Удар невидимки

Олег Кондратьев, 2021

В Швейцарии средь бела дня похищен приехавший на научный конгресс российский морской офицер-подводник Сергей Редин. Кому и зачем это понадобилось – непонятно, Редин не знал военных секретов, которые могли бы представлять интерес для иностранной разведки. Эту загадку предстоит разрешить специальной боевой группе при Президенте России, возглавляемой Германом Талеевым. Спецы начинают опасные поиски пропавшего офицера, которые приводят их к таинственной военной базе на территории Ирана…

Глава 4

Инфильтрация через границу обеих групп прошла успешно. Талеев вместе с Анатолием и Вадимом на поезде добрались до Тегерана и, прямо с вокзала связавшись по кодовому телефону с нужным человеком, договорились о встрече.

В старом городе было шумно и многолюдно, зато безопасно. Через час удалось отыскать условленное место. Им оказался небольшой магазинчик, вход в который вместо двери закрывал весьма потрепанный ковер. Зато чего только не было внутри! Сувениры и сладости, аптека и парикмахерская, продукты, одежда, холодное оружие… Гера не переставал удивляться, проходя через несчетное число комнатушек-кладовок вслед за сгорбленным иранцем лет двухсот. Наконец они оказались в тупиковом помещении, застланном коврами, в углу которого на диване сидел полный мужчина в неописуемом головном уборе и потрепанном длинном халате, под которым виднелись вполне приличный европейский костюм и дорогие модные туфли. Старик-иранец исчез таким таинственным образом, что у неверующего Талеева появилось сильное желание осенить себя крестным знамением. «Испарился, наверно, весь под воздействием пыли и спертости атмосферы».

Лицо незнакомца Гера изучил еще в Москве по фотографии, как и все анкетные данные. После обмена паролями тот произнес:

— Мне уже сообщили, что прибыли вы благополучно. Рад приветствовать. Зовите меня просто Юрий.

Выслушав вопросы журналиста, он слегка усмехнулся, ровно настолько, чтобы это не обидело собеседника, и также спокойно проговорил:

— Если бы вы дали мне год, чтобы подготовиться к ответу, я вряд ли что-нибудь смог сообщить. Но информацию вы хотите получить прямо сейчас, и возможно, я попаду в десятку своими наблюдениями и выводами «не для протокола»…

«Как же все-таки сильно влияет на человека страна пребывания! Речь, манеры, образ мыслей, — Гера тут же вспомнил Семена Виргена, — но только такой разведчик и может принести весомую пользу».

Юрий продолжал:

— В Москве мало понимают специфику нашей работы здесь. Письменные отчеты не дают никакого представления о… внутренней атмосфере, так сказать…

— Вот вы и дайте мне это представление. Я, видите ли, имею чрезвычайно отдаленное отношение к тому ведомству в Москве, на которое вы намекаете. Я — журналист. Возможно, слегка специфический.

Юра очень вежливо не то хмыкнул, не то кашлянул:

— Конечно-конечно, все, что в моих силах. Особенно для журналистов, имеющих «красный штрих». Нет-нет, это вовсе не укор. Я по складу характера аналитик и всегда завидовал таким людям, как вы… Здесь, — Юрий плавным широким жестом рук как бы охватил все пространство комнаты, но Гера понял, что говорит он о чем-то гораздо более значительном, — витает дух тысячелетий. Он не просто неистребим, он культивируется. И если мир давно забыл о тех древних временах, то внутри страны жива и процветает Персия, Ассирия, Двуречье, если вы понимаете, о чем я говорю.

— Стараюсь, но у меня не слишком-то получается.

— Прошу извинить мою многоречивость. Заразился этим уже здесь. Наверно, неизлечимо. Итак, во всем мире спецслужбы — одно из самых закрытых образований, согласны? Для Ирана это характерно десятикратно. Кроме того, каждый отдел этого уважаемого ведомства категорически не приемлет вмешательства и даже сотрудничества от своих же коллег другой, так сказать, направленности. Это создает массу дополнительных трудностей для нас по сбору информации, по внедрению наших людей. Но, с другой стороны, наши агенты чувствуют себя внутри более защищенными, — заметив, что Талеев хочет перебить его, Юра добавил: — Сейчас вы поймете, к чему этот маленький исторический экскурс.

Так было до недавнего времени. Сейчас обстановка в стране резко меняется, что, конечно, отражается и на ее спецслужбах. В руководство приходят новые люди, часто обученные и даже воспитанные в Европе и Америке. Совершенствуются стратегия, тактика, техническая оснащенность. Происходит концентрация. Вот в общем-то ответ на один из ваших главных вопросов. Похищенный человек, тем более российский военный, обладающий какой-либо информацией и занимающий известный пост, не минует «Высокого орлиного неба».

— Чего-чего?

— Так приблизительно переводится на русский название нового современного Центра сбора и обработки информации. В просторечьи, между собой, просто «Небо».

— Где это?

— Всего в 150 километрах отсюда и пару километров вертикально вверх.

«Ай да молодец, Гера! Интуиция тебя не подвела».

— Но мне трудно чем-то обрадовать вас: Центр новый, своего человека удалось внедрить пока только в его охрану. Но и от него пока не поступало действительно ценной информации. Попробуем ускорить, так сказать, процесс.

— Ничего, на месте разберемся.

— Простите, Гера, вы упомянули, что этот русский офицер как-то связан с ядерной энергетикой?

— В общем-то да.

— В эту сферу Иран последнее время бросил колоссальные деньги. Целые институты, лаборатории, новые проекты…

— У нашего офицера узкая специализация — ядерные отходы. Он не ученый или разработчик. Бывший подводник-атомщик.

— Вот как?! Вы раньше не говорили об этом.

— Почему это вас так заинтересовало?

— Видите ли, совсем недавно, так что эти сведения еще мною не перепроверены, не обработаны и не переданы в Москву, создано новое сверхсекретное подразделение, а может, отдел или комитет. У него нет пока официального статуса. Нам неизвестны ни круг его задач, ни штатная численность, ни дислокация. Только кодовое наименование — «…», и то, что во главе стоит иранский подданный, родившийся в Европе, обучавшийся в США и Японии, проживший вне страны большую часть жизни и, возможно, связанный с британской разведкой.

— А какое это может иметь отношение к моему делу?

— Возможно, никакого. Вот только… — и тут Гера услышал поразительные слова, так часто повторяемые его другом Рединым и уже ставшие для него самого чем-то вроде неоспоримого постулата, — совпадений не бывает! Интересы этого «…» устремлены на юг страны, в Персидский залив и далее к выходу на мировые океанские просторы. Простите, это всего лишь несколько случайно попавших к нам обрывков телефонных разговоров и, извините, пьяных полунамеков.

— Да, мы это непременно будем иметь в виду. Только пока давайте уточним все известные вам практические детали по этому «Птичьему небу».

— Высокому, Орлиному.

— Да и хрен с ним, с названием. Расположение, подходы, численность охраны, ее расстановка, сигнализация…

— Простите, что не заметил с вами десантной дивизии.

— Будет, Юра, будет, если понадобится. А мы пока начнем. Но, неужели все так серьезно?

— А вот посмотрите.

И они оба склонились над большой и подробной картой с приколотыми к ней листками каких-то схем, чертежей, набросков, просто рукописного текста, извлеченных Юрием, как заправским фокусником, из необъятных складок его замызганного халата.

«А ведь ты, служивый, просто титаническую работу проделал за такое короткое время. Преклоняюсь. Прямо, старик Хоттабыч! Кстати, тот ведь тоже вроде из этих мест происходил».

Кабинет длинноносого начальника меньше всего походил на строгое казенное помещение. Мягкие широкие кресла около невысокого стола, по форме напоминающего бумеранг, большое окно с тяжелыми однотонными шторами; у одной стены расположился изящный открытый бар со множеством бутылок, у другой — огромных размеров плоский экран. «Сюда, наверно, можно вывести картинку с любого монитора из центра охраны», — Сергей уже побывал там и в полной мере представлял разветвленность сети контрольных видеокамер как внутри здания, так и на подступах к нему, включая даже прилегающие отвесные скалы.

Редину отвели небольшую уютную комнату рядом с палатой, где он лежал и куда теперь приходил для разных медицинских процедур по окончательной очистке организма и восстановлению его психофизических качеств в полном объеме.

Этот блок находился ниже уровня земли, поэтому окон в комнате не было. Зато работал телевизор с подключенной игровой приставкой. Подбор программ был весьма специфичным: американские и японские мультики и музыкальные видеоклипы. От такого разнообразия поневоле схватишься за пульт игровой приставки и начнешь нещадно мочить выползающих из всех дырок монстров! Без особой нужды и специального разрешения покидать эту территорию не рекомендовали. Сергей добровольно подчинился.

Кроме врача, ведущего разговоры только на медицинские темы, и начальника, умудряющегося не сказать ни о чем конкретном, весь другой персонал продолжал молчать. В комнате не было даже часов и календаря.

«Ладно, ладно, сами же первыми начнете раскрываться. Это не я вас спер, а наоборот. Значит, что-то надо еще, кроме анализов. Все-таки, чем же привлекла вас моя заурядная в мировом масштабе фигура?»

Ответа Сергей пока не находил. Расспрашивать не считал нужным. Но его интерес постоянно возрастал. «Ишь, психологи хреновы! Все правильно рассчитали. Фрейды недоделанные. Был бы на моем месте железный Талеев…»

Уже судя по началу сегодняшнего разговора, он явно должен был отличаться от предыдущих вежливых раскланиваний.

— Вы, господин Редин, можете обращаться ко мне просто Смит.

— Как оригинально! Никогда раньше не встречал столь заковыристого имени.

— Конечно, для вас не секрет, что русский язык для меня не родной, поэтому тонкая ирония, трюизмы и некоторые метафорические обороты не находят желаемого отклика в моем сознании.

«Ха-ха! Еще как находят! Хотя русский для тебя действительно не родной язык».

Сергей только кивнул и вслух добавил:

— Тогда вам, наверно, удобнее звать меня Серж.

Смит слегка приподнялся из кресла и церемонно поклонился.

«Ну, прямо тебе Букингемский дворец! Где там Бэрримор припозднился?»

— Надеюсь, за проведенное здесь время вы заметили, Серж, что мы стараемся быть с вами предельно откровенными и правдивыми. То, что по каким-то причинам не может быть разглашено, мы обходим молчанием, не пытаясь обманом создать у вас ложную картину происходящего.

— Благодарю.

— Возможно, о чем-то вы догадываетесь, но конкретное подтверждение сможете найти лишь в моих словах. Организовали и осуществили ваше похищение из Лозанны иранские спецслужбы.

Трах! Вот именно так бьют обухом по голове. Секунд через десять Редин почти очухался:

— Дайте мне сигарету, Смит.

Выкурив «Кэмел» до половины, Сергей уже спокойно поинтересовался:

— А эти иранские спецслужбы, часом, ничего не напутали, а? Вроде бы я для гарема староват и некрасив…

— Это не имеет никакого значения.

«А еще говорил, что у тебя с юмором плоховато!»

— Сейчас вы находитесь на территории государства Иран в одном из центров наблюдения и информации.

— Я бы с удовольствием ответил вам взаимной откровенностью, но боюсь, что вовсе не обладаю интересующей вас информацией. Даже в Лозанне на симпозиуме я не делал никаких секретов из деятельности моего отдела в России.

— Нас абсолютно не интересует ваша теперешняя работа в России и любые, связанные с ней секретные данные.

Трах! Еще раз обухом по голове.

— Чего же вы от меня-то хотите, — не выдержал Редин, — рецепт макаронов по-флотски или чертеж самогонного аппарата в разрезе?!

— Пожалуйста, не волнуйтесь, Серж. Об этом еще не настало время говорить…

— Не настало… твою мать?! А держать меня здесь заложником настало?! У вас своих подопытных кроликов не хватает, да?!

Смит абсолютно спокойно ответил:

— Если вы имеете в виду медицинские эксперименты, то никто не собирается…

— Насрал я на ваши эксперименты! Катитесь в жопу со своей психологией!! Ублюдки азиатские!!!

— Выпить хотите?

— Че…го?!

— Что предпочитаете пить: водку, пиво, виски… Может, коньяк, джин, абсент, ликер…

Сергей машинально ответил:

— Шило, — но тут же добавил: — врач не рекомендовал.

— Какой врач, наш или российский?

— Да на российских-то я… положил давно.

— Ну а с нашим я как-нибудь сам этот вопрос урегулирую. Или, как вы сказали, «положу», да?

— Не надо, Смит. Идиомы — это не ваш конек. А выпью действительно с удовольствием. Все, что нальете. Побольше и покрепче. Кстати, как же такое изобилие алкогольных напитков сочетается с официальной мусульманской религией в стране?

— Серж, предоставьте мне самому разбираться с Законами шариата. Не забивайте голову неведомыми вам тонкостями.

Смит выбрал абсент. Его вкус не понравился Сергею, однако 70 % спирта произвели должное успокаивающее действие. Собеседник тоже пригубил из своего стакана.

— Если вы считаете, что со мной еще рано беседовать на конкретные темы, к чему все эти посиделки?

— Это я могу объяснить. Предположим, вам предстоит решить непростую задачу. Быстрота и правильность ее решения будут напрямую зависеть от известных вам данных, чем их больше, тем гарантированней верный результат.

Сергей согласно кивнул.

— Так как же я могу поставить перед вами задачу, не сообщив даже минимального набора данных?

— Да, это вполне логично. Если, конечно, поставленную задачу предстоит решать именно мне.

— Неужели у вас еще остаются какие-то сомнения на этот счет?

Сергей уже докурил вторую сигарету и попросил:

— Знаете, Смит, я готов внимательно вас выслушать, вот только это, — он приподнял над столом стакан и покачал остатками зеленоватой жидкости в нем, — не подходит для спокойного, неторопливого разговора. Налейте лучше коньяк.

Смит принес из бара бутылку «Хеннесси» и два чистых бокала, потом плеснул в оба и занял свое место в кресле напротив Редина. Над столом поплыл терпкий и чистый аромат благородного напитка. Согревая в ладонях дно пузатого бокала, Смит поинтересовался:

— Скажите, Серж, много ли вы знаете об Иране?

— Ну… — вопрос был слишком неожиданным. Сергей хотел собраться с мыслями. — Вас интересуют мои познания в истории, географии или современной политике и экономике?

— Да, в общем-то все вместе.

Еще некоторое время Редин помолчал, а потом медленно, с остановками проговорил:

— Это древняя страна. Богатая. Персия. В древности завоевала чуть не половину тогдашнего мира. Очень удобное географическое положение. Были великие полководцы Дарий, Кир, кажется. Потом Персию захватил Александр Македонский… Тигр и Евфрат… Нет, это вроде уже Ирак. Да, вот Омар Хайям точно ваш! Стихи хорошие писал, рубаи. Про баб и водку. Впечатляет, если поймешь. Но, кажется, весь расцвет и подъем закончился еще в первом тысячелетии. Во втором хронически загнивали с редкими всплесками. И еще убили нашего Грибоедова!

— Приношу свои извинения и соболезнования по поводу Грибоедова. Вслед за персидским шахом. Только бриллианта у меня нет, чтобы отдариться. Насчет тысячелетия увядания вы чересчур размахнулись, конечно, но, по сути, правильно. Нельзя долго жить былым величием, прославлять древние победы, но не совершать новые. Нельзя, отгородившись от всего мира, загнивать в убогом феодализме. Нельзя вопросы процветания страны и нации доверять религиозным фанатикам и мракобесам! Вот к чему все это приводит! — Смит широким жестом руки указал на окно.

— Да вы, батенька, еретик-с!

— Что?

— Не обращайте внимания, это я о своем. А с вами полностью согласен. Продолжайте.

— Так вот, теперь, когда появились все предпосылки для возрождения великой страны, это очень многим пришлось не по вкусу. А кое-кто не откажется и от применения силы…

— Кажется, что-то подобное уже не один десяток раз случалось в истории. Последний, если мне не изменяет память, прецедент организовал какой-то бывший фельдфебель…

— Не надо сравнений с Адольфом Гитлером! Ни захватывать чужие территории, ни воевать за новый передел мира мы не собираемся. Это и есть принципиальное отличие. Мы хотим возрождать свою нацию не за счет ущемления чьих-то интересов, а используя свой огромный национальный потенциал, который сознательно принижали и унижали не одну сотню лет…

— Это вы сейчас конкретно Америку имеете в виду?

— Именно! Или вам мало, что говорят Вьетнам, Ирак, Югославия?! Но сейчас другое время, и мы совсем не так беззащитны! Народ прозрел и избрал себе достойных руководителей, настоящих патриотов.

«В общем-то верно. Хотя и такое мы уже где-то слышали».

От высказываний вслух Редин, однако, воздержался.

Смит сделал глоток коньяка, но вкуса, похоже, не почувствовал. Он встал с кресла, подошел к окну и оттуда заговорил:

— Но нам всегда были чужды террористические методы борьбы. Никто не может упрекнуть Иран в поддержке терроризма! Не на словах, а на деле мы боремся с любыми его проявлениями. Мировая «ось зла» — это выдумка американцев. Единственное, главное зло — это они сами и их приспешники. Но ни у кого не получится поставить на колени народ, почувствовавший свою силу и правду!

Смит вернулся к столу с пустым бокалом в руке:

— Я думаю, Серж, вы не можете обвинить меня в искажении фактов или недостаточной откровенности. Вам будет уже сейчас о чем серьезно подумать. А в следующий раз мы вплотную подойдем к основной цели нашего сотрудничества. Желаю вам доброго отдыха и быстрейшего восстановления сил!