Под покровом угольной пыли

Олег Колмаков, 2018

ТЭЦ-2. Она дымила в 1959 году, будет дымить и в 1995, и в следующем веке, скрывая за своими стенами мистическую тайну сотен смертей, ужас и жуткую правду, о которой знают немногие.Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Шабанов Пётр Ильич, слесарь.

— На ТЭЦ я работаю уж двенадцатый год. О происшествии на золоотвале, конечно, наслышан!.. Думаю, это бомжи помёрзли!.. За окном-то лютая зима. Почитай, все котлы выведены на полную производственную мощность!.. Нет-нет, у нас это просто невозможно!.. Впрочем, мой рабочий день с восьми до пяти!.. Потому и не могу я судить о том, что происходит на станции в ночное время…

Мельников Игорь Васильевич. Должность: машинист котла.

— Ничего подозрительного не замечал!.. В смене нас десять человек, все на виду! Люди постоянные, проверенные!.. Мужики серьёзные, надёжные, повидали всякое. Но чтоб такое?!..

Литуева Надежда Степановна. Машинист мельниц.

— С детства мертвецов боюсь. Если б что-то и видела, то рассказала!.. Меня бы вперёд на «скорой», с сердечным приступом увезли!..

Недобоенко Вячеслав Ильич. Начальник смены.

— Смена у нас дружная!.. На любого из ребят могу положиться, как на самого себя!.. Около года назад у Попова сын погиб… Восприняли, как общее горе. Деньги собрали, с похоронами помогли!..

За неполные три часа Шаталов успел опросить с десяток котельщиков. Общее впечатление от тех бесед у Сергея осталось несколько двоякое. С одной стороны, благополучный коллектив; трудяги, привыкшие к тяжёлым условиям труда, к горячему производству. Однако чувствовалась в тех откровениях и какая-то скрытая недосказанность, замкнутость, осторожность.

«Ну, не могут люди, отработавшие бок обок на протяжении десяти-пятнадцати лет, не иметь недоброжелателей, каких-то недругов или коллег, которые им просто-напросто надоели. Либо тех, кого хотелось бы подсидеть, перещеголять по службе. А здесь тотальная тишь, гладь и Божья благодать! Все друг друга любят, ценят, уважают, не видят чужих изъянов, ни единого конфликта. И говорят-то они, как-то одинаково, одними и теми же словами, фразами — будто под копирку.

Впрочем, столько лет вместе!.. В одном тесном коллективе, по восемь-десять человек!.. Тут хочешь, не хочешь, а и мыслить начнёшь, как и все, одинаково!.. — размышляя в подобном ключе, майора вдруг сообразил, в чём мог быть подвох. — …А ведь все, мною опрошенные слесаря и машинисты, покидая этот самый кабинет, чуть позже, наверняка общались меж собой, обсуждая с остальными (в том числе и с не опрошенными мною котельщиками) заданные им вопросы… И вообще, рабочие могли изначально получить чёткие указания, как именно им необходимо вести себя в беседе с сотрудником угрозыска. Эх, ты, Серёжа!.. Старый осёл… — ругал себя Шаталов. — …Дабы подтвердить или опровергнуть данное предположение, мне необходимо допросить кого-то из ночной смены. То есть, мне нужен кто-то из котельщиков, который был бы вовсе не в курсе последних событий!.. Тот, которого не предупредили и не успели науськать на правильный ответ!..»

Глянув на часы, Шаталов понял, что он практически уже опоздал. Без четверти восемь. А это означало лишь то, что новая смена наверняка успела переодеться и подняться в цех на пересменку.

«Может, ещё и успею!.. Чем чёрт не шутит?.. Возможно, кто-то ещё остался в раздевалке!..» — с этими мыслями и ринулся Сергей в рабочий коридор.

Майору повезло. В своих рисковых предположениях Шаталов вовсе не ошибся. Сергею столкнулся с молодым парнишкой только-только успевшем войти в цеховые коридоры. С улыбкой на лице и едва-едва уловимым запахом перегара, обогнув стороной майора, парень уж было собрался скрыться за дверью раздевалки. Однако Сергей Георгиевич успел ухватить опоздавшего за рукав.

— А ну, зайди!.. — ловко преградив молодому человеку дорогу, майор настойчиво подтолкнул паренька к двери своего кабинету.

Молодой человек, привыкший к подчинению, понурив голову проследовал туда, куда и указал ему Шаталов. Улыбка с его лица уже исчезла, зато появилась бледность и нервное подёргивание веком.

— Давай, рассказывай!.. Кто ты такой, и кем здесь работаешь? — усадив парнишку на свободный стул, Сергей Георгиевич приступил к стандартному опросу.

— Волков… Николай… Обходчик…

— Чем занимаешься? Имею в виду твои должностные обязанности?

— Котлы обхожу, параметры снимаю!.. Иногда помогаю слесарям или машинистам!.. В конце смены расшлаковываю котлы. Раньше моя должность, так и называлась: расшлаковщик.

Услышав знакомое слово, Шаталов придвинул свой стул ближе.

— И как часто ты выходишь на смену поддатым?

— Я вовсе не пил!.. — возмутился Николай и тут же отклонился на спинку стула, тем самым увеличив расстояние до майора. Видимо, понадеялся на то, что теперь его «выхлоп» будет для Сергея и вовсе неуловим.

— Не волнуйся!.. — Сергей вдруг заговорил с парнишкой в более миролюбивом тоне. — …Я не проверяющий, и не какой-то там контролёр. Я из милиции. Майор Шаталов. У вас из цеха украли насос. Вот и беседую я с рабочими станции!.. Быть может, кто-то из вас чего видел, слышал. Потому и до фонаря мне: пил ты сегодня или нет.

— Вы поймите, гражданин майор!.. Это я, ещё с утра грамм сто употребил!.. Потом целый день отсыпался!.. — быстро сообразив, что собеседник не представляет для него никакой опасности, признался Волков. — …Ну, а по поводу украденного насоса, ничего полезного я вам не подскажу!.. Кстати, какой именно насос был украден? Я несколько опоздал, потому и не в курсе последних событий.

— Николай, а ты почему в кедах?.. — Шаталов вдруг обратил своё внимание на хлипкую, едва ли не тряпочную обувку молодого человека. — …На дворе минус тридцать, а ты в летних тапках.

— Не заработал я ещё на тёплые ботинки!.. — вновь улыбнулся беззлобный паренёк. После чего, смущаясь, добавил. — …Всего три месяца в цехе работаю!.. Тогда как задержка по зарплате, чуть ли не полугодовая!.. Такими темпами, лишь к апрелю я смогу приобрести что-то из обуви или одежды!

— Тем не менее, на выпивку ты деньги находишь.

— Это угостили!.. Когда предлагают, вовсе не привык отказываться!..

— А у родителей попросить не пробовал? Хотя бы, взаймы!..

— Я не местный. Мать живёт в другом городе. Сама без работы сидит.

— Коля, я вот о чём собирался у тебя спросить!.. — на сей раз, Сергей Георгиевич перешёл на заговорческий тон. — …Рассчитываю на твой свежий взгляд!.. У тебя он вовсе не такой, как у мужиков, отработавших на станции по двадцать лет!.. Не замечал ли ты в цехе чего-то подозрительного?

— Не понял?.. — с удивлением, некоторым испугом переспросил Волков.

— Ну!.. Быть может, по ночам в цех приходят какие-то посторонние?.. — Шаталов задал первый, пришедший ему на ум вопрос. Скорее, он пытался подтолкнуть парня к каким-то иным воспоминаниям.

Однако этот, казалось бы, самый простейший вопрос вдруг вызвал в молодом человеке неожиданную бурю эмоций. В начале, он вскочил с места и заходил из угла в угол. Потом принялся бубнить что-то себе под нос. При этом лицо парня выражало нечто среднее между испугом и некой растерянностью.

— Вы имеете в виду: ИХ? — в конце концов, очень тихо поинтересовался Волков.

В ту же секунду по коридору прокатился громогласный мужской рык.

— Волков, мать твою!.. Где тебя, раздолбая, носит?

— Вы извините, но мне пора!.. — засуетился паренёк. — …На оперативку, перед заступлением на смену никак нельзя опаздывать!.. Даже за минуту опоздания начальник смены может очень строго наказывает!.. Если я вам ещё буду нужен, то давайте встретимся завтра, по окончанию нашей смены!

Шаталов не успел вставить и слова, как парнишка уже выскочил за дверь и умчался куда-то прочь.

«Завтра, так завтра!.. — молча согласился майор. — …Мне и самому давно пора. Утро, как говориться, вечера мудренее. Голова уже давно ни черта не соображает!»

Закинув несколько листов с сегодняшними записями в свою рабочую папку, Сергей вышел из комнаты. В коридоре стояла непривычная тишина. Каких-то пару часов назад, здесь было шумно и многолюдно. Рабочие, перемазанные сажей и угольной пылью, сновали по этим коридорам туда-сюда; таскали какие-то трубы, кабели; перевозили на тележках тяжёлые металлические конструкции. И вот так, в один миг, всё разом вдруг стихло.

Лишь десять-пятнадцать человек ночной вахты, в течение ближайших двенадцати часов будут управлять этой огромной и взрывоопасной махиной, высотой с девятиэтажный дом, с огромным количеством сложных схем различных трубопроводов, каких-то вентилей, задвижек и иных непростых механизмов.

Как ни странно, но Шаталов почему-то вовсе не спешил покинуть стены котельного цеха. На минуту задумавшись, он так и продолжал стоять по центру пустынного коридора. Что-то настойчиво подталкивало его подняться наверх.

То ли, в очередной раз услышанное им непонятное «ОНИ», вдруг озадачило майора вопросом: а, собственно, кто это ОНИ? То ли воспоминания из его недавних гипнотических сновидений, требовали некоего подтверждения их реалестичности… А быть может, то было чисто профессиональное, оперское любопытство. Так или иначе, но Сергей медленно направился вовсе не к выходу из цеха, а совершенно в ином, противоположном направлении.

Ступая по бетонному полу, Шаталов ловил себя на мысли о том, что он знает здесь практически каждый закоулок, каждую дверцу и каждую мелочь; будто провёл он в этом цехе не половину нынешние дня, а значительно больше.

Майор поднимался по чёрным (от въевшейся в них сажи) ступенькам и был абсолютно уверен в том, что через два лестничных пролёта, на седьмой отметке (именно так котельщики называли высоту от самой нижней точке котла) он и обнаружит дверь, ведущую на главную рабочую площадку цеха.

Трудно поверить, но именно так всё и вышло. Распахнув ту самую дверь, Сергей увидел до боли знакомую ему котельную. Правда, картину эту, в своей сознательной жизни он ни разу не видел. Да и не мог её видеть. Просто-напросто он её знал на уровне некоего подсознания.

Как и во вчерашнем сне, в цехе преобладал полумрак. Вот только угольная пыль была нынче сметена с прохода, в сторону. На полу даже были видны керамические квадратики, вкраплённые в бетонную поверхность.

«А там за углом, должен стоять первый и самый старый котлоагрегат!.. За ним, второй!.. Между вторым и третьим, должна буду увидеть будка машинистов первых четырёх котлов!.. Если двигаться ещё дальше вдоль цеха, непременно упрёшься в остеклённую конторку начальника смены!..»

В тот поздний вечер, каким-то немыслимым образом, реальность вдруг смешалась с мистикой. Ещё на подходе к пятому котлоагрегату Сергей увидел очень ветхую, освещённую изнутри будку начальника смены. Сквозь её закопчённые стёкла, майор вдруг различил грузного бородатого мужчину. Данный толстячок весьма эмоционально отчитывал котельщиков, собравшихся перед заступлением на смену в конторке.

Причём, Шаталов вовсе не слышал ни слов, ни голоса бородача. Зато вглядевшись в его лицо, он вдруг узнал весьма знакомые черты.

Вне всяких сомнений то был Саня! Сашка Сидоров, с которым майор совсем недавно устраивался на ТЭЦ и которого он, как будто бы знал с самого детства. Правда, детство это было вовсе не его, не Шаталовское… То было чужое, послевоенное детство.

Впрочем, чьим бы то детство не было, Серёга сразу узнал в «незнакомце» Сидорова. Сашка был вовсе не молод, он изрядно повзрослел и постарел. И, тем не менее, его взгляд, какие-то едва уловимые движения, мимика — остались прежними, легкоузнаваемыми.

Всеми силами, пытаясь уловить смысл того, о чём кричит на подчинённых начальник смены, майор сделал несколько шагов вперёд и в то же самое мгновение ощутил как будто накатившую на него тошноту и неприятное головокружение.

Тем временем, дверь конторки отворилась. Одновременно с зычным выкриком Сидорова: «вон отсюда!», будку покинул уже знакомый майору Коля Волков. Дабы остаться незамеченным, Шаталов отступил в тень пятого котла. Мгновением спустя, мимо него проследовал изгнанный из будки начальника смены Волков.

Вроде бы, парень вовсе не заметил майора, ни разу не покосился в его сторону. Тем не менее, парень, не снижая своего шага, не на миллиметр не повернув головы, вдруг обратился именно к Шаталову.

— Немедленно убегайте!.. Сейчас здесь будут ОНИ!..

Тут же Сергей припомнил голос Волкова. Именно этот самый голос майор ранее слышал в своём последнем ночном кошмаре. Покосившись в сторону, взгляд майора вдруг упал на языки пламени, плясавшиеся в четвёртом котлоагрегате. Перед его глазами вновь предстала недавняя картина с открытой и стремительно приближавшейся к нему топкой, с её раскалёнными краями и выскакивающими наружу ярко-оранжевыми языками пламени.

Помимо воли Шаталова, ноги сами развернули майора на сто восемьдесят градусов и понесли Сергея подальше от этого зловещего места. Все последующие события, связанные с покиданием цех и территории станции; последующей дорогой до дома — Шаталов помнил эпизодично, невнятно, словно сквозь пелену тумане. Возможно, то было облако, поднятой им угольной пыли.

Спал майор плохо. Его мучили непонятные страхи. Вспышки ярких картин в его сновидениях вдруг смешивались с какой-то тягучей красно-коричневой массой. Тело Сергея отдыхало, тогда, как голова майора продолжала думать о многом. Словно мозг его упорно пытался усвоить, принять в себя нечто ему чуждое. При этом разум Шаталова упорно пытался отторгнуть некую, насильно вложенную в него информацию…