветных фигурок. Теперь подо мной весь город. Он чуть подёрнут дымкой облаков и похож на микросхему с резисторами, транзисторами и крохотными дорожками. Я почти упёрся головой в тучу, которая поливает меня ушатами тёплой воды. Я хватаю тучу, словно серый ватный шарик и рву её на клочки. Устремляюсь к другой огромной и чёрной, протыкаю её превратившимся в чугунную булаву кулаком. Она разваливается на куски и вырвавшееся на свободу солнце ослепляет своим тёплым светом. Теперь похожий на электрическую схему городок пылает от обдающих его лучей.

Камнем падаю вниз.

Хрясь! Врезавшаяся в ногу огромная птица, истошно крякает и рассыпается на перья.

«Ну извини, родная! Я не хотел!».

Падаю, хрустя ломающимися кронами деревьев, оказываюсь внизу на пушистой идеально постриженной зелёной лужайке.

«Боже! Как здорово!»

На бреющем полёте со скоростью пули лечу над огромным салатовым лугом. Трава приятно щекочет живот. Чёрт, да я же голый. Сорочка сгорела в плотных слоях атмосферы. Ну и хрен с ней. Я кувыркаюсь, с восторженным визгом ныряю в траву, как в море. Проваливаюсь вниз и тут же выныриваю на поверхность, разбрасывая вокруг себя зелёные брызги. Я молод, я здоров, я счастлив, я абсолютно гол.

Кстати, а где все?

Я врываюсь в ползущую по запруженному тротуару серую людскую массу, оказываюсь в самом центре столпотворения. Люди таращат глаза, замирают, уступают мне дорогу.

«А ну-ка, дайте музла!». Сладкий солнечный воздух наполняется аккордами «Desposito».

Я шлёпаю голыми ступнями по мокрому грязному асфальту, пританцовывая и тряся своими причендалами. Девчонки визжат, прикрывают ладошками рты, провожают меня взглядами. Я опускаю глаза вниз. «А что у меня там?». А там всё в полном порядке и даже больше. Девчонки просто так визжать не будут. Моя фигура подобралась, постройнела, раздалась в плечах, на животе появились кубики. Я похож на Апполона, только снизу не так скромно, как у него. Я бы сказал даже очень нескромно.

Смуглая красотка облизывает пухлые губы. Чёрные жемчужины глаз мечут искры, подмигивают, манят к себе. Я хватаю её за бархатное запястье, рывком дёргаю на себя. Красавица, раскручивается будто латиноамериканская танцовщица, падает спиной на моё колено. Нет, это даже не колено…

Я прижимаю её к себе, вожу руками по идеальным бугоркам, ладони щекочут заострённые от возбуждения пирамидки. Я целую красотку в губы, язык утопает в сладком малиновом джеме. Рука ползёт ниже, скользит по поверхности обнажённого бедра. Кожа идеально гладкая и мягкая, словно у младенца. Пальцы залазят под кружево трусиков, обжигаются, окунаясь в кипящее озеро. Моя крайняя плоть надувается, разбухает до невероятных размеров. Я больше не могу.

Пошли все вон!

Толпа растворяется и рядом с нами появляется огромная, размером с футбольное поле кровать. Я толкаю красотку, и она падает в сугроб из белоснежных простыней. Коричневое тело извивается, манит к себе. Это похоже на шоколадный крем, нанесённый поверх бисквита. Я хочу сожрать этот торт. Медленно, растягивая и смакуя каждый момент, склоняюсь над пышущим жаром телом. Ноздри щекочет запах женщины. Свисающая с языка сосулька слюны вот-вот коснётся её пупка.

«Только бы не проснуться!»

Эта мысль, будто ничтожная крупица марганца, попавшая в стакан воды, начинает разрастаться и окрашивать всё в бордовый цвет. В один миг всё пропадает. Сладкая красавица исчезает за багровым занавесом.

Щёлк! Мои веки разомкнулись.

— Я проснулся, окинул взглядом погружённую во мрак кабинку и тяжело вздохнул. «Бля-я ну надо же…на самом интересном месте». Щёку неприятно щекотал сползающий вниз червячок слюны. Взгляд поплыл по голубой ткани, огибая пижамные кораблики, пока не наткнулся на торчащий маяк. Само собой, он был не таких исполинских размеров. Радовало уже то, что маяк в принципе торчал над поверхностью воды. В последнее время, это случается только по большим праздникам.

***

— Хм-м-м…знаете, то, что вы описали, походит на обычный сон. — Я пожимаю плечами и пренебрежительно искривляю губы.

— Обычный? Вы каждый раз видите такие сны?

— Ну не каждый раз, но примерно что-то в этом роде иногда бывает. Разумеется, такие сны случаются очень редко, но они случаются.

— Конечно, случаются. Что вы думаете, я ни разу во сне не летал, или бабу не трахал? Знаете в чём уникальность?

— В чём же? — Я снова закусываю душку очков.

— Сновидения, в которых вы чувствуете и знаете, что находитесь именно во сне, случаются редко. Доктор же, мог вызывать такие сновидения принудительно.

— Да…и насколько я понял из вашего рассказа, делал он это с помощью гипноза. — Я развожу руками.

— Да мне по хрен, с помощью чего он это делал. Вопрос в том: почему и для чего он это делал. Почему и для чего я раз за разом погружался в осознанный сон. Что меня заставляло, что держало там? Вот в чём вопрос. Только узнав ответы на эти вопросы, вы поймёте, в чём уникальность этой методики.

— Думаю, вы уже знаете ответы. Но сначала ответьте на самый последний. «Что же удерживало вас в этой кабинке?».

— Мёд!